И Смех, И Грех

— Ой, не говори, это меня саму обескуражило.

— Ещё бы... Ну, пошли. У нас тоже есть чем их удивить.

ДВА ШАГА ДО НАЧАЛА.

Если б Димку и Виктора кто предупредил заранее что такое возможно, они б этот день запечатлели в памяти, как один из светлых и чудесных. А сейчас... С появлением Андрея братьев разбил столбняк. Ребята удивлённо смотрели друг на друга. Парни оцепенев, а девушки хлопая ресницами открывали рот, не могли вымолвить и слова. Виктор и Дима ещё помнили, как хоронили, оплакивая Андрея, как бросали горсть земли, заказывали венки и шли за дорогим гробом. После отпустившего шока, крепким объятиям не дала состояться Лена, встав между ринувшимися в радость опомнившимися мужиками. За объятиями последовало бурное перемещение в дом, в комнату Лены и непредназначенный для её ушей разговор с братьями. Он бесцеремонно выпер её из комнаты, не желая, чтоб она слышала про жену. Андрей вообще не стал ей ничего говорить о ней. Надеясь получить развод и навсегда избавиться от такого "счастья" или сделав себе другие документы начать совершенно новую жизнь. И вот сейчас заскочив в комнату в неподходящий момент, как раз на фразе брата о его жене, она поломала все его планы. Андрей схватился за голову: "Слышала или нет? И, если слышала, то, что будет с ним? Дёрнуло Виктора вспомянуть эту ведьму".

Тревога его была не напрасной, Лена моментально поймала всё то, что он не спешил ей открывать. Так уж устроена женщина всё интересное ловить на лету. Улыбаясь и не подавая вида, она торопливо покинула комнату, желая лишь поскорее убраться и не упасть. Потом, привалившись к стене на дрожащих ногах, она страшно хотела провалиться под землю или забиться в щель. "Как хорошо было комару в сказке Пушкина, забился в щель и поплыл. Вот бы и мне комаром, жуком, кем угодно, только бы никого не видеть мне и никто сейчас не трогал меня". Но в жизни шапок невидимок не наблюдается. Терпи. Подошла Алина, торопящаяся рассказать о болезни Веры, Димке и о чудесном преображении Тани. Прижалась к боку соскучившаяся по матери Галинка и Лена пошла на кухню. Делая вид, что слушает щебетание сестры и дочки, а на самом деле раненое сердце, рвясь на части, обливалось кровью. "Оказывается, любить так не просто и так больно. С мужем всё было нежно, легко и красиво. А с Андреем сплошные рогатины. Неужели любовь бывает и такой. Но ей-то зачем это? Она привыкла к устоявшемуся ровному бегу времени. Могла разволноваться из-за температуры дочки или повышенного давления мамы. Неприятностей с зачётами у Алины, а такой компот из-за мужчины ей не нужен. Совершенно чужой человек и как оказалось женатый. Ну, насчёт чужого — это она явно погорячилась: столько пережито вместе. А вот насчёт того что женат... Да, она ни за что никогда, с женатым мужчиной, никаких отношений не будет иметь. И этот сопляк плёл ей про какую-то любовь, и она почти поверила. А у него жена и, наверное, есть дети. Зачем она впустила в свою душу его, зачем? Это как котёнка увидишь на улице жалкого несчастного, пожалеешь, возьмёшь. Он пригреется, наестся, очухается и начинает потихоньку безобразничать в каждом углу, ты уже и не рада, что взяла и пожалела, а выбросить не можешь. А кот ест и растёт, и ведёт себя совсем бесцеремонно, и ты привыкаешь, и махаешь на всё это рукой. Её знобило. Не зря в переводе с английского "стресс" означает напряжение. Нервы натянуты как гитарные струны. За столом она почти ничего не ела, сухо напомнила ему о приёме лекарств и, воспользовавшись первой же заминкой, ушла. Не жаркий августовский вечер, дышащий ароматом ранних астр и флоксов, пьянил. Но ей было не до этого. Она искала место выплакаться. Нашла действительно щель в дальней части огорода. Это было место между каменным забором соседа и маленькой кладовкой для садового инструмента и инвентаря, закрытой плотным кольцом вишнёвых деревьев. "Никто не поймёт, как мне больно. Ведь своё чувство, нежность, бросила под ноги, а мальчишка посмеявшись растоптал. Все счастливы и забыли, что такое бывает. Когда тебя никто не любит, когда ты никому не нужна. А когда пытаешься затолкать боль на самые задворки сознания, то худшее, что только может быть, это остаётся ей в жизни любоваться чужим счастьем, а большее не про неё, так чего раскрывать рот, мечтать... Нет, за сестёр она, конечно, рада, только чувствуется своё несчастье в минуты чужой радости особенно остро". Уткнувшись в кирпичную кладку, она, закусив кулачок, жалея себя ревела как хотела, но Андрей нашёл.

— Лена, что за хоровод?— попытался, напустив беззаботность, обнять он её.— Исчезла, я ищу, ищу... Смотри как ладно всё получилось , прямо семейный подряд какой-то. Твои сёстры, мои братья...

— Отойди от меня и никогда больше не приближайся на пушечный выстрел,— всхлипнула она.

Он постарался всё превратить в шутку.

— А из какой пушки будут стрелять?

— Я не шучу.

— Я тоже. В чём дело?— заявил он, уже догадываясь о причине сам.

— Ещё смеёшься. Бог тебе судья. Попользовался и отвали.

— Ты говоришь загадками, неужели от двух бокалов вина так тебя развезло,— заявил он, нахально выгадывая время.

— Не понимаешь? Тогда я поясню. Я взяла на себя страшный грех, связавшись с женатым мужчиной. Меня может быть, извиняет только то, что я не только не знала об этом, я даже не догадывалась о таком. Молодой парень, тем более без кольца, но оказывается наш пострел, везде успел... Старшие оба холостые, а этот уже окольцован, а мне-то плёл... Любовь на всю жизнь.

Она выдохлась и заплакала.

— Лен, ну виноват. Не хотел тебе даже говорить об том. Ты упоминала про кольцо, я его снял ещё год назад. Молодой был глупый. Братья уговаривали, видя со своего возраста и опыта, что это за женщина, а я, не слушая, влез в ту кабалу. Чуть не переругался с ними из-за неё. Хорошо, что умными они оказались, на мои заскоки не обратили внимания. Старше меня мадам. Я после того случая с тобой в школе, всех искал похожих. Вот и нашёл. Думал звезду отхватил. Грудь, как на картинке, фигура конфетка, а на деле дерьмо. Ушёл. Трогать не стал. От братьев стыдно было. Получается, они раньше меня во всём разобрались, а я ушастый ещё и паровозом на них, оказывается, пёр.

Она отворачивала мокрое от слёз лицо. Её худенькие плечики вздрагивали. Он развернул, она не имея возможности даже оттолкнуть его, всё-таки после такой операции, простонала:

— Уйди... Стандартный для такой ситуации набор. Конечно же, жена виновата...

Он моля не отпускал.

— Ей Богу не вру. Лена, зачем старое ворошить. Давай забудем всё. Ну, его к лешему.

Вытерев тыльной стороной ладони лицо, она прошептала:

— Это твоя жизнь делай с ней, что хочешь. А от меня уходи.

Он зарыл лицо в её волосах.

— Лена, я виноват.

Она взвилась.

— Виноват?! Я тебе поверила. А ты обманул.

— Я не обманул, так получилось...

— Ну да, конечно. Дуру убогую нашёл.

— Лена, я давно зачеркнул её для себя, уничтожил, забыл, пойми ты. Поэтому и молчал. На какой фиг она нужна, чтоб вспоминать треску эту. Наверное, глупо, по — детски, но мне казалось так правильно.

— Похоже, ты сейчас на ходу это придумал и у тебя одни концы не бьют другие. Но мне всё равно. Ты оказался не просто хитрым, а злым мальчиком. Сейчас больно, но впредь мне будет урок, больше не хотеть настоящего и жить только прошлым. К тому же я не в обиде. Сама захотела быть обманутой. Больше такого со мной не случится. Пусти.

— Нет,— поймав, прижал он её к себе,— нет. Лена, пойми, пожалуйста. Я не прошу прощения. Сам идиот виноват. Молодой самонадеянный. Я не могу тебя потерять. Ты только не бросай меня ладно? всё перемелется, правда. Пойми, пойми меня, пожалуйста.— На Андрея было жалко смотреть. Лена колебалась. "Он перевернул меня всю, превратив в какую-то тряпку, зачем мне ещё и эти мучения. Кто его разберёт: толи правду говорит, толи врет".

И тут в поисках мамы, набрёдшая на них Галинка, принялась отдирать парня от Лены, крича и лупя его:

— Уйди, ты плохой, не тронь маму.

Изумлённый Андрей отступил. И подбежавший на крик девочки Виктор, посланный Таней, застал уже их одних. Андрей ретировался.

— Что у вас тут произошло и с чего вы в эту дыру забились?— Заметив слёзы в опухших глазах, спросил: -Ты плакала?

— Галинка никак не поладит с Андреем,— уклонилась от ответа Лена, старательно пряча лицо.

— Он плохой,— заверила девочка Виктора.— Пусть бы он лучше оставался памятником.

— С чего ты так решила? Мне, кажется, ты ошибаешься, малышка, он славный малый,— взял на руки её к себе парень.

— Плохой, плохой. Ты просто его защищаешь потому, что он твой брат. Вот если б ты не полюбил принцессу, то стал бы самым моим лучшим папой.

Взрослые улыбнулись.

— У него есть дети?— вдруг спросила Лена, не ожидая такого вопроса даже от самой себя.

Виктор, опуская девочку, фыркнул:

— Дети? Откуда. Ты меня насмешила.

— Но ведь он женат?— вырвалось у Лены.

Виктор, готовясь к разговору, покашлял в кулак. Кхе-кхе...

— То, что было у него нельзя назвать таким ответственным словом. Та сука не могла по человечески оценить даже его, не то, чтоб родить ему ребёнка.— Но, поймав изумлённый взгляд девочки, прикусил язык. Покрутив девочку за ручку зонтиком, он подтолкнул её к освещённому двору:— Галь, иди, погуляй. На качелях покатайся.— Дождавшись её ухода, продолжил разговор:— Извини, сорвался. Мы с Димой знали с самого начала, чем дело кончится. А он, словно с ума сошёл. Мне показалось— утешиться хотел. Она, как жила, так и продолжала жить, не уменьшая своих развлечений и аппетитов. Прозрение для него наступило быстро. Только, как там говорят: локоть-то близко, а не укусишь. Дама же соизволила забеспокоиться только, когда он ушёл. Достаток поубавился. А может быть и замуж-то за него пошла с одной целью, забрать деньги. Я судить этот контингент не могу их сейчас навалом таких. Мужику самому надо ушами не хлопать, если они, конечно, у него есть. Гадать не буду, только решила она его ухлопать. В него в тот раз было сделано два выстрела и один по её наводке.

— Чудовищно.

— Да.

— А второй?

— Пока не знаем. Надо разбираться.

— А что с его женой теперь будет?

— Хороший вопрос. Если прикинуть что она заказала не только мужа, но и порешила своего жениха— любовника по совместительству киллера, за которого ещё пару месяцев назад, обрадованная вдовством, собиралась замуж, то я в растерянности. И не просто порешила, а разрубила на части и вывезла в лес. А когда Димка с Алиной нашли одну часть, умудрилась обвинить в этом его. Хорошо, хоть Алинка подтвердила, что он всю неделю неотлучно был около неё в больничной палате, это были дни, когда вашей маме делали операцию.

Она не знала, куда ей деть свои руки и бестолково помотав ими, скрутила на груди.

— Ты говоришь страшные вещи.

— Я рассказываю, как есть. А ты решай. Андрею не повезло с детства, а дальше вообщё сплошные ухабы и ушибы на них. Ранение в армии, потеря любимого дела. Потом эта дурацкая не нужная ему женитьба. Покушение. Сгоревшая машина и он чудом оставшийся живой. Как выяснилось благодаря тебе. Он не сказал, но что всё-таки там с его спиной?

— Всё сложно. Хотели менять два диска, но потом, когда вскрыли, ограничились пока ремонтом своих. Вроде пошло на поправку, но ситуация в любую минуту может измениться. Слишком много ограничений, а он своенравен.

— Значит, инвалид.

— Я так не сказала...

— Не старайся, Лен, я понял. Спасибо от нас с Димкой... и сколько мы тебе должны? Говори, не стесняйся.

— Нисколько. Он расплатился. Там я бумагу написала, что отказываюсь от наследства в пользу его. Думаю, вы знаете, как довести это до ума.

Он помучил подбородок и спросил в лоб:

— Лена, ты на что-то обиделась?

— Тебе показалось. Извини, пойду, лягу спать, очень устала с дороги.

— Хорошо. Вы отдыхайте здесь, а мы уйдём в мой дом и заберём Галинку к себе. Мы с ней без тебя сдружились.— И добавил, как бы оправдываясь.— Это чтоб вы могли спокойно выспаться.

Лена не впуская его в свои тайны, попыталась остановить процесс.

— Она не мешает...

— Рассказывай мне сказки, а то я её не знаю..., с чего ты так смеёшься?

Она действительно смеялась.

— Буквально несколько месяцев назад у меня было огромное желание пройтись по тебе скалкой, а сегодня мы стоим, беседуем, как нормальные люди.

Он тоже хохотнул.

— Что поделаешь, эти месяцы многое перевернули в нашей жизни. Ведь так?

— Ты прав. То, что случилось с Таней на грани фантастики. В моей голове не укладывается... Красавица, художница...

— Фантастика тут не причём. Скорее сказка и любовь,— улыбнулся он.

— Пусть так. Только это прекрасно. Извини. Я пойду, меня качает.

Она заглянула в комнату, Андрей лежал на кровати в одежде на животе, придерживая рукой подушку на голове. Застелив диван простынёй, и достав из комода подушку с пледом, она, раздевшись, выключила ночник и закрыла глаза. До разговора с Виктором у неё не было такого намерения ложиться с ним в одной комнате, но... потом, она передумала. Лена слышала, как собирались, уговаривали капризничавшую девочку ребята, как они ушли, как ворча и тявкая утопал за ними пёс. Потом враз всё стихло, только откуда-то издалека доносилась музыка и весёлые пьяные крики. "Какой-то праздник справляют не иначе". Сон куда-то улетучился. Она вспомнила, как весело гуляли здесь в деревне её свадьбу. Плясали, кричали "Горько!" и пели на все голоса песни. Посмотрела на Андрея, тот не шелохнулся. "Вот за что мне такое? К лекарствам, конечно же, не притронулся. Что за ребячество. Придётся заткнуть в себе женщину и побыть сестрой или матерью". Встала, подошла, тронула за плечо.

— Что тебе?— огрызнулся парень.

— Андрюша, надо выпить лекарство...

— Не хочу...

— Детсад. Что за капризы. Повернись.

— Уйди.

— Андрей, мне что, ребят звать?

— Сказал же, отвали, чего пристала, я тебе не сын и не брат. Раскомандовалась. Заведи себе мужа и командуй! А то мной она командует! И оставь своё сюсюканье.— Он демонстративно отвернулся лицом к окну.

— Хочешь, чтоб ушла выпей лекарство и я, как ты не скажешь, отвалю.— Отнеслась совершенно спокойно к его излиянию желчи она.— Ты же знаешь, я помочь хочу.

— Пошла ты к чёрту! Со своей помощью.

— Хватит ребячиться...

— Выключи ночник.

— Зачем, я и так знаю, что ты плакал. На, держи стакан, поворачивайся, поворачивайся.

На ней не было халата, только маленькая старенькая рубашечка. Она сидела на кровати и уговаривала его, как маленького. Заставив выпить лекарство, забрала стакан и поднялась. Его руки, стремительно нырнув под подол, потянули её обратно.

— Ленка, не уходи. Я опять влезу в какую-нибудь гадость.

— Ты ж не маленький...

— Без тебя маленький, дай мне возможность быть мужиком. Ах, да, я забыл, что я инвалид. Тебе такой не нужен.

Она не пылила, но говорила жёстко. Теперь она знала как с ним говорить и себя вести.

— Не дави на жалость и не хитри. Ты знаешь, что дело не в этом, а в твоём вранье. Я не лезла к тебе с расспросами считая, что каждый имеет право на личное пространство, но ты...