Ja - Zivoi!/mi - Zivee Zivix!

— Да что же это за хрень токая! — вдруг выругался белокурый гигант, в могучих руках которого М-246 выглядел игрушкой.

Черных глянул в его сторону и увидел, что пулемётчик буквально чудом избежал очередной ловушки! Балансируя на одной ноге, на краю маленькой пропасти, куда осыпалась затягивавшая её жерло, пыль.

— Лом, держу! — и Черных, ухватив напарника за лямки ранца, отдёрнул товарища от смертельно опасного зева.

— Твою мать! Майор, да тут они на каждом шагу! — подал голос третий мужчина. Коренастый и широкоплечий, похожий на борца.

— Таран! Лом! Всем стоять! — коротко приказал Черных, отпуская Лома.

Прижавшись спиной к спине, мужчины присели, ощетинившись стволами. Окружающее их пространство буквально задышало смертельной угрозой.

— У меня в ушах звенит, — сообщил Таран, потряхивая курчавой головой, словно мерин.

— Перепад давления? С чего бы это? — мнительным тоном произнёс Лом и снял пулемёт с предохранителя.

— Не нервничаем парни, — попытался успокоить Черных своих подчинённых.

— А кто нервничает, майор? — хмыкнул Таран и добавил: — Мамкой готов поклясться, что это не вентиляционные шахты!

— Верно, — подхватил Лом, — разбросаны чёрт знает как и пыль эта... Словно маскировка.

— И что это по ва-шему? — позволил себе усмехнуться Черных. Да-а, давно они уже не бывали в серьезных переделках. Пообмякли. — Дело рук ино-плане-тян?

— Заканчивай, майор, — догадавшись к чему клонит Черных, отозвался Таран. — Мы-ж не дети какие-то, хоть, признаюсь, и жутковато здесь.

— Согласен, — поддержал напарника Лом. — Может назад вернёмся? А, майор?

Десять лет... Десять лет, прошло, и вот они вновь стояли спиной к спине, как тогда под Кандагаром. Профессиональные военные, новосозданной эстонской армии, были не нужны. Генералами становились учителя биологии и историки, а солдатами должны были быть только представители титульной нации, в совершенстве владеющие государственным языком, а не боевыми навыками.

Но в те годы, отчаяния, когда каждый военнослужащий Советской Армии, по той или иной причине оставшийся на территории вновь обретшей независимость прибалтийской республики, чувствовал себя брошенным, майор спецназа Олег Евлампиевичь Черных, сориентировался и создал частное охранное агентство, не забыв про сослуживцев и друзей. Маленькое, но надежное... И неизвестно, как повернулась бы судьба, к ним и их семьям, если бы впервые дни Катастрофы, они не оказались в Курессааре, в гостях у родителей Тарана.

А теперь приоритеты круто изменились и взавмест доморощенных генералов и в совершенстве владеющих государственным языком военных, понадобились специалисты совершенно иного уровня.

Вот так их группа оказалась в первых рядах активной разведки. В привычной для себя сфере деятельности. Так думалось Черных ранее. Но вот теперь. Сомнения закрались в его сознание и душу. Всё-таки годы достаточно беспечного существования в рядах ЧОПа, сделали своё "грязное дело".

В реально-стрессовой ситуации его парни надломились. Волан не в счёт. Его приставили к группе Черных. В качестве наблюдателя и стукача.

— Сколько мы прошли? — задал вопрос Черных, глянув на часы на руке.

— Три ангара. Это четвёртый. Метров двести. — Ответил Лом.

— И второй с дырами, — добавил Таран.

— Ясно, — протянул Черных задумчиво, чувствуя, что в разговоре его ребята немного расслабились и перестали нервничать попусту. Ещё не было реальной угрозы их жизням. Один несчастный случай и действительно жуткое нутро катакомб — это ещё не катастрофа и не причина для бегства.

Секунды тикали. Циклоп молчал. Следовало принимать решение. В первых двух ангарах жутко воняло рыбой и было полным полно скелетов морской живности. Тут же было сухо, как в пустыне и появились дыры. Значит первые помещения подтапливало основательно при приливах, а вот сюда вода не добиралась несмотря на растущий уклон вниз. Гермодвери держали. Что же это за место?

— Топаем дальше, — наконец принял решение Черных и прежде чем кто-то из мужчин успел запротестовать, коротко пояснил причину такого решения: — Считайте, делаем задел на будущее, парни.

— Вот так я и знал! — выдохнул Лом. — И чем тебе на Сааремаа плохо?

— Тем, что там у нас нет имён, — за Черных, ответил Таран.

— Давайте гусеницей, — скомандовал Черных: — Лом первый. Я замыкаю.

— Ну вот, как всегда, — пробухтел блондин: — На таран должен идти Таран.

— А мы не на таран идём, а вброд, — парировал слова друга Таран, усмехнувшись: — Тут твоя пулялка куда удобнее в качестве щупа, чем наши коротыши.

— Ага, — буркнул Лом и ухватив М246 за холодный ствол, начал аккуратно простукивать дорогу вперёд.

За двадцать минут похода, группа людей миновала ангар насквозь, обойдя с десяток дыр и остановилась у открытых дверей, открывающих вид на шахту лифта проваливающуюся, пугающе, глубоко, вниз.

— И знаете что, — глядя в адское око бездонного колодца, тихо произнёс Лом.

— Что? — Черных не сводил взгляда с говорившего, состояние которого начинало беспокоить Черных.

— Здесь совсем нет эхо, — закончил Лом и замолчал, поджав бледные губы.

— Сигаем вниз. Таран замыкаешь. Лом, ты второй, — приказал Черных и люди начали быстро готовиться к спуску в бездну, которая таковой не оказалась вовсе.

Царившая в шахте, кромешная тьма исказила картину: стоило Черных только начать спуск, как его ноги через пару секунд упёрлись в прочную металлическую платформу. Ещё не включая фонарь, майор вслепую, на ощупь обследовал поверхность.

— Что там, майор? — донёсся сверху шёпот Тарана.

— Это лифт, — коротко ответил ему Черных. — Опускайтесь осторожно. Аварийный люк открыт.

— Принял, — отозвался Таран, а Черных, протиснувшись в узкий лаз аварийного выхода, аккуратно спустился в просторное и пустое нутро грузового лифта, чьи створки дверей были распахнуты.

Когда в кабину спустились Лом с Тараном, стало тесновато.

— Я ничего не вижу, — часто и шумно задышал Лом. — Сейчас блевану.

— Отставить! — тихо и резко приказал Черных.

Лом глубоко вдохнул и задержал дыхание.

— Свет включим и будем как на ладони, — Таран предугадал ход мыслей Черных, однако по мнению последнего других вариантов у них не было.

— ПНВ долой!

Вспыхнувший, ослепительный, бело-голубой свет трёх фонарей, буквально разрубил плотную, словно студень темноту. О конспирации, с этого момента, можно было попросту забыть.

Шкуродеры отлично осязают свет, даже "холодный" красный. Так что теперь, случись чего, только напролом. В незнакомом месте, в ограниченном пространстве, с достаточно скудным боезапасом находиться было опасно. Однако, откуда здесь взяться шкуродерам, если тут тараканов даже нет!

Шахта лифта одинокой колонной подпирала потолок небольшого, овального зала, служившего своеобразным перекрестком трёх коридоров, каждый из которых был отмечен своим цветом. Красный. Синий. Зелёный.

— Покурить, на Дно и в Пекло, — в обратном порядке и с свойственным ему юмором, расшифровал значение цветовой разметки, Таран.

— Как в морге и холодно так же, — Лом опять обратил внимание на важные факты: всё помещение зала и сами коридоры, насколько хватало мощности фонарей, были выложены серой, чёрной и белой мелкой плиткой. И стало заметно холоднее.

Три-четыре метра ниже и такой резкий температурный перепад!

— И что теперь? Разделимся? — продолжал "юморить" Таран.

— Я тебе разделюсь, прыткий какой! — хмыкнул Черных, так и не решаясь двинуться ни в один из коридоров.

— Простоим ещё немного и мои ноги примёрзнут к полу, майор, — попытался пошутить Лом, но его фраза только добавила напряжения в группу.

Черных скрипнул зубами и выбрал центральный коридор, по стене которого стелилась жирная, зелёная полоса.

— Я — Левый, Лом — Правый, Таран — замыкаешь.

Залязгали металлом о металл затворы, защёлкали предохранители и люди двинулись вперёд, коротким шагом.

Бездонному и пустому жерлу коридора казалось уже не будет конца, когда округлые стены были неожиданно срезаны сургучной темнотой и группа мужчин не оказалась в ещё одном овальном зале, только без лифта и с одним лишь выходом, расположившимся старого напротив входа.

— Осторожно, — предупредил всех Черных. — Тут может быть лёд! — когда он заговорил, из его рта начали вырываться облачка пара.

— Да тут настоящая сибирская зима! — Таран был неисправим.

Каучуковые зубастые подошвы армейских бутсов непростительно громко заскрипели, притираясь к кафельному полу, скользкому и блестящему от вездесущей изморози, игриво серебрящейся в лучах фонарей.

— Млять! — послышалась ругань справа, а чуть погодя, один из трёх бело-голубых лучей столбиком упёрся в потолок.

— Лом, руку! — тихо воскликнул Черных, подскочив к поскользнувшемуся бойцу.

— Долбанный синий-иний! — продолжал ругаться тот, ворочаясь, словно перевёрнутый на спину чёрный жук. Рюкзак с боезапасом и провиантом на спине создал "подушку" и лишил Лома возможности быстро перевернуться. Руки и ноги белокурого гиганта скользили по полу, собирая вокруг себя полупрозрачные, студенистые массы.

И Черных на полушаге застыл, подобно изваянию, а в следующий миг, практически синхронно с зацокавшим пистолетом-пулемётом Тарана, с потолка бесшумно упала огромная клякса! Она Полностью накрыла собой окоченевшего от ужаса Лома, и с резиновым треском вздулась полусферой.

Чёрно-матовые, кожистые бока часто запульсировали, когда свинцовые, девяти миллиметровые пули непрерывным потоком ударили в них.

Пульсация вдруг сменилась рябью, что бывает на воде при лёгком ветре, затем под шкурой начали прокатываться настоящие волны, становясь на глазах, всё крупнее и резче!

МП-5 дрожал в руках, окутанный сизым пороховым дымом; отстрелянные гильзы летели непрерывным золотистым потоком, Черных давил на курок из-за всех сил, как Буд-то от этого теперь что-то могло зависеть.

— Магазин! — крикнул Таран, предупреждая о перезарядке.

Секундой погодя и МП-5 Черных встал на задержку, а неведомая тварь, овладевшая Ломом, вдруг на неуловимый миг застыла, а затем, неожиданно сорвавшись с места, с невероятной скоростью заскользила прочь от людей в беспросветную пасть противоположенного коридора и растворилась во тьме, прежде чем Таран вновь начал стрелять.

Черных отступил на несколько шагов от слизистого круга и шумно выдохнул. Всё произошло буквально за несколько секунд, не дав людям времени, на осознание произошедшего и принятии случившегося.

Черных не верил своим глазам. Токсин? Липучка? Клейкая слюна с токсином??? Лом, он даже не успел крикнуть, когда оказался под тварью! Не то, что сопротивляться. Но...

— Что же это чёрт возьми?!? — прохрипел Черных, крепко стиснув пластиковую рукоять пистолета-пулемёта..

— Надо уходить! — немного нервным голосом заговорил Таран. — Василевски уже не помочь!

— Погоди! — вытерев ледяной пот с лба, приказал Черных и коснулся рации на плече. — Лом, ответь мне! Лом — Черных! — повторил он уже громче и настойчивее. — Лом, твою мать, ответь мне!!!

И в ответ Черных, не было даже треска помех.

— Майор, надо уходить! — потребовал Таран, стараясь контролировать весь периметр по кругу. Луч его фонаря, закреплённого под стволом МП-5, нервно сёк стены, запертые наглухо двери, распахнутые металлические шкафчики и тонул в зевах двух коридоров, из глубин каждого из которых за людьми могла придти неминуемая и мерзкая смерть!

— Майор?

Что же это за место такое?! Случайная находка, из-за неудачной швартовки к не отмеченному на картах островку посреди Ботнического залива, оборачивалась для группы Черных настоящей катастрофой! Потеря Валана была нелепой случайностью и жизненной необходимостью. Но вот смерть Лома! Что же теперь сказать его дочерям и супруге?

Черных вдруг почувствовал, что растерялся. "Поплыл", словно от сильнейшего удара. Картинка перед глазами смазалась, колени подогнулись..., а в сознании вдруг образовался вакуум.

— Майор!? — Тарану пришлось неслабо встряхнуть командира, что бы привести в чувство.

Черных встрепенулся, коснулся уха указательным пальцем и прошептал: — Альфа — Циклопу. Миссия провалена. Миссия провалена... Чёрный Код... Мы уходим. — Черных знал, что Циклоп его не услышит, но это действие, напомнило ему о многом, о том, что заставляло его действовать и жить дальше.

Подъём был скор: по отмеченному пути двигаться намного легче. Однако "отход" Черных и Тарана скорее был похож на бегство, чем на отступление. Нет, мужчины, закалённые в боях, не испугались. Они просто осознали, что столкнулись в этих подземельях с тем, с чем справиться были не в состоянии.

Тарану постоянно приходилось одёргивать Олега, который все ещё не мог поверить в гибель Андрея.

Закрыв за собой все гермодвери, через двадцать минут, люди вырвались под скудные лучи заходящего солнца, навстречу холодному и порывистому бризу. Обессиленные, грязные и промокшие насквозь, они попадали на спины, жадно хватая ртами солёный и сырой морской воздух.

2.

Сбросив с себя самодельный маскхалат, Кузьмич внимательно огляделся. Принюхиваться не имело никакого смысла: непередоваемо-отвратительная вонь свежевыпотрашенных кишок, забила ему нос. На улице, на ветру, эту вонь ещё можно было потерпеть, но в замкнутом помещении... Уже нет. К тому же маскхалат, сплетённый из тонкой лески и крючков, стеснял движения и сужал угол обзора.

Отто, напортив, не торопился избавляться от своего.

" За окошком поют птицы, вода нагревается в прудах да озёрах, а я тут", подумалось Кузьмичу и он аккуратно приоткрыл дверь, просунув в образовавшуюся щель ослепительно — блестящий хромом, ствол револьвера "Кольт", увенчанный массивной трубкой самодельного глушителя. Глянул в сторону финна и добавил: " Мы тут".

В просторном вестибюле, царил ужасный бардак и царила пустота. А вот с наружи бродячих было полным полно! И Кузьмичу с Отто пришлось буквально продираться сквозь толпу, расталкивая мертвяков плечами. Как смел утверждать Отто — толкаться и сталкиваться свойственно зомби, когда они в Стае, и не должно было вызвать у последних никакой положительной реакции. Главное, — не пускать в ход руки. Руки это — агрессия! Это только при атаке.

И вот с этим пунктом Кузьмич справился едва-едва. Огромная толпа бродячих в непосредственной близости зарождала в нём холодное чувство убивать. Методично и без остановки.

Но он справился с этой ледяной ненавистью в душе и вот они здесь. На "точке". Почти.

— По-моему, Стая пополнила свои ряды, — произнёс Кузьмич, обводя помещение цепким взглядом, за которым без отставания скользила прицельная, ярко-красная точка ЛЦУ. Быстропалые умели прятаться и, на практике, видимая пустота, частенько бывала смертельно обманчивой. "Сорок четвёртый магнум" очень выручал при таких нежелательных и неожиданных встречах. Что бы там не говорили, убойность у "магнума" была убойной. Плюс безотказность барабанного механизма. Чем дольше Кузьмич пользовал "кольт", тем больше ему нравился этот монстр. Оружие было новым и в дорогом, можно сказать эксклюзивном, исполнении: с ЛЦУ и коллиматорным прицелом. Только приклада не хватало, что бы этот револьвер превратился в очень своеобразный карабин! "Кольт" приподнёс Кузьмичу сержант Эндрю, в качестве знака "доброй воли" от полковника Шепарда, а "взамен" буквально выклянчил у Кузьмича его комиссарский "маузер". Отсутствия соответствующего боеприпаса расстроило Кузьмича и "кольт" обрёл статус настенно-коллекционного оружия. То есть декоративноного. Но лишь до того момента, пока во время плановой зачистки элитного посёлка, в одном из домов, совершенно случайно, Кузьмич не наткнулся на "нычку", сделанную неведомым персонажем. Оружия в ней не оказалось, зато патронов "сорок четвёртого калибра" было хоть отбавляй! Оставив ровно половину, Кузьмич был искренне счастлив и благодарен тому человеку, который проигнорировал идиотский закон о запрещении гражданскому населению иметь в личном пользовании огнестрельное оружие калибра "0.45 дюйма". По мнению Кузьмича, убить врага можно и авторучкой. И совершенно бесшумно и без каких либо прикрас. Жалко что этот вариант практически не проходил с бродячими, не-то, Кузьмич вычистил бы все лавки канцелярских товаров в городе! А вот "сорок четвёртый" подходил в самый раз.