The Elder Scrolls. На изломе времён

— С радостью, леди Катария. Только вот куда мне идти?

— Я примерно определила твоё местонахождение. Тебе на юго-запад. Точнее сказать не могу.

— А что делать с этими мужиками-наёмниками, которых в плен взяли?

— Не беспокойся, о них позаботятся пешки.

— Тогда ждите новостей, леди Катария, они познают мою бесконечную ярость...

* * *

— Командир! — подбежал квестор к Зафер, сидящий около стойки в таверне. Прошло уже два дня, как они ушли, а неприятности начались с самого первого дня, — Командир, донесение из орочьей крепости Мор Казгур!

— Да, что случилось у нового вождя?

— Он погиб! Все погибли! Крепость горит, дым за километры видно! Не осталось ни одного живого внутри!

"Можно было такого ожидать. Перед отходом я предупреждала, что наши враги будут мстить", — думала Зафер, которой нечего было ответить на такие печальные новости.

Всё началось сразу после отправления остатка армии обратно в Маркарт: сначала кто-то попытался убить Зафер, пустив ей стрелу. Если бы не металлические укрепления на её кольчуге, стрела пробила бы ей лёгкое. Убийцу схватили, это оказался местный охотник, который никак не хотел говорить, за что он хотел убить командира.

В конце концов, его удалось разговорить, ведь Тициан не зря учился своему ремеслу. Охотник сообщил, что его семью взял в заложники незнакомый мужчина и приказал, чтобы он убил Зафер.

Дальше стало хуже: доложили, что все пленные наёмники, а также горе-охотник оказались отравлены сильным ядом. Хоть и провелось тщательное расследование, никого найти не удалось. Так что все возможные нити разорвалась.

А теперь ещё и перебили орков, судя по стилю, это поработала Ярость, старая знакомая из храма. Всё это не внушало Зафер уверенности. "Только бы ребята не подкачали. Надеюсь, эти монстры не догонят их", — мрачно размышляла Зафер, смотря в камин таверны: "Завтра я отбываю в Имперский город, а Тициан уезжает по своим шпионским делам. Думаю, что скоро охота начнётся и за мной", — взгляд старого рыцаря наполнился непреклонной решимостью расквитаться за всё: "Да позаботится Малакат о ваших душах, мои братья из Мор Казгура..."

* * *

Поездка выдалась изнуряющей: Варди никак не мог смириться с тем, что он стал ещё большей обузой, чем был, Герберт пытался развлечь Эйвинда историями из жизни настоящего воина семьи Ленколиа, но тот лишь одобрительно посапывал в ответ. Лаффориэль тихо скрипела пером по бумаге, что-то скрупулёзно выводя. Заглянув в записи эльфийки, Варди увидел незнакомые слова: "желчный пузырь", "желудок", "печёночные камни" и так далее. За своё любопытство он получил нагоняй от бабушки за "подглядывание в женские записи". Один раз за поездку на повозку попытались напасть парочка бандитов, но при виде Герберта с Эйвиндом сразу же поспешили ретироваться. Но вот уже всё ближе и ближе поднимались огромные стены Солитьюда, столицы. Тут нашим героям предстояло найти корабль.

— Боги мои Девятеро! Мой зад! — громко возопил Герберт, спрыгивая с повозки, — Как же долго я мечтал слезть с этой пыточной повозки!

— Герберт! Следи за речью и не поминай рядом Девятерых и свой зад! — отчитала его Лаффориэль, хотя и её мысли были заняты примерно тем же, — Моя поясница! Знаете ли вы, молодёжь, что такое больная поясница? А шея, да это же просто пытка! Эй, Варди, ты должен изобрести что-нибудь более пригодное для поездок на дальние расстояния! Да и вообще, было бы неплохо сделать дороги поровнее, да...

— Давай руку, Варди, — протянул свою Эйвинд, чтобы помочь спуститься с повозки.

— Отвяжись, Эйвинд! — резко отстранил помощь Варди, злящийся от того, что Эйвинд постоянно пытается ему помочь, а Герберт подшучивает, — Я не беспомощный, сам справлюсь!

— Ну ладно-ладно...

— Лаффориэль! Когда ты уже поставишь меня на ноги?! — возопил Варди.

— Что за тон, молодой человек?! Я тебе не девка трактирная, чтобы так голос поднимать!

— Простите, Лаффориэль, так когда вы сможете срастить кости? — уже спокойно повторил хромой.

— Терпение! Всему терпение! Нельзя подгонять лечение, особенно сращивание костей. А будешь меня нервировать или торопить — будешь ждать, пока само срастётся! — отрезала Лаффориэль и удалилась.

В любом городе, куда бы целительница ни прибывала, первое, что она покупала — сладкое. Набрав целую корзинку рулетов, булочек, орехов в меду и прочих вкусностей, она села на лавочке на пристани и стала жевать купленное просто с невероятной скоростью. Глядя на это поразительное зрелище, Варди понял, что причуды у живого существа сохраняются, вне зависимости от возраста. Он бы даже добавил — особенно с возрастом. Ну, если уж ему предстоит ещё несколько дней скуки, то скучать лучше опрятным! С этой нехитрой мыслью он пошёл сбривать выросшую за несколько дней бороду, которая уже начала его раздражать.

Эйви, напротив, его коротенькая борода нисколько не смущала. В купе с сонным лицом он стал похож на нищего бездомного выпивоху. Если бы у него сейчас были деньги, то он, несомненно, выпил бы несколько кружек эля для бодрости, но у него не было ни монетки, а просить денег на выпивку у товарищей Эйвинд стеснялся.

Наконец вернулся Герберт в приподнятом настроении.

— Отличные новости! Я нашёл нам корабль! Он идёт на Солстхейм, так что обязательно проплывёт мимо Винтерхолдской коллегии! И вторая новость: эти корабли быстрее прочих, так что доберёмся за пять дней! Три до Данстара, ещё два до Коллегии.

— Как ты его уговорил нас отвезти? — поинтересовался Варди.

— Воспользовался бумажкой Тициана. Оказывается, бумага и правда имеет силу в этой стране! К тому же, я раньше бывал в этом городе и знаю целую кучу полезного народа! Но есть и плохая новость: поскольку все каюты заняты, нам досталась только одна кровать.

— А в чём она плохая? — изумилась Лаффориэль, — Как по мне — так просто шикарная новость! У меня будет кровать, в первый раз за несколько дней мне не придётся спать в палатке на голой земле! Скорее на корабль. Да потом добреешься, Варди!

Мужчинам пришлось тактично промолчать.

* * *

Корабль был уже готов отплыть, когда капитан вдруг приказал задержаться. По пирсу спускались две очень заметных личности: редгард при скимитаре в традиционной одежде, да маленькая девочка, семенящая по ступенькам, задирая платьице. Матросы настолько расстарались, что даже выкинули уже убранный трап ради них, чем сильно удивили нашу компанию. Ещё больше они удивились, когда капитан услужливо предложил им свою каюту, а также что-то прошептал на ухо.

Чуткий слух охотницы на сплетни не подкачал Лаффориэль и в этот раз. Ей удалось подслушать, что капитан что-то сказал про "бумаги" и "император". Лица незнакомцев после этих слов не изменились, но поведение капитана Лаффориэль насторожило.

— В общем, — уже громко продолжил капитан, — Добро пожаловать на борт, Назир, малышка-Бабетта!

— Дяденька, дяденька, у вас не найдётся конфетки для меня? — миленьким голосочком спросила девочка, и Лаффориэль ещё больше укрепилась в решимости, что эти ребята что-то скрывают.

— Ах ты, чудо, какие глазки строишь, — засюсюкал капитан и уже нормальным голосом обратился к Назиру, — Что вас так задержало, мы чуть было без вас не ушли.

— Что задержало — не твоё дело, — грубо отрезал редгард.

Простите дяденька, — извинилась девочка и захлопала глазками, — Просто кое-кто никак не мог сам справиться с задачей.

— Просто могла бы снизойти и помочь мне, тупая ты фурия! — подобные слова в адрес десятилетней девочки были ещё страннее, чем сама девочка, — "Мои ручки не созданы для физического труда, сам и затаскивай, ла-ла-ла", — передразнил Назир детский голос.

— Эй, молодой человек, — встряла не в свой разговор целительница, — Как ты разговариваешь с девочкой, она же ещё ребёнок! — укоряла она редгарда, даже на первый взгляд смахивающего на бандита.

— О-о-й, спасибо, тётенька! — поблагодарила Бабетта, всё больше умиляя капитана, — Назир меня обижает!

— И почему я не поехал один, а? — уныло спросил Назир и пошёл на нос, подальше от Лаффориэль.

Наблюдая за всей этой сценой, Варди и не заметил, как корабль отошёл достаточно далеко от гавани, чтобы с палубы можно было разглядеть столицу — Солитьюд. Он должен был признать, что книги не могли точно описать всё, что он сейчас видит. Столица всего Скайрима, центр имперской культуры на севере, этот город, в котором правит верховный король, возвышался на скале-арке на несколько сотен метров над кораблём, затмевая солнце над огромной площадью. Каменные стены города казались продолжением самой скалы, а на самом кончике, как будто нависая над бездной, высился Синий дворец — дом ярла Солитьюда и центр всей северной политики.

Сейчас мимо проплывали множества кораблей, пришедших с разных сторон света: Сиродила, прямиком из Имперского города или портового Анвила, Хаммерфелла, Гленпойнта, что на юге Хай Рока, из Вороньей скалы на Солстхейме и так далее. Никогда ещё Варди не доводилось видеть столько разных кораблей и рас одновременно: тут и огромные галеры Империи, по палубам которых сновали аргониане-моряки, явно пиратские шхуны с суровыми полуголыми редгардами (а на воде, между прочим, страшно холодно), бретонских аристократов, чинно попивающих вино, пока их слуги заключают торговые договора. По соседству ютились неказистые кораблики данмеров: на их флагах красовался герб дома воинов Редоран (Варди много читал про самый знаменитый дом в Морровинде), видимо приехали договариваться с нордскими ярлами о торговле и денежных переводах. Сейчас, когда в Морровинде тотальный упадок не только экономики и культуры, но и всеобщего настроения, этой бедной стране нужна любая помощь. Вдоль берега шёл на восток каджитский караван: эти кошаки-пройдохи всегда знают, как и где найти лишнюю монетку, не всегда честно. Ну а нордов тут было и не счесть: купцы и покупатели, рыболовы и фермеры, грузчики и управители, матросы и капитаны, наёмники и наниматели, бедняки и богатеи. И все эти люди приехали в Солитьюд со вполне ясной и чёткой целью — нажиться. Варди слышал, что в этом городе можно купить и продать всё, что угодно, что тут вершится политика настолько масштабная, насколько стара история этого города.

И это чистой воды правда! В этом городе жили некоторые императоры династии Септимов. Например, здесь некоторое время жил Пелагий Безумный, его чудачества и жестокости под конец жизни зашли так далеко, что его тихо отправили в больницу для душевнобольных. Здесь же, в катакомбах, проводила жуткие некромантские эксперименты Потема, Королева-Волчица, и тут же, почти шесть лет назад, повторно упокоили её восставший мятежный дух. Здесь убили и бывшего Императора, Тита Мида II. Имперская пропаганда и имперский боевой маг пытались сокрыть этот факт, но слухи всё равно расползлись, так что пришлось рассказать правду, или хотя бы её часть. Тита Мида убили ассасины Тёмного Братства, кто и за что заказал смертоносной гильдии императора до сих пор неизвестно, либо об этом молчат. Так или иначе, после этой знаменательной смерти Тёмное Братство стало просто невероятно популярно: чуть ли не каждый подросток знал слова для Тёмного таинства, отвратительного ритуала для призвания вестника смерти. А самое страшное то, что даже знающие про тёмных братьев не выдавали их на суд, потому что считали кем-то вроде универсального решения всех проблем. И потому что боялись.

Корабль уже отошёл на достаточное расстояние, когда на берег выбежала растрёпанная девушка и завопила:

— Герберт, Герберт, любимый! Я Софи, ты меня помнишь? — кричала она что есть мочи.

— Нет! — крикнул в ответ мечник.

— Вернись, любимый, почему же ты не сказал, что приехал?! — по-видимому, она не услышала ответа или не захотела услышать.

— Что вы так на меня смотрите? — удивился Герберт, глядя на лицо Варди и Эйви, — Я тут был три месяца назад! Я что, должен помнить, с кем переспал три месяца назад?

На это высказывание Варди лишь покачал головой. Хорошо, что это не слышала Лаффориэль, иначе длинного нравоучительного монолога не миновать!

Вечерело, утомлённый дневными передвижениями на костыле, Варди поковылял в каюту, чтобы завернуться в некое подобие спальника, позаимствованного у одного из павших наёмников. Каюта была не самая большая, но для трёх человек на полу места было предостаточно. С кряхтением Варди лёг около стены и быстро погрузился в беспокойный сон не вполне здорового человека.

Глава 21. Медицинская практика

Этой ночью Герберту снился очень странный сон. Тот факт, что ему вообще что-то снилось, было уже необычным, ибо никогда не оглядывающийся в прошлое мечник редко запоминал сны.

Ему снился бой: вокруг него неистово сражались безликие мужчины и женщины в одинаковых доспехах. С их губ не слетало ни одного звука, ни криков боли, ни воплей агонии. Только звон мечей и стук падающих тел. А страннее всего было то, что все эти люди были чуть ли не вдвое выше его самого. Посмотрев на свои руки, Герберт увидел, что он будто бы снова стал маленьким ребёнком: его маленькие ручки судорожно пытались поднять тяжеленный меч, не доросшие до взрослой обуви ноги бултыхались в неподъёмных железных сапогах, шлем постоянно съезжал на глаза и закрывал обзор. К счастью для него, прочим сражающимся было совершенно всё равно до его детских потуг, так что Герберт сражался не столько с врагами, сколько с собственным обмундированием. И это было унизительно, смертельно унизительно! Но, как и в любом бою, его ход изменился в мгновение ока, когда прямо перед ним предстала женская фигура. Вместо лица у неё было огромная татуировка прямо посередине, такая же, как рисовал Варди.

— Глупо биться с доспехом, мальчик, — злобно выкрикнула безликая, — Пора сразится с настоящим противником!

Выхватив огромный двуручный клинок, женщина замахнулась и опустила его. Меч опускался так медленно, будто время замедлили, но даже так Герберт никак не мог заставить тяжеленные ботинки сдвинуться с места. Единственное, что ему оставалось — наблюдать, как в замедленном режиме огромный клинок отсекает его маленькую руку.

Проснувшись в холодной и влажной каюте корабля, Герберт не смог сдержать вздох облегчения. "Моя рука при мне, никакого боя нет..." — успокоил он себя. Как же он перепугался, когда, попытавшись пошевелить рукой, попросту её не почувствовал. Герберт начал суматошно искать в запутавшемся спальнике свою руку, разумеется, он нашёл её на месте и в полном порядке. Ну, или в почти полном. За ночь корабль дал крен, поэтому мечник завалился во сне набок, пережав себе левую руку. За несколько часов она затекла до полной потери чувствительности. "Надо же было такому присниться, бредятина какая-то!" — выкинул из головы странный сон Герберт и пошёл на палубу, переступив через спящего, что неудивительно, Эйвинда. Больше никого в каюте не было.

На палубе стоял такой лютый мороз, будто корабль приплыл не иначе, как на Атмору, замороженный континент. Но даже не смотря на пронизывающий ветер, мелкий снег и откровенную сырость, на палубе было что-то многолюдно: Лаффориэль о чём-то разговаривала с Варди, Назир стоял на носу корабля и философски смотрел вдаль, а Бабетта, имитируя детский голосок (это было очень заметно даже не имеющему детей Герберту), болтала с восторженно слушающими её моряками.