— Рус, племянник, — надменная женщина встала и протянула руки, — подойди, обними тетушку Юланту.
Рус, нехотя, подчинился. Обнял женщину и уперся затылком в её щеку. Это она еще склонила голову. Тетя была высокой даже по меркам этрусских женщин.
Вскоре началось обсуждение смертоубийства...
Дрожащими от волнения руками Борис вскрывал только что поступившее письмо из Эолгула. Магическая печать снята, осталось специальным почтовым ножом разрезать пергаментный пакет. Он почти не сомневался, что речь пойдет об очередных "подвигах" начинающего и сразу завязавшего грабителя, а по совместительству и чудом спасшегося беглого этрусского принца. Агент, открывший в Эолгуле свое дело под видом Фракийского купца (кстати, не убыточное) уже многое поведал своему начальнику. От совокупных деяний Руса впору волосам на голове шевелиться.
Главный Месхитинский Следящий уже и забыл о поимке его в качестве преступника, он стал по-сути его летописцем, тщательно собирающем биографию и деяния. Теперь он знал о нем больше всех, а не знал еще больше. Относился не как к безличному фигуранту, а как... можно сказать к сыну, но это все же преувеличение хотя и недалекое от истины.
Чего стоит романтическое спасение будущей княжны от убийцы из "ночной гильдии" в качественном плаще из Засадника. С ума сойти, как он его заметил! А бегство из тюрьмы, отлично защищенной от открытия "троп", да еще и в антимагических кандалах? И как раз в день очередного покушения на ту же самую особу. Совпадение? Возможно. Но с Русом слишком часто случались подобные совпадения. Вовремя вернулся и вовремя увел невесту из-под носа жениха-недоумка. В скоротечную гражданскую войну потерялся, но объявился рядом с новым князем и явно в фаворе у него. И снова происходит очередное чудо: недоумок выздоравливает! Целители и Лооски десять лет бились, а тут какое-то странное похищение и бывший наследник здоров. Правда, десять лет из памяти борк хвостом вымел, но соображать стал вполне здраво. Борис ставил десять к одному — без Руса не обошлось. Как он все это проделывал, включая предыдущие "подвиги" со снятием рабского ошейника, развоплощением призрака-мага — старался больше не задумываться. Убийство раба-кагана в честной схватке на арене — детская шалость по сравнению с последующими событиями.
Следящий, наконец, вскрыл письмо. Содержание его не разочаровало.
Вот и проявился этруск...
Когда Борис впервые узнал, что этруск — Рус стал учеником Хранящих, то в смятении пошел проконсультироваться у своего служащего, мага— Хранящего. Задал вопросы в общем, без привязки к личности. Маг ответил уклончиво:
— Если говорить о внезапном открытии склонности к Силе, то такое возможно. Колебания были маленькими, никто особо не присматривался. Не такая и редкая цепочка случайностей. Об этрусках много сказать не могу потому, как рангом не вышел, но прислушайся к простонародной молве. Откуда пошли археи? А после сравни их габариты с нашими склонными к Силе археями. Хотя бы со мной. Я не здоровяк, хоть и архей. У нас много разных Богов, а значит Сил, у них один. Большего я не знаю.
Примерно то же рассказал и известный раб-философ из солидной философской школы, к которому Борис обратился за подтверждением. Он частенько консультировался у того умнейшего человека, к сожалению раба, но которого по слухам вскоре должны были "отпустить", ибо слишком многие за него просили.
Тогда Главный Следящий сложил дважды два. Этруск и Хранящий — одно другому не противоречит и даже объясняет невысокий рост Руса, но в жизни не встречается. Нет, ранее встречалось, иначе не овладели бы в "просвещенных" землях Божественными Силами, но то случилось в забытой древности и вот, похоже, опять. Однако Борис остановился, не полез в исторические дебри, его больше интересовало "здесь и сейчас".
Снова на подмостках Эолгула появляются маскировочные плащи. Два мага пытаются... нет, скорее пленить, чем убить Руса. Помог этруск, значит он из партии грусситов. Но и Рус, теперь несомненно — принц, помог. Непонятно как испарил "ледяную стрелу" из груди этруска и создал Звездную тропу. Ученик-первогодок! Хотя возможно амулетом. Агент не маг и наблюдал за схваткой из окна таверны.
"Кто же те двое Текущих? Пусть Тартар заберет их души", — Борис, заложив руки за спину, заходил по кабинету.
Невольно всплывает еще один Текущий — Карпос. Его засекли по возвращению из Тира, но он ловко ушел от слежки. Все-таки бакалавр. И не задержишь, и не допросишь. Стандор сильного ордена — выше высокородного архея. Хвала богам, Стандор Родящих — непримиримый враг Бориса недавно накрылась. Сожрала её Флорина. Интересно, кто у них станет новым Стандором? Но не стоит отвлекаться.
Карпос — подручный Кагана... неужели сам "ночной князь" приложил руку? А что, вполне в его стиле. Он от своего не отступает, а похищенное золото наверняка считает своим и воспринимает как оскорбление сам факт его изъятия. Дело даже не в богатстве. Это для Карпоса наоборот, богатство — самоцель. Первый раз пошел, не сообщив "ночному князю", вернулся побитым и со злости сдал похитителей Кагану.
"До чего я дожил! Уже не волнуюсь за жизнь Руса, а ведь против него выступил сам Каган! Привык к чудесам и жду их от этого парня. Пожалуй, теперь стоит переживать за судьбу Кагана, — усмехнулся он, — подожду развязки... хм, этруск уведет его с собой? За ним прибыл, к прорицателю не ходи... жаль, если уведет".
Борис давно перестал думать не только о задержании, но о помощи четверке удачливых грабителей. Его захватила сама история. Он наблюдал за ней со стороны. Не вмешивался, но страшно переживал. Это в мыслях, чтобы унять тревогу за совершенно незнакомого человека, подбадривал себя. За остальных членов четверки (Грацию, Андрея и Леона) волновался гораздо меньше, хотя каждый из них необычен и достоин отдельной истории.
Если бы он знал, что в данный момент предмет его исследования находится с Месхитополе и слушает историю о Правосудии Богини, то... неизвестно как бы он поступил. Глянуть хоть одним глазком — непременно бы примчался.
Викария, как и остальные зрительницы "свершившегося Правосудия" долго отходила от потрясения. Какие огромные Силы! Хвала Пресветлой, пострадали всего десять жриц и они хоть и медленно, но шли на поправку. Холм "Змеиный" из зеленого превратился серый. Не только трава, но и сама земля стала безжизненной и еще долго останется таковой. Свистопляска мощнейших структур отрицания жизни сделала свое дело. А чего стоит полет Верховной? Совершенно новая структура! А результат? О нем предпочитали не разговаривать и не шутить на эту тему. Лишиться посвящения Богине, что ранее считалось невозможным — хуже смерти.
Сегодня она решилась. Давно выжидала разрешения противостояния между Стандором и Верховной, дождалась и испугалась. Вспомнила беседу с Флориной о её личном рабе, когда чуть с ума не сошла от страха разоблачения, вспомнила, как выступила в Ареопаге против неё, еще раз ужаснулась мощи Флорины как магистра, помолилась Пресветлой и... пошла докладывать. Деваться некуда.
— ...таким образом, раб-каган доставлен другой группой разведчиков, — закончила доклад, во время которого по-военному "поедала глазами" начальство и стояла смирно. Флорина слушала внешне рассеяно, но теперь Приора этим не обманешь.
— Присаживайся, Викария и перестань строить из себя солдафонку, — мягко произнесла Флорина и распорядилась принести две чаши легкого вина.
Викария подчинилась и приняла в легком креслице подчеркнуто расслабленную позу. Целый статер молчали, наслаждаясь прекрасным вкусовым букетом прихрамовых виноградников. Точнее наслаждалась одна Верховная, Викария пила, не чувствуя вкуса.
— Викария, — сказала Флорина, задумчиво разглядывая изящную чашу, где все еще плескалось белое вино, — ты не хотела бы занять должность Стандора?
Приор чуть не поперхнулась. Не поймешь радоваться или огорчаться. За её связь с Томилой, за стукачество на Ареопаге, за явный прокол с потерей трех разведчиков она достойна минимум ссылки, и вдруг... или это проверка?
— Это не проверка, — Верховная словно услышала мысли и Викария вздрогнула, — другие кандидаты всяческим образом уклоняются от такой чести. Право, не пойму почему. Не подскажешь, сестра?
Викария еле сдержалась, чтобы не протянуть глупое "э-э-э...".
— Не знаю, сестра Флорина... но предполагаю, — поправилась, увидев недовольное движение бровей Верховной, — многие думают, что Пресветлой неугодна сама должность, а не лично жрица, которая эту должность занимала...
— А ты?
— Я думаю, что Пресветлая судит по делам, по вере, по усердию в службе, по исполнению Её заветов. Остальное — суеверия.
— Молодец, твоя позиция ни на букву не отличается от "Священных Свитков", — не понять то ли поддела, то ли похвалила, — так что скажешь о новой должности?
— Это уже назначение, сестра? — Флорина не ответила, — я боюсь оставить свою должность — не вижу достойного приемника, но если такова твоя воля, то готова приступить к обязанностям, — сказала очень решительно, но червячок страха шевельнулся. Суеверия — не суеверия, но образ Томилы — толстой старухи до сих пор стоит перед глазами, да и... за какие успехи повышение? Слова Верховной снова заставили вздрогнуть: "Она мысли читает!? Нет, это невозможно... на таком расстоянии тем более".
— Это повышение за твои успехи на старой должности. Сбор в пятнах организован отменно, выучка у разведчиков и гвардейцев хорошая, хорошо организовано управление всеми подразделениями. Твои амулеты астральной связи, которые ты купила на личные деньги, очень полезная вещь. Ты согласна?
Это правда. Месхитинские гвардейцы в последнее время особо отличались в сражениях за далекое Гириканское пятно, подход к которому перекрыли наглые варвары — гепиды, но лично Приора заслуги в том нет. Остальное шло как всегда... или она к себе несправедлива?
— Согласна, Верховная! — Викария вскочила, — готова приступить к новым обязанностям. Кому передать дела Приора?
— Подбери сама кого-нибудь, — безразлично махнула Флорина, — я подпишу. Можешь идти.
— Да хранит тебя Пресветлая! — Викария по привычке отчеканила.
— И тебя, — Флорина позволила себе улыбнуться,
— Сестра, — остановила новоиспеченного Стандора в дверях, снова заставив вздрогнуть, — ты хорошо проверяла гибель моего раба?
Викария развернулась:
— Да, сестра, — ответила неуверенно, — исчезла его метка и свидетели подтвердили...
— У которых позже тоже исчезли метки и сами они растворились так же, как мой раб. Ты собрала все нужные факты, осталось сделать правильный вывод...
— Но найти ту жрицу, котор...
— Забудь о ней, забудь об интригах в нашей среде.
— Но... это невозможно, рабство необратимо! — вывод не хотел укладываться в голове Викарии.
— Лишиться посвящения Пресветлой тоже казалось невозможным! — Флорина не смогла сохранить невозмутимость, вскочила и прошлась по кабинету — остекленной веранде над высоким берегом Эры. Она вдруг вспомнила странные серые нити и как легко они вышли из Томилы, — могу добавить, что тот варвар далеко не простой, он... — тут Верховная задумалась "что же в нем особенного?"
Самодвижущиеся повозки — чушь... и все остальное... знания абсолютно не пригодны в нашем мире.... Единственное — он рос абсолютно в безбожном мире, без божественных Сил, а значит... ничего это не значит...
— Он совершенно необычный варвар и на что он способен, я не имею ни малейшего представления. Но раз можно лишиться Посвящения Богине, тем более можно и освободиться от рабства.
— Но это же сама Пресветлая... — Викария не желала избавляться от когда-то незыблемых истин.
— Моими руками, — закончила фразу Флорина, — а посему ищи его, где хочешь. Должность Стандора тебе в этом поможет. Ступай.
Викария вышла ошарашенной. Шла на казнь, а получила повышение и Верховная четко объяснила цель назначения. А что значит "моими руками"? Флорина смогла лишить жрицу посвящения? Ну, хорошо (хоть до сих пор не верится), у магистра, Верховной жрицы Родящих это получилось. Но это во время Правосудия, то есть с помощью Богини, а раб? Помогли или самостоятельно?
Постепенно новый Стандор заставила себя поверить в возможность избавления от рабства. Поверила и "засучила рукава". Первым делом — Тир. Там пропали свидетели "гибели" раба, трое рекрутов-разведчиков. Викария помнила их поименно.
— — —
*Хранитель традиций — самый пожилой и уважаемый князь или майор. Его функции чисто номинальные — следить за порядком, разрешать незначительные споры. В этот раз он превысил свои "полномочия", пригласил Верховного жреца из столицы, самого влиятельного жреца. Опасаться предательства не стоило — жрецы не вмешивались в противостояния партий.
А не заржал Рус по простой причине: в его время в "Что? Где? Когда?" еще не было "хранителя традиций".
Глава 17
Обсуждение смертоубийства Гросса затянулось до вечера. Собственно не конкретно убийства, это жрец пошутил, а планы мобилизации и общей стратегии. Пора дать Гроссу "генеральное сражение" по всем правилам местного военного искусства. "Хватит заниматься булавочными уколами!", — заявил командующий, князь Филарет из рода Дистроев.
Авторитет этого воина в возрасте под семьдесят не оспаривался. Шрам, проходящий через правую бровь и пересекающий все лицо, говорил сам за себя. Мог бы свести — не хотел. То была память о проигранном Тригорском сражении. Теперь жаждал реванша. От принца дождались формального одобрения кандидатуры главнокомандующего и приступили к обсуждению.
Рус откровенно скучал и с удивлением поглядывал на азартного Леона. Не ожидал от него наполеоновских способностей, а они проявились в полной мере.
Поначалу друг отмалчивался, с возрастающим интересом изучая карту, потом сделал несколько замечаний. Его выслушали с ехидной вежливостью. Леон стерпел. В следующий раз поправил самого Филарета. Опытные воины набрали воздух, готовясь разразиться бранью на "глупого варвара, не знающего своего места" (к этому времени все доспорились до нешуточного возбуждения), как вдруг командующий с ним согласился. Леона прорвало. Дальнейшее обсуждение по-существу свелось к спору между гладиатором и опытным военачальником. Оказывается, друг с детства мечтал командовать войсками и в юности, учась в гладиаторской алии, часами просиживал в библиотеках, изучая сражения прошлого. Во время Великого Похода отвлекался диверсиями, а теперь пригодились те книги: Филарет заинтересовался новыми для него знаниями. Чужой опыт — тоже опыт.
— Ты не понимаешь сути нашей кавалерийской атаки! — горячо объяснял он варвару.
— Суть всегда одна, — не соглашался сын горшечника без капли архейской крови, — разорвать оборону противника, ворваться в брешь, нанести как можно больший урон и обратить в бегство...
— Этруски, в отличие от ваших варварских воинов, никогда не убегают! — яростно возразил Яролант, на что Филарет иронично улыбнулся...
От скуки Руса спас Хранитель Традиций по имени Вавилиан.
— Принц, — сказал он, отводя новоявленного этруска подальше от большого стола, вокруг которого сгрудились все мятежники, включая тетушку Юланту. Она с важным видом слушала и не менее важно кивала. Понимала ли сама что-нибудь — неизвестно. Рус склонялся к мысли, что нифига. Держала марку царского дома.
