Спустя время руками чудовища маг уничтожил все крупные бандитские шайки на юге Эвалты. И уже взялся за крупные пронизывающие все эвалтийское общество криминальные синдикаты, контролирующие лесных бандитов и своими корнями, уходящие во власть. Как говорил маг: 'Я не успокоюсь пока человек-волк не насытиться кровью тех, кто совершает преступления чужими руками. Тех, кто стоит во главе криминальной пирамиды, организовывает и контролирует эвалтийскую преступность при этом, лично не марая руки в крови, оставаясь недосягаемым для проклятия гнилой метки'.
Простые люди все больше любили чудовище Фросрея. Толпа не могла нарадоваться своему новому защитнику. Крупные эвалтийские города жили в страхе и трепетании перед чудовищем, они уважали и одновременно побаивались мага, теперь еще обзаведшегося монстром. Преступность резко снизилась, все хоть раз видевшие монстра, приходили в ужас от того что эта машина смерти без суда и следствия может однажды просто прийти за ними. Пока толпа ликовала, приветствуя чудовище, мудрые люди понимающие несоответствие нового правосудия Фросрея действующему в Эвалте законодательству не смели возмущаться. Применение чудовища для наведения порядка было резким нарушением всех демократических основ заложенных при создании Эвалты, по сути — самосуд, убийство без суда и следствия. Но пока чудовище убивало бандитов в лесах, своим повсеместным появлением приводило в страх общественность в крупных городах, слепая толпа ликовала, приветствуя новое правосудие, основанное лишь на воле мага и силе монстра, умные люди под натиском всего этого предпочитали молчать. Ведь монстр может запросто прийти и за ними в один прекрасный день. Благодаря чудовищу Фросрея Эвалту сковал основанный на страхе порядок. Но мага это не смущало, двигаясь к своей цели, он не задумывался о методах.
Казалось, маг оказался в шаге от полной победы над эвалтийской преступностью, но тут его неожиданно вызвали в высокие кабинеты армидейского военного командования. Генерал Касмий лично в темном маленьком кабинете аккуратно пояснил магу неадекватность его действий. Бандиты в лесах Эвалты и слабая неспособная с ними справиться эвалтийская полиция были залогом, гарантом армидейской власти над Эвалтой. Бандиты должны сидеть в лесах, а люди в городах их бояться, чтобы население Эвалты в целом понимало свою зависимость от армидейцев, в особенности от армидейских вооруженных сил. Магу мягко предложили прекратить уничтожение бандитов в лесах и оставить эвалтийскую преступность в покое, дав возможность заниматься 'борьбой с ней' соответствующим силовым структурам. 'Иначе если преступников не станет, мы станем Эвалте не нужны. Наши солдаты не смогут законно там находиться, и народ в лице правительства восстанет и потребует больших свобод. Мы потеряем контроль над Эвалтой. Преступники в лесах, наши солдаты в Эвалте повсеместно, эвалтийская власть слаба и зависима от нас — это тонкое равновесие, ненужно его нарушать'. Маг был вынужден согласиться и остановить чудовище, временно оставив в покое эвалтийских бандитов. Но разрушать установленный при помощи чудовища порядок магу тоже не хотелось, поэтому он придумал другой способ. Чудовище стало просто бродить по городам и деревням Эвалты, пугая местный люд, поддерживая установленный на страхе порядок. 'Патрули' — как это называл Фросрей. Монстр обхаживал всю Эвалту, своим свирепым взглядом волчьих глаз приводил в ужас местных жителей, поддерживая страх в сердцах всех правонарушителей. Порой, конечно, по согласованию с военными чудовище с разрешения мага уничтожало отдельные шайки бандитов, теперь также как и армидейский спецназ лишь делая вид, что активно борется с ними. Так поддерживалось эвалтийское равновесие.
Вскоре военное правительство Армидеи снова проявило интерес к монстру. На очередном военном совете, на этот раз проходящем в кулуарах военного штаба за стенами Армидеи, Фросрея оповестили о ситуации на юге и об имеющихся ныне горячих точках, где можно было бы применить монстра. Фросрей дал согласие, и чудовище было переправлено на юг для выполнения боевых задач. Пока монстра как оружие везли в специальной клетке на спине одного из транспортников Б-2 в составе военной колонны уходящей на юг, Фросрей остался дома в Армидее. Маг продолжал следить за ситуацией в Эвалте, принимал участие в политической жизни Арвлады. Но когда требовалось и где-то на далеком юге монстра выпускали из клетки для выполнения боевой задачи, маг садился в свое кресло в одной из башен и, видя мир, глазами огромного свирепого человека-волка, слыша дыхание, биение огромного сердца монстра мысленно управлял им на расстоянии. Он видел убийства совершаемые чудовищем будто картинки, мелькающие перед глазами, привык смотреть на это на все со стороны, как зритель, ничего не ощущая.
Несколько месяцев монстр уничтожал неугодных артэонам политиков, правителей рабовладельческих государств юга, рвал солдат их армий. Наводил ужаса на непокорные артэонам людские земли. В нескольких прямых вооруженных столкновениях, во время атаки армия на армию монстр шел впереди армидейцев как главное оружие, как первым идущий в бой флагман. Его не брали ни стрелы, ни вражеские копья и мечи, хоть серебряные хоть зачарованные. И даже магические снаряды, заклинания магов-пользователей силы темных правителей юга не могли его остановить. Лишь получив серьезные увечья, для регенерации монстр ненадолго терял сознание. Сколько бы людские тираны не казнили своих подданных, приучая их бояться только себя, по югу поползли ужасные слухи о чудовище уничтожающем всех кто идет против новой артэонской власти. Что серьезно расшатывало авторитет рабовладельческих властей на диком юге, показывая его жителям, что их правители вовсе не боги.
Северные провинции Ладгарской Империи, которые благодаря артэонским спецслужбам получили свободу овеянную хаосом и кровью, сейчас силами артэонской армии были объединены в единое государство Болдрия. Все не пожелавшие сложить оружие боевики, использовавшиеся для организации вооруженного переворота и ставшие ненужными после свержения имперской власти, были уничтожены артэонскими войсками. К власти в Болдрии было приведено коллективное республиканское правительство, кровопролитие остановлено (когда население северных провинций сократилось в три раза), начал восстанавливаться порядок. У хранимой артэонами новой рабовладельческой республики Болдрии единственной проблемой была Ладгарская Империя, которая желая вернуть свой отколовшийся кусок, подтянула к границам своих бывших северных провинций многотысячное войско. Однажды ночью монстр совершал очередную самостоятельную вылазку в стан войск Ладгарской Империи на границе Болдрии. Целью подобных вылазок было устрашение и разведка. Маг как обычно в своей башне в Армидее, под Светом Духа, лежа в мягком кресле, мысленно направлял его.
Звездной тихой ночью, когда вся окружающая природа спала, сотрясаемый своими собственными выдуманными катаклизмами мир людей не ведал покоя. На южном берегу одной из рек отделяющих хищно затаившуюся Ладгарскую Империю от замершей в неопределенности Болдрии монстр прикрываясь темнотой, пробрался в лагерь имперских солдат. Фросрей изначально хотел разведать ситуацию глазами монстра, тайно проверить этот лагерь, в качестве устрашения разорвав нескольких часовых. Но глазами монстра, видящими в темноте, маг, среди палаточного городка, где спали солдаты, случайно обратив внимание на одну палатку качеством заметно отличающуюся от остальных, над входом в которую увидел знакомый до боли символ. Так ненавистный Фросрею знак, означающий принадлежность к Ордену Хранителей Ладгарда. Чьей задачей было что-то вроде охоты на ведьм, вернее уничтожение всех неугодных имперской власти вольнодумцев под предлогом их связи с темными силами.
И без влияния артэонов, в мире людей появлялись те, кто говорили о личной свободе каждого человека, и недопустимости рабства те, кто критиковали рабовладельческую власть и систему в целом. Да и артэоны желая расшатать изнутри общества людей всегда выискивали, выращивали таких всем недовольных вольнодумцев. Понятно, что людская власть с такими людьми тут же бесцеремонно расправлялась, чаще всего в качестве оправдания своих кровавых репрессий обвиняя вольнодумцев и еретиков в связи с темными силами или артэонами что у диких людей на юге было уже почти одно и то же. И это надо сказать работало. Обезумевшая толпа жаждала крови темных ведьм, одержимых дьяволом, а также предателей служащих разрушителям артэонам, которые если верить власти мира рабов были виновны во всех проблемах людей. И люди охотно верили. Тем более в обществе, замершем в диком состоянии, где кроме алкоголя других способов проведения досуга никто не знал, массовые казни, проводимые публично были главным способом развлечения толпы.
Всех кто был против власти в землях Империи, Хранители Ладгарда выискивали и демонстративно в целях устрашения карали жуткими пытками, муками, публично сжигали на кострах. Штаб-квартирой этого ордена был расположенный в центре имперских земель Ладгарский Институт Исследования Человеческого Сознания. В темных подвалах садисты и маньяки, считающиеся местными учеными, истязали и мучали людей, придумывая новые способы пыток, чудовищными муками измеряя предел человеческого терпения, называя все это исследованием человеческого сознания. И все это было легально и официально в обществе диких людей. Местная инквизиция в лице Ордена Хранителей Ладгарда не территории Империи действовала, не боясь никого, лучшие из ее членов удостаивались высших государственных наград. Фросрей жутко ненавидел, испытывал неописуемое отвращение к всякого рода инквизиторам, которые охотясь за ведьмами, постоянно убивали невиновных.
По воле мага человек-волк, сливаясь с темнотой, как идеальный хищник в своей стихии способный перемещаться незаметно, лучше исследовал военный лагерь. Обнаружив на его территории ямы, в которых сидели пленные, в одной из палаток звеня цепями и лезвиями различных пыточных приспособлений находилась своего рода допросная. Скорее всего, Хранители Ладгарда занимаются поиском шпионов, предателей и прочих артэонских агентов вблизи взбунтовавшихся провинций и среди беженцев. Сидящие в ямах пленники скорее напоминали крестьян, которые вообще не понимали, за что их задержали. В общем, типичные жертвы инквизиторов — как расценил их маг. В самой палатке, где разместились Хранители Ладгарда, из множества кроватей были заняты всего три. В одной кровати стоящей отдельно в углу какой-то пузан храпел лежа на спине в обществе двух рабынь исполняющих роль жриц любви. В двух кроватях у входа лежали двое совсем еще молодых людей, один из которых спал, другой читал книгу. У обоих на плечах татуировки, относящие их к ненавистному Фросрею ордену. Магу стало понятно, почему в качестве шпионов задержаны обычные крестьяне. В качестве инквизиторов выступают совсем еще новички, дилетанты, которые ради отчетности, скорее всего, схватили первых попавшихся им подозрительных личностей прямо на улицах.
Глазами незаметно перемещающегося в темноте чудовища, его чутким обонянием все разведав и разузнав, маг решил действовать. Эти инквизиторы совсем еще молодые и не определившиеся в жизни, возможно, избрали этот путь не по собственной воле. Возможно, инквизиторское ремесло перешло к ним по наследству, и у них просто не было выбора, возможно, их с детства воспитывали и готовили вот к такому вот виду государственной службы. Но для Фросрея все кто жгли людей на кострах, зверски пытали своих жертв наслаждаясь криками, были подонками, не заслуживающими прощения.
Когда Фросрей только начинал свой путь служения Армидее, один из генералов СБК под видом бродяг предложил ему прогуляться по миру людей. Старый артэонский военачальник хотел наглядно показать магу кто такие враги артэонов на самом деле и кто в этой извечной борьбе севера и юга прав, а кто виноват. Они пришли на площадь одного из городов в сердце Ладгарской Империи, где местные инквизиторы сжигали на кострах очередных ведьм, чем восстанавливали какую-то там справедливость, короче развлекали собравшуюся поглазеть толпу. Схватив Фросрея за руку, генерал заставил его вытерпеть все эти казни до конца. Маг конечно об этом знал и не раз слышал, но прежде, дабы придерживаться положенного светлому магу нейтралитета заставлял себя этого не замечать. Но сейчас отказываясь от заветов светлого мага переходя на службу артэонам, в переломный момент жизни он заставил себя все это увидеть. Он пришел в ужас и просто не знал что делать. Он мог только убить их всех, уничтожить всю эту ликующую от криков боли толпу, и тех, кто это устроил тоже, но это был не вариант. Поэтому он просто стоял и слушал жуткие крики сжигаемых в огне женщин. Он понял для себя: люди это стадо. Они будут радоваться любому злу, к которому их приучат. Виновны здесь те, кто все это устроил, кто приучил толпу это любить. С тех пор он люто ненавидит даже само слово инквизиция, от одного вида подонков, что творят все это, его переполняет гнев.
И вот сейчас все решил гнев. Недолго размышляя Фросрей, мысленно велел чудовищу уничтожить всех Хранителей Ладгарда спящих в палатке. Монстр послушно и с удовольствием принялся выполнять волю своего хозяина. Сердце мага застучало от гнева, он замер, ожидая кровавого, но заслуженного правосудия. Чудовище своими лапами принялось перемалывать в мясо всех ладгардских инквизиторов спящих в палатке. Маг, всецело наблюдая за происходящим глазами монстра, решил получить удовольствие от торжества кровавой справедливости. Стоило огромным когтям монстра пронзить кажущуюся такой мягкой плоть, как вдруг Фросрей всецело погрузился в тело чудовища. Из-за гнева, возникшего в его душе, из-за осознанного желания этой кровавой расправы маг на доли секунды очутился в теле чудовища в прямом смысле слова, полностью слился с ним воедино. Шкурой почувствовал бесконечную бездну безумия иссушивающую чудовище изнутри. И даже тонны крови жертв не могли насытить или хоть немного утихомирить неописуемое безумие, что клокочет внутри порождений Тьмы, заставляя их убивать.
Сдавливаемую в огромных лапах монстра влажную от крови плоть жертвы маг почувствовал так, будто смятое разорванное тело юноши он сжимал в своих собственных руках вдруг ставших чудовищными когтистыми лапами. Пока теплая кровь сочилась по огромным пальцам, маг в полной мере прочувствовал то, как приятно для монстра было раздавить жертву в своих огромных лапах, выжать из нее кровь и выдавить внутренности. Всецело разделил сладость от убийства, почувствовал, как внутреннее безумие, прожигающее сознание монстра, удовлетворившись кровью на секунду отступило, дав возможность с облегчением сделать несколько глотков воздуха, будто пропитанного сладостью. Слитый с монстром воедино он почувствовал неописуемое удовлетворение от насыщения жажды крови, сродни удовольствию это удовлетворение ласкало душу. И это удовольствие было не описать. Маг полностью пережил все секунды этого убийства вместе с монстром и после недолгого облегчения дарующего невиданное экзотическое наслаждение почувствовал безумие, снова поднимающееся из глубин чудовища. Гнев, вспенившийся в душе мага, на несколько секунд сделал его с чудовищем единым целым, на мгновение он почувствовал каково это быть кровожадным монстром.
