Унтер-офицер кивает. И в самом деле — где тут прятаться? Под ними — широкое кочковатое поле, покрытое сухой прошлогодней травой и островками кустарника с только пробивающимися зелеными листочками. Свежая травка кое-где пробивается сквозь сушняк, из-за чего поле похоже на серо-желто-бурое лоскутное одеяло с зелеными пятнышками и полосками. В полукилометре впереди виднеются какие-то постройки и окружающий их большой сад. Если поблизости кто-то и скрывается, то наверняка, именно там.
Катер, не останавливаясь, тянет вперед на высоте около пяти метров и вскоре скрывается за деревьями. И только тогда одна из кочек посреди поля еле заметно приходит в движение. Филит, скрытый маскировочным плащом, медленным и плавным движением подносит к губам коммуникатор, и в эфир уходит короткое донесение.
― Пришельцы пустили за танками пехоту и десант на гравикатерах.
― Пехоту? — с легким удивлением переспросил Дэсс Урган. — Это любопытно. Я думал, пришельцы всегда посылают в бой только машины. Что же, наверное, это к лучшему.
― Это совсем не к лучшему, — Альдо Моностиу нервно сжал и снова разжал кулаки. — Никакая это не пехота, а что-то вроде спецназа, элитные войска. То, что их отправили на прочесывание местности, — это тревожный признак, очень тревожный признак.
Старший лейтенант старался держаться спокойно, но напряжение и тревога словно изливались из него.
― Вы беспокоитесь о своих людях? — тихо спросил Урган.
Альдо Моностиу молча кивнул.
― Мне надо было пойти туда, вместе с ними, — вдруг вырвалось у него. — Когда я командовал расчетом реактивной установки, все было... проще. По крайней мере, я не прятался в тылу! А сейчас весь риск берут на себя мои солдаты, а мне приходится заниматься работой, с которой справилась бы любая девчонка-связистка!
― Вы — командир, старший лейтенант! — голос Ургана снизился до яростного шепота. — Я понимаю, что вам было бы легче на передовой! Но ваша задача здесь — не сражаться самому, а сделать все, чтобы никто из ваших людей не погиб зря! Вы знаете, каково это — видеть, как погибают солдаты, только потому что командир чего-то не учел?! Так дай вам Единый и не узнать!
― Я понял, господин полковник, — наклонил голову Альдо Моностиу. — Я дам приказ своим людям затаиться и продолжать скрытно наблюдать, стараясь не выдавать себя. Если они не нашли одного наблюдателя, может быть, они пропустят и остальных.
― Верно, — кивнул Урган. — Ваши люди опытны и умелы, они сделают все, как подобает. В конце концов, нам сейчас нужно не сражаться с пришельцами, а только следить за ними... Кстати, это хорошо, что они пустили за танками своих спецназовцев.
― Почему?
― Танки пересекли бы всю зону за полчаса, а так, может быть, те люди у переправы успеют перебраться на наш берег...
Оператору "Молний" было нечем заняться, и он начал следить за филитами, скучившимися у переправы. Там по-прежнему царила суматоха. Неуклюжий плот не слушался буксирующих его лодок и вместо того, чтобы плыть на правый берег за новыми пассажирами, бесцельно кружился на середине реки. Затор на мосту никак не хотел рассасываться, люди, повозки и животные смешались в невообразимую толкотню. Кто-то упал в воду, и его выуживали с помощью длинных досок. На левом берегу, где узкая дорога шла круто вверх, сцепились бортами сразу несколько телег и их никак не могли растащить. Наконец, всеобщую панику усиливали животные с грязно-белой шерстью, разбежавшиеся по всему берегу. Несколько филитов безуспешно пытались загнать их в воду.
"Не успеть им", — злорадно подумал оператор. С высоты он хорошо видел, как танки, не торопясь, приближаются к реке. Конечно, расстреливать и давить они никого не будут, но уморительно будет посмотреть, как эти филиты станут со страху бросаться в воду.
Чтобы лучше все видеть, оператор перевел свою девятку на меньшую высоту и снизил скорость. Выполняя этот маневр, он отвлекся на некоторое время, а когда снова взглянул на берег, лицо его исказилось недовольной гримасой.
На переправе вдруг неизвестно откуда появились люди, много людей. Им, наконец, удалось растащить сцепившиеся повозки и на руках вкатить их наверх. Телеги, сгрудившиеся на мосту, сдвинулись с места и по одной стали подниматься по крутому склону. Даже овцы, чего-то испугавшись, внезапно разом бросились в реку и дружно поплыли на тот берег, конвоируемые парой лодок.
Законная добыча ускользала в последний момент. Оператор "Молний" почувствовал разочарование. Неужели сегодня так и не произойдет ничего интересного? Он снова пустил свои машины по большому кругу, стараясь захватить камерами все группы гвардейцев, редкой цепочкой продвигавшиеся по зоне. Внезапно одна из крохотных фигурок внизу остановилась и замахала руками, созывая к себе остальных.
Девятка "Молний" описала еще один круг над местом находки, однако связь молчала. Очевидно, и в этот раз гвардейцам не требовалась поддержка с воздуха.
Вот так. Вечно самое интересное достается кому-нибудь другому.
― Что это?
Из-под осыпи на дне небольшого овражка выглядывал кончик маскировочной сети и, потянув за него, гвардеец внезапно увидел перед собой неглубокую нишу, внутри которой виднелась небольшая металлическая дверца.
― Похоже на какое-то тайное укрытие!
Срочно вызванный к месту находки командир взвода осторожно прикоснулся к тускло блестящей дверной ручке. Дверь словно приглашала открыть ее и зайти внутрь.
― Скорее всего, внутри никого нет, — доложил гвардеец с биоискателем. — Никаких импульсов, даже самых малых.
― И все равно, не будем рисковать.
Взводный, зацепив ручку крюком и защелкнув карабин, начал осторожно отступать, разматывая тросик. Остальные гвардейцы заняли позиции по сторонам, направив внутрь ниши стволы своих штурмовых ружей.
Резкий рывок! Незапертая дверь с размаху резко ударила по земляной стенке, и вниз с шуршанием посыпались легкие комочки грунта. Изнутри еле заметно пахнуло затхлым воздухом и запахом смазки. За дверью оказалась небольшая камера и узкий лаз, ведущий куда-то в сторону и немножко вниз. Если бы не железная дверь снаружи, его можно было бы принять за нору какого-то зверя.
― Они обнаружили один из схронов, — бесстрастно доложил Альдо Моностиу, и только лихорадочно блестящие глаза выдавали его волнение.
― Который? — Дэсс Урган даже не повернул головы.
Альдо Моностиу сверился с картой.
― На вашей схеме он обозначен под третьим номером.
― Это хорошо, — Урган слегка улыбнулся. — Я так и рассчитывал, что они на него наткнутся. Что же, если они попробуют проникнуть внутрь, их ожидают кое-какие сюрпризы.
― Стоп! — взводный придержал рукой гвардейца, уже готового нырнуть в узкий лаз. — Осторожно!
Тоненькая проволока, протянутая поперек прохода сантиметрах в тридцати от земли, блеснула в лучах фонариков.
― Это еще что? — отступив назад, гвардеец недоуменно посмотрел на командира. — В первый раз такое вижу. Что это может означать.
― Я видел подобное на Каангахорэ, — почесал шлем старшина. — У ангахов ветка, лежащая на пороге, означает: никого нет, просьба не входить. Может быть, здесь то же самое?
― Посмотрим, — взводный осторожно зацепил проволоку крючком. — Всем отойти. Может быть, это какая-то ловушка.
Отойдя на пару метров от ниши с дверью, он сильно дернул за тросик. Изнутри раздался громкий хлопок взрыва, во все стороны полетели комья земли, железная дверь гулко задрожала под градом осколков.
"И это все?" — хотел иронично спросить взводный, но вдруг из-под земли грянул еще один взрыв, в несколько раз громче и сильнее первого. Взрывная волна опрокинула близко стоявших гвардейцев, разбросала их в стороны и присыпала дымящейся землей, остро воняющей тротилом...
С высоты трехсот метров взрывы были почти не слышными и совсем не страшными. Просто крутой склон овражка вдруг содрогнулся и выпустил из себя серо-черные клубы дыма и пыли. Под ними совершенно скрылись маленькие фигурки гвардейцев, и даже камеры "Молний" не могли проникнуть за эту пелену.
― Что произошло?! — наполнился эфир тревожной скороговоркой. — Что произошло?! Отвечайте! Вы живы?!
― Жив! — взводный нетвердо привстал на колени и потряс головой, чтобы сбросить со шлема осыпавшую его землю.
Ему не следовало этого делать. В голове, и так гудящей, словно огромный колокол, словно снова взорвалось что-то большое и гулкое. В глазах потемнело, но гвардеец сумел удержать себя на краю сознания.
В конце концов, он был командиром, и ему следовало, в первую очередь, позаботиться о своих солдатах.
С трудом подняв голову, взводный медленно и осторожно повел ею из стороны в сторону. На месте ниши и камеры с боковым лазом зияла огромная дыра, из которой тянуло дымом. Железная дверь, искореженная и посеченная осколками, лежала на земле, едва не придавив одного из гвардейцев, который слабо ворочался, тщетно пытаясь встать. Все кругом было засыпано серовато-черной землей, покрывшей тонким слоем разбросанные в беспорядке тела.
Впрочем, все эти тела уже начали понемногу шевелиться.
"Все живы!" — блеснула у взводного радостная мысль, но тут же угасла, словно огонек спички. У одного из гвардейцев лопнуло стекло шлема, и он, жалобно мыча, слабо барахтался в пыли, прижимая к лицу покрывшиеся темно-синей кровью перчатки. Другой, опираясь на руку, тупо смотрел на толстый зазубренный осколок, торчащий у него из бедра. У третьего осколками была иссечена вся грудная кираса, и его побледневшее лицо, искаженное болью, красноречиво свидетельствовало, что некоторые из них пробили ее насквозь. Бронекостюмы сделали все, что могли, и спасли своих владельцев от гибели, однако их возможности оказались не беспредельными.
В наушниках свистело и трещало, и взводному пришлось несколько раз легонько хлопнуть себя по шлему, чтобы восстановить связь.
― Докладываю, — слабо сказал он, не обращая внимания на тревожные голоса, больно отдающиеся во всем черепе. — При попытке проникнуть... в тайное убежище филитов... сработали два взрывных устройства... Погибших нет, есть трое раненых... пять... нет, шестеро — контужены. Нужна помощь.
Взводный обессилев, умолк, но все же, спохватившись, заставил себя выговорить еще несколько необходимых слов.
― Будьте осторожны... Это была... ловушка...
Взводный еще не думал о том, что всем им изрядно повезло. Настоящей ловушкой была, конечно, не примитивная противопехотная мина с растяжкой поперек входа в убежище. Она, наоборот, предназначалась для того, чтобы быть найденной и обезвреженной, просто при попытке разминировать вход или перешагнуть через проволоку должен был сработать основной "гостинец" — мощный фугас с чутким взрывателем нажимного действия.
Как ни странно, гвардейцев спасла неосведомленность, хотя сейчас, конечно, никто из них не считал двойной взрыв чудесным спасением.
― Проклятые филиты! — суперофицер Мивлио в гневе ударил кулаком по краю пульта. — Я так и знал, что они так просто не уйдут отсюда! Приказываю! Во избежание новых потерь все подобные подземные укрытия сразу же уничтожать снарядами объемного взрыва! Комендантской роте — провести профилактическую обработку зданий и сооружений в зоне из огнеметов! Внутрь не входить!
Маленькое облачко дыма, появившееся с краю обзорного экрана, резко повысило его настроение. Что, уже начинают выполнять его приказ! Очень оперативно!
― Это не мы, — несколько виновато доложил командир комендантской роты. — Филиты переправились на другой берег реки и сжигают за собой мост.
― Ах, вот как? — Мивлио почувствовал легкое разочарование. Филиты успели вовремя убраться из зоны? Жаль, очень жаль. Но все равно, свое они получат, рано или поздно.
Они ушли! Оператор "Молний" чуть не застонал от огорчения. Проклятая задержка из-за взрыва позволила им в последнюю минуту избегнуть карающего меча Звездной Империи.
Поведя свою девятку на очередной круг, оператор снова увидел их — длинную вереницу людей, повозок и скота, пылящую по дороге. Это цель буквально просилась под удар — он провел захват и убедился, что вся колонна надежно покрывается одним залпом девяти машин.
Разочарованно оператор шевельнул вторым пальцем левой руки, лежащим на кнопке сброса на подлокотнике. Однако тело, получившее от мозга противоречивый сигнал, отреагировало неожиданным образом. За долю секунды до того, как отменить захват цели, оператор бессознательно нажал другим пальцем на пуск, и девять ракет, оставляя за собой грязно-белый след, с воем устремились с небес на землю...
Стены еле заметно дрогнули. С потолка слетела и растворилась в застывшем воздухе струйка пыли.
― Бомбят, — машинально заметил Урган и тут же резко повернулся. — Бомбят?! Где?!
У сидящего в углу радиста вдруг помертвело лицо.
― Наблюдатель сообщает, обстреляна колонна эвакуированных с правого берега. Накрытие залпом. Он говорит, что всю дорогу заволокло дымом, и он даже не может различить, остался там кто-либо в живых, или нет...
― Ах, выродки! — зло и горько вырвалось у Ургана. — Старший лейтенант! — обернулся он к Альдо Моностиу. — Что сейчас делают пришельцы в зоне? Где они?!
Альдо Моностиу покорно взялся за коммуникатор.
― Они жгут деревню, — коротко доложил он.
― Какую деревню? Где?! — Урган проявлял все большее нетерпение.
― Деревня Буншо, господин полковник. Около десяти пришельцев зашли в нее с северной стороны и поджигают дома из ранцевых огнеметов.
― Они спешат?! — перебил его Урган.
― Что? — поперхнулся Альдо Моностиу. — Нет, не спешат. Мой разведчик передает, они действуют очень аккуратно и методично. Я бы сказал, с опаской.
― Прекрасно! — скривил губы в злой гримасе Урган. — Радист, передавайте! Ракетную установку — к бою! Цель — деревня Буншо, квадрат 46! Пусть открывают огонь, как только будут готовы! Только бы пришельцы задержались там хотя бы на десять минут!
― У вас есть ракетная установка? — удивился Альдо Моностиу.
― Да, уцелела с довоенных времен. Я берег ее на крайний случай, и вот он, наконец, настал. У нее будет достойная цель.
― Но, господин полковник! — шепотом запротестовал Альдо Моностиу. — Так вы убьете всего нескольких вражеских солдат, но спровоцируете пришельцев на сокрушительный ответный удар! К тому же, своими действиями вы ставите под угрозу то, что удалось добиться нам в Лешеке!
― Может быть, вы и правы, старший лейтенант, — тихо сказал Урган, глядя прямо в глаза Альдо Моностиу. — Может быть, я сейчас делаю большую ошибку. Но есть на свете вещи худшие, чем ошибка. Это — преступное потакание бандитам и убийцам, безразличное трусливое равнодушие, которое только подталкивает их к новым злодеяниям! Ваше перемирие с пришельцами оказалось фикцией, они сами нарушили его по своей прихоти. Они должны быть очень чувствительными к потерям, старший лейтенант, и я хочу ударить их по самому больному месту! Впредь они будут знать, что за всякое свое преступление они получат справедливое возмездие!
