| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Вот только такое вознесение надобно вдумчиво готовить, тщательно расчищая себе дорогу. Если принять таковой расклад пасьянса за основу, то, Михаил свет Николаевич делал все верно — с какой ненавистью и презрением ни относись к пропитанным кокаином господам из ЧК, но, можно было не сомневаться в том, что официальные структуры армейских тайных служб они держат под наблюдением и контролем, прилагая к этому делу все мыслимое рвение. Объяснялось это просто — если кто и мог развесить господ чекистов по фонарям в окрестностях Лубянской площади, то это были военные. Больше — некому.
Другой вопрос, что такое мероприятие становилось возможным только в случае прекращения нынешней междоусобицы в Красной Армии — как не был нынче отрезан от источников информации штабс-капитан Тихменев, но сомневаться в наличии лютой вражды между красными командирами, вознесшимися в генералы, в лучшем случае, из унтеров старой армии, если не из шпаков, и офицерами старой армии, никак не приходилось. Пока же в армии сохранялся раскол, заявить претензии на свой ломоть власти она не могла. Логически следовал простой вывод — любые попытки постепенно преодолеть этот раскол встретят ожесточенное сопротивление господ чекистов. Противодействовать этому посредством официальных структур Красной Армии невозможно — следовательно, нужна тайная структура, состоящая из специалистов, находящихся вне поля зрения ОГПУ. Конечно, для нее были весьма желательны господа, не питающие симпатий к большевизму — те, кто не станет сотрудничать с красной политической полицией, более того, со спокойной душой станет убирать товарищей чекистов.
Полковник Ленков, тем временем, спокойно попивал и в самом деле хороший чай, ожидая реакции хозяина. Тихменеву следовало предъявить убедительный мотив действий Тухачевского — бонапартизм был таковым, одновременно, будучи и приемлемым морально для Сергея Алексеевича, и, сулящим ему лично немало хорошего в жизни. Вячеслав Владимирович не собирался экономить на оплате своих людей — другой вопрос, что 'химически чистые' наемники ему были не особенно нужны, поскольку таких специалистов можно использовать для ограниченного круга задач. К примеру, ликвидацию Троцкого можно было поручить и уголовникам, точнее, серьезным профессионалам криминального мира, рассчитавшись с ними деньгами и/или услугами — вот только нужна была не простая ликвидация, а совмещенная со 'скачиванием' информации. А вот это поручать криминальным специалистам уже было нельзя, поскольку всерьез им доверять не представлялось возможным. Вербовать же 'юношей бледных, со взором горящим' тоже было непродуктивно — работа в спецслужбах требует рационального мышления, с каковым у фанатиков любой идеи плохо. В общем, позарез требовались патриоты России, чей патриотизм не был намертво 'привязан' к конкретной форме правления, в меру практичные циники (ну не работают спецслужбы в 'белых перчатках', специфика профессии такова, увы и ах), умные и хорошо образованные, имеющие соответствующие умения — и Тихменев входил в крайне узкий круг людей, отвечающих этим требованиям.
Полковник тщательно проштудировал информацию, предоставленную куратором — и, среди господ офицеров российской разведки, живших на нелегальном положении в Москве, штабс-капитан Тихменев был самым желательным кандидатом. С его навыками и связями, Сергей Алексеевич спокойно мог уйти за рубеж — более того, притом, что в числе обязанных ему людей числились несколько весьма влиятельных контрабандистов из числа понтийских греков, для него бы не составило бы проблемы войти в контрабандный бизнес Средиземноморья, устроившись в Черногории или Греции. Начальный капитал у него был — его бывшее степенство не скупился на оплату трудов своего доверенного лица. Конечно, он бы не смог войти в число 'королей' контрабанды — этот промысел в Средиземноморье имеет тысячелетнюю историю, многие кланы греков, черногорцев, корсиканцев, арнаутов, выходцев из Ливана занимаются им десятками поколений, так что чужаку не грозит попасть на самую вершину — но, зарабатывать в сотню раз больше, чем здесь, он бы мог. В его силах было бы и вытащить родню, и устроить близких на новом месте, пусть и не сразу.
Да и избранный им во время Гражданской войны род занятий кое о чем говорил, поскольку Тихменев все же не в уголовники подался — из доступных ему вариантов он выбрал наименее грязный.
— Что Вы можете предложить мне? — нарушил молчание хозяин.
— Деньги, если понадобится — прикрытие, ну и далее по списку — новые документы, лучшие должности для Ваших сестер, помощь в устройстве в высшие учебные заведения для Ваших племянников (в ту веселую эпоху выходцам из 'бывших эксплуататорских классов' было крайне непросто поступить в ВУЗ — В.Т.) — ответил Тухачевский. — Стопроцентно гарантирую Вам, что работать против России не придется.
— Место в рядах Красной Армии не предлагаете? — слегка улыбнулся Тихменев.
— Сейчас сделать это, не поставив Вас под удар, невозможно — прямо ответил гость — а, насчет будущего пока ничего нельзя сказать определенно — если Вы не в курсе, то могу сообщить, что военная разведка мне не подчиняется, юридически находясь в подчинении господина Ворошилова, фактически же ее курирует выходец из ЧК господин Уншлихт.
Тихменев испытующе посмотрел на Тухачевского — таких подробностей он не знал, но визит начальника Штаба РККА становился все более понятным. Гость ответил прямым взглядом — и, насколько мог судить штабс-капитан, он не лгал. То, что Михаил Николаевич не стал обещать 'золотых гор' в светлом будущем, свидетельствовало в его пользу — мог ведь наобещать, но врать не стал, честно рассказав о действительном положении дел.
— Вы сможете позаботиться о моих близких? — спросил Сергей Алексеевич.
— Пока я при власти — да — сказал Тухачевский — но абсолютных гарантий, как Вы понимаете, дать не могу. Единственно, могу предложить золото, которое еще предстоит добыть.
— Много? — деловито уточнил Сергей Алексеевич.
— Если все получится, смогу выделить на 'страховой вклад' Вашим родным десять тысяч рублей в царских десятках и пятерках — ответил Михаил Николаевич.
— Солидная сумма — констатировал Тихменев — это экспроприация 'товарищей' или что-то другое?
— Это своеобразный клад, правда, весьма необычный — сказал Тухачевский — но, я еще не слышал Вашего согласия.
Сергей Алексеевич посмотрел в глаза гостю — и, решился. Конечно, начальник Штаба РККА многое недоговаривал — но, это было совершенно нормально. Главное было в другом — Тихменев, за прожитые нелегкие годы, научился безошибочно распознавать ложь, это было обязательным условием выживания — так вот, Михаил Николаевич не солгал ни разу. Тухачевский предлагал смертельно опасную работу, чего ничуть не скрывал — но, альтернативой было растительное существование в этом домишке, от которого штабс-капитану иногда хотелось уйти в запой. Пока он держал себя в руках — но, желание залить тоску водкой посещало его не столь уж редко.
— Я согласен — просто сказал разведчик.
Тухачевский, встав, протянул Тихменеву руку — штабс-капитан пожал ее.
— Как Вы смотрите на чарочку? — спросил Сергей Алексеевич, намекая на старую традицию скрепления договоров.
— Положительно — улыбнулся Михаил Николаевич.
— У меня припасена бутылочка шустовской настойки, 'Рябиновой на коньяке' — сообщил штабс-капитан.
— Привет из прошлого — вздохнул начальник Штаба РККА.
— Неужели Вы жалеете о прошлом? — профессионально использовал момент откровенности разведчик.
— Жалею — тогда все было очевидно — искренне ответил 'вошедший в образ' Вячеслав Владимирович — конечно, до таких высот я бы никогда не поднялся, но все возможности сделать хорошую карьеру у меня были. Разве плохо было быть генералом в Российской Империи, Сергей Алексеевич? Я уж не говорю о том, что это было куда безопаснее для меня, не говоря о моих близких.
Тихменев понимающе кивнул — вот выплыл на свет Божий еще один мотив Тухачевского, он лез в схватку, чтобы создать будущее, в котором следует опасаться только вражеских снарядов и пуль, а, взятие чекистами семьи в заложники безвозвратно уйдет в прошлое. Сергей Алексеевич не поручился бы, что это был порыв души, а не сознательное открытие своих побуждений — но, в любом случае, ложью это точно не было.
Договоренность была 'вспрыснута' доброй чаркой отменного напитка, после чего гость и хозяин перешли к делу.
— Вы сможете найти хорошего 'медвежатника'? — спросил Михаил Николаевич.
— Смогу, но на это понадобится время — две недели, может, и больше — ответил Сергей Алексеевич.
— Отлично — одобрил гость. — Ситуация такова: на складе в Кремле лежит сейф покойного господина Свердлова. Быть может, Вы помните, что помер он довольно скоропостижно.
При этих словах хозяин кивнул — особо за политическими пертурбациями на большевистском Олимпе он не следил, но, старался знать об основных изменениях.
— В этом сейфе лежит его 'неотложный фонд', на скорые расходы — там есть сто тысяч золотом, может быть, немного больше; есть некоторое количество драгоценностей и бланки паспортов. Так получилось, что доверенных лиц, знавших о содержании сейфа, у сего господина было немного — и, одно из них решило поступить подобно пиратам из книжки господина Стивенсона.
Тихменев улыбнулся — мало у кого из внезапно сорвавших изрядный куш хватает ума честно его поделить, да мирно разойтись. Наслышан он был о таких историях среди криминальной публики в золотые для них времена второй половины 1917 — первой половины 1918 года — после удачных ограблений очень состоятельных людей, возникали проблемы с дележом добычи, которой всем участникам бы хватило до конца их дней. Вот и начиналось 'сокращение' числа 'пайщиков предприятия'.
Что же касалось покойного лидера влиятельной в большевистской партии 'уральской группы' (соответствует РеИ — В.Т.), то, об этой компании, не брезговавшей забавами с браунингами, Сергей Алексеевич кое-что слышал еще до революции. Эти могли решить, что наследство мертвого вожака гармоничнее всего делится на одного.
— Его замысел почти удался — коллег он 'сократил' — при этих словах Михаил Николаевич брезгливо усмехнулся — а, вот ключи от сейфа так и не нашлись. Что интересно — ключей не сыскали и в Кремле, канули, как в пропасть. В результате, сейф отправили на один из кремлевских складов, так и не вскрыв — где он и пребывает до сих пор, всеми позабытый. Ну а единственный уцелевший из доверенных лиц господина Свердлова, так уж получилось, покинул наш грешный мир в прошлом году.
— Насчет сейфа — Вы уверены? — счел нужным уточнить Сергей Алексеевич.
— Абсолютно — этот сейф действительно стоит на складе, и, по документам, он находился в пользовании господина Свердлова. В сопроводительном документе сделана особая отметка 'Сейф не вскрывался, ввиду отсутствия ключей' — уверенно ответил Михаил Николаевич, ничуть при этом не кривя душой, поскольку помимо куратора, у объекта в Кремле работало несколько бывших подчиненных, готовых ему поспособствовать. — Документы для прохода в Кремль я Вам сделаю — кстати, как у Вас с навыками гальванера (устаревшее название профессии электрика — В.Т.)?
— У меня никак — честно ответил Тихменев — но, есть у меня знакомец, бывший флотский кондуктор (унтер-офицер — В.Т.), он как раз был гальванером на флоте, а, сейчас работает монтером. Человек надежный — когда летом 1917 года начал разваливаться Черноморский флот, он подался на каботажный пароход, жизнь потихоньку начала налаживаться. Но так получилось, что какому-то революционному матросу, выбившемуся в большие начальники у красных, приглянулась его дочь — вот и пришлось отцу принять меры.
— Плохо труп спрятал? — спросил Тухачевский.
— Если бы — ответил Тихменев — 'товарищ' приперся не один, а с целой компанией, то ли перепившейся, то ли нанюхавшейся кокаина, черти их разберут — и начали орать о 'революционном браке', перемежая вопли пальбой в воздух. Знакомец мой их послал по матушке — так начали грозить 'Выпустить кишки шкуре царской'. Пришлось ему сначала бросить две гранаты — а, потом, добить выживших из нагана. После этого ему пришлось спасаться бегством, вместе с семейством, из Севастополя — пересидел у родни, думал, забудется. В двадцатом году выяснил через старых сослуживцев — ничего не забыли, он в розыске. Перебрались в Москву, живут по подложным документам.
— Пятая часть от содержимого сейфа, на всех, будет достаточной платой? — спросил Михаил Николаевич.
— Думаю, да — большую часть, конечно, придется заплатить 'медвежатнику', но, все равно, деньги большие — ответил Сергей Алексеевич.
— Это хорошо — заметил Тухачевский — а, то, расходы впереди еще немалые. Надо будет найти двоих или троих боевиков — не Вам же самому быть 'Фигаро здесь, Фигаро там'.
Тихменев молча кивнул, для себя сделав еще одну 'зарубку на память' о навыках нежданного гостя — тот явно собирался сформировать группу под его началом.
— Когда найдете 'медвежатника', сделайте условный знак — три горизонтальных черты мелом, и, пересекающие их две вертикальные на столбе, возле Штаба — и, Михаил Николаевич подробно объяснил, на каком столбе, хорошо видном ему по дороге на службу и обратно, надо нанести эти черты. Поразмыслив, Тухачевский нарисовал подробную схему — столб был и не очень на виду, и его было видно из окна машины.
Сергей Алексеевич внимательно изучил схему, достал спички, и сжег ее в пепельнице.
— Да, кстати, вот Вам деньги на расходы — Михаил Николаевич положил на стол конверт, благо его жалованье без малейших хлопот позволяло оплачивать эту статью расходов.
— Благодарствую — сказал Сергей Алексеевич, спокойно взяв довольно прилично наполненный конверт.
— Что же, кажется, мы все обсудили? — спросил Тухачевский.
— На посошок? — предложил хозяин.
— С удовольствием — отозвался гость.
— Может быть, Вас проводить? — предложил Тихменев, когда чарочки были опустошены.
— Благодарствую, не стоит — вежливо отказался Михаил Николаевич.
Обратная дорога прошла легко, как и возвращение в дом с черного хода — полковник Ленков прошел незамеченным, благо опыт у него был колоссальным. Дома же все было благополучно — еще объект накрепко приучил своих домашних, что беспокоить его, когда он работает в кабинете, не следует ни под каким предлогом.
Беседа с Ворошиловым и Буденным.
Утром следующего дня Вячеслав Владимирович просматривал документацию по военным вузам — контроль за военным образованием входил в обязанности объекта, каковой благополучно наплевал и на эту работу, ограничив свое участие в подготовке нового поколения защитников Отечества чтением редких 'лекций' о, прости Господи, 'классовой войне'. Объективности ради, программы следовало существенно менять, поскольку даже элитные курсы 'Выстрел' продолжали учить по программам Офицерской стрелковой школы, наследником которой они являлись. Все бы ничего, но Офицерская школа готовила командиров рот и батальонов, причем, царского времени — как следствие, не было поставлено толком преподавание штабной работы на уровне дивизии, в том числе, постановка работы оперативного и разведывательного отделов; не преподавались автодело и радиодело, жизненно необходимые для современной войны. Справедливости ради надо заметить, что специалистов по автомобильной технике и радиоаппаратуре в Советском Союзе того времени, искать можно было с корабельным прожектором и сворой ищеек — без гарантии нахождения не занятых 'с головой' профессионалов.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
