— Благодарю, Катя! Сегодня ты сотворила с моими волосами очередное маленькое чудо. И теперь можно смело отправляться завтракать, не боясь перепугать своим видом всю придворную стражу, — колдунья встала и, благодарно сверкнув глазами, неспеша направилась к двери. К передвижению в непривычно пышном облачении еще приловчиться требовалось. Хотя зря Лекс волновалась, со стороны её походка смотрелась вполне нормально. Она плыла, как и полагалось особе высокородных голубых кровей. — Букетик ты с ухажера поимела, значит. А лунное сияние понравилось? И ярко ли звезды блестели?
— Стражников перепугать у вас ни в каком виде не получится. Они свою принцессу обожают, да и по службе им не положено чего-либо бояться, — фрейлина пристроилась вслед за Яной, чуть сбоку и на шаг позади. — А на луну со звездами мне не удалось вчера полюбоваться. К вечеру я так устала, набегавшись за день и ни разу не присев, что отказалась от прогулки по саду, предпочтя уютную мягкую кроватку и недочитанный романчик. Да и с какой стати я должна была согласиться на променад после всего лишь недельного знакомства? Порядочные фрейлины Вашего Высочества так себя не ведут! — Катя звонко рассмеялась, с наигранной жеманностью наматывая на пальчик прядь волос цвета спелой пшеницы. — Пусть еще седмицу или даже две поухаживает, тогда у него появится шанс заслужить мою благосклонность. Возможно, что и составлю ему компанию в прогулке под звездным небом, если, конечно, погода не испортится, и не пойдут дожди. Мокнет пускай в одиночестве, если он такой уж ненасытный любитель природы...
Юля, по всей видимости, не сильно разговорчивая девушка, предусмотрительно распахнула дверь перед принцессой и серой мышкой выскользнула в коридор, тут же затерявшись в просторах замка. Мало ли какие у неё еще обязанности имеются, неведомые колдунье.
Другого Яна и не ожидала: по обе стороны от двери возвышались королевские стражи, похожие друг на друга, как братья. Оба рослые, крепкие, ладные, с одинаковым невозмутимым выражением на лицах, словно застывших в этом состоянии прямо с момента рождения. Правда, краем глаза уловив движение в дверном проеме, добры молодцы, положа руки на навершия своих мечей, еще чуточку вытянулись в росте, героически выпятив грудь, да так и окаменев по стойке смирно. Лекс приветливо кивнула своей охране, впрочем, не переходя грань приличий и не опускаясь до фамильярности. Просто она выросла в семье военного, а они во все времена и во всех мирах живут по одним и тем же принципам, как это и не покажется странным. И Яна не раз слышала от своего отца, майора-десантника, такую фразу: "Если офицер хочет, чтобы служба в армии приносила ему радость, а не разочарование, то в первую очередь он должен научиться уважать подчиненных ему солдат". Лекс — девочка умная, запомнила истину с первого раза. Принцесса ведь, поди, тоже в некотором роде командир?
Мужчина средних лет, скучавший до появления Яны на каменной скамье в неглубокой нише стены, противоположной двери, бодро подорвался оттуда, легко вскочив на ноги, приставил на уровне груди сжатый кулак правой руки к раскрытой ладони левой и склонился в почтительном поклоне. В отличие от гвардейцев, охранявших вход в покои принцессы, и разодетых соответствующим образом в облегченный по сравнению с боевым, но зато по придворному элегантно красивый вариант доспехов, обладатель лихо закрученных усов и бородки а-ля Ришелье одевался скромно. Можно даже сказать, что чересчур скромно, до полной невзрачности. Длинная, до середины шиколоток, ряса неброского мышиного цвета. На ногах мягкие сапоги из замши опять же темно-серого цвета. Ряса подпоясана средней ширины ремнем, к которому прикреплены с обоих боков простенькие, без украшений и прочих излишеств ножны: справа — для меча-бастарда, слева — для кинжала с рукоятью в виде головы ястреба. На шее у мужчины болтается на цепочке талисман, тускло мерцающий в неверном свете факелов матовым металлическим блеском: стилизованное солнце с загибающимися, будто при вращении по кругу, зигзагообразными отростками-лучами. Сам диск испещрён множеством мелких цифр, букв, значков, символов и загадочных закорючек, разбросанных по плоскости казалось бы в хаотичном беспорядке. Несколько длинноватые черные волосы с редкой проседью собраны на затылке в конский хвостик, перехваченный тоненькой кожаной тесёмкой. В облике этого человека не было бы ничего такого, за что праздно любопытствующему взгляду захотелось бы зацепиться, если б не... Уродливый рубец шрама, темно-багровый, неровный протянулся по всей левой щеке почти от виска и до подбородка.
— Завтракать, Ваше Высочество? — выпрямляясь, полувопросительно поинтересовался мужчина неприятно-хриплым, режущим слух голосом, словно простуженная ворона прокаркала.
Дождавшись от Лекс утвердительного кивка, дежурный чародей — так его Янка мысленно обозвала, сделал приглашающий жест рукой, изобразив на губах подобие легко-ненавязчивой радостной улыбки, хотя девушка, не напрягаясь, прочла в его водянисто-блеклых глазах с трудом скрываемую скуку:
— Я вас провожу, принцесса. Как Вашему Высочеству ночью спалось?
Не особо дожидаясь ответа, мужчина, несильно прихрамывая на правую ногу, направился вперед по коридору, придерживая рукой меч, раскачивающийся в такт шагам.
— Хотелось бы лучше, но хорошо, что вообще проснулась живой и здоровой, — недовольно буркнула колдунья вслед уходящему магу и направилась за ним. Странно, и с чего это она так вдруг разозлилась? А ведь должна быть признательна провожатому: не пришлось изображать частичную потерю памяти на почве недосыпа, что выглядело бы крайне неубедительно. А пришлось бы, не возьмись он указывать путь! В каком закутке этого замка принцесса изволит пищу вкушать, Янка пока еще понятия не имела.
Чародей никак не отреагировал на ответ принцессы, по видимому потеряв интерес к дальнейшему разговору, если он вообще изначально присутствовал в заданном вопросе.
В неспешном следовании малочисленной процессии имелись свои плюсы. Лекс, не привлекая внимания окружающих, исподтишка осматривалась, искоса бросая заинтересованные взгляды по сторонам и стараясь запомнить всё, любые мелочи, попадающие в поле её зрения. Во-первых, вдруг да пригодится, а во-вторых, просто любопытно увидеть не в кино, а реальности чужое Иномирье, которое сильно отличается от тех измерений, где она прежде обитала. Даже колдовская школа в замке Хилкровс, как и Старгород, выглядели более современно, чем это средневековье. А уж про магловский мир, напичканный техникой, электроникой и прочим людским баловством, и вовсе говорить не приходится. К тому же чувства настойчиво подсказывали Янке, что она застряла тут основательно и надолго, так что поневоле требуется приспосабливаться.
Глава 16. Начало пути
Возле ручья Анклу поневоле пришлось задержаться еще на двое суток — болезненное состояние рыженькой подопечной ни в какую не желало изменяться в лучшую сторону. Волшебник в меру своих сил, знаний и возможностей пытался облегчить страдания девушки, но тщетно. Не помогали ни наспех сконструированные заклинания, ни впопыхах сваренные снадобья из нашедшихся поблизости немногочисленных целебных растений. Айка поджаривалась на медленном огне горячечного бреда, точно барашек на вертеле, только огонь полыхал не снаружи, а поедал её изнутри. За два дня болезни щеки рыженькой ввалились, кожа посерела, и даже конопушки, казалось, поблекли, по всей видимости, задавшись целью и вовсе сойти на нет. А зря — магу они нравились.
Спокойно девчонке тоже не лежалось. Она металась в бреду, непрестанно ворочаясь и судорожно подергиваясь. Изредка неведомая сила даже усаживала её: тогда Айка бездумным взором застланных бледно-серой мутью глаз окидывала близлежащие окрестности, видимо, совершенно не понимая, где находится, и как сюда попала. А потом девушка порывалась еще и на ноги встать, дабы куда-то уйти. Анклу приходилось прикладывать немалые усилия, чтобы уложить её обратно на лежбище из еловых ветвей и вновь укутать своим видавшим виды плащом. И откуда только у девчонки такая силушка появлялась, что он едва с ней справлялся?! Но после недолгой борьбы, рыженькая, резко обмякнув, сызнова валилась без чувств на импровизированную постель. По устоявшейся традиции после неудавшейся попытки ушлёпать в одной её ведомом направлении, Айка хотя бы на полчасика успокаивалась, погружаясь в сон. Дыханье девушки выравнивалось, температура несколько падала, щечки покрывались едва приметным намеком на румянец, и чародею казалось, что болезнь наконец-то вот-вот отступит, и подопечная пойдет на поправку. Но через непродолжительное время всё начиналось по новому кругу. Сперва тихий шепот в бреду, наполненный невнятными обрывками неведомых слов, хотя Анкл склонен был думать, что он сам уже сходит с ума от двухсуточного бодрствования, а потому ему мерещится в чуть слышном бормотании невесть что. Потом лихорадочные метания и судорожные конвульсии. Затем очередная попытка отправиться на прогулку. Опять неудачная. И снова, и снова...
Поначалу в редкие и непродолжительные минуты спокойствия, когда девушка проваливалась в сон, дэру хотелось понаблюдать за "черной дырой", ведь она необычайно редкое явление, и грех не воспользоваться случайно представившейся возможностью познакомиться поближе с загадочным магическим явлением. Но странное дело, темная дымка, безостановочно продолжающая пожирать близлежащую энергию стихий, вела себя явно неадекватно. Почти сразу после того, как нападавшие волки превратились в пепел, а рыженькая оказалась уложенной баиньки на новое место, подальше от "черной дыры", Анкл уселся возле костра, добавил в угасающее пламя свежих дровишек и, сконцентрировавшись, перешел на другой уровень зрения. Но когда волшебник посмотрел на то место, откуда он совсем недавно унес девушку, то от бескрайнего изумления сам едва чувств не лишился. Туманная черно-серая муть неспешно завихряясь, словно крадучись, вновь плыла к Айке. И по мере приближения к больной скорость перемещения магического феномена заметно возрастала. Через краткий промежуток времени дымка вновь укутала девушку с головы до ног, спрятав её внутри себя, точно в саван спеленала.
Дэр очумело потряс головой, но видение не исчезло. Более того, на очередную попытку перенести Айку в другое место, проклятая "черная дырища" отреагировала болезненно. В смысле, больно стало магу. Едва он дотронулся до девушки, как его чувствительно шандарахнуло приличным зарядом дикой магии, еще не преобразованной в какое-либо конкретное заклинание, заставив мышцы рук судорожно скрючиться, а ноги безвольно подогнуться в коленях. Ничего подобного раньше с ним не случалось. Анкл даже и не слышал ни разу о том, что необработанная магическая энергия может кого-то укусить, ведь сама по себе она вполне безобидна. Оклемавшись, волшебник не сразу решился вновь приблизиться к рыженькой. Но когда той опять стало крайне худо, дэр, позабыв про всё на свете, отважно бросился к ней со свежесмоченной в ледяной воде тряпицей в одной руке и мензуркой очередного настоя — в другой. И ничего страшного не случилось. То есть получалось, что помогать Айке и облегчать её страдания своевольным феноменом волшебного мира не возбранялось, а вот таскать девушку с места на место — только попробуй, и подметки тут же задымятся!
Анкл скудоумием не страдал, а потому быстро сообразил, что раз он ничего изменить в сложившейся ситуации не в силах, то проще и логичнее — смириться. Пусть события нанизываются, как бусинки, на нить жизни по собственному усмотрению. Или, если хотите и вам так удобнее думать, то не случайно и самовольно, а по предначертанию высших сил, намеренья которых смертным хоть и неведомы, но наверняка имеют определенное значение в масштабах Вселенского равновесия сил Добра и Зла. Полегчало? Осознание собственной значимости возросло на пару градусов, приблизившись к точке закипания гордости? Вот и ладно.
Как бы там ни было, но глядишь, Айке повезет, и девчушка всё ж таки выкарабкается из загребущих лап таинственной напасти. Анкл, чем сможет, тем поможет, разве только накормить не получится, хотя лишняя подпитка организму пригодилась бы в борьбе с лихоманкой. Но да ладно, хвала стихиям, что сам теперь голодным не останется. Правда, шашлык из проткнутого боевой тростью волка — тот еще деликатес! Мясо жестковатое и настолько жилистое, что есть риск при укусе зубы в порции оставить. Да и с солью проблема. Точнее, с солью как раз проблем бы не имелось, а вот при её полном отсутствии...
В предрассветном сумраке второй ночи, вновь проведенной без сна и в постоянных хлопотах ухода за больной, дэр всё же не выдержал и провалился в тревожное забытьё. Никто больше не нападал на парочку, но, памятуя о недавнем происшествии, Анкл тем не менее еще в преддверии наступления темноты вновь установил защитный барьер, пожертвовав последней из своих цепочек-амулетов, заряженных как раз на подобный случай.
Проснулся волшебник резко, словно его с силой кулаком в бок пихнули, когда солнце уже на ладонь поднялось над верхушками деревьев и ласково поглаживало его своими лучиками по затылку. Первая же мысль, пришедшая Анклу в чумную спросонок голову, не отличалась особой изысканностью: "Вот старый дурень, укуси меня вампир за копчик! Спёкся... И бросил Айку без присмотра на произвол болезни, отсохни мои руки по самые брови!".
Только ругал он себя зря. Одного быстрого взгляда магу хватило, чтобы немедленно перейти от уничижительного самобичевания к излиянию велеречивых мысленных славословий всем подряд, начиная с себя любимого, зацепив по пути поочередно магические стихии, и закончив на торжественной ноте благодарности божкам мелким и тому Единому, что ими рулит. Рыженькая сидела на своей походной постельке из веток, зябко обхватив колени руками и закутавшись в потрепанный плащ дэра. И хотя глаза девушки, обрамленные густыми темными кругами, смотрели на окружающий мир с печальной усталостью, но взор их казался теперь вполне осмысленным. Заметив, что волшебник проснулся, Айка хрипло поинтересовалась у него, с трудом шевеля потрескавшимися губами:
— Что со мною было?
— Ты внезапно сильно заболела. Два дня в беспамятстве провела. Но самое страшное, я так понимаю, уже позади, раз ты сейчас со мной разговариваешь.
— Два дня..., — задумчиво и протяжно прошептала девчонка, не до конца поверив в услышанное. — А я почти ничего и не помню... И вы меня не бросили тут? Почему? Еще и лечили, наверное...
Чародей переместился поближе к рыженькой и, присев на корточки, криво усмехнулся:
— Мои жалкие попытки помочь вряд ли можно назвать лечением.
Уголки губ Айки слегка приподнялись, обозначив благодарственную улыбку, но ожидание ответа на заданный вопрос так и не исчезло из её глаз. Коротко вздохнув, Анкл помассировал подбородок, а затем, перейдя с шутливого на серьезный тон, решительно произнес, предварительно просканировав рыженькую на магическом уровне зрения — обыкновенная девчонка с непонятной переливающейся изумрудно-перламутровой аурой, а "черная дыра" и вовсе куда-то испарилась:
