В глазах Миракла стояли слезы. Стараясь не встречаться взглядом с Квентином, он отвел глаза к окну и долго смотрел, как заходящее солнце закатывается за край степи.
— И я поклялся, — не поворачивая головы, произнес он.
— Вы победили? — спросил Квентин.
— Я вышел из палатки короля. Стояла глубокая ночь. Луна на небе светила ярко. Лунный свет играл отблесками на доспехах павших воинов, и казалось, что все поле передо мной засыпано чешуей гигантской серебряной рыбы. Слышались стоны раненых. Сражение продолжалось до темноты, и раненых не еще всех успели убрать с поля боя. Многие из них так и не дожили до рассвета. Оставшиеся в живых отдыхали, рассевшись кучками возле костров. Стояла непривычная для такого большого скопления людей тишина: не слышно ни возгласов, ни вспышек смеха, ни песен. Даже разговоры, и те были не слышны. Люди молчали и выглядели совершенно вымотанными и подавленными. Такая армия не стоила ни гроша. Я сразу понял, что нечего и задумываться о предстоящем сражении на завтра. У противника дела обстояли не лучше. Из их лагеря тоже не доносилось ни звука.
Король Эдвард умер, но большинство солдат и командиров этого не знали. Что будет, если они узнают об этом? Да еще в ночь после неудачного сражения. Ясно, что это известие не послужит поднятию их боевого духа. Значит, нам оставалось вкусить только один плод, горький плод поражения, независимо от того, будет завтра бой или нет. И конечно, никто не мог знать, что еще задумал Конах.
И тогда я решил предпринять хоть что-то, что было в моих силах. Пришло время использовать секреты боевой магии. Враг мог напасть неожиданно, и надо было подготовиться к этому. Я произнес магическую формулу, и в воздух взвились мои дозорные — огненные птицы. Если бы противник попытался пойти в наступление, они тотчас бы ринулись на него с высоты, обнаруживая тем самым место атаки. Затем я достал магическую шкатулку и бросил в направлении врага горсть жуков-скаребеев. Жуки мгновенно увеличились в размерах и, светясь голубоватыми огоньками, помчались в сторону неприятеля. Скарабеи зароются в землю, и если противник посмеет незаметно подкрасться к нашим позициям, исполнят роль самонаводящихся мин. Что я еще мог сделать? Сотворить довольно сильное заклинание магического круга — сейчас его примитивный вариант изучают во всех школах. Вот, пожалуй, и все. Задним умом я понимаю, что можно было сделать гораздо больше. Но настроение, царившее в нашей армии, невольно передалось и мне. Тогда мне казалось, что все, что я ни сделай, окажется тщетным. И все же я недооценил коварство Конаха.
Время незаметно приближалось к рассвету. Стало прохладней. Я сидел у костра, плотно закутавшись в плащ. Навалившийся сон почти одолел меня, когда я почувствовал вокруг себя какое-то вращение воздуха. Возле меня возник маленький вихрь, словно бы спрессованный из темноты, пронизанной тонкими молниями. От неожиданности я вскочил на ноги и уже собирался произнести заклинание, вызывающее огненного хранителя, когда передо мной, выкристаллизовавшись из темноты, предстала фигура, облаченная в сутану с низко надвинутым на лицо капюшоном. Сомневаться не приходилось — передо мной стоял сам Конах. Как сумел он пробраться в наш лагерь, обойдя все магические ловушки, для меня остается загадкой и по сей день, хотя мои знания с той поры значительно углубились. Видимо, его искусство в отличие от традиционных школ основано на иных принципах.
— Многое придумано неплохо. Особенно эти огненные птицы, — голос властелина престола был тихим, но таким низким и рокочущим, что сердце у меня подпрыгнуло и замерло.
— Но основная твоя ошибка состоит в том, что ты, как и все другие, используешь шаблоны и не можешь вырваться из порочного круга своих заблуждений. И мне приходится делать все возможное, чтобы помочь вам освободиться от этих глупых стереотипов, — густо захохотал Конах.
— Зачем ты пришел?! — выкрикнул я, сбрасывая оцепенение.
Конах злобно сверкнул на меня глазами из-под капюшона и продолжал:
— Я пришел к заблудшим овцам своим, чтобы попытаться в последний раз образумить и спасти их, — он говорил ровно и невыразительно, но четко и с паузами, так чтобы до меня дошел смысл каждого сказанного им слова.
— Многие из вас не доживут до утра, и обещаю: никто из вас не увидит заката. Ваш король Эдвард мертв. Боевой дух вашего войска сломлен. Предлагаю вам сохранить свои жизни. Я даже не требую того, чтобы вы сдались в плен. Просто разойдитесь. Спокойно, тихо, мирно. Сделать это вы должны до рассвета. Ответ я жду через час. Если не разойдетесь, большая часть ваших людей будет уничтожена еще до рассвета, оставшихся утром прикончат мои воины. Ты, Миракл, должен довести мое предложение до командиров. Теперь, когда мертв ваш безумный король, думаю, в ваших рядах должны найтись здравомыслящие люди, — сделав паузу, Конах уставился на меня взглядом немигающих глаз, в которых затаились злобные звери.
Я даже слышал, как он дышит: звук был такой, будто воздух качают мехами.
— Что же касается тебя, Миракл, я никогда не сомневался в твоих способностях. Мне нужны такие, как ты. Ты искусный маг, и поверь, я не бросаюсь такими словами. Если придешь ко мне, заслужишь величие и власть. Зная твою одержимость наукой, могу сказать, что перед тобой откроются такие горизонты нового знания, о которых ты даже не смел мечтать. Тебе будет доступно все, включая и знания Древней эпохи. Весь мир, трепеща, падет к твоим ногам. Истинно говорю тебе, займешь место по правую руку подле меня. Сделаю тебя первым маршалом и наместником и распахну перед тобой сокровищницу знаний. Все это за одну небольшую услугу: уговори воинов Эдварда сложить оружие. Подумай, сколько невинных людей ты спасешь от гибели, если согласишься на мое предложение. Даю тебе один час.
Я попытался тотчас ответить ему, но он предостерегающе поднял руку, и от него повеяло таким холодом и властностью, что я тут же осекся.
— Не торопись. Первые слова идут не от ума, — сказал Верховный Жрец. — У тебя будет целый час на размышления. Я пришел с миром, но через час приду с мечом, и тогда все будет кончено.
Черный вихрь взвился вокруг меня и через миг исчез, а я остался стоять на наших передовых позициях перед полем, усеянным мертвыми телами.
Я знал, что будет дальше. Даже если утром наша армия вступит в битву, ее исход уже предрешен. Многие наши командиры испытывали колебания, и объявить им о предложении Конаха было бы равносильно предательству. Ведь всего час назад я стоял над постелью умирающего короля Эдварда и клялся ему в верности.
"Будь, что будет, — решил я. — У меня есть час, чтобы нанести решающий магический удар".
Стоны раненых на поле боя постепенно стихали. Смерть, обходя дозором поле битвы, собирала свою жатву. Так или иначе, к утру все будет кончено. Я не мог нанести удар по Конаху, он был неуязвим для моего искусства, но я мог нанести удар по людям, составляющим его армию. Пока шел бой между двумя великими армиями, я не мог применить это магическое средство, но теперь, когда на поле боя остались лишь трупы и раненные, которые в любом случае не доживут до утра, я решился.
В моем магическом арсенале было заклинание огненного вала. Огненный вал сметал все на своем пути. Никогда раньше в войнах Великих королей эта магия не применялась. Ее воздействие было слишком опасным и непредсказуемым: малейшая ошибка мага, и неугасимое пламя могло поглотить его собственное войско. Но я принял на себя ответственность за судьбы тысяч людей и решил таким образом ответить Конаху, не дожидаясь установленного срока, — Миракл склонил голову, и его седые волосы, выбившись из-под скрепляющего их серебряного ободка, рассыпались скрыв его лицо.
Его голос звучал глуше, когда он продолжил:
— Возможно, тебе тоже когда-нибудь придется взять ответственность за человеческие судьбы. Тогда ты поймешь, какова эта ноша... В течение получаса я собирался с духом, пока наконец не почувствовал в себе присутствии Силы. Сейчас секрет огненного вала утерян, да и тогда был известен немногим. Но я ведь недаром состоял на службе у Великого короля Эдварда: моя магическая формула сработала. Вал поднялся такой высоты, что и с нашей, и с их стороны раздались крики ужаса. Волны всепожирающего пламени взметнулись до небес и двинулись в сторону противника. Сердце мое исполнилось гордостью и ликованием. Я почувствовал себя великим магом и в чем-то даже равным Конаху.
Скорость движения огненных валов нарастала. Они прокатились по полю боя и захлестнули лагерь Конаха. Я услышал душераздирающие вопли врагов. В тот момент я был счастлив, мне хотелось петь и плясать, но я снова и снова произносил магическую формулу, обрушивая на врагов все более мощные волны огня. Наши воины приободрились и воспрянули духом. Я даже подумал, что если все пойдет удачно, к утру отчаянной атакой кавалерии можно будет завершить начатое дело. Я уже представил себя во главе войска, преследующего отступающего противника, когда заметил, что что-то пошло не совсем так, как следовало. Огненные валы по-прежнему занимались у моих ног и, постепенно вздымаясь девятым валом, накатывались на врага. Но, тем не менее, я чувствовал, что произошел какой-то надлом. Движение огня остановилось где-то в центре лагеря противника. Восторженные крики наших солдат стали стихать, и я усилил огненный натиск, стараясь преодолеть возникшее препятствие.
Между мной и лагерем противника стояла сплошная стена огня, поглотившая место вчерашнего сражения с тысячами мертвых и раненых бойцов. Но все мои усилия были тщетны: огненные валы остановились у вражеского лагеря. А спустя несколько минут я заметил то, что заставило похолодеть мое сердце. По краям огненных волн возникли кругообразные завихрения. Вначале чуть заметные, они быстро раскучивались, становясь все больше, и вскоре все огненное море разбилось на отдельные смерчи. Огненные вихри пришли в хаотичное движение. Они сливались друг с другом, мелкие поглощались крупными, и так продолжалось до тех пор, пока на поле не образовался один гигантский огненный смерч.
Тут я не выдержал и закричал людям: "Спасайтесь, кто может!" Но сотни глаз только удивленно уставились на меня. Воины все еще надеялись, что маг-герой принесет им победу. Через минуту, когда огненный вихрь, поглощая все на своем пути, двинулся в нашу сторону, бежать было уже поздно.
Я никогда не забуду этого кошмара. Люди бежали по степи, обгоняя охваченных ужасом лошадей, а лошади неслись, сбивая и затаптывая людей. Но не было спасения от этого огненного смерча, затягивающего в свою пасть все живое. Помню, я еще успел произнести какое-то заклинание против огненной стихии. Возможно, это и спасло жизнь мне и еще нескольким людям, что оказались поблизости. Но наша защита оказалась слаба и вскоре лопнула под напором огненных струй, как мыльный пузырь. Мы оказались в пучине огня. Волосы, одежда и все вокруг меня вспыхнуло факелом. Я повалился на землю и стал кататься по ней, пытаясь сбить огонь.
Нам еще повезло. Благодаря моему заклинанию, мы оказались в огне, когда центр смерча миновал нас. Но тогда я, конечно, не думал об этом и в страшной боли катался по земле.
В какое-то момент я потерял сознание, а когда пришел в себя, солнце стояло уже высоко, и среди обгоревших остатков нашего лагеря бродили вражеские солдаты. То здесь, то там возникал водоворот воздуха, в котором мелькал черный балахон — Конах осматривал поле боя. Все мое тело было подобно обугленной головешке, и нестерпимая боль заставляла до крови закусывать губы, чтобы не выдать себя криком. Через несколько часов сознание покинуло меня, и я провалился в сладостное забытье.
Ночная прохлада вновь привела меня в чувство. На небе, как и прошлой ночью, ярко сияла луна. Но поле больше не блестело осколками разбитых панцирей, а было черным и бархатистым. Запах горелой плоти сводил с ума. Все мои товарищи были мертвы, а я лежал на этой выгоревшей земле, обратив взор к небу, и молил Бога, чтобы помог мне выбраться из этого ада.
Так я провел еще одну ночь на этом мертвом поле. К рассвету я обнаружил, что вражеские солдаты ушли. Превозмогая адскую боль, я поднялся на ноги и, опираясь на найденный обломок копья, побрел в сторону Терраны. Я знал, что только добравшись до моря, могу рассчитывать на спасение. Вскоре я вышел на старую Восточную дорогу. Тогда она еще не была такой заброшенной, как сейчас, и нашлись добрые люди, которые мне помогли. Я подлечился и продолжил путь. А затем набрел на эту старую башню. И с тех пор она стала мне домом.
Старик закончил, и Квентин заметил страшные рубцы, выглядывающие из-за ворота его рубашки.
Глава 15. Последняя битва Миракла
— Штурмовая автоматическая винтовка М20А калибра 7,62 мм. Может стрелять титановыми или импульсными пулями, оснащена подствольным гранатометом с магазином на пять выстрелов. Мне, кстати, еще не приходилось встречать такой прекрасно сохранившийся экземпляр, — Миракл восхищено осматривал оружие Квентина.
Они шли по длинному коридору подземной части здания: стройный юноша и высокий, крепкий, чувствующий свою силу старик, похожий на Шона Коннери из кинофильма "Скала".
— Что вас так потрясло, когда вы надели этот золотой ободок? — спросил Квентин. — На меня он почти не действует.
— Многого не опишешь словами. Ты не чувствуешь этого, потому что твой дух еще не достиг необходимой степени зрелости и возмужания, чтобы проникнуть за открывающиеся горизонты. Это придет со временем. Но один эффект налицо несомненно. Я давно предполагал, что Конах обладает способностью проникать в разум человека, в какой-то мере читать его мысли и, настроившись на конкретного человека, точно определять его местонахождение. Так вот, грибы в процессе эволюции приобрели замечательную способность — они научились с помощью Силы Единой Мысли экранировать свои разумы. Я это понял, как только надел амулет. Как и грибы, я сразу растворился в едином ментальном поле, настолько сильном, что оно может противодействовать попыткам Конаха проникнуть в чужое сознание. Конах в этом всеобщем поле не сможет различить конкретный разум, а значит, ему будет труднее бороться с определенным индивидуумом, например, с тобой.
— Откуда у грибов эта способность?
— Я тоже думал об этом. И пришел к выводу, что с грибами произошла забавная история. У Конаха тоже случаются осечки. Насколько я могу судить, грибам была уготована печальная участь служить живым кормом для неких паразитирующих организмов, которых решил разводить Конах. Для этого он обрушил Изменение на людей, скрывающихся в лесах Оддора после крушения Древнего мира. Произошли мутации, люди из поколения в поколения вырождались, пока не превратились в грибы — прекрасный корм для паразитов. Но в силу каких-то причин грибы, к ужасу Конаха, сохранили разум. Более того, их разум перешел на качественно новую ступень, и они научились соединять разумы отдельных особей в единое поле, которое назвали СЕМ — Силой Единой Мысли. Обретя новые качества, грибы стали гораздо сильнее и смогли противостоять нашествию паразитов. Вручив этот ободок тебе, грибы приняли тебя в свою семью, сделали участником СЕМ и своим товарищем по борьбе. Думаю, они интуитивно почувствовали в тебе потенциального союзника. Десятки лет грибы используют свое разумное поле и, размножаясь и увеличивая количество особей в популяции, делают СЕМ все сильнее. Каждый, кто наденет этот золотой ободок, становиться частичкой единого ментального поля и может рассчитывать на помощь и покровительство всего грибного народа.
