Маркетолог@ - Часть # 3/4 "Аватар/селфи"

— А если я откажусь, то что тогда? — проскрипел Лейс. Андрей пожал плечами:

— Ну, если ты откажешься, то мне придется сначала вести Еву с собой в коттедж, а потом в полицию, и...

— Ты соображаешь, что ты несёшь? — взвился Лейс. — Она же там все увидит...

— А это вы о чём? — тут же навострила уши Ева. — Что такого там, в домике, что я не должна это видеть?

— Так, ладно, чёрт с вами! С тобой, Андрей, мы еще увидимся. А ты, маленькая обманщица... быстро пошла со мной! Я тебе покажу, как по магазинам прятаться.

— Вообще-то, это я ей велел, — вмешался Андрей.

— Вообще-то, я ей велел другое. — И Лейс пулей устремился к парковке. Ева грустно посмотрел в спину удаляющегося Лейса.

— Он меня убьёт по дороге, — пожаловалась Ева Андрею. — Вы... то есть ты даже не представляешь, какой он.

— Не поверишь — представляю... Ну, не бойся, иди. А я позвоню Кейду... то есть, твоему отцу, — поправился Андрей. — Только, я прошу тебя, Ева, не подведи меня. Понятно, на что я намекаю? — Ева смущённо вспыхнула и согласно кивнула. — Отлично. Имей в виду, у вас с Лейсом есть всего два часа на дорогу.

Подумав, Ева встала на цыпочки и с благодарной нежностью поцеловала Андрея в щёку:

— Спасибо вам... то есть тебе.

— Не за что, детка. — Андрей погладил Еву по плечу, развернулся и быстро пошёл к коттеджам, где его уже ожидали служба криминалистики, начальник ОВД по Наро-Фоминскому району и представители МВД. Счастливая Ева улыбнулась и рысью устремилась за Лейсом.

Лейс и Ева добрались до парковки через пятнадцать минут. Лейс открыл брелоком ключей двери автомобиля.

— Садись, — открыв деврь, грозно приказал он. Ева в два счёта устроилась на пассажирском сидении и с фальшивой покорностью сложила на коленях ручки. Обозрев её позу, Лейс хмыкнул, как следует хлопнул дверью и отправился к охранникам, чтобы заплатить за парковку. Те как раз обсуждали взрывы.

— Ничего не слышали? — с жадным любопытством осведомился один из них.

— Меня тут вообще не было, — неласково буркнул Лейс, протягивая караульщику деньги.

— Жаль, — с горечью сказал тот. И добавил: — Честно, жалко. Такого тут отродясь не было.

'Такого вообще никогда не было', — фыркнул про себя Лейс и сел в машину. Сунул ключ в гнездо замка зажигания, вывел машину с парковки и выехал на Киевское шоссе, держа курс на Москву. Ева сидела молча и нерешительно поглядывая на Лейса. Потом не выдержала:

— Лейс, ну пожалуйста... — начала она и тронула его за локоть. Стиснув зубы, мужчина перешёл в правый ряд и прижался к обочине. Включив 'аварийку' и заглушив мотор, Лейс положил на руль локти, наклонился и, прижавшись подбородком к лежащим на руле рукам, посмотрел в лобовое стекло. За окном ярко светило солнце. На машинах, скользящих по трассе, в пятнашки играли блики. Мир был тихим и светлым. Всё было хорошо.

— Лейс, ну пожа-алуйста...

Лейс перевёл взгляд на Еву. Своё решение он уже принял. Теперь его интересовало, какой выбор сделает эта невозможная девчонка.

— Лейс, ну не молчи, — робко позвала та. — Я.... я не хотела тебя обманывать. Но видеть тебя мёртвым я тем более не хотела.

Лейс вздохнул:

— Знаешь, что?

— Что? — осторожно спросила Ева и подобралась на сидении.

— В общем, так. Когда тебе исполнится двадцать один, я за тобой приеду. Не знаю, где ты будешь — в Лондоне, в Париже, или в Москве. В Берлине или ещё где-то, но я найду тебя... Сначала я извинюсь перед твоим отцом. Потом — если он отпустит тебя со мной — ты и я пойдем гулять. Я куплю тебе цветы, дурацкую мягкую игрушку — какую-нибудь подушку в форме сердца, или свечи с отвратительным запахом корицы или ванили — короче, всю ту невыносимую ерунду, которые так любят девочки твоего возраста. — Ева фыркнула, но Лейс даже не улыбнулся. — Потом ты и я отправимся на какой-нибудь глупый фильм про нереальную любовь, там съедим чипсы, подтаявшее итальянское мороженое и вчерашний попкорн. После отправимся в какой-нибудь шумный парк, где есть колесо обозрения. Может быть, это будет 'London Eye' — а может, это будет ваше Чёртово колесо в Парке Горького... Там я, видимо, и скажу тебе, что хочу на тебе жениться... Но сначала я прямо сейчас отвезу тебя к твоему отцу! И когда ты будешь сидеть дома за семью замками, я отправляюсь в аэропорт, пройду регистрацию на рейс и куплю себе в 'Duty Free' самый крепкий алкогольный напиток, который только есть в этой вашей... э-э, и моей стране. Потому что я мечтал выпить и забыться хотя бы на пару часов после того, как познакомился с тобой в социальных сетях.

— Это всё? — мрачно осведомилась Ева.

— Это — всё, — кивнул Лейс, наблюдая за ней с улыбкой.

— Так, всё понятно... Тебе сколько лет? Тридцать шесть, сорок пять?

— Всего тридцать два, — испугался Лейс. — А что?

— Да ничего. Оно и видно, — вредным голосом отозвалась Ева. — Игрушки, свечи он купит... какие-то подушки дурацкие... Сначала пообещай мне, что ты не бросишь меня из-за моего отца и что ты никогда не будешь вести себя со мной так, точно ты — мой папа. А потом ты пообещаешь мне взять меня с собой на серфинг в Египет и научить кататься на волне. Договорились?

— Договорились, — кивнул Лейс. Помедлив, придвинулся к Еве и поднял её подбородок. — Как скрепим нашу сделку? — улыбнулся Лейс.

Ева подумала, смущённо покраснела — и решительно впилась ему в губы.

@

5 апреля 2015 года, четверг, днём.

Ленинский проспект, дом 178, Москва.

Россия.

Через два часа Лейс подогнал 'Volvo' к высокой резной решётке, надёжно огораживающей высокую двадцатиэтажную башню.

— Папа! — радостно закричала Ева, заметив Даниэля Кейда. Мужчина нетерпеливо мерил шагами перекресток рядом со шлагбаумом. Девочка вскинула счастливые глаза на Лейса.

— Пойдем, познакомлю тебя с моим отцом. — Ева открыла дверь и побежала прямиком к отцу. Лейс подумал, поморщился, но покорно вышел следом за Евой. Увидив выражение злости на лице Даниэля, Ева затормозила, как стреноженный на скаку конь, и быстро юркнула за спину Лейсу. Прищурившись, Кейд внимательно наблюдал за дочерью и за тем, в ком его дочь обрела защитника. Лейс заглянул в глаза Даниэля и осторожно вывел девочку из-за своей спины.

— Лейс, ты что? — не поняла та.

— Ничего. Он просто молодец. И отлично меня понял, — изрёк Даниэль. Со всей страшной яростью и болью, которые он успел пережить за две последние ночи, Даниэль двинул Лейсу в челюсть. К удивлению Даниэля, Лейс пошатнулся, но устоял.

— Папа! — взвизгнула Ева и кинулась на защиту Лейса, закрывая его от разгневанного отца.

— Иди домой, Ева, — с арктическим холодом произнёс Даниэль. — Сейчас этот... гм, понятливый молодой человек очень быстро уберётся отсюда, а ты отправишься в квартиру и начнёшь паковать свои вещи. Ты сегодня же уезжаешь со мной к Эль, в Лондон. Она — твоя мама. И твоя мать место себе не находит.

— К ма...? Так, я никуда не поеду, — уперла руки в боки Ева.

— Это ещё почему? — окончательно разневался Даниэль.

— Потому что вы обманули меня! Потому, что если я сейчас уйду, то я потеряю Лейса. Папа, я тебя знаю: ты никогда не простишь его. И ты не позволишь нам встречаться, и...

— Делай то, что приказал тебе отец, — услышал Даниэль чуть низкий, чуть хриплый голос. Заглянув в глаза того, кому он приготовился было вломить по-новой, Даниэль замер и осёкся. Ещё бы: на него смотрели 'волчьи' глаза ярко-синего цвета — как и у той женщины, которой он, Даниэль, был обязан жизнью и здоровьем своей дочери.

— Не может быть... — неверяще прошептал Кейд. Игнорируя его удивление, Лейс повернулся к Еве.

— У тебя опять идет кровь. И опять из-за меня, — заплакала Ева.

— Да, у твоего отца неплохой удар. И ты дорого мне достаёшься, — улыбнулся Лейс и вытер слезы у нее со щёк. — Ну не плачь, не надо. Просто иди домой и ничего не бойся. Настанет день, и мы с тобой встретимся. Я клянусь тебе. Я тебе обещаю. У меня есть твой телефон. А у тебя — твои социальные сети.

— Ты меня не дождёшься, — прошептала Ева и попыталась вцепиться в него. — Мой папа тебе запретит. А мне двадцать один исполнится только через полгода.

— Ева, я ждал тебя так долго. Чего стоят каких-то шесть месяцев? — с улыбкой заметил Лейс. Потом посмотрел на Даниэля, успевшего прийти в себя, очень вежливо, изящно и независимо поклонился ему, и направился к машине. Ева вытянулась стрелой, наблюдая за Лейсом.

— Ева, даже не думай, — отрезал Даниэль, потирая рассечённые костяшки пальцев. При звуках отцовского голоса Ева обернулась, и Даниэль увидел упрямый взгляд Эль, когда та двадцать лет назад поклялась любить и ждать его. — Ева — нет! — похолодел Даниэль.

— Да. Прости, но это всё, папа. — Отвернувшись от отца, Ева пошла к подъезду.

Лейс выехал на пересечение Ленинского проспекта со МКАДом. Потер скулу, посмотрел на кровь и улыбнулся.

'Солнечные глаза, счастливый смех. Мой белый лист бумаги. И вот теперь на этом белом листе кровью написано моё имя...'

Лейс вытащил из кармана джинсов iPhone, принадлежащий Еве, и набрал номер.

— Здравствуй, папа, — просто сказал Лейс.

— Мальчик мой, где ты? Что ты? Почему ты звонишь мне с чужого номера? Что с тобой? -закричал Рамадан, сжимая в руках мобильный, стоя в палате, освещённой ярким солнцем Каира.

— Что со мной? — Лейс смущённо взъерошил волосы. — Со мной всё хорошо... Просто ты выиграл, папа. Кажется, я нашёл ту, что искал. Кажется, будет свадьба.

— Э-э, ты смеешься, Лейс? Я не ослышался? И вы... э-э.... поженитесь? — Рамадан был поражён.

— Можно подумать, папа, ты предоставишь мне выбор, если учесть, кем приходится тебе эта девушка, — сел на любимого ехидного конька Лейс.

Повисла пауза, сотканная из удивления и необидного любопытства. Шари, стоящая рядом с Рамаданом, грустно склонила голову и отошла. Но Рамадан это заметил.

— Кто она, эта твоя избранница, Лейс? — спросил старик, глядя вслед исчезающей Шари.

— Она тебе точно понравится, — уверил Лейс. — Расскажу, как только прилечу за тобой. Я возвращаюсь, папа.

@

5 апреля 2015 года, четверг, вечером.

Квартира Андрея Исаева, ул. Академика Варги, дом 1, Москва.

Россия.

Андрей Исаев ехал домой, вспоминая разговор с криминалистом из Интерпола.

'Нет, я не знаю этого мужчину, — говорил специалисту Андрей. — Я видел его лишь однажды, это было неделю назад, в Лондоне.... Нет, здесь этот человек говорил со мной только по-русски... Отпечатки его пальцев есть? Как это нет? Нет даже в базе данных? Считаете, что у этого человека переделано лицо и отпечатки пальцев? Странно... Нет, повторяю вам: я не знаю, кто этот человек и почему он убил всю группу во главе с Максом... Ладно, давайте так: оставьте его тело в морге. Завтра я приеду и сам разберусь с его захоронением. Нет, неизвестная могила не пойдёт: я обязан этому человеку. Если родственников не найдёте, то я сделаю всё сам, быстро, просто и тихо...'.

Добравшись до гаражей, Андрей поставил там свой байк.

— Как дела, Андрюха? — окликнул его сосед по гаражу. Исаев даже не обернулся, только показал большой палец, мол, всё хорошо. Погружённый в свои мысли, Исаев направился к дому. Не замечая никого вокруг, толкнул дверь подъезда. Кивнул консьержке, начал подниматься к лифту.

— Андрей, не торопись, — остановила его консьержка. — Загляни в почтовый ящик, к тебе сегодня рано утром курьер приходил. Пакет для тебя оставил.

'Я ничего не заказывал', — подумал Андрей. Тем не менее, спустился на один пролёт, подошёл к почтовому ящику. Открыл его — и в ладонь Андрея скользнул жёлтый, запечатанный конверт без марок и маркировок.

— Как выглядел курьер? — поинтересовался Андрей, недоуменно вертя конверт в пальцах.

— Как выглядел? Да как обычно, — пожала плечами женщина. — Высокий такой. Примерно с тебя ростом... Тёмные волосы. Карие глаза. Но такая улыбка, — и консьержка зарделась, — такая... в общем — как у тебя.

Исаев побледнел и шагнул к лифтам.

— Андрей, а что в письме-то? — окликнула его любознательная женщина.

— Да так... долг вернули.

— А, долг вернули, — глядя вслед Андрею, разочарованно протянула консьержка.

Отперев квартиру, Исаев скинул куртку и прошёл в кухню. Включил настольную лампу, сел за стол. Подумал — и на свой страх и риск вскрыл конверт. Аккуратно вытряхнул на стол cемь листков в клетку, исписанных знакомым ему, по-военному чётким почерком. Не веря глазам, Андрей прочитал самую первую строчку:

'Здравствуй, Андрей. Тебе пишет 'Симбад Омега' — человек, которого ты искал и которого больше нет на свете...'.

— 1 —

'Ах, утону я в Западной Двине!

Или погибну как-нибудь иначе,

Страна не зарыдает обо мне,

Но обо мне товарищи заплачут...'.

(Геннадий Шпаликов)

'Вечная любовь, верны мы были ей...'.

(Наталья Кончаловская, к/ф 'Тегеран 43')

'г. Апрелевка, 5 апреля 2015 года.

Здравствуй, Андрей.

Тебе пишет 'Симбад-Омега' — человек, которого ты искал и которого больше нет на свете. Я знаю, что ты всегда хотел знать правду о том, кем был твой отец. Я сам расскажу тебе это. Я обойдусь без домыслов, буду честен с тобой до конца. Когда ты дочитаешь моё письмо, вспомни о том, что я говорю тебе сейчас. Я любил тебя — как любил и Эль, и Диану, потому что вы — мои дети. Я всегда вас любил. Я навсегда вас люблю. Пожалуйста, будьте счастливы.

Своё письмо я начну с того, что много лет мучает меня. Андрей, у тебя есть старшая сестра. Твою сводную сестру зовут Стелла. Она живёт в Лондоне, недалеко от меня, её координаты — в конце письма. Найди её. Эль того стоит, поверь мне. И когда ты встретишься с Эль, то попроси у неё за меня прощение. Мне не стыдно, что я не любил её мать — на это у меня есть причины. Но мне стыдно, что я ни разу не сказал своей дочери: 'Здравствуй, Эль'. И мне жаль, что я никогда не услышу от неё два простых слова: 'Папа, здравствуй'.

Итак, кем был я, ваш отец? Я — профессиональный военный, бывший сотрудник ПГУ КГБ СССР, иначе — разведчик. Но в этом нет ни капли романтики. Такими, как я, не рождаются: такими, как я, становятся. Можно прийти к этой профессии, заполнив анкету, и оставив ее в особняке, на Остоженке А можно унаследовать эту профессию от родителей. Иногда эта профессия выбирает людей сама. Но, как бы то ни было, служение Родине — это вполне осознанный путь. Я сам сделал свой выбор. Жалею ли я об этом? Нет. Такие, как я, мы — никто без Родины . Жалею ли я, что, защищая Родину, я не был со своими детьми? Да. Если честно, я об этом жалею. Сожалею ли я о том, что поручил своих детей тому, кто был во много раз меня лучше? Нет. Об этом я никогда не пожалею. Мою правоту доказывает то, что мои дети выросли достойными людьми, и я всегда буду ими гордиться. А вот будут ли мои дети гордиться мной? Об этом я спрашиваю себя постоянно.

Что знают об обратной стороне профессии разведчика те, кто пишут о нас книги? Кто думает о жертвах, которые мы ежедневно приносим на алтарь правителей, желающих мира? Кто понимает, что у нас нет права любить женщин, просить их родить нам детей, воспитывать своего ребёнка и говорить ему правду? Кто думает о тех, кому мы сломали жизнь, чтобы защитить мир, в котором вы живёте? Кто пожалеет тех, кого мы использовали и бросили, как смятый лист? Этого я не знаю. Увы: такие, как я, не имеют права задавать себе подобных вопросов. Мы не имеем права колебаться — ни разу и никогда. Раздумывать о правильности выбора — для нас это уже слабость. Быть слабыми — такого права нет у тех, кто защищает Родину. Наше служение своей стране — это своего рода подвиг, потому что мы предаем себя злу во имя добра. Такие, как я — мы сотни безымянных фигур на шахматной доске, которыми выигрываются войны. Наш профессионализм заключается в том, чтобы в мирное время не выстрелил ни один пистолет. И наша профессия будет существовать до тех пор, пока это нужно живущим. Возможно, мы и заслуживаем безымянной звёздочки на стене мемориала и наград, считают правители. Я скажу им твёрдое 'нет'. Вы считаете, мы заслуживаем уважения? Я снова отвечу 'нет'. Тогда — чего же мы заслуживаем? Мой ответ будет таков: мы заслуживаем милосердия. Но милосердие — это не жалость. Это — понимание. Чтобы рассуждать о таких, как я, нужно знать саму природу нашей профессии. Чтобы понять то, о чем я расскажу, нужно иметь сердце.