Латинские королевства, часть Ii.

Одним из самых ликвидных товаров региона, были рабы. Подданные Византии закупали их в Северном Причерноморье, а продавали большей частью в мусульманские страны. И основной объем шел через Константинополь в Александрию. Оттуда караваны шли в Северную Африку и Испанию, но и сам Египет оставался мощным потребителем рабов, в том числе наиболее дорогих, закупаемых в мамлюкские войска. Часть груза оставались в Византии или продавалась в Европу, но в христианских странах к тому времени спрос на рабов упал до минимума, они использовались в небольших количествах в роли прислуги, так что объем этих поставок оставался нишевым.

Покорение Египта латинянами, сразу лишило работорговцев Причерноморья основного рынка сбыта, что повлекло не просто спад торговли, но и политический кризис. Резкое сокращение потребности в рабах и падение на них цен, лишило купцов и судовладельцев Черного моря — остающегося ромейским "внутренним озером", заметной доли оборотного капитала, вызвав кассовый разрыв. Закрыть его не получалось. Остальные традиционные товары, зерно, рыба и соль, поставлялись совсем другими партиями и по другим ценам, а в их себестоимости транспортные расходы только в Черном море занимали более 15% (по рабам — 2-3%). Отсюда, возможность закупать "в обратный путь" в столице товары из Европы и с востока, у черноморских торговцев тоже мгновенно снизилась, отражаясь уже на константинопольских оборотах, в том числе поступлениях в казну.

Вторым не менее важным последствием, стало уменьшение полезности византийских купцов Причерноморья для их соседей из Степи, Руси и черкесских земель. Отказ от традиционного бизнеса лишал поставщиков полона привычных поступлений, а ссылки на глобализацию торговли и войну в неведомом Египте, бизнес-партнеров Византии не убеждали. Зато лидеров приграничных племен немедленно посетила мысль добрать "упущенную выгоду" с греческих купцов, что потребовало направления дополнительных войсковых контингентов из метрополии.

* * *

В самом Египте обороты купцов по завоевании рухнули сразу, распад страны на несколько частей, перерезал привычные пути по Нилу. Пострадала не столько европейско-азиатская торговля, быстро замененная портами Иерусалимского королевства (на чем резко выросли красноморские Аккаб и Айла), сколько транзит в Северную и Центральную (через оазис Куфра) Африку, в первые годы почти полностью прекратившийся. А ведь из Африки шло, в немалой доле, золото.

* * *

Общий спад торговли быстро возобновил разногласия между Генуей и Пизой, и без того постоянно воюющих. Спор за зоны влияния в западном Средиземноморье и обострение конкуренции в Византии и Леванте с Египтом, уже в 1165 году перешли в очередную войну республик, в которой Пизу поддержали города Южной Франции и Каталонии, и — более морально, чем оружием, император Священной Римской империи. Генуя привлекла на свою сторону папу Римского и короля Сицилии (затаившего на Пизу неприязнь за разрушение вассального сицилийцам Амальфи в 1136 году и поддержку недавно провалившегося похода Фридриха I Барбароссы, обещавшего пизанцам по улице в портах Южной Италии после победы). Конфликт разгорался, когда в 1166 году произошли два важных события.

Умер король Сицилии Вильгельм I Злой. Наследовал ему сын, тоже Вильгельм, II по номеру, позже прозванный Добрым. Принцу стукнуло всего 13 лет, отчего править в должности регента назначили его мать, вдовствующую королеву Маргариту Наваррскую. В стране немедленно началась свара придворных группировок за влияние на королеву, и в этот момент, совершенно не к месту, на сцене вновь появился император Византии.

Мануил I, заканчивающий венгерскую кампанию и отстроивший, по необходимости противостоять Венеции, флот, решил поучаствовать в событиях. Целью василевса снова оказалась раскалывающаяся под слабой властью регентши Южная Италия.

* * *

На этом ходе, в игру вернулась и Венеция. Уже десять лет воюя с Византией, республика несла огромные кассовые потери и давно находилась в состоянии финансового кризиса. Не то чтобы ее экономика оказалась разорванной в клочья, но город потерял 50 % оборота с закрытием греческих рынков, после захвата Мануилом I далматинского побережья лишился доступа к стратегическим лесам вместе со своими анклавами и в очередной раз ключевого военно-торгового узла — города Зары. После падения Александрии, уменьшилась и торговля с Египтом, где соперники получили льготы и кварталы.

* * *

Тут надо уточнить — "квартал", который получало за определенные заслуги одно государство в городе другого, это не просто несколько домов. Это такой средневековый офшор, то, что позже стали называть "сеттельментом", экстерриториальная и немалая часть города со своим рынком, домами, складами и прочей инфраструктурой, собственным законодательством и пошлинами. Законы и налоги страны пребывания там не действовали, за небольшими исключениями, связанными чаще с обороной.

* * *

Венеция сохраняла кварталы в портах Иерусалимского королевства и тесные отношения с Сицилией. Естественно, оставалось внутреннее производство, в первую очередь соль и стекло, но пояса приходилось затягивать все туже. Как раз в те годы появились знаменитые венецианские "облигации внутреннего государственного займа", за счет которых горожане кредитовали казну республики — больше денег найти было негде.

Притом Венеция умудрилась, поддерживая итальянские города в долгой войне с германским императором, не потерять рынок Священной Римской империи, что после начала генуэзско-пизанской войны стало сильнейшей поддержкой. Когда западное Средиземноморье превратилось в театр военных действия, а между империей и Пизой вновь пролегла полоса враждебных итальянских городов, оказалось, что Фридрих I Барбаросса не может позволить себе разрыв с единственным оставшимся транзитным терминалом торговли с востоком. Даже если власти терминала поддерживают его противников. Имперские купцы, конечно, начали поиски обходного пути, но дело это оказалось не быстрым, на чем Венеция несколько окрепла.

Но в моменте республику Св. Марка оценивали невысоко, и начиная войну за море, просто не учли.

* * *

Когда на горизонте появился византийский флот, дож Витале II Микеле собрал огромную эскадру в 120 судов и предложил Сицилии защиту на море. Разумеется, не даром — королевство отдавало квартал в Александрии, выплачивало субсидии и предоставляло льготы в своих портах на будущее. Фактически, сицилийцы отказывались от возможности развития средиземноморской торговли, в обмен на помощь сдавая достижения прошлого царствования. Впрочем, сдавая лишь весьма туманные перспективы. Обороты сицилийских купцов росли, но больше в торговле с Африкой. В западной части Средиземного моря им пришлось бы воевать за рынки с Пизой и Генуей, Адриатику продолжала контролировать Венеция. В Византии островитян вовсе не принимали, а в Леванте преимуществ они не имели. Так что, выбор ниши "центрального перевалочного терминала" посреди региона, нес массу преимуществ, не предполагая рисков. Война с соседней империей, при малолетнем короле выглядела куда опаснее, и предложение дожа приняли.

Мануил I союзников не нашел, греков в Италии не желали видеть. Венецию, несмотря на противостояние в Северной Италии, притязания на Сицилийское королевство и союз с Пизой, поддержал даже Фридрих I Барбаросса. Пиза и Генуя сослались на войну меж собой и в помощи ромеям вежливо отказали.

Регент Сицилии, на короткое время объединив придворные партии, собрала какой смогла (явно небольшой) флот, назначила командовать им спешно вернувшегося из Святой Земли Танкреда де Лечче, и отправила в помощь венецианцам.

* * *

В начале 1167 года, при входе в Адриатику, византийский и венецианский флоты нашли друг друга. Сражение стало знаменитым, в раннем Средневековье боев "флот на флот" случалось не так много. Оно длилось весь день и кончилось уничтожением большинства кораблей обеих сторон, причем венецианцы потеряли дожа. Тем не менее, вторжение республика сорвала и цели достигла, отчего победу обычно считают за ней.

Для Византии поход стал последней попыткой вернуть Италию, а новый дож Венеции, Себастьян Дзиани, принял страну с весьма повысившимся инвестиционным рейтингом.

* * *

Но заключать мир василевс и теперь не собирался, отчего торговые маршруты и альянсы в следующее десятилетие немало покорежило. В восточной империи выиграли Трапезунд, Придунайские провинции (Болгария в первую очередь) и Крит с Кипром.

Трапезунд оттянул на себя часть черноморской торговли, став ключевым хабом транзита с востока по суше, и далее через Черное море на Дунай или Днепр. Днепровский путь "из греков в варяги" оживился, чему способствовало укрепление на Руси власти Андрея Боголюбского (тут же отметим, что в Константинополе как раз в эти годы успел немало пожить в эмиграции один из его будущих наследников, малолетний Всеволод, еще не прозванный Большим Гнездом). Серьезный грузопоток пошел по Дунаю, особенно после окончания войны с венграми. Крит и Кипр стали транзитными станциями торговли с Левантом в обход ромейского побережья, причем местные власти принимали и венецианцев, несмотря на строжайшие запреты имперского центра.

Все это повысило внутри империи тягу провинций к сепаратизму и автономии, а заодно сформировало две партии, про— и антилатинскую, зависимо от личных последствий ссоры с Венецией.

Последняя, пользуясь смутой в Средиземном море, уверенно вернула себе лидерство в его восточной части, вытеснив в союзе с Генуей и Сицилией пизанцев. Генуя и Пиза провоевали до 1175 года, и на все это время Пиза практически лишилась доступа в Восточное Средиземноморье. Генуя использовала главный нематериальный актив — доступ в Константинополь, но с доставкой товара в родную гавань (через пизанскую зону влияния), имела проблемы, отчего сосредоточилась на торговле в левантийских, греческих и африканских водах.

Венеция мира с Византией до конца правления Мануила I не добилась, зато сразу после битвы флотов поддержала создание антигерманской Ломбардской лиги в 1167 году, отчего имела в союзниках почти всю Италию, Сицилийское королевство, Геную, папу Римского, правителей Леванта и Египта, но при том смогла сохранить и торговые отношения со Священной Римской империей. Экономика республики на довоенный уровень не вышла, но стабилизировалась в перспективной позиции для роста.

Египет вернулся в глобальную экономику к концу 1160-х годов, но уже несколько в иной ипостаси.

Глава XVI. Колонизация Египта.

И вновь продолжается бой.

И сердце тревожно стучит...

Граница в пустыне седой,

Заботы монарху сулит.

Вернемся на восток. Страну теперь называли "Латинским королевством Иерусалима и Египта", столицу со временем перенесли в Каир, а Амори I Великий быстро выяснил, что завоевания приносят расширение не только территорий, но и проблем.

Военные трофеи оказались богатыми, а местные сельские лены привлекательными и понятными для участвовавших в войне рыцарей, так что число вассалов иерусалимской короны заметно увеличилось. Остались многие европейцы, а сицилийцев чуть не большая часть. Вождю последних, Танкреду де Лечче, из дома вежливо намекнули, что возвращения его не ждут, помня об участии в мятежах, и он задержался в Леванте на два года, до смерти короля Вильгельма I Злого. С патроном осталась свита, постепенно немалой долей перетекшая в местное рыцарство.

Но массовая раздача ленов, повлекла уменьшение королевского домена. Из свежезавоеванного, за Амори I остались лишь Каир и Александрия — после выделения кварталов Генуе, Пизе, Сицилии (позже переданный Венеции) и госпитальерам, большого интереса не представлявшая. Нижний Египет быстро перешел под контроль франков, но у короля появились новые расходы и заботы, а денежный поток увеличился незначительно. Особенно когда коронная доля добычи разошлась в оплату долгов и первоочередных расходов.

Основных новых проблем можно выделить три. Новые границы, разрастание территории и увеличение ленов с потерей управляемости государством и отношения с церковью, вернее — церквями.

* * *

Начнем с первого. Обнаружилось, что удел Фатимидов фактически делится на четыре части. Области вдоль Нила — Нижний и Верхний Египты, цепь оазисов на западной границе и побережье Красного моря, отделенное остальной страны пустыней.

В Нижнем Египте ускоренно формировалось нормальное феодальное владение, сливающееся с давно покоренными Дамиеттой и Бильбейсом. В Каире король восстановил городские стены и на основе дворца халифа отстроил мощную цитадель, ставшую опорным пунктом управления. Первое испытание не заставило себя ждать. В 1164 году, пользуясь отсутствием короля, в столице случился мятеж. Бунтовали мусульмане, потерявшие привилегии в пользу коптов и приезжих латинян, а ударной силой выступили бывшие мамлюки и прислуга халифов и визирей, потерявшие вообще все и стянувшиеся в Каир, поскольку их просто нигде не ждали. Мятежники попытались взять еще недостроенный замок, но успеха не добились, а чуть позже бунт подавил коннетабль королевства Онфруа II де Торон. Итогом стала высылка многих мусульман из столицы и ограничения на проживание для остающихся и приезжих, но большого успеха христианизации эти меры не принесли, город оказался слишком велик и слишком исламизирован.

* * *

В Верхнем Египте, после падения Фатимидов всяк эмир стал самостоятельным, объединить их оказалось некому, а завоевать сразу франкам не хватило сил. Регион превратился в скопище разобщенных мелких уделов и городов, напоминая Левант времен 1-го крестового похода. Все эти независимые селения не только тут же перегрызлись между собой, но и начали обращаться к новой власти с предложениями союза или вассалитета, но королю оказалось не до них. Найдись в регионе один или несколько крупных лидеров, экспансия могла пойти по варианту создания сателлитов, но погружаться во взаимоотношения сотен мелких правителей монарх не имел ни сил, ни особого желания.

Потому Верхний Египет объявили "зоной свободной охоты" для желающих приобрести лен любого размера и конфигурации. На условиях самофинансирования и последующей присяги трону, в обмен на довольно условную помощь короля, фактически сведенную к рекламе этого направления среди туристов из Европы и редким рейдам с побережья Красного моря.

Единственное существенное вмешательство центра произошло в 1167 году, когда по окончании междоусобицы в левантийской части страны, Амори I с дружиной совершил морской переход из Айлы в Айдаб (крупнейший египетский порт Красного моря), откуда прошел караванной тропою к Нилу и взял Сиену (Асуан), присоединив к королевскому домену. На острове Элефантина (часть города) заложили мощный замок, отчего город, ставший южным рубежом латинской державы, называли теперь Элефантиной.

Постепенно покоренные земли от Элефантины до Фаюма, разошлись на феоды, из которых самым мощным стало владение Гуго де Лузиньяна, получившего титул князя Фиванского и создавшего крупнейший наследственный домен прямо посреди королевства. Старый феодал успешно вписался в рынок, вызвал из Франции жену, детей (кроме, конечно, старшего, унаследовавшего европейский домен), детей своих вассалов и многих иных родственников и знакомых, а заодно и толпы желающих "земли и воли" третьего сословия из владений вышеуказанных. Этими силами князь ко времени своей смерти в 1171 году отвоевал лучший кусок египетских сельскохозяйственных земель, от Фаюма до Асута вдоль Нила, плюс огромную территорию западнее, включая оазис Бахария. Столицу княжества перенесли в старинную Минью, а ленники Лузиньянов первоначально обязывались вассальной клятвой только князю. Наследовал Гуго его сын Амори, не сошедшийся с королем во взглядах на правовой статус своих вассалов, но об этом в своем месте.