Аска была великолепна. Ее атаки были быстры, сильны и очень-очень техничны. Большинство учеников Вестника Рагнорека проиграли бы ей, доведись нам сражаться с ней честно. Впрочем, в схватках за власть понятие честности вообще и "fair play" в частности приобретают совершенно особый привкус. А на одной физике противостоять тому, кому поют цветные изменчивые ветра — это надо быть капитаном Ультрамаринов, чтобы голым пафосом перебивать колдовство. Впрочем, с тех пор, как Ультрамарины отвергли Никейский эдикт (между прочим — тем самым объявив себя врагами Императора*, но об этом почему-то предпочитают молчать) и восстановили библиариум, даже капитан Ультрамаринов предпочел бы обратиться к библиарию.

/*Прим. автора: Соблазны колдовства не должны более привлекать астартес. Библиариум должен быть распущен, его члены должны вернуться в свои роты. Нарушивший это установление станет моим врагом*/

Лазурный Азир подсказывал как именно Аска-тянг атакует и что мне с этим делать. Алый Акши и азартный коричневый Гур придавали силу и скорость, достаточные для противостояния. А зеленый Гиран залечивал неизбежные повреждения мышц и связок. Однако, Аска оказалась достаточно серьезным противником, чтобы я порадовался подсказке Азира, и взял с собой повязку на глаз, сейчас — примерно на треть заполненные саа. Такой поток силы не проходит бесследно, и я не хотел бы, чтобы меня видели в таком состоянии.

Очередная атака Аски-тян прошла мимо. Она попыталась отказаться от какой-либо системы в своих атаках... Будь я мастером боевых искусств — это могло бы и сбить меня с толку... но для Азир нет разницы, какое именно будущее отражать в своей сияющей, обманчивой лазури. К тому же, от охватившей ее ярости, а возможно — и из-за усталости, она сделала на один шаг больше, чем следовало, и открылась для контратаки. Шаг вперед, удар сзади в сгиб колена, сбивая с ног, толчок раскрытой ладонью в лоб, и вот я уже опускаюсь на одно колено, касаясь двумя пальцами горла девочки, показывая, кто победил в этой схватке.

— Итак, полакаю, на этом вопросы иерархии исчерпаны, — я твердо посмотрел на Аску, и дождался, пока она не вздохнула: Согласна, признавая поражение. — Тогда...

Но тут меня прервали.

Тихий океан. Авианосец Через радугу. Редзи Кадзи.

— Мисато? — выдвигаюсь вперед из моей засидки, откуда я любовался разборкой пилотов Евангелионов.

— Кадзи? О, ками!

На возглас моей былой любовницы Снизи среагировал как-то очень резко. Быстрый разворот, руки скрещены перед грудью в какую-то странную печать, повязка так и не покинула глаз... и мое чувство опасности взвыло сиреной.

— Стой! Синдзи-кун! Этот человек не опасен! — Мисато так резко вмешивается, что мне становится любопытно: что же за опасность угрожала мне от этого невысокого парня? — Просто... просто я как-то не ожидала увидеть здесь именно его...

— Хорошо, — Синдзи опускает руки, но снимать повязку не торопится. Почему-то это кажется мне важным.

— Синдзи-кун? — В сущности, я и так понял, что передо мной — командир копья Омега, сын Командующего, Икари Синдзи. Но не показывать же мне, что я подслушивал?

— Икари Синдзи-тюи, лейтенант НЕРВ, пилот Ноль Первого. — Представляет мальчишку Мисато. — А это Редзи Кадзи, и про него у меня цензурных слов не найдется.

Мальчишка смотрит на меня. И пусть его глаз не видно под плотной повязкой, но даже и так я просто ощущаю какое-то сочувствие. Он... понял? Не может быть! Как он может понять то, что остается неясным даже для меня?

— Мисато-сан, прикажите пилоту доставить нас на транспорт, перевозящий Еву, — твердый взгляд Икари-младшего скользит по мне... и мне становится как-то не по себе. — Младший лейтенант Ленгли. За мной!

Дети уходят, причем Аску Синдзи чуть ли не тащит волоком. Я с удивлением смотрю им вслед.

— Мисато-тян?

— Он такой...

Я с удивлением осознаю, что Мисато — не против разговора. Я отчетливо осознаю, что должен сейчас валяться у нее в ногах, выпрашивая прощения за совершенный косяк... но вместо этого — просто шагаю к девушке и задаю ей простой вопрос, на который даже не жду ответа.

— И как ты жила все эти годы?

Тихий океан. Транспорт Венчур. Сорио Аска Ленгли

Пока мы летели к транспорту, на котором перевозили мою милую Еву, я все старалась осознать произошедшее. Я — проиграла? Как это вообще может быть? Неужели та неуклюжесть, с которой Икари пилотирует свою тестовую Еву, не имеющую всех возможностей моей замечательной Красной — всего лишь маска? Или это его Евангелион настолько несовершенен, что двигаться в нем лучше — невозможно? Я не понимаю...

Я не понимаю, что именно произошло. Но главное мне мучительно ясно. Я — проиграла! Я уже не лучшая. А значит, вновь начнутся насмешки и оскорбления. Вот сейчас, Икари поднимет голову и скажет...

— Ну что, второй лейтенант Ленгли, рассказывайте.

— О чем? — постаравшись убрать из голоса выражение страха и неизбежности, уточнила я.

— Для начала — о Вашей Еве, — вопрос меня удивил. Неужели он не читал ТТХ Евангелиона-02? — Потому что читать сухие цифры — это одно, а вот личные впечатления пилота — это совсем другое.

Я вздохнула, и, ежеминутно ожидая насмешки, стала рассказывать про мой Еву, Красную, лучшую из произведенных Евангелионов, ту, в которой убраны все ошибки, выявившиеся за время эксплуатации Прототипа и Ноль первой.

Как ни странно, но за все время полета Икари ни разу меня не перебил, и даже не усмехнулся, когда я начинала захлебываться восторгом, описывая то, что для меня является смыслом жизни.

— Хорошо, что ты так любишь свою Еву, — кивнул он, когда вертолет опустился на крохотную полетную палубу, установленную на Венчур специально для такого случая. — Кстати, тебе уже установили парный ложемент?

Я вспомнила, как ругалась на идиотов, которым пришло в голову, что я пущу кого-то в кабину своей Евы... И как Кадзи-сан показал мне кадры схватки с Четвертым Ангелом, когда мальчишек, которые сдуру ума вылезли посмотреть на бой, швыряет по всей капсуле. Правда, тогда я все равно не поняла, и Кадзи-сану пришлось объяснять мне, что противник может оказаться очень сильным, что Ева может получить повреждения (тут он показал мне список ремонтных работ, необходимость которых возникла после столкновения с Пятым Ангелом... список впечатлял), и, если мне вдруг придется эвакуировать того же Икари, или Первое дитя — Аянами, то я рискую доставить в госпиталь уже труп. Пришлось согласиться с тем, что второй ложемент в кабине — действительно не роскошь, но суровая необходимость. А сейчас, если вспомнить о том, как меня валял по палубе Икари-тюи... в общем, помощь, оказывается, может потребоваться и мне.

— Установили, — кивнула я. — Хочешь попробовать синхронизироваться в Красной?

— Скорее — с тобой, — я сильно удивилась. О чем это он? Видимо, лицо я удержать не сумела, поскольку Икари счел нужным пояснить: — Парная синхронизация помогает лучше понять друг друга. Вот сейчас я вижу, что почему-то тебе неприятен, а почему — не вполне понятно. Нет, если бы неприязнь возникла после поединка... или если бы она сводилась к вопросу иерархии — было бы понятно. Но ведь не сводится, не так ли? Ты до сих пор чего-то ждешь от меня... Чего-то, что тебе будет, мягко говоря, неприятно. Но чего именно ты ждешь?

Как же я пожалела в этот момент, что на глазах Икари все еще чертова повязка, и я не могу их увидеть... Но все-таки я решила рискнуть, и рассказала ему историю того, почему я страстно желаю быть лучшей. О сумасшествии и самоубийстве матери, о насмешках, сопровождавших меня после этого и о том, как они прекратились, когда я стала, наконец, самой лучшей, о законченной в 13 лет школе, о пилотировании, которое стало смыслом жизни...

— Идиоты, — проворчал про себя Икари. Ну вот... так я и думала*. — Может, я и не такой гений, как ты, Аска-тян... — что?! Нет, он точно издевается. Это должна быть издевка... Но почему я не замечаю в его голосе не только сарказма, но даже и иронии? — ...но, все-таки и не такой дурак, чтобы смеяться над чужой бедой. Я посмеюсь над тобой только если ты действительно отломаешь смешной косяк... Но и постараюсь не обижаться, если в аналогичной ситуации повеселишься ты. Так — пойдет?

/*Прим. автора: по-японски и идиот и идиотка звучит одинаково: бака, так что Аска приняла слова Синдзи на свой счет*/

— Пойдет, — оторопело ответила я. Неужели он действительно говорит то, что думает? Я не могу поверить в такое... Нет, если бы что-то подобное сказал Кадзи-сан... или кто-то равный по возрасту... Но вот слышать такое от сверстника, да еще — мальчишки... Это было нечто совершенно новое*.

/*Прим. автора: не то, чтобы в окружении Аски не было нормальных детей, в том числе и сверстников... Но представители полорогих парнокопытных — всегда заметнее. А потом Аска прекратила общение со сверстниками*/

— И, все-таки, давай попробуем синхронизироваться, — повторил предложение Икари. — Есть у меня нехорошее предчувствие. И если неприятности нас действительно догонят — нам лучше к тому моменту быть под броней.

— Ты веришь предчувствиям? — удивилась я. Хотя... Это же Восток... утонченная мистика в противоположность простой и понятной логике Запада*...

/*Прим. автора: герои могут ошибаться, заблуждаться, косячить, и высказывать мысли и идеи, никак не совпадающие с мнением автора*/

— Если бы не верил, — отозвался Икари, пожав плечами, — сдох бы еще в бою с Рамиэру.

— С кем? — удивилась я.

— Ну, с этим кубиком летающим, юным бурильщиком...

— А... — дошло до меня, — с Рамиилом? — как же бесит эта манера японцев коверкать имена... А уж во что они временами превращают мою фамилию...

— Да, с Пятым Ангелом... — кивнул Икари. — Сильный противник. Был.

Тихий океан. Транспорт Венчур. Икари Синдзи

Синхронизация с Евой-02 стала сюрпризом... в чем-то даже приятным. Но, надо признать, что пускать Аску в Прототип, или, хотя бы в Ноль Первого одну, без поддержки — категорически нельзя. Истерика и срыв в берсерк — гарантированы. Потому как синхронизируется она в точности также, как и Рей-тян в первые разы: полностью снимая щиты. Спасает ее только то, что в отличие от за что-то ненавидящего пилота Прототипа и холодно-отстраненного, хотя и помогающего Ноль Первого, Ноль Вторая, или Красная в своего пилота просто-таки влюблена, и помогает на слегка, а прямо-таки до упора. Так что не стоит удивляться высоким показателям синхронизации Аски-тян. А вот что стоит сделать — это попробовать пообщаться с Духом Машины, раз уж он... или, скорее — она так расположена.

— Привет! — обращаю я свою мысль Духу Машины после прочитанной в полголоса литании

— И тебе здравствовать. Кто ты? Я тебя не знаю, — отзывается Дух Машины... И то, что она отзывается — уже хорошо. Дух Ноль Первого на контакт не идет. От слова совсем, хотя и ощущается как вполне благожелательный.

— Я — командир копья Омега, пилот Евангелиона Ноль Один Икари Синдзи, — представляюсь я. — А ты кто? — Разумеется, я знаю, что говорю с Духом Машины... Но вот кем она считает себя сама?

— Я... Зови меня Кьеко... или, можешь называть Красной, как хочешь, — как любопытно.

— Кьеко? Кьеко Ленгли?! — уточняю я шокирующую информацию.

— Ты знаешь меня?! — в голосе Духа Машины — глубокое удивление.

— Конечно. Я поинтересовался личным делом своей подчиненной, — сообщаю я Красной. — И с Аской-тян перед синхронизацией поговорил. — Твое... безумие и твой уход нанесли девочке серьезную рану. Не знаю, как теперь выправлять положение...

— Там было тело без души и лишь с осколками разума... Я не могла... лишь после того, как то тело самоуничтожилось, я смогла осознать себя, — неудивительно. После стремительного Перерождения — сложно сразу обрести ясность сознания. Я наблюдал подобное несколько раз... Но вот контакт с Кьеко наводит меня на мысли о природе Духа Машины, чье тело в воплощенной реальности — Ноль Первый. Очень... странные мысли.

— Тогда почему ты не поговорила с дочерью? — может, ответ подскажет, почему мама не хочет говорить со мной, и уклоняется от контакта?

— Я... мне... мне стыдно, — отвечает Красная. — Я так с ней поступила... и я не хочу, чтобы она знала, во что я превратилась... Пожалуйста, позаботься о ней!

— Она — моя подчиненная, -отвечаю я чистой правдой. — Я сделаю все, что смогу. Но, надеюсь, ты понимаешь...

Слов мне не хватает, и я опускаю щиты настолько, насколько еще никогда не опускал. Ни перед кем, кроме той, что стала смыслом, якорем и душой.

— Я понимаю, — вздыхает Кьеко. — Эта девочка... Рей. Но...

— Сделаю все, что смогу, — обещаю я Духу машины. — Но все-таки, обдумай идею открыться дочери. Я не думаю, что она осудит тебя, или отвернется.

— Хорошо. Я... я подумаю, — даже такое обещание — уже хорошо. Уговорить Духа Машины изменить принятое решение — это уже заявка на статус если не техножреца, то, по крайней мере, технопровидца. — Но пока что — сохрани мою личность в тайне. По

— Я не скажу ей, Красная.

— Спасибо.

Я разрываю контакт, и из внутренней реальности Евангелиона возвращаюсь в материум.

— Аска-тя... — начинаю я обращаться ко Второму Дитя... и в это время проецируемое нам в сознание изображение мира с камер Евангелиона окрашивается красным, а по ушам бьет вскрик сирены. Боевая тревога.

Тихий океан. Авианосец Через радугу. Кацураги Мисато

Первыми Ангела заметили с эсминца охранения Штеттин. Но, сопоставив незнакомую сигнатуру и параметры движения цели — махнули рукой. Дескать этого не может быть, потому что не может быть никогда, и это должен быть сбой оборудования. Следующим отметку цели заметил экипаж систершипа Штеттина — Данциг. И тут стала замета разница между родным экипажем бывшего эсминца USS Lassen, и экипажем немецким. Немцы, стоящие у приборов обнаружения — не стали заморачиваться, может быть то, что они видят на экране сонара, или не может. Есть цель — докладываем и двигаемся на перехват для идентификации. Орднунг мусс зайн. И пусть в итоге эти решения спасли Штеттин и погубили Данциг, для эскадры и всего человечества куда больше сделал погибший корабль, а не выживший... Да и насчет выживания... Корабль-то выжил... пока что, по крайней мере. А вот насчет его капитана и команды — все не так однозначно. И решение неизбежного трибунала я предсказывать не берусь.

После того, как Данциг, доложив о неизвестном свободно маневрирующем объекте под водой, взял курс на Ангела, тот резко увеличил и так немалую скорость и поднялся на поверхность, нанеся эсминцу таранный удар снизу-спереди*. Эсминец, который во времена войны с русскими сошел бы за крейсер, да еще и не из самых малых, этим ударом просто разрезало пополам по диагонали, через все отсеки. В такой ситуации герметичные переборки не помогли, да и не могли помочь, и боевой корабль мгновенно скрылся под водой, унося с собой почти четыре сотни человек.