— Какое такое 'дело'?
— Неважно,— поняв, что сболтнула лишнего, девушка забулькала молоком.— Лорд сегодня куда-нибудь собирается?
— Да он у вас, госпожа, вечно где-то бегает,— скептически отозвалась Бесс, убирая с колен хозяйки опустевший поднос.— Вот, уже с утра, как о вас справился, коня оседлал и умчался куда-то.
— Один?
— С Творимиром,— припомнив, сказала Бесс.— И с господином начальником гарнизона. И еще дворецкого они зачем-то взяли... Сначала, уж простите, что напоминаю, лорд МакЛайон с леди Кэвендиш долго о чем-то беседовал, а потом велел лошадь подать — да и уехал. Как бы не за лекарем, а то ведь прижучат нас, госпожа!..
— Зачем ему самому за лекарем ехать?— пожала плечами Нэрис.— Послал бы кого-нибудь. Нет, это другое что-то. А где леди Кэвендиш?
— Тоже уехала, с супругом,— доложила всезнающая горничная.— К заливу, кажется, прогуляться... Служанка ее сказала, что у них вроде семейная традиция такая, только обычно они на рассвете кататься любят, а тут из-за лорда МакЛайона припозднились.
— Она такая красивая...— вздохнула Нэрис, снова берясь за зеркало. Бесс негодующе уперла руки в бока:
— А вы что же, страх божий, что ли?! Нашли, о чем печалиться, право слово!.. По мне, так вы ничем и не хуже!
— Ага,— скуксилась хозяйка,— хуже, не хуже, а муж вон не ко мне с интересными предложениями лезет!..
— Ай, скажете, тоже,— отмахнулась, как от безделицы, Бесс.— Да перепил за ужином, бабу при фигуре увидал — и понеслось!.. Госпожа, энто ж мужик, хоть и лорд! Забудьте... Тем более, женат-то он на вас, а у ней свой муж имеется. Погостят, уедут, а вы останететесь!
— Ну да,— снова вздохнула леди МакЛайон, оставляя зеркало в покое.— Значит, так, Бесс. Как Ивар вернется, мне сообщи, чтоб я подготовиться успела. Больше никого сюда не впускай, особенно — Творимира! У него такой нюх, что он враз меня раскусит. А теперь дай мне книжку, вон, на камине лежит, и можешь идти... Кстати, как там Томас?
— А чего ему сделается?— пожала округлыми плечами Бесс.— Цветет, что твой пион... кобелина этакий!
— Что такое?— подняла брови Нэрис.— Устал ждать твоих милостей и другую нашел?..
— Всё б вам смеяться, госпожа,— недовольно провочала служанка, направляясь с подносом к двери.— Нашел, вестимо, видно у МакДональдов еще кого уболтал! Вчера весь день с видом мечтательным на лютне бренчал. На меня и не глядит! Письма какие-то пишет, духами их поливает... у, бабник!
— Так он же тебе все одно не нужен!— рассмеялась Нэрис, глядя на сердитое личико горничной.— А как же тот норманн?..
— Да оба хороши!— припечатала Бесс, и, ничего не объяснив, удалилась, гневно громыхая подносом. Леди МакЛайон ехидно фыркнула и взяла в руки книжку. Правда, даже открывать не стала.
'Пожалуй, в моей 'болезни' есть свои хорошие стороны,— откинувшись на подушки и сцепив пальцы, подумала она.— Спокойно поразмыслю надо всем, по полочкам разложу... А вечером улизну потихонечку из замка к Сибилле. Сил нет, до чего интересно — что же она там такое для убийц приготовила?..'
Норманн Ульф Тихоня, сидя на заднем дворе у черного хода, вдумчиво починял прохудившиеся штаны. Выходило, конечно, криво и не особенно приятно глазу, зато крепко. Толстая игла терялась в больших заскорузлых пальцах, норовя пребольно кольнуть то один, то другой, неровные стежки ложились на края дыры как бог на душу положит... Не дело, конечно, воину такими вещами заниматься, когда под боком женщин полный замок, но просить кого-то норманну не хотелось, а перед востроглазой Бесс он робел, как мальчишка. Поэтому пришлось самому.
'Когда уж мы здесь службу справим, да домой повернем?— тоскливо подумал Тихоня, вытягивая зубами нитку и завязывая узелок.— Эх, сейчас бы в бой, хоть какой, хоть шутейный, на кулаках со своими же... Враз бы мозги на место встали! Хожу, как дурак последний, девке в затылок вздыхаю, совсем ум потерял... А ей всё хиханьки!.. Смешно ей. Конечно, из воина, сединами убеленного, идиота делать — оно ж весело!.. Тьфу!'
Дробно застучали по мерзлой земле копыта лошадей, и во двор вьехали разрумянившиеся от свежего воздуха и долгой прогулки лорд и леди Кэвендиш. Осадили разрезвившихся лошадей у конюшни, лорд спешился и помог спуститься жене, одновременно что-то шепча ей на ушко. Леди Кэвендиш порозовела еще больше и, игриво погрозив супругу пальцем, утащила его внутрь замка. Ульф даже плечи опустил — ну что ж за жизнь такая?.. Куда не повернись — у всех семейное счастье да трепетная взаимность! Даже Томас, этот бабеляр, от Бесс отстал, ходит как летает, сам себе улыбается и вот только что с голубем очередное письмо отправил кому-то. Ясное дело — какой-нибудь дамочке, уж больно рожа у него при этом похабная была, да и от клетки с голубями еще со вчера какими-то благовониями несет... Один Ульф неприкаянный ходит, по собственной же глупости! Или застенчивости, что храброму бойцу уже и вовсе стыдобственно. Собраться б с силами, найти бы Бесс, да и сказать бы ей...
Норманн протяжно вздохнул, прекрасно понимая, что на такой подвиг у него просто не хватит духу. Даже вон, на стишки дурацкие сподобился, полночи тогда, на переходе, лбом об сосну бился, а толку? Написать пару строк — невелика трудность, а вот прочесть их, кому следует — вот это уже посложнее будет... Так и не смог. Подкинул ей в карман передника, а потом еще неделю близко подойти боялся — чтоб на него не подумали!
— Вот же напасть на мою голову!..— горестно пробормотал Тихоня и, махнув рукой, оглядел залатанные штаны. Вроде держалось. Ну и ладно...
— Ульф! Вот ты где,— непонятно откуда взявшийся Эйнар, озираясь, подошел к товарищу и хмуро поинтересовался:— Ты Орма и Жилу тут неподалеку не видел?
— Не было, вроде,— подумав, ответил норманн.— Так они ж вроде на дежурстве!
— Вроде на дежурстве,— сердито кивнул тот.— А на деле — непонятно, где! Только что проверял — один Хёрд и сидит. А куда эти делись — он и сам не знает. Отлучились, говорит, ненадолго, перекусить, да уже два часа как нету... Найду — шкуру спущу с обоих!
— Да брось ругаться-то,— вступился за соратников Тихоня.— День на дворе!.. Небось, на кухне кухарок обхаживают, знамо дело... А то хочешь, я их поищу? Или с Хёрдом постою на карауле?.. Я все равно не занят.
— Сам найду!— сурово перебил его глава дружины.— Сиди, у тебя дежурство в ночь. Нечего за всех горбатиться... Где ж эти сучьи дети?.. Все пристройки уже облазил!
— Эйнар...— неуверенно позвал Ульф, поковыряв носком сапога землю,— я тут вот спросить хотел...
— О чем?— сын конунга, не особенно вслушиваясь в бормотание Тихони, зорко обозревал задний двор на предмет наличия бессовестных караульщиков.
— Да вот, это самое,— теряясь, проговорил вояка,— насчет одной штуки непонятной... Помнишь ночевку у леса, как сюда ехали? Там еще на этого ихнего скальда рыжего кто-то в ночи позарился... ну, в смысле, с дубиной вроде как...
— Ну?..— Эйнар нетерпеливо взлохматил волосы и задумчиво посмотрел на приоткрытую дверь черного хода. А может, и правда эти олухи при котлах трутся?.. Надо бы проверить... Вот сейчас в конюшню заглянем, а потом уж сразу в кухню!..
— ...вот, я ж тогда сменился,— торопливо гундосил Ульф, которому длинные фразы всегда давались с трудом,— и пошел в лес, значится... ну, там, поупражняться чтобы, не мешать никому, ночь же... И вот иду я мимо поста этих двух пьянчуг шотландских, а там, понимаешь...
— Угу,— быстро закивал Эйнар, мысли которого в данный момент были заняты совершенно другим вопросом.— Помню, помню... Слушай, Тихоня, ты уж прости, да только мне Жилу и Орма найти надо! Вконец обнаглели... Вечером расскажешь, ладно?
— Хорошо,— пожал плечами воин, провожая взглядом спину главы дружины, целеустремленно направляющегося к конюшне.— Вечером, так вечером... А всё одно, непонятно мне — как оно так получилось?.. Не мог же он этого видеть-то, ну никак не мог!..
Дверь черного хода скрипнула, послышался какой-то шорох. Ульф обернулся на звук:
— Эй! Парни, вы там, что ли?.. От Эйнара прячетесь?
Ему никто не ответил. С добродушной усмешкой Тихоня подошел к двери и потянул ее на себя:
— Вы бы, дураки, того... Не нарывались бы! Давайте бегом на пост, командир не в духе... Тьфу, пропасть!
Под ноги норманну с утробным мявом метнулся рыжий откормленный кот. Фыркнул в белые усы (как показалось Ульфу — насмешливо), и умчался по своим делам. Тихоня, чувствуя себя полным дураком, торопливо огляделся — не видал ли кто?.. Но двор был пуст, темный коридор черного хода — тоже... Ульф сплюнул на землю, помянул крепким словцом кухонного охранника и неспеша направился в сторону замковых пристроек, где была расквартирована норманнская дружина. Кошек он не любил, а уж этого рыжего — особенно. Чем-то он ему Томаса напоминал... Тихоня любил собак.
'Пес — он есть друг и помощник!— думал он, на ходу аккуратно сворачивая починенные штаны.— А эти, усатые бестии? Тока сметану воровать горазды!' Суровый вояка вспомнил, как вчера один из арендаторов лорда МакЛайона показывал ему щенков ирландского волкодава — мосластых, крепких — сплошное заглядение!.. Предлагал кобелька на выбор, незадорого... А то и купить, что ли? Хорошие кутята. Глядишь, и себя порадовать, и к Бесс, чертовке этакой, будет повод подойти — женщины, они ведь от малышей пушистых ужасть как млеют!..
'А возьму, да и куплю!— решительно подумал Ульф, пряча в свою торбу штаны и вынимая кошель.— За пять-то монет — чего ж не купить? Чай, не объест. Бегать будет, лаять... этого вон, рыжего крысодава за хвост хватать... Дежурство у меня в ночь, как раз успею сходить да выбрать без лишней спешки!'
Он сунул кошель за пазуху и вышел, прикрыв за собой дверь.
Нэрис поудобнее устроилась в кровати и зевнула. Спать не хотелось совсем — за ночь выспалась, еще и валялась едва ли не до обеда. Но задернутые занавеси на окне и уютно потрескивание поленьев в камине заставляли веки тяжелеть, будто на дворе снова был поздний вечер... Девушка зевнула еще раз и, взяв себя в руки, потрясла головой, отгоняя сонную одурь. 'Нечего-нечего! Разлеглась тут, зевает во весь рот!..— сердито выговаривала себе она, решительно садясь в постели.— Как будто заняться больше нечем, кроме как дрыхнуть сурком...'
— Где там наш ящичек?..— пробормотала леди МакЛайон, перегибаясь через край кровати и шаря рукой в поисках шккатулки с письменными принадлежностями. Вчера не получилось всё законспектировать, зато сегодня — самое время! И мешать никто не будет... Нэрис подвинула поближе прикроватный столик, поставила на него чернильницу, вынула перо и лист с засохшей вчерашней кляксой. Перевернула другой, чистой стороной, решительно обмакнула острие пера в чернила и вывела на бумаге слово 'Принц'. Посмотрела на него, подумала, подчеркнула и ниже написала: '1. Конь'. Погрызла кончик пера и сделала следующую запись: '2. Трезвый гость'. И вздохнула.
С этим самым 'гостем', что на именинах матушки Шона споил несчастного конюха, дело обстояло мутно. Эйнар не подвел — взял нескольких приятелей да по вечеру сьездил в деревню, пропустить в местном кабаке пару пинт крепкого эля и развеяться, то есть, на деле — разузнать как и что. Эль он оценил, а информированность местного населения — не очень. Ибо никаких подозрительных незнакомцев никто на празднике не видел, все были свои, даже родственники из соседних деревень, которых именинница знает в лицо и поименно. Пили тоже все как один, за исключением малых деток да беременной жены одного из братьев Шона. Вряд ли женщина в положении будет играть в такие опасные игры... Так кто ж тогда напоил конюха? Кто-то ведь определенно это сделал, и сделал с умыслом... Нэрис покачала головой: 'Теперь поди дознайся! Небось, гости только начало гулянки и помнят, а потом перепились все — и понеслось... Похоже, тут мы так ничего и не узнаем' Девушка посмотрела на предыдущую запись. Жеребца серого, в яблоках, согласно поверхностному ненавязчивому поиску в деревне тоже было не обнаружено (это уж Эйнар собственную инициативу проявил). Может, и имеется, да кто ж норманнам позволит по своим конюшням лазить? Да и не факт, опять же, что конь принадлежит кому-то из местных. Есть еще соседи-лорды и еще несколько обширных деревень под боком... Эйнар куда мог, туда нос сунул, но ничего не нашел. Единственное его достижение — обаятельный сын конунга, сидя в кабаке за кружкой, умудрился удачно состроить глазки дочке хозяина, разносившей еду и выпивку, вследствие чего собрал все местные сплетни и к тому же хорошо провел ночку (Нэрис, разумеется, он об этом не докладывался, но по его довольной улыбочке она догадалась и сама). У той же девицы Эйнар вызнал, что мать Шона, госпожа Сорли, держит маленькую пасеку и приторговывает медом. Молодой норманн сделал выводы, да и заявился поутру к ней в гости, под видом любителя сладкого. Мёд и вправду был хорош, норманн не скуп и очень любезен, поэтому хорошего покупателя угостили домашней медовухой и овсяными лепешками, а он под это дело исхитрился задать простодушной женщине пару нужных вопросов, которые словоохотливая госпожа Сорли без ответов не оставила... Первое — она подтвердила, что ее сын крепких напитков почти не употребляет ('служба у него непозволительная и хозяин суровый насчет энтого дела, да Шон много и не пил-то вроде!..'), второе — клялась, что гости были все свои ('да и кому ж энто надо-то, Шона упаивать, когда браги-то всего три бочонка и было?'). Расказывая Нэрис о своих посиделках с матушкой старшего конюха, Эйнар от себя добавил, что женщина она добрая, простодушная, и определенно не врала. А что касается загадочного 'гостя' — могла просто не приметить в общей суматохе... В общем, пока что ничего путного по этим двум пунктам известно не было.
Леди МакЛайон вновь досадливо вздохнула и вывела новое слово: 'МакДональды'. Подчеркнула. И задумалась. А что тут, собственно, писать?.. Подозревать их в чем-то вроде как повода нет, единственное, что не в их пользу — принц Патрик погиб в непосредственной близости от Тиорама, являясь гостем лорда Малькольма. Воспользоваться этим обстоятельством мог кто угодно! Лорд Малькольм человек осторожный, его и так в Шотландии не слишком любят из-за того, что с англичанами дружбу водит. Зачем ему себя лишний раз под удар (да еще такой!) подставлять?.. Да и леди МакДональд бы этого не допустила. Политика ей по боку, а положением и будущим своего клана она уж точно рисковать не станет — это ее собственные слова... Нэрис поежилась, вспоминая свой недавний и недолгий разговор с хозяйкой Тиорама. Да уж, этой стальной леди поперек дороги лучше не вставать!..
...— Присаживайтесь,— так величественно велела леди МакДональд, что Нэрис, несмотря на поздний час и искреннее недоумение — зачем она вдруг понадобилась леди Агнесс? — послушно села на предложенный стул. Супруга сира Малькольма окинула девушку цепким пристальным взглядом и сказала прямо, без обиняков:
— Зачем вы приехали?
— Простите?— захлопала ресницами Нэрис.— Я не уверена, что правильно вас поняла... Я приехала со своим мужем. Которого пригласил в Тиорам ваш муж. И не вижу в этом ничего дурного.
