Казалось, еще один миг — и раздастся оглушительный треск сломанного дерева, и остальные исполины заскрипят в громогласном стоне. Но треска не было. Вокруг стояла тишина, и в ушах зарождался тот оглушающий гул, который бывает высоко в горах.
'Жутко, — Дени и хотел, и боялся подойти к старому другу. Так бывает, когда нужно отдать последнюю дань покойному, — Словно на кладбище, только воронья над могилами не хватает'.
Отряд остановился на дороге между двумя лесочками: древним спиралеобразным, со множеством мостиков и балкончиков, и обычным лесом, между деревьев которого расположились овальные каменные домики, напоминающие муравейники. Всадники спешились, Предрассветные стали выходить из карет и разминать затекшие ноги. Из окошка высунулся Сентриэль и, кивнув Дени, что состояние Камины не изменилось, начал о чем-то переговариваться с Вэонелем. Стражи ту Эрро окружили тыквообразную императорскую карету и стали ждать посланников жрицы.
— Не очень-то они и торопятся, — заговорил шепотом Дени, наблюдая за тем, как из каменных сооружений неторопливо выходят зеленовласые эльфы в коричневых и желтых туниках.
Взгляд Глэнтона прожигал невозмутимые лица стражей, к которым присоединялось все больше и больше эльфов. Среди них Дени насчитал около десяти эльфиек.
— Слишком многое о себе возомнил этот неуправляемый клан, состоящий из одних фанатиков и блаженных, — красноволосый явно не был поклонником Славящих Праматерь.
Дени воздержался от комментариев, помня, что ему необходимо заручиться поддержкой клана ту Эрро. 'Неизгладимое впечатление, я должен произвести неизгладимое впечатление', — не уставал напоминать себе мальчик.
— Ксандр, а что случилось с деревьями? — нарочито небрежно поинтересовался эльфенок. Ему хотелось выбежать и хоть что-нибудь сделать, хоть как-то помочь исполинам.
— Они такие с того момента, как Даркуса не стало, — у Ксандра перехватило дыхание. Не только Хранитель и Предрассветные корчились от боли, когда потеряли Правителя.
— Да монстры просто взвыли, когда этот психованный Даркус окончательно спятил и... — красноволосый не успел договорить, когда Ксандр подскочил с места, кинулся к Супримо и с рычанием вцепился в его горло.
— Я вырву твой поганый язык и заставлю сожрать его, если ты еще хоть раз произнесешь имя своего Владыки, благодаря кому ты, ничтожество, и все иллитири все еще ступаете свободными по этой земле!
— Что, только своего пса хозяин обделил Силой, оттого и бесишься, да, Диеро?
Ксандр сдавил горло красноволосого с такой силой, что Глэнтон захрипел, лицо его стало багроветь, но он усиленно продолжал отвлекать Хранителя, концентрируя силу на кончиках пальцев. Энергия вспыхнула, он преобразовал ее в раскаленные иглы и вогнал в руку Диеро. Кожа Хранителя зашипела, и в воздухе запахло паленой плотью.
Дени закричал:
— Нет, прекратите, Ксандр, Глэнтон, пожалуйста!
Эльфенок вскочил, но Рэйа ухватила его за талию:
— Осторожнее, мой Повелитель!
Ксандриэль перехватил когтистую руку и с хрустом переломал Супримо несколько пальцев за раз. Глэнтон взвыл и выхватил длинный клинок. Ксандриэль последовал его примеру и одной рукой молниеносно вытащил из ножен неброский серый кинжал, а другой швырнул в Супримо замедляющее заклятие, которое встретилось в воздухе с режущим — от противника. Воздух заискрился, Рэйа, услышав приказ Хранителя, накрыла мальчика энергетическим щитом. Мужчины отскочили в противоположные стороны, закрыв собою окна и приготовившись к битве.
Рэйа, только недавно прошедшая инициацию, была слишком слаба, чтобы держать щит, и от напряжения у нее хлынула носом кровь. Не замечая этого, женщина продолжала укрывать ребенка, уговаривая его не вмешиваться. Дени не собирался это терпеть.
— Я приказал вам остановиться! — глаза Дениэля вспыхнули голубым пламенем.
Силовая волна ударила по разгоряченным мужчинам и вжала их в двери. Петли напряглись, заскрипели и вылетели из крепления, отчего Хранителя и капитана вместе с дверьми со свистом выбросило из кареты. С легкостью сгруппировавшись в полете, они готовы были эффектно приземлиться, когда Дракон, проснувшийся в Повелителе, не дал им этого сделать. Могучими черными крыльями он закрутил воздушный поток и поймал разбушевавшихся воинов в ловушку между небом и землей, не давая им ни запрыгнуть на закоченевшие ветви, ни опуститься на дорожку меж лесом.
Под ошарашенными взглядами более сотни воинов и стражей ту Эрро Дениэль выпорхнул из кареты и, воспарив над землей, раскинул в стороны руки, управляя энергией с такой легкостью, словно был дирижером слаженного оркестра.
Глэнтон забарахтался в воздухе, пытаясь освободиться, Дениэль лишь сузил глаза, вертикальный зрачок мигнул, и красноволосого перевернуло вверх ногами, а его пылающие пряди начали подметать пыльную дорожку. Влево-вправо, вправо-влево. 'Хорошая метелочка получилась, жаль, у Даркуса подобной не было', — Дракон не собирался прощать обидчика.
Императорский отряд с ужасом наблюдал за позором своего командира, а тот призывал весь резерв, чтобы вырваться из ловушки и как следует отшлепать маленького негодника. Красноволосый то и дело пропускал импульсы через собственное тело. 'Давай же, откликайся. Демоново отродье, резерв не должен быть пуст! — зарычал Супримо, но предыдущее задание императора отняло слишком много энергии, — Все демоны Преисподней! Ну ничего, Дени, скоро именно ты будешь чувствовать себя беспомощным и обессиленным, когда я разрежу тебя на кусочки и выясню, откуда берется твоя Сила...'
'Ну да, как же!' — Дракон хмыкнул, один щелчок Повелителя — и Глэнтона закидало из стороны в сторону, как куклу в руках беспокойного чада. Кровь приливала к голове командира и застучала в висках. Все внутренности горели, и мужчина прижал руки ко рту, чтобы не дать тошноте опозорить его окончательно. Он бросил отчаянный взгляд на тоненькую и, на первый взгляд, такую беспомощную фигурку.
'Нет, не может этого быть! — призванная Сила помогла Глэнтону увидеть ауру Повелителя, — Крылья!'
За спиной мальчика бились два огромных черных крыла. Они были сплетены из огня и чистой, ничем не замутненной энергии, что рождает миры и уничтожает вселенные. 'Что это еще, демон меня подери, означает?'
Сила ребенка вертела мужчинами, как хотела, остальные эльфы, прижав к голове длинные уши, чувствовали, что ноги их больше не держат. Напряжение нарастало, злость Древнего выходила из-под контроля, он расходовал резерв, чтобы избавить себя от боли, чтобы проучить потомков тех, кто не поддержал собственного Владыку. Из ушей эльфов полилась кровь, она побежала вниз по щекам и шеям. Мужчины и женщины со стоном повалились на землю и схватились за головы, одни лишь Предрассветные стояли невредимыми среди разразившейся бури.
' — Нет, Аарон! — закричал мысленно Дени, чувствуя страдания каждого эльфа.
Но Древний его больше не слышал. Зрачки Зверя расширились и забились в предвкушении мести — он увидел, как из глубины застывшего леса выходят служители Эры во главе с Верховной жрицей. Женщина шла, как королева, бросая на мальчика ненавидящие взгляды.
Обжигающий ветер ударил в их лица. Дракон неистовал. Он закручивал воронки искрящейся силы и поднимал столп пыли, он прогревал воздух и замораживал ветер. Ему хотелось поставить на колени, размазать тех, кто отказался от Даркуса и выбрал служение придуманному кумиру. 'Твари! Забыли, кто черпал последние силы из своего собственного запаса, чтобы вы не разочаровались в своей дриадке?'
И сейчас они смели свысока, с презрением смотреть на Дени?! 'Разорррву, уничтожу!' — завибрировал воздух.
'— Аарон, пожалуйста...' — голос Дени тонул в ураганном реве.
'— Мой Повелитель!' — Ксандр пытался дотянуться до мальчика, но скалящаяся морда древнего зверя предстала перед ним во всем своем мрачном великолепии.
Щелкнув острыми зубами перед лицом Хранителя, Дракон захохотал.
'— Дени тебе этого не простит! Даркус никогда не нападал первым, не нападал он ни на своих, ни на беззащитных. Ты хочешь предать саму память о Даре и навсегда уничтожить репутацию Дени?' — мысленно заорал Ксандр. Ему было сложно концентрироваться в состоянии невесомости, но он, по крайней мере, не висел вниз головой.
Глэнтон же в это время был в полуобморочном состоянии. Из одной из повозок выбежал Павлиэль и кинулся к своему 'сподвижнику'. Его роста как раз хватило на то, чтобы дотянуться руками до лица Глэна.
— Ты жив, слава Праматери, — заплакал племянник императора, — Почему ты не поможешь мне обратно стать эльфом, почему ты не проучишь эту зарвавшуюся малявку, это чудовище?!
Не только из глаз бывшего эльфа, но и из его носа текло, рыдания душили его до икоты, а лицо распухло и пошло пятнами. Но сейчас Павлиэлю было все равно. Он с мольбой и надеждой коснулся лица красноволосого, Глэнтон с отвращением дернул головой.
— Не смей прикасаться ко мне своими грязными смертными руками, не смей пачкать Первородное тело! Ты видел себя в зеркале? Да от тебя смердит, как от человечишки!
Павлиэль покачнулся, как от удара.
— Да, конечно, прости. Я, я не подумал, но клянусь, Ставрус это исправит. Ты же знаешь, сколько у него Силы. Он все может, — зачастил Комподжоу, вытирая шелковым рукавом лицо и отступая на полшага, — И потом, когда я снова стану иллитири, и обрету Силу и власть, я...
— Пошел прочь, — скривился красноволосый.
Комподжоу вжал голову в плечи и не смог сдвинуть с места:
— Глэн, не надо так, ты же сам говорил, что я лучше всех претендентов, что я один достоин занять престол... Ааа!
Сила подмяла бывшего эльфа, заставив его распластаться рядом с висящим вверх ногами красноволосым.
— Именем Эры, я приказываю остановиться! — властный женский голос словно плетью рассек воздушный поток, привлекая внимание каждого эльфа. К Дениэлю из застывшего леса по каменной тропке вышла дюжина служителей клана ту Эрро. Семеро мужчин и пятеро женщин. Было в этих созданиях что-то, что возвышало их над другими. Быть может, уверенность в собственной исключительности?
Впереди шла Верховная жрица. Высокая, прямая, как палка, она чеканила шаг, и даже мягкие золотистые ткани длинного платья не скрывали угловатость фигуры и отсутствие женских округлостей. Ее волосы, скрученные в высокий пучок, были до того темного зеленого оттенка, что казались почти черными, а расширенные зрачки не давали возможность рассмотреть цвет ее глаз. Но не это первым бросалось в глаза — кокетливая родинка над левым уголком губ притягивала взгляды, но совершенно не вязалась с остальным обликом жрицы. Властная, уверенная в своей правоте, она напоминала Дени строгую учительницу, увидев которую и спустя годы будешь нервничать: а выучил ли ты урок?
При виде Верховной жрицы представители ту Эрро, покачиваясь, стали подниматься с земли. Женщина приблизилась к закутанному в понье ребенку. Знала ли она, кто перед ней? О, не узнать эту ауру? И без Айнона, прожужжавшего ей все уши о возращении Повелителя, она бы узнала эту невероятную Силу. Как же она ненавидела Предрассветных! Жрица тряхнула головой, но строгий пучок остался неподвижен — столько шпилек она вогнала в него, что он не покачнулся бы и при торнадо.
Дракон предвкушающее ухмыльнулся: '— Ну что, Дени, позволим старушке считать, что все у нее под контролем?'
'— Не смей, Аарон!'
Дени пытался создать цепи, но у него ничего не выходило — любая иллюзия расплывалась, не успевая обрести форму, от одного лишь движения Древнего.
Хищник ослабил воздушный поток, и Ксандр с Глэнтоном отнюдь не эффектно грохнулись вниз, причем красноволосй умудрился приземлиться на племянника императора. Павлиэль застонал — подобные удары для смертного тела не были пустяком.
— Я, кажется, говорил, чтобы ты не смел ко мне прикасаться! — моментально откатился Супримо.
На глаза Павлиэля навернулись слезы. Даже Касси с Мирой почувствовали жалость к Комподжоу. Серовласая посмотрела на сестру. Им не нужны были слова, чтобы понимать друг друга. Они подошли к Павлиэлю и протянули ему руки, чтобы помочь подняться. Сбитый с толку Комподжоу в течение целой минуты смотрел на девушек, потом перевел взгляд на Глэнтона. Но тот даже не взглянул на бывшего соратника, все его внимание приковывал к себе Предрассветный Правитель. Павлиэль до крови прикусил губы и с яростью ударил по рукам сестер. Мира отскочила в сторону, прижимая к себе покрасневшую ладонь, Касси нахмурила седые брови. Но ни одна из них не проронила ни слова.
Эльфы из императорского отряда, не понаслышке знакомые с крутым нравом капитана, внимательно следили за Глэнтоном. Супримо сжимал кулаки от ярости, ноздри его раздувались от гнева, а призванная сила электризовала алые пряди. Воины в едином порыве отодвинулись от командира, уверенные, что он в любой момент может наброситься на Повелителя.
Но, на самом деле, Кантро Супримо не испытывал ни одной эмоции, которые так умело продемонстрировал. Нет, Глэнтон не был взбешен, он торжествовал — наконец-то появились первые доказательства его теории. И если только она подтвердится, у него в руках будет не только светлоэльфийская империя, но и вся Галея, а, может быть, и нечто гораздо, гораздо более ценное. Ради этого открытия он готов был рискнуть всем. Он знал — это того стоило.
— Как ты посмел, мальчишка, явиться на мои земли и осквернять святая святых клана ту Эрро? — Верховная жрица подошла к принцу и схватила его за руку.
Дени не знал, как поступить, ему стало так стыдно, словно он разбил окно в кабинете директора, а потом убежал, и вот его поймали с поличным. Дракон же закатился от смеха и нелепости данной ситуации.
— Ай-яй-яй, жрица забытого Праматерью клана, одна фраза и столько ошибок, — губы Дени двигались по воле древнего Хищника.
'— Браво, Аарон, ты действительно произвел неизгладимое впечатление, причем не только на клан ту Эрро! Ну я же просил! Ты же знаешь, как важно заручиться их поддержкой. Они — славящие Праматерь. Что же я буду делать, если они откажут мне во встрече с Эрой? Ты подумал, что будет с Каминой?'
'— О, мой наивный малыш, одно твое слово — и Эра собственноручно вырвет внутренности этим Славящим. Ты думаешь, именно они ей важны?'
Дени не верил Хищнику, он мог лишь надеется на то, что прежняя привязанность дриады к Даркусу может помочь в исцелении Камины.
'— Дени, поверь, одно твое слово — и Эра откликнется, мы же на ее землях, здесь она не может тебя не услышать'.
'— Ну, конечно же, целый клан на протяжении веков посвящает ей свои жизни, и она их проигнорирует, а от одного лишь моего слова Праматерь примчится на помощь?'
'— Так и есть, душа моя, так и будет', — шепнул Древний.
Дени покачал головой, он устал от обмана и решил раз и навсегда доказать Дракону, что больше не поведется на его уловки.
— Эра, — произнес Дени.
И голос его разорвал неестественную тишину закостенелого леса. Раздался оглушающий треск, скрип, и ветви стали крошить почерневшую корку. Сначала из-за шума деревьев никто не заметил, как земля содрогнулась под грозным шагом.
