Зелёная полковничья сопля уничтожила шпионскую шифровку, зато не тронула оставшееся на обороте послание Мари. Аккуратная рука супруги привела послание в приличный вид, насколько оно возможно было.
— Куда нести, Альберт? — вопрошала она, горя желанием исправить свой неосторожный промах и послужить отечеству.
— П-придворному м-магу, — промычал тот, вновь осознав свой высокий долг защитника порядка и закона.
Благоразумная мадам всё же позаботилась уложить истерзанную шифровку в розовый конвертик, который был у неё с собой на всякий случай в сумочке. Меж голубков и сердечек она вывела красивым почерком отличницы дамского пансиона для благородных девиц: господину придворному магу, срочно.
* * *
В канцелярию при королевском дворе Бреннархайма среди множества прочей корреспонденции поступило розовое письмецо. Конторский клерк взял в руки игривый конвертик и на минуту задумался, глядя на голубков и сердечки. Затем легким движением послал его в большую корзину, полную разномастых конвертов. Это была шпионская корреспондения, предназначенная для придворного мага Бреннархайма — недавно назначенного Лаки Брайка.
Прочитав далеко за полночь послание мадам Мари, придворный маг уронил голову на руки и застонал. За последние полгода он получал каждый день по сотне таких писем и разбирал корявые почерки корреспондентов. Но это его просто доконало.
Наутро, невыспавшийся и злой, он вскочил на своего летучего коня и ринулся в Дивояр — просить помощи. Влетев в ворота, он понёсся над серебряной мостовой, как метеор, и едва не налетел на одного знакомца.
— Привет, Лаки, куда ты так несёшься? — удивлённо просил его молодой магистр, с которым он познакомился в прошлом году во время церемонии бракосочетания принцесы Лилианы с королём Алаем Сильванджи.
— Я сдохну, Лён! — простонал тот, весь во впечатлении от своего служения при королевском дворе, — Меня завалили шпионскими донесениями! Ищут какого-то пройдоху и его рыжую шалаву, а я один должен с этим разбираться! И это обязанности придворного мага?! Эти прохвосты надеются подцепить кучку монет и пишут всякую чушь! Но это всех круче!
Он выхватил из сумы целую пачку донесений, среди которых красовался и злополучный розовый конвертик. С язвительным выражением Лаки зачитал дурацкое послание полковника своей обожэ.
— Ну-ну! — с большими глазами посочувствовал ему коллега, разглядывая на уголке доноса полковничью козявку, пропущенную мадам Аделиной, и догадываясь, что где-то в этой пачке прячется опасное для его друзей послание. Но ему и в ум не пришло, что это и есть единственный верный шпионский донос. Всё остальное было просто враньём.
— Послушай, Брайк, — взял он за рукав отчаявшегося придворного мага, — Сейчас по многим королевствам разосланы ориентировки, но ты единственный, кто явился сюда с письмами. Всё это просто пробуксовка огромной и плохо налаженной шпионско-полицейской машины. Делай как все: просто кидай эту бумагу в камин.
— Да? — медленно доходило до Лаки.
— Говорю тебе: не позорься, — дружески наставлял его приятель.
Ободрённый Лаки Брайк удалился, а Лён пошёл к себе.
Ведь собирался он отправить Наташу и Юги в прошлое — в те дни, когда Дивояр ещё не прибыл на Селембрис! Но потом чего-то передумал. Отвлекли его другие события. Может, шпионы внизу и идиоты, а вот дивоярцы точно не дураки. Им только малую ниточку дай, они терпеливо и осторожно её начнут раскручивать и никакие уловки не спасут Наташу.
Придя к себе домой он достал маленькое зеркальце и стал смотреть в него. Он принялся перемещать ракурс обследования вокруг номера, который снял для своих друзей, и обнаружил занятную картину за стеной. Некий толстый пожилой господин то неистово скакал по кровати, то прижимался ухом к стене, то бегал к двери и спрашивал: не пришли?
— Не, — хмуро отвечал ему мальчишка-коридорный.
* * *
— Знаешь, что? — по некотором размышлении проронила Лиланда, прекратив беспокойно слоняться по гостиничной комнате и грызть ногти.
Сидящий на диване Юги вопросительно поднял бровь.
— А мне, пожалуй, надо смыться, — хмуро обронила девушка.
За стеной, кажется, от души гуляли: слышался недвусмысленный треск старой кровати и возгласы: да, да!
— ?!!
— Я должна остаться тут, а то наш дивоярец в самом деле сволочёт меня в прошлое, а мне там делать больше нечего. Я надеюсь, что у Пантегри что-то получится.
— Почему ты не можешь просто сказать Румистэлю?
— Я говорила ему, что книга нам необходима, но он мне не верит.
— Ещё бы... — иронично проронил Джакаджа.
— Но с некоторых пор что-то мне не хочется, чтобы он сам достал эту книгу, — продолжала Лиланда, не обращая внимания на реплику и как будто размышляя наедине.
— ?
— Мне было видение, — как бы с усилием вспоминая, говорила она, и выражение неподдельной тревоги омрачило её ангельски прекрасное лицо. — Видела я во сне, как подходит он в пилотской рубке Джавайна к стене и открывает её. Достает оттуда "Гениус Алама", и тут, в этот самый момент откуда-то возникает Брунгильда — взбешенная, в ярости. Без всяких слов достает свой меч и рубит по Румистэлю. Всё настолько реально выглядело, как будто по-настоящему.
Девушка поёжилась, как от сквозняка, и это произвело на Юги впечатление.
— Она его убила? — шёпотом спросил он.
Лиланда обернулась и кивнула.
— Одним ударом — и насмерть, — подтвердила она.
Оба заговорщика непритворно побледнели — настолько ужаснула их такая перспектива, будь она даже простым видением во сне.
— Теперь ты понимаешь, почему я пытаюсь действовать через Пантегри? — спросила Лиланда, машинально прислушиваясь к наступившей за стеной внезапной тишине.
— И более того, сегодня ночью мне снова снился тот же сон, но только события шли несколько иначе. Но конец один: Румистэля убивают. Такое впечатление, что я просматривала одну и ту же сцену в разных вариациях.
— Тогда смывайся поскорее, — прошептал Джакаджа. — Я тебя прикрою.
— Плети ему, что хочешь, но мы должны добыть эту книгу до того как он соберёт весь Кристалл, — промолвила она, открывая окно, потому что в коридоре уже слышались знакомые шаги.
Серая ворона вспорхнула с подоконника гостиничного номера и стремительно взмыла в небо, когда в комнату вошёл дивоярец.
* * *
— Что там такое? — кивнул Румистэль в сторону соседнего номера, откуда отчётливо доносилась кроватная возня и счастливые вскрики, — Новобрачные?
— Нет, это наш шпион старается, — озабоченно ответил Юги, поглощённый какими-то мыслями, — накапал на нас в комиссариат и теперь ждёт вознаграждения. А по кровати прыгает, я думаю, для маскировки.
— Откуда тебе это известно? — изумился дивоярец, поражённый столь точным совпадением фактов.
— А я мальчишке коридорному заплатил, тот мне все и рассказал, — признался Джакаджа.
Тут Румистэль заметил отсутствие Лиланды.
— Она не стала тебя дожидаться, — известил его Юги, — мы заметили слежку ещё три дня назад, а тебя всё не было. Вот она и смылась, а я остался тут — до твоего прихода.
— Мы не можем уйти без неё, — тревожно проронил Румистэль, прислушиваясь к шуму в коридоре.
За дверью усиливалась кутерьма: слышалось приглушённое лязгание металла, осторожный топот нескольких пар ног, кто-то засопел в замочную скважину.
— Ты прибыл на Сияре? — спросил Джакаджа, поднимаясь с дивана и подходя к полуприкрытому окну. Он взглянул вниз и увидел крадущийся вдоль стен отряд алебардщиков. — Фи, городская стража!
— Скоро прибудет подкрепление из Дивояра, — утешил его Румистэль.
"Видно, неправ я был, когда сказал Брайку, что все шпионские донесения идут в камин", — подумал он.
Да, обложили их нешуточно.
Похоже, вокруг него стягивается давно заброшенная, тщательно продуманная сеть слежки. Он так и чувствует на своем затылке дыхание Совета. Они очень терпеливы и изобретательны в средствах.
— Нам надо уходить, Юги, — наконец, проронил дивоярец.
— Куда? — одними губами спросил тот.
— Для начала в эльфийский холм.
— Ни в коем случае! — забыв о маскировке, вскричал Джакаджа.
Дивоярец изумился: что такое?
— Нет, нет, туда нельзя, — поспешно ища оправдания своей несдержанности, заговорил Юги, — Я не успел тебе сказать: Лиланда мне передала, что заметила вокруг холма слежку: тебя там поджидают!
— А она откуда это знает?! — был поражён дивоярец.
— Понятия не имею, но она так сказала. У неё своя какая-то разведка. Послушай, Румистэль, драпать надо! Хотя, куда бежать — нас обложили по всей Селембрис!
На миг страх коснулся сердца Румистэля — он почувствовал затылком холод. Сражаться против всего Дивояра — немыслимо! Ему не будет покоя ни в одной точке огромной волшебной страны. Даже без достаточного подкрепления фактами он уже ощущал стягивающуюся вокруг него ловчую сеть. Чисто машинально он достал из кармана зеркальце и глянул в него, ища Брунгильду. Почему именно её? И в тот же миг вздрогнул, увидев как из зеркала прямо ему в душу глядят алмазно-голубые, яркие глаза валькирии. Она смотрела на него сквозь аметистовый овал всевидящего зеркала в библиотеке! Наблюдала и все слышала!
— Уходим, Юги! — крикнул он.
В ту же секунду вылетела от сильного удара дверь гостиничного номера.
Он хотел совершить бросок-перенос куда-нибудь подальше, а там сконцентрироваться и убраться в прошлое — туда, где безопасно! Но Юги неверно его понял.
Он вдруг крутанулся вокруг себя и моментально обернулся чёрным вороном, а затем стремительно вылетел в окно. И тут же снаружи раздались громкие вопли, в которых потонул одинокий крик боли. Туча стрел взметнулась с земли, на секунду расчертив тонкими полосками небо, и какая-то одна из них прошила тельце ворона.
В помещение вваливались гвардейцы, сопя и мешая друг другу в тесном дверном проёме. Но более мешал им страх, ибо они знали, что точно ввязались не в свое дело, и, если бы не желание полковника Альберта Совара отличиться, следовало бы дождаться дивоярцев. Те, что успели застать преступника, увидели страшное и незабываемое зрелище.
Человек, одиноко стоящий у окна, вдруг обернулся, и в руке его неожиданно вырос сияющий страшным светом меч.
— Полундра, братцы! — заорал кто-то из алебардщиков, напрасно делая попытку прорваться обратно в коридор и создавая панику в дверях, — У него Каратель!
Толпа замерла в ужасе, наблюдая превращение дивоярца. Его фигура вдруг озарилась тем же пронзительным серебряным светом, и диковинные латы закрыли мятежного Румистэля с головы до пят. А затем он вдруг развел в стороны огромные, непонятно откуда взявшиеся крылья. И мощный ветер ударил в стены, потолок, повалил на пол солдат и вышиб окно вместе с большей частью стены. В образовавшийся проем выскользнул этот страшный волшебник и плавно опустился на землю возле распростертого тела своего друга. Длинная стрела торчала у того под ключицей, изо рта текла кровь. У стены же дома, осыпанные дранкой, щепкой и извёсткой, прижимались испуганные лучники.
Сияющий нестерпимым светом крылатый человек поднял голову и посмотрел в небо — оттуда уже неслись всадники на летающих конях Дивояра. Тогда он встал, легко поднял тело раненого друга и в одно мгновение испарился.
— Ушёл... — только и могли сказать обомлевшие лучники подоспевшему из небесного города десанту.
* * *
Плевал он на облаву возле холма! Туда, на вершину лысой горки перенёс он бесчувственное тело Джакаджи. Только что Лён убедился, что его друг тот, о ком он думал: Джакаджа выдал свое умение оборачиваться птицей. Конкретно — вороном, а это любимый образ Лембистора. Но сейчас Джакаджа был ему нужен.
Он возник на вершине холма среди бела дня, не заботясь о том, что его видят в овальном зеркале. Путь в Дивояр теперь ему закрыт — наверняка и его жилище наполнено непрошенными гостями. Может, и затворы тайной комнаты уже сдались перед силами магов.
Прилежные наблюдатели, сидящие под горой, видели как на её голую вершину высадилось сверкающее существо с огромными крыльями, с какой-то ношей на руках, напоминающей обвисшее в бессознательности тело человека.
— Атака, братья! — громовым голосом рявкнул Пантегри, явный лидер среди своих сородичей, и в тот же миг совершил мгновенный перенос туда, на макушку горы.
Он был мастером пространственного переноса, этот отважный жаворонарец, и настоящим воином, ибо страх был ему неведом — Пантегри рвался к победе. Бросок его был таким чётким, что вышел он предельно близко от сияющего существа и тут же охватил его руками, не давая скрыться. Жуткая боль пронзила тело жаворонарца и как будто выжгла его внутренности, но он успел прошептать немеющими губами: где Паф? Но глаза его, зоркие его соколиные глаза увидели то, что скрывалось под серебристым туманом, окутывающим незнакомца тонким слоем, как самая мощная броня на свете. В белом лице крылатого ангела, как будто светящиемся лунным светом, в его пронзительно-диких глазах Пантегри узнал черты своего друга! Он уже видел его в таком виде! Тогда, на ледяной планете, где собирали они опаловые яйца, Лён спас их всех, закрыв магической защитой своего диковинного Карателя! Но тогда он выглядел под этой непроницаемой серебристой бронёй, как обыкновенный человек, теперь же в его лице не было человеческого выражения — лишь неописуемый гнев сверхсущества!
Падая с холма, Пантегри потерял сознание и покатился безвольным кулём на руки своих племенных собратьев, замешкавших с переносом.
Он очнулся от резких ударов по щекам — братья приводили его в чувство, и вот Пантегри сел на землю, одурело крутя головой.
— Эх, проворонили! — с досадой выразился Очерота, — Надо было всей кучей кидаться! Повисли бы на нём, так просто он бы не отделался!
Отупевший от мощного удара неведомой силы, Пантегри молчал, лишь поочерёдно растирая ладонями руки от плеча до кисти. Он не знал, что говорить и только пытался разобраться в мыслях. Тот, кого он знал как Лёна, оказался кем-то иным — жаворонарец точно видел в глазах того диковинного существа выражение узнавания. Возможно, только это спасло Пантегри от смерти. Крылатый замешкал только потому, что признал в нём знакомца. И в этом сверхчеловеческой красоты лице явно узнавались простые черты Лёна — вот так оно невероятно совпало! Так что, было о чем Пантегри думать.
Едва успели придти в себя жаворонарцы, как пришлось снова открывать в изумлении рты: с неба на них обрушились крылатые кони. Дивоярские боевые маги стремительно закружили вокруг холма, отыскивая следы необычного явления, а предводитель направился к наблюдателям.
— Что вы видели?! Как оно выглядело? — допрашивали их.
Те едва могли описать, настолько необычно было зрелище. Выслушав, маги снова унеслись наверх — что это было, непонятно.
— Похоже, наша вахта завершилась, — проговорил Пантегри, напрасно ища глазами след исчезнувших летающих коней и их седоков.
ГЛАВА 18
На севере великого подземного царства, на самой границе неприступных гор Кентувиора, шли работы по восстановлению башни Гоннерата, северного форпоста, охраняющего подходы к перевалу.
