Вольный Ветер

— Мы повздорили, — сказал он, убирая меч в ножны и поглядывая на меня. — Я оказался неправ.

— И кто же тут у нас утёр тебе нос? — произнёс подошедший. Я обернулась.

И тут первые лучи солнца заскользили по верхушке замковой стены. Стало довольно светло. И он столкнулся взглядом с моими изменившимися глазами, прежде чем я сморгнула.

Он потрясённо смотрел на меня. Видимо соображал, привиделось ему это или нет. Я спокойно выдержала его взгляд. Не знаю, почему, но мне почему-то не хотелось, чтобы он меня узнал. Но тут мои глаза меня подвели. Зрачки предательски дрогнули и вытянулись в щели. Он неверяще уставился на моё лицо, видно пытаясь наложить на него свои воспоминания.

— Вера? — наконец, произнёс он, справившись с удивлением. Я сморгнула, приводя глаза в надлежащий вид, и слабо улыбнулась.

— Скирн, — склонила голову в лёгком поклоне, отчего косички с шелестом соскользнули с плеч, закрыв на мгновение лицо.

— А ты изменилась, — сказал он, пристально глядя на меня.

— Ты тоже, — в тон ему ответила, рассматривая его.

Нда! А мальчик-то вырос! Теперь передо мной стоял красивый юноша двадцати лет на вид. У него были длинные русые волосы, забранные на затылке в небрежный хвост, приятное, я бы даже сказала, красивое лицо с прямым носом и серыми глазами. Он был выше меня чуть ли не на две головы. Да и сила есть.

Кошмар! И вот этот шкет когда-то учил меня простейшим приёмам обороны! Ужас!

— Постой-постой-постой! — возмутился его друг. — Ты хочешь сказать, — обратился он к Скирну, — что вы знакомы, да и ещё к тому же, что это девчонка?!

— Да, — он отстранённо кивнул, всё ещё рассматривая меня. А мне это надоело. Я отрывисто кинула и направилась к крыльцу, намереваясь разбудить парней, а то дрыхнут тут!

— Вера! — послышался голос Скирна. Я обернулась, вопросительно приподняв бровь. — Я рад тебя видеть, — он уже был на расстоянии вытянутой руки и улыбался.

— Я тоже, — хмыкнула и губы сами по себе расплылись в радостной улыбке.

В следующий момент он закружил меня по двору, а в небо летел, отражаясь от каменных стен, наш с ним заливистый смех....

Я проснулась оттого, что моего плеча коснулся дроу. Он, увидев, что я уже открыла глаза, показал взглядом на дверь, за которой слышались приближающиеся шаги. Я кивнула, показывая, что всё поняла, и насторожилась. За дверью послышалась какая-то возня, потом в замке повернулся ключ, и сама дверь с натужным скрипом отворилась. В глаза ударил свет от нескольких факелов. Стражники хмуро оглядели нашу с эльфом парочку, сидящую напротив них на полу. Потом один из них кивнул мне и показал взглядом, чтоб я поднималась. Встав с большим трудом, и то, держась за стенку, я хмуро глянула на стражников. Эльф уже собрался вставать, как я остановила его, покачав головой.

— "Сейчас лучше не нарываться"

Тот только фыркнул в ответ, показывая всем своим видом, что ему это не нравиться.

Я проковыляла к выходу, а там меня уже подхватили под руки и можно сказать доволокли до небольшого кабинета. Путь был довольно долгим, нам пришлось подниматься по лестницам, а один раз я успела заметить холл, правда, из-за плохого состояния я не запомнила, на каком он этаже. В кабинете меня посадили на стул с высокой спинкой прямо перед внушительным столом, за которым сидел Кресар. Стражи удалились, почтительно склонив головы, а я только подивилась. Они — тролли, полукровки и даже эльфы — действительно уважали его. А ведь он — человек. Чудно!

Хозяин замка рассматривал меня исподлобья, сцепив руки в замок. Я же аккуратно рассматривала обстановку кабинета. Неплохо так. Мне нравиться!

— Верима, — отвлёк меня голос мужчины. Я вопросительно уставилась на него, состроив самую невинную рожицу типа "Я у мамы дурачка". — Вас привели сюда для того, чтобы вы выслушали моё предложение и, обдумав и взвесив все за и против, дали ответ.

— И что же, позвольте спросить, за предложение? — я решила подыграть и ответила тоже официальным тоном.

— Вы являетесь одним из представителей угасшей расы, — на его словах я напряглась.

Откуда?!..

— Вы — Тер'реа'Саха'ас. И у меня к вам предложение, — я вопросительно приподняла бровь, когда пауза уж слишком затянулась. Впрочем, я уже знаю его следующие слова. — Встаньте на мою сторону. И тогда вы получите всё, что только захотите.

Нда.... Тяжёлый случай!

Я бы даже сказал — клинический!

Во-во!

— Знаете, — отчётливо произнесла я, глядя ему в глаза, — когда-то мне уже делали такое предложение. И тогда я ответила отрицательно. Впрочем, и теперь я не вижу причин дать согласие.

Кресар изучающе осмотрел меня и откинулся в кресле. А затем нейтральным и будничным тоном изрёк:

— Подумайте хорошенько, Верима, я ведь вежливо вас прошу. Пока, — он всмотрелся в мои глаза, ожидая изменений, но их не последовало. — Но я могу и приказать.

— Интересно, — протянула я, не опуская взгляда, — а с чего вы взяли, что я послушаюсь?

— Я умею ломать личности, — произнёс он, хищно оскаливаясь. — И вас, если захочу, сломаю тоже.

— Это угроза? — спокойный тон дался мне с огромным трудом — было в его голосе что-то такое, что заставило сжаться даже меня.

— Нет, — уже спокойно ответил он, — предупреждение.

Он замолчал и склонил голову чуть в бок, разглядывая мою реакцию. Я тоже слегка наклонила голову и в свою очередь стала рассматривать его.

— Я уже сказала — нет.

Он скривил губы в саркастической усмешке и облокотился о стол.

— Вы пожалеете. Подумайте хорошенько над моими словами, Верима. У вас есть время до завтрашнего вечера.

Он позвенел колокольчиком, и меня увела охрана. Снова путь до камеры, который я проделала, даже не заметив, снова тяжёлая дверь, снова каменная кладка стен. Я устало опустилась на пол и, прикрыв глаза, откинулась на стену.

Плохи наши дела!

Да, мы в полной... пятой точке!

Это точно!

— Чего он хотел? — дроу коснулся моих запястий и вопросительно глянул в глаза.

— Он знает, кто я, — просто сказала эти несколько слов и вновь откинулась на стенку. Он и так всё поймёт.

— "Эта ситуация упорно начинает напоминать мне события десятилетней давности" — раздался в голове усталый баритон Оверна, а сам он так же как и я откинулся на стену.

Я лишь саркастически фыркнула.

Остаток дня прошёл однообразно. Мы с дроу успели поругаться и помириться по нескольку раз. Потом я безнадёжно хриплым голосом спела несколько похабных частушек, досадуя, что мне не оставили лэру. Потом принесли ужин, и мы, поев без аппетита, завалились спать в обнимку с эльфом, так как мне стало холодно. А у него под тёплым боком я быстро уснула, ощущая, как бьётся сердце тёмного.

Следующий день ничем новым нас не порадовал. Снова безвкусная еда и глухая тишина камеры. Я, конечно, не светлый эльф, который загнётся в таком месте, но, по крайней мере, сдвиг крыши мне обеспечен.

Я же здесь окончательно с катушек слечу!

— Сверни мне шею, — жалобно протянула я и повернула голову в сторону дроу, который сидел рядом со мной у стены.

Оверн одарил меня хмурым взглядом, но ничего не сказал.

— Ну, удави меня — я больше не могу! — снова протянула я, докапываясь до тёмного.

Эльф раздражённо дёрнул ухом, от чего я впала в ступор.

А и не замечала, что он может двигать ушами!

Заметив мои округлившиеся глаза, Оверн ещё раз дёрнул ушами, выругался сквозь зубы, прижал непослушные уши ладонями и отвернулся от меня.

— Ладно, — покладисто сказала я, подползая ближе к нему, — не убивай! Сделай так ещё раз! А? — я села перед ним на пол, ожидая представления. А дроу отвернулся вправо, потом влево, а потом взял и развернулся ко мне спиной, уставившись в стену. — Ну, Оверн, — жалобно протянула я, канюча, словно маленький ребёнок.

Хотя, почему словно? Я и есть маленький ребёнок!

Угу! Маленький семидесяти летний ребёнок!

— Противный! — обиделась я и, бурча себе под нос всякие гадости про вредных остроухих, уползла на своё место.

Через несколько минут я повторила попытку растормошить эльфа, но ничего не получилось. А спустя час дроу взвыл не хуже баньши и отошёл к двери, уныло уставившись в зарешёченное окошко.

— Ну, по-жа-луй-стааа! — по слогам произносила я, раскачиваясь на полу в разные стороны, как болванчик. Из соседней камеры слышались смешки, так как они тоже слышали моё нытьё.

— Как ты думаешь, — наконец, подал голос эльф. Я даже заткнулась, так как не ожидала от него такого, — вот если я сейчас долбанусь головой о стену с разбега, то она перестанет?

— Не дождётесь, — ехидно ответила я, продолжив своё чёрное дело. Дроу застонал и стал легонько биться лбом о дверь. — Ты посильнее-посильнее, кажись, поможет! — посоветовала я.

— Неужели замолкнешь? — недоверчиво обернулся он ко мне.

— Неа, — покачала я головой, — здесь другой принцип!

— И какой? — подозрительно спросил он.

— Лучшее средство от головы — это топор! — оптимистично заявила моя светлость и продолжила канючить. Дроу устало сполз по стенке.

— Да заткни ты её, наконец, чем-нибудь! — раздался через некоторое время голос Прова из соседней камеры.

— Не дождётесь, — проорала я в ответ, но в конце фразы голос сел, и из горла вырвался страшный хрип.

— Наконец-то, — облегчённо выдохнул Оверн.

Ну, он у меня получит!

Я несколько минут собиралась с силами, а потом продолжила нытьё, только теперь мысленно.

Дроу сначала не понял, откуда у него в голове завелись такие вопли, а потом понял и, зажмурив глаза, тихо застонал от безысходности. Но, к счастью эльфа, меня быстро это достало, и я сама замолчала. А потом и вовсе заснула.

...— А помнишь, — Скирн шёл рядом и упорно не глядел на меня, — как мы забрались в погреб, а крышка захлопнулась?

— Ещё бы! — ответила я, глядя куда угодно, только не на него.

Просто его отец велел показать нам владения, но Лиодор стал докапываться до ребят по поводу тренировок по магии. А меня отпустили за ненадобностью. Отражать заклятья я прекрасно умею. Поэтому сейчас я и Скирн шли по главной улице деревни и не знали, о чём говорить.

— А помнишь, как мы пугали слуг, ночью выпрыгивая из потайных ходов?

— Оооо... — протянул он, посмеиваясь над воспоминаниями. — Это было что-то! Правда, помнишь глаза отца, когда мы так "случайно" разбили фамильную вазу?

— Такое забудешь! Кстати, — я озорно на него покосилась, — мне тут рассказали, что ты мастак устраивать подлянки всем замковым?

— Нуууу... — смутился он, усиленно разглядывая свои сапоги.

— Да ладно тебе, — я ткнула его в бок локтем и подмигнула. — Расскажи о своих подвигах!

Посопротивлявшись ещё немного, парень сдался и пустился в долгие рассказы о своих каверзах. Под вечер мы с ним пошли в придорожный трактир, а там как раз выступал заезжий бард — полуэльф. Скирн и я уселись за свободный столик в самом углу и стали слушать. Я пила квас, а Скирн опустошал кружку с медовухой. Зашли мы сюда, чтоб дождаться ночи и потом поболтаться по лесу, в котором младший сын князя один раз устроил фокус для ненавистного сослуживца отца — корыстного барона К'ерн. Скирн пообещал показать мне памятное место "позора", на котором барон сознался во всём перед ликом свой "Смерти".

А менестрель тем временем закончил кабачную песню и, проведя рукой по струнам лютни, запел, глядя в распахнутое настежь окно:

Надрывным вдохом распахнуть окно

Туда, где сетью улицы сплелись,

И выгнать вон назойливую мысль

О том, как ты на свете одинок.

На этих словах менестреля в раскрытую дверь таверны вошёл путник в плаще и капюшоне, надвинутом по самое не могу. Он молча и совершенно бесшумно прошёл к стойке, тихо переговорил с хозяином заведения и уселся за столик в другом углу. Капюшон он не снял, зато и по его движениям все догадались, что это был эльф. Новый посетитель откинулся на стену и вытянул длинные ноги в высоких сапогах, а менестрель всё продолжал песню:

Она опасней остальных теней,

Бесплотных гостий сердца и ума.

Слепит глаза, когда царит зима,

И бритвой режет вены по весне.

Ужалит, вновь в засаду отползет,

По капле восстанавливая яд,

Пока ты словно на кресте распят,

Сожжен до пепла и вморожен в лед

Бессмысленно взлелеянных обид

На мир бездушных и скупых невежд,

На жизнь, не оправдавшую надежд,

И на судьбу, которою забыт...

Вернется, став и опытней, и злей,

Неотвратимая, как приговор,

И я опять пущу ее на двор:

Нас будет двое. Вместе веселей! [21]

Полуэльф замолк, а потом объявил мелодичным голосом на весь зал, что для следующей песни ему нужен ещё один голос. Желательно женский. Все девки, сидящие здесь, тут же засуетились, а менестрель прошёлся по помещению и остановился перед нами, пристально вглядываясь в моё лицо. Потом он усмехнулся мне и предложил руку, согнувшись в шутливом поклоне. Все ахнули, но я улыбнулась ему и, вложив свою ладонь в его, проследовала к центральному столику, на котором и пел полуэльф. Он сам взгромоздился на стол и похлопал по дереву рядом с собой. Я тут же запрыгнула на стол, уперев одну ногу в стоящий рядом стул.

— Ты знаешь "Песню о странниках"? — спросил он, устраивая у себя в руках лютню.

— Да, — кивнула на его вопрос и стала вслушиваться в первые аккорды старой песни.

А кто ж её не знает? Эту песню странников.

Ты уходишь однажды. На час, на пол дня,

На неделю, на месяц: все в жизни бывает.

Исчезаешь под звуки собачьего лая,

Покидаешь свой дом, никого не виня.

Пусть другие зовут твой поступок капризом:

У тебя есть особые правда и ложь.

Разве можно остаться, когда теплый дождь

Голубиными лапами топчет карнизы?

Менестрель сделал небольшой проигрыш, а потом зазвучал уже мой голос:

Он зовет за собой в неизвестность рассветов,

Размывая надеждой привычек следы.

Ты бежишь не от счастья и не от беды,

Просто чувствуешь: надо.

А дальше опять пропел он:

Уйти.

И я:

От советов,

И снова мой голос сменяется его:

От сочувственных взглядов, от слез и лобзаний,

Хоть минуту побыть тем, кто есть, без игры.

Ты уходишь. До той неприметной поры,

Когда сдашь на "отлично" свой главный экзамен:

Я глубоко вздохнула и начала петь. И почувствовала на себе какой-то странный взгляд. Обведя глазами помещение, увидела Скирна, который сидел и улыбался, а потом встретилась с тёмными, как звёздное небо глазами из-под глубоко надвинутого капюшона.