-Погодите, дивайн, не нужно так торопиться, — говорил Остис, сбивая дыхание. — Что вам так нужно от Рензама?
-Моя мать спасла ему жизнь, а он даже не навестил её. Даже не спросил о её здоровье!
-Но я слышал, что Ювалией занимаются лучшие лекари Забрасина.
-Слава богам, она поправится, но, тем не менее — порядочные люди, тем более высокого статуса, так не поступают.
-Не думаю, что Рензам Кейр отправится покупать ей цветы, — осторожно сказал Остис.
-Я знаю, что он не пошевелит и пальцем. Нет, я иду к нему не за тем, чтобы принудить что-то делать. Я просто поговорю с ним по душам.
-Поговорите по душам... с Рензамом?
Они добрались до скопления палаток, где лежали выжившие после ночного налёта. Бавалор обвёл взглядом тех, кого вынесли наружу, потом тряхнул головой.
-Так много раненых.
-Мало раненых, дивайн. Грабители разили насмерть. Фаврий отправил за ними отряд — назад вернулись трое.
-Кому же так отчаянно понадобился сциллитум, тем более необработанный? Мастеров обработки в теургиате не так уж и много.
-Об этом нужно спросить Джарката — он у нас мастер отвечать на заковыристые вопросы. Смотрите — вот и наша соня.
Они остановились рядом с Сивертом. Лысый мужчина лежал, свернувшись клубком на расстеленном плаще, и тихо посапывал.
-Надеюсь, он видит плохой сон, — сказал Остис и пихнул товарища носком сапога. Сиверт вздрогнул и разлепил глаза, похожие на узкие щёлочки.
-Чтоб тебя прожарили демоны, — буркнул он, утирая ладонями лицо. — Ты должен был сменить меня ещё до зари.
-Я уснул, — пожал плечами артарианец и кивнул на мрачного Бавалора. — И спал бы дальше, если бы не дивайн.
-И что ему нужно? — спросил Сиверт, даже не посмотрев на молодого мужчину. Тот нахмурился ещё больше.
-Мне нужен Рензам. Он с вами?
Сиверт отрицательно покачал головой.
-Тогда где? Он мне нужен.
Лысый мужчина многозначительно кивнул на траву. Бавалор поднял бровь.
-Не понимаю. Он превратился в сверчка и теперь прыгает с травинки на травинку?
Остис посмотрел на товарища.
-Когда ты уснул, он ещё был на поверхности?
Сиверт поднял с земли плащ, встряхнул, очищая от травы и кусков почвы.
-Ладно, дивайн, не держите на меня зла. Пойдём, посмотрим, где Коптильщик.
Они медленно двинулись от опушки в сторону стены, в которой имелся узкий проём, образованный магическим ударом. Остис покосился в сторону Сиверта. Ночная схватка прошла для старого друга не лучшим образом. Левая рука была кое-как обмотана пропитанными кровью кусками тряпки; мужчина придерживал её здоровой. Правая половина лица вздулась и посинела. Сиверт прихрамывал — сквозь разрывы в штанине проглядывала запёкшаяся кровь.
-Тебя что — до сих пор не осмотрел лекарь?
-Они все заняты тяжелораненными. Я ещё легко отделался. Если бы не Фаврий, то мы бы не продержались до вашего прибытия.
-А он-то как?
-Потерял ухо, но мясник сказал, что с такой раной справится. Фаврий жалуется только на то, что теперь придётся покупать новые доспехи — старые превратились в решето. Но ладно об этом. Дивайн, зачем вам понадобился Коптильщик?
-Это прозвище Рензама, — пояснил Остис.
Бавалор в общих чертах объяснил причину. Сиверт понимающе покачал головой.
-Я вас понимаю, но сейчас у Рензама есть оправдание. Вы знаете, что погиб его сын?
Бавалор ошеломлённо поднял глаза.
-Как?! Я ничего не слышал!
-Естественно — сейчас все говорят только о вашей матери и нападении.
Лицо Бавалора стало похожим в белую маску.
-Тогда я приду в другой раз. Сейчас неподходящее время.
-Поздно. Мы уже пришли.
Сиверт показал пальцем на круглую дыру в земле диаметром в десять шагов, с ровными краями и отвесными стенами, вокруг которой сгрудились солдаты. Оттуда доносился мерный гул, сменявшийся скрежетом, пробиравшим до мурашек .
-Что он делает? — спросил Бавалор у двух мужчин. Те переглянулись и разом усмехнулись. Усмешка вышла горькой.
-Разрушает.
2
Жуууух. Жужууух. Терновник распространял вокруг себя волны бордового цвета, которые впитывались в почву и превращали её в едва видимую пыль. Смолисто-чёрная рукоять блестела от пота, то и дело норовя выскользнуть из мокрой руки.
Рензам пытался хранить молчание даже в мыслях, но не мог. Пытался не гадать, что случилось с Гиремом, не представлять, как его пронзают кинжалы убийцы, и не выбирать наиболее мучительные способы мести. Тщетно — только это у него и получалось делать, несмотря на простые, но ёмкие понятия, вбитые отцом.
"Страх есть червь, точащий разум и высасывающий решительность.
Гнев есть могучий спрут, опутывающий рассудок.
Поддашься им — и они тебя удушат".
Всю ночь, с момента, как Остис принёс известие, мир пытался удушить его холодной хваткой. Судьба уже отобрала у него Саммаса, любимого первенца, а теперь хочет отнять Гирема.
"Ах, вездесущая гнида, как бы я хотел, чтобы ты имела физическую оболочку. С каким наслаждением я бы разобрал тебя на мелкие кусочки и прожарил каждую в безумном огне магии", — мысленно прорычал Рензам и тряхнул головой, отгоняя чёрные мысли, чтобы сосредоточиться на земляной воронке.
Это место хранило след рефрамантии, без всяких сомнений. Интуиция работала безошибочно, кожа и волосы на теле чувствовали лёгкий зуд, как после слабого ветерка. Здесь применяли магию.
"Гирем соорудил для себя подходящую гробницу", — подумал Рензам и удивился тому, что назвал сына по имени. Он не помнил, когда делал это в последний раз. Может быть, никогда, представляя на месте него вечного ребёнка, к которому и относиться нужно, как к ребёнку?
"Он вырос", — дошло до него. Мужчина на мгновение прикрыл глаза, а потом принялся рыть быстрее прежнего. Разум холодно говорил, что всё кончено. Отец предпочёл бы согласиться с ним, глядя на ситуацию с высоты своего опыта и закалки. И дядя Галадир тоже, на которого так походил Алан, всегда идеально разумный и осторожный.
"Возвращай людей в крепость. Ты погубил большую их часть. Ты лишил меня шанса увидеть Джензена", — говорил Эктар в тот роковой день, двадцать лет назад, когда он повёл солдат в злосчастную контратаку при Треаттисе. Отец говорил, но лучше бы он кричал — взгляд его заставлял Рензама ненавидеть самого себя. И после, когда он удерживал город, дожидаясь, пока Карранс не уведёт всех горожан, он прокручивал в голове эти слова. Даже сейчас они всё ещё жгли его изнутри, наполняя горечью и стыдом.
Мужчина снял с себя мокрую рубаху и швырнул к стене, где уже лежал плащ. Повязки, наложенные лекарем, давно почернели, пропитавшись кровью, и лишь терзали кожу, но эту боль можно было стерпеть. Терновник разрядился, и он достал ещё один кристалл, предпоследний. Рефрактор зажужжал, подобно рою пчёл, волна магии цвета вишнёвого плода ударила в тёмную почву, и Рензам ухнул на метр вниз.
Но он никогда бы не выстоял там, в Треаттисе, если бы трезвый ум был его сильнейшей стороной. И где все остальные хотели опустить руки, отгораживаясь разумными доводами, он не сдался, готовый вырвать из груди сердце и бросить в очередную брешь, если оно могло остановить реки врагов. Он направил свою страсть в правильное русло.
"Если твой сын погиб, так тому и быть. Так предначертано", — паскудно шептала судьба.
"Ничто не предначертано", — отвечал Рензам и, размахнувшись жезлом, как флагштоком, воткнул Терновник в землю. Сейчас ему нужно откопать сына... или его бездыханное тело.
-Дивайн Рензам! — донёсся сверху голос Бавалора. — Что, если вы зацепите тело вашего сына?! Магия может его расщепить!
Он не ответил. Глупые сыновья глупых девчонок из богатых семей вечно считают себя умнее других. Они даже не знают, что Крездал, слово эррозии, действует только на горные породы и почву.
"И такие сопляки хотят стать моим Пророком", — раздражённо подумал Рензам.
Почва неожиданно ушла из-под ног и он, коротко вскрикнув, исчез в открывшемся тоннеле.
3
Гирем потерял счёт времени с того момента, как они побежали. Здоровая нога налилась тяжестью и болью, левую он почти перестал чувствовать, так, что хотелось просто оторвать её, словно хвост у ящерицы. Лисица держалась рядом, поддерживая его руку с зажатым в ней факелом. Пламя испуганно металось, будто переняв их слепой ужас. Мимо проносились мёртвые остовы зданий, белые силуэты скульптур, принявших причудливые формы то ли благодаря рукам местных жителей, то ли по капризу водной стихии.
Бег незаметно сменился быстрым шагом, а потом они и вовсе побрели, словно затерявшиеся в пустыне. Гирем в очередной раз запнулся, чуть ли не прыгая на одной ноге. Спутница ухватила его за лохмотья, в которые превратилась туника, и рывком подтащила ещё на несколько шагов.
-Башня, — прохрипел юноша, хватаясь рукой за плечо Лисицы. — Там.
Факел выхватил каменные стены высокого сооружения с множеством изогнутых кверху карнизов, нависавших друг над другом. Оно выглядело почти нетронутым, лишь в стенах нескольких ярусов зияли тёмные провалы. Верхушка терялась в темноте под сводами каверны. Лисица остановилась и посмотрела через плечо.
-За нами вроде бы никто не гонится. Ничего не слышишь?
Гирем попытался задержать дыхание и прислушаться. Это было тяжело, сердце колотилось после долгого бега, в ушах стучало.
-Нет, — и сел на песок, глядя на стремительно гаснущий факел. Девушка решительно оторвала кусок от своей штанины и быстрыми движения намотала его на жезл. Только после этого она присела на корточки, наклонив к Гирему усталое лицо, и заговорила шёпотом.
-Наверное, тот оранжевый сок приводил жертву в "готовое" состояние. Не зря у него такой аппетитный запах — он привлекает любое съедобное существо. Только почему эти твари не выбрались наружу, если где-то в стене есть выход на поверхность?
-Может, им нравится темнота?
-Надеюсь, что так. Если нет, то выход слишком мал, что бы в него пролезло что-то больше, чем крыса.
-Ну, мы можем расширить его нашим оружием. Надеюсь, ты не потеряла его, пока мы драпали?
-Не бойся, не потеряла. Вот только путеводной крысы больше нет.
-И топливо для факелов на исходе. Пугающая перспектива созерцать моё мужское достоинство всё ближе и ближе.
Лисица слабо улыбнулась и подняла голову, быстро оглядевшись.
-Давай посмотрим, что здесь. Ты ещё можешь идти?
-Могу или нет — здесь я не останусь, — Гирем тяжело поднялся на ноги и поморщился, когда спутница критически его осматривала. — Хватит так смотреть. Я всё-таки не девчонка — не сломаюсь.
Лисица кивнула и пошла вперёд.
4
Лисицу сразу привлекла высокая тощая башня, которая казалась исполинской елью с множеством широких, выгнутых кверху ветвей. Несущая конструкция была сработана из хорошо отшлифованного гранита, а карнизы — из дерева. Не обращая внимания на ворчание парня, девушка забрала у него факел и поднялась по ступенькам к черневшему входу. Гладкий пол покрывал неглубокий слой серебристого песка, который тихо шуршал под ногами.
-Почему тебя постоянно тянет в опасные места? — раздался позади недовольный голос Гирема. — Я ненавижу безрассудные поступки. Ты хочешь умереть?
"Опять этот недовольный тон", — Лисица подавила раздражение и проигнорировала вопрос.
-Это здание слишком хорошо сохранилось. Может, его что-то защищает?
-И что именно?
-Давай посмотрим.
Гирем тяжело вздохнул. Лисица резко обернулась.
-Послушай, я понимаю, что проще ничего не делать и просто сидеть на заднице, ожидая смерти от голода и жажды, но раз уж ты так хочешь умереть, то ты ничего не потеряешь, если поможешь обыскать эту башню.
Гирем ничего не ответил. В темноте сложно было увидеть его лицо, но Лисице отчего-то показалось, что там должен был проявиться стыд. Ей хорошо удавалось стыдить юношу, и это казалось правильным поступком. В конце концов, именно это ей следовало делать с Вессинаром, пока тот был жив.
"Если бы я проявила больше участия, то, может быть, не случилось бы того, что случилось".
-Я не предлагаю сидеть на заднице, — наконец тихо сказал Гирем. — Я предлагаю найти реальный выход, а не копаться в древних развалинах в поисках призрачной надежды.
Лисица засопела. В словах спутника был смысл, а она предлагала им бродить здесь с едва различимым шансом найти что-нибудь полезное. Да и так ли ей хотелось искать что-то полезное? Скорее, что-то интересное и загадочное, что бы взбудоражило ум. В конце концов, это развалины цзин-хайского города. Джензен отдал бы всё, что угодно, ради того, чтобы увидеть их. Его брат, похоже, был совсем другим.
-Давай так, — сказал юноша. — Мы посмотрим, что внутри, а потом пойдём искать стены пещеры. Договорились?
"А он дипломатичен".
Кивнув, Лисица подняла над головой факел и шагнула внутрь. Задрав голову, она осмотрела потолок, потом стены и пол и облегчённо выдохнула. Многоногих тварей здесь не было. Исследовав пространство в нескольких комнатах по соседству с первой, и не найдя ничего подозрительного, девушка вернулась к юноше, который прислонился к стене.
-Главное, здесь нет этих Ориду проклятых ванночек. Зато я нашла лестницу, которая уходит винтом на самый верх. Как твоя нога? Можешь идти?
-Дурацкий вопрос. Я не чувствую ногу.
-Она всего лишь поцарапана, а не оторвана. Скорее всего, это болевой шок, — она поверхностно осмотрела ногу Гирема. — Ладно, давай немного помогу. Только не привыкай.
Юноша неловко поднялся на ноге и привалился к её плечу. Она ожидала, что он начнёт краснеть и отнекиваться, но, видимо, желание облегчить страдания перевесило смущение или высокомерие. Лисица запыхтела, пристраивая его подмышку на своём плече и факел в руке, пока, наконец, не сделала первый шаг.
-Знаешь, для такого щуплого парня, ты всё же слишком тяжёлый.
Гирем открыл рот.
-И это была не шпилька, чтобы ты на неё бурно реагировал. Просто стараюсь поддерживать разговор. Готов? Двинули.
Лестница сворачивалась широкими кольцами бесконечной змеи, спиралью уходя в давящую тьму. Ступеньки были широкими и низкими, облегчая подъём. Огонь факела играл на стенах, порой высвечивая проходы в узкие коридоры, терявшиеся во мраке. Глаза давно привыкли к полумраку, слух ловил мельчайшие шорохи, но здесь их и не было. Башня казалась мёртвой.
Она вдруг почувствовала, что Гирем весь дрожит. Его рука ещё крепче сдавила ей плечо.
-Что такое, Гирем?
-Я чувствую зуд. По коже бегают мурашки, или как ещё описать это чувство? Ты знаешь его.
Лисица отрицательно покачала головой. Парень криво усмехнулся, словно не поверил ей.
— Что-то здесь служит источником магии. Не понимаю только, как. Трое богов наделили нас даром рефрамантии. Как этому могли научиться цзин-хайцы? Кто благословил их?
-Может, те же боги, просто под другими именами, — пожала плечом Лисица. — Смотри лучше под ноги.
Они подошли к очередному провалу в стене, за которым находился тёмный коридор.
-Я отойду ненадолго, — помедлив, спросил Гирем. — Не спрашивай, зачем.
-Только смотри не вступи во что-нибудь, когда будешь возвращаться. И далеко не отходи.
