Башня Близнецов 1к 1ч

Стрелы были фальшивыми, они крепились особым образом на одежде. Сару можно было бы проткнуть и настоящей — но таких потребовалось бы много, потому что они быстро приходили бы в негодность. Ленты представляли собой матерчатые стяжки, обмотанной ими Сара приходилось двигаться определённым образом, скособочившись, прихрамывая, в общем, имитируя то или иное ранение. К тому же нужно было в ужасе оглядываться, держать на лице мину душевного и физического страдания, заламывать руки и восклицать "ах, мой бедный папочка!", и при этом бежать в нужном направлении и с нужной скоростью. А Пятая говорила "не верю!" и гнала на очередной дубль.

— Гранд, — жалобно сказала наконец "режиссёр". — Ну халтура же, провалит репризу. Давайте всё-таки я сама рискну, как было в первоначальном плане, и подставлю грудь.

Она как бы ненароком выпятила названное, предъявляя гранду, но стратегия провалилась.

— Нет уж, такую грудь нужно беречь, холить и лелеять, — возразил Тьярми, с одобрением изучая предмет обсуждения.

— То есть мою вам не жалко? — возмутилась Сара, и тоже подверглась внимательному разглядыванию.

— Твою тоже жалко. Но ведь она, если что, зарастёт?

— Злые вы, — вздохнула анима. — Уйду я от вас.

Магнус и гранды отправились по своим делам, а Сара, Дочь и Горожанин работали до упора, перемежая поездки по "городу" с целью его изучения уроками актёрского мастерства. Сара издёргалась от критики, к концу дня Дочь сообщила, что её, пожалуй, взяли бы в провинциальный театр на "кушать подано" — разумеется, в здешней аналогии.

На следующий день все куда-то пропали, и Сара до обеда болталась по Башне, изучая верхние этажи, доки дирижаблей, ангары ветролётов и "будки" летающих чудовищ. К середине дня её всё же нашли посыльные магнуса.

Анима и раньше знала, что в студенческой среде имеют место быть всевозможные кружки и группы по интересам, названия которых с непривычки вызывали оторопь. "Клуб юных некромантов", "Лаборатория разработки экспериментальных химер", "Общество демонологов", каково? А слоганы в рекламных брошюрках удивительно земного вида, что распространялись среди студентов: "с нами вы узнаете, как поднять несвежего зомби", "придумай и создай своё чудовище", "демона призвать просто, если знаешь, с чего начать" — каково?

Для Сары сюрпризом было узнать, что среди этих экзотических клубов, занятых разнообразными магическими практиками, затесался и обыкновенный театральный. Именно его участницы сейчас взяли аниму в плен и, щебеча в оба уха, влекли за собой в комнаты клуба.

Остаток дня Сара занималась актёрским мастерством. Ей ставили походку, манеры "дочери достойного горожанина", учили вживлению в роль. Зачитывались тексты каких-то пыльных спектаклей, извлекались пышные старомодные наряды, парики, девушки спорили между собой о истолковании той или иной роли. Землянка, которая в последний раз играла эльфа Санта-Клауса в первом, что ли, классе, прокляла всё и лишь молча повиновалась своим мучительницам.

— Неубедительно, — покачала головой Пятая, прибывшая незаметно и какое-то время наблюдавшая из "зрительного зала" за игрой на сцене. — С другой стороны...

Она сделала студенткам-театралам знак удалиться, и девушки исчезли, роняя реквизит. Сара вдруг поняла, что шпионка изобразила высокопоставленную волшебницу Башни, неудивительно, что студентки шугнулись.

— С другой стороны, нельзя сказать, что зрители будут пристрастны. И ситуация, которую мы разыгрываем, предполагает действие "дочери достойного горожанина" в нестандартной ситуации — ещё и это всё сгладит. Ну-ка...

Она стала отдавать команды, напрочь замороченная Сара тупо повиновалась, пока на неё не рявкнули в стиле Харинь и не посулили отстранить от дела. Анима встряхнулась, быть на вторых ролях Саре и Кальви не хотелось. Нужно показать свою полезность, чтобы её и дальше привлекали к подобным операциям. Больше нестандартных ситуаций — больше возможностей узнать новое, повидать мир, проникнуться здешним духом.

— Для сельских подмостков сойдёт, — изрекла Пятая приговор. Сара попыталась оскорбиться, но слишком она устала за прошедший день. Кто бы мог подумать, что её, способную драться целый день без перерывов на обед, так ухайдакают восторженные театралы.

На третий день её подняли рано, Тьярми перебросил телепортом в Танор. Заставил отзеркалить внешность неприметного горожанина, облачил в соответствующую одёжку, потёртую, мешковатую, и не слишком свежую. Под которой в ловко прилаженной кобуре прятался несвойственный простым горожанам и запрещённый им к ношению и хранению маулет. В потайной кармашек на кожаном ремне уверенно лёг Дайс.

Пятая заставила её пройти туда-сюда и вновь изрекла своё "не верю".

— "Вооружён и очень опасен" — вот что ты такое. Не годится. Разворот плеч, взгляд — горожанин обойдёт по другой стороне улицы, а отрядник или там бандит (разница, впрочем, исчезающе мала) — непременно прицепится. И все женщины и дети заметят и запомнят тебя, такую красивую.

— Такого красивого, — поправила Сара.

— Угу, — Пятая обошла её и задала такую вводную, что анима с трудом подобрала челюсть.

— Я — любовник сдобной вдовушки? — переспросила она.

— Ну да, — невозмутимо ответила шпионка. — Который старается незаметно пробраться к своей пассии.

Сара попыталась вжиться в роль, доставив немного веселья критику, но в конце концов та признала, что аниме под силу добраться до одного дома и обменяться с хозяйкой паролем и отзывом. Наряд был дополнен претензией на шик — чёрный жилет с вышивкой и сапоги, при виде которых анима вспомнила из русской классики: "...смальцем или дёгтем?" — "дёгтем лучше!". Язык она толком не выучила, но в памяти кое-что засело.

Получив команду на выдвижение, Сара миновала потайной выход из подземелья, вышла из переулков, прошла нужными улочками и отворила калитку в изгороди, на которой ухарски щерился надколотый горшок, расписанный угольком. Поговорила с вышедшей на порог "сдобной вдовушкой", вошла в дом, передала ей свёрток с гостинцами и две перевязанные по горлышку глиняные бутыли, и засела на чердаке, выглядывая из окошка и "слушая эфир", то есть ожидая сигнала выданного ей специального амулета.

Она ждала.

И ждала.

И ждала долго...

Улица окраины города была тиха и пустынна. Лишь эпизодически возникали прохожие. Пробегала детвора, перекликаясь и перекидываясь потрёпанным тряпичным мячиком. Прошёл, шатаясь, пьяница. Деловито прошуровали мимо двое рабочих в характерных фартуках. Шмыгнул, спрятав нос в ворот, подозрительно оглядывающийся господин. Сара напряглась, сейчас ей придётся...

Но мутный тип миновал улицу, и ничего не случилось. Анима уже уверилась, что ненароком погубила сигнальный амулет своей антимагией, хотя ей говорили, что это маловероятно.

Поневоле вознесёшь осанну своей нечеловеческой природе, — сказала по истечении четвёртого часа. У человека за такое время весь адреналин бы перегорел в трясучку, сушняк и головную боль.

Наконец амулет выдал серию цветных вспышек, Сара чуть не вывалилась из чердачного окошка. Адреналина, допустим, нет, но есть какой-то механизм мобилизации, сходный с его действием...

Анима прочла сигнал, не поверила, прочла повторившийся и лишь на третий раз убедилась, что ей приказано возвращаться. Девушка спустилась вниз. На крыльце "Вдовушка" поцеловала "любовника" в щёку, помахала рукой, смахнула слезинку и закрыла за ней дверь.

Саре некому было задать вопрос, каких, собственно, демонов её заставили без толку сидеть на пыльном чердаке. Когда она вернулась в канализацию, уже другим путём, её не встречали ни гранды, ни Пятая. Лишь немногословные исполнители проводили через тоннели к месту, откуда она сама могла добраться к давешнему поместью.

Где ей и пришлось заночевать, потому что никто, способный ходить через звезду с ней в пристяжке, так и не явился. Анима устроилась в выделенных покоях. Сара, бывшая "за рулём", нырнула в Лабиринт. Кальви в Библиотеке лениво просматривала материалы по Танору. Сара щелчком подозвала к себе креслице и уселась на него "вверх ногами":

— Анима, жуткое оружие Дома Искусников... покинутая, всеми брошенная и никому не нужная...

— Ты ещё слезу пусти, — предложила Кальви.

Сара и в самом деле хлюпнула носом.

— Неубедительно, — прокомментировала напарница. — Ты явно нуждаешься в уроках актёрского мастерства. Попроси у Пятой.

Сара пустила воображаемую слезу крокодильих размеров.

— Такой случай... всем всё равно, где я есть, никому я не нужна, никаких испытаний, тренировок, краш-тестов... И при этом я не могу побродить по городу самостоятельно, посмотреть достопримечательности, выпить в кабаках!

— Нарваться на неприятности, — добавила Кальви. — И перестань портить воображённую мною мебель!

Сара вновь хныкнула, вторая слезинка упала вниз и прожгла дыру в обшивке... которая вдруг зашипела девушке в ухо. Она подскочила от неожиданности и обнаружила, что мебель, каркасная с набивкой, вдруг превратилась в надувное кресло. Сара с писком забарахталась в стремительно сдувшемся кресле, свалилась с него... и плиты пола тут же засосали её.

— Эй!.. — только и успела протестующе воскликнуть землянка, проваливаясь уровнем ниже. Вывалившись из потолка, Сара пролетела несколько метров и с размаху села на пол. — Кальви, какого...

Протест застрял у неё в глотке. Девушка оказалась в Исследовательском Комплексе, в огромной галерее, которая выходила на сердце Лабиринта.

Хаос — обманчивое слово. Сара и Кальви изучали Лабиринт осторожно, исподволь, пока не думая что-то в нём менять — всего лишь выявляли закономерности. Когда аниме приказывали, случалось то и то, Лабиринт выглядел так. Когда аниме приходилось подчиняться "вшитым" командам, в Лабиринте возникали такие-то эффекты. Путаница Ядра медленно и неохотно позволяло себя дешифровать. Участки, бывшие дикой мешаниной цветов, звуков, символов, понятий, аналогий упорядочивались... хотя на самом деле Лабиринт оставался прежним, а изменялось их понимание его.

— Что скажешь? — Кальви бесшумно возникла за плечом напарницы. Та даже не выразила претензию насчёт случившегося.

— Давно? — только и спросила, разглядывая довольно значительный кусок Ядра, вдруг приобретший смысл.

— Когда начались все эти актёрские игрища, — Кальви протелепатировала подруге значение специфического бранного выражения, имеющего хождение в её бывшем Ордене, который, подобно земной церкви, резко не одобрял лицедейства любого рода.

— Ясно. Ты думаешь?

— Да, это очередная "маска", — кивнула Кальви.

Девушки назвали так шаблоны трансформации, заданные в конструкции анимы создателем заранее. Напарницы вычислили несколько таких масок.

Когда команда магнуса или кого-нибудь ещё переключала невидимый рычажок в режим "телохранитель", анима как будто очень внимательно отслеживала всё происходящее вокруг, но ничего не обдумывала и реагировала лишь на то, что могло нести непосредственную угрозу объекту охраны. В "тихушнике" всё было принесено в жертву незаметности — кожа меняла цвет и покрывалась маскирующими разводами и пятнами, становилась холодной, чтобы не светить в инфракрасном диапазоне. Это, кстати, тормозило алхимический метаболизм анимы и мешало мгновенно включиться в действие, после выхода из шаблона Сара чувствовала себя как змея глубокой осенью — тогда как в "телохранителе" ядовитая кровь искусственного создания наоборот, "разгоралась", позволяя действовать со взрывной реакцией. При активации "сторожа" доступный спектр зрительного восприятия расширялся, слух обострялся, работа сознания была нацелена на то, чтобы видеть и запоминать всё. В режиме "гончая" тело обретало скоростные модификации, заодно "включался" своего рода "сканер", позволяющий "на скаку" примечать визуальные следы, оставленные преследуемой дичью, и "магический радар", способный засекать выплески магии. Именно в этой "маске" Сара преследовала вампиров по подземелью. Был также режим под кодовым названием "умри всё живое".

Каждая маска, помимо трансформации тела, также задевала сознание той из девушек, которая в этот момент была "наверху", управляя телом.

— ...Началось всё тогда, когда мы готовили провокацию в кабаке. Эпизодическая роль... которая волей случая стала чуть ли не главной. Именно тогда Ядро стало меняться. Я пыталась выявить закономерности, но... — Кальви покачала головой. — Всё прояснилось после явления Пятой и театрального кружка... Тебя учили вживаться в роль, тебе дали теорию того, что уже прописано в нашем "софте"!

Но самое главное в том, что эта маска — назовём её "лицедейство" — имеет довольно значительную степень свободы. Мы можем притворяться, лгать, играть. Если надо — импровизировать в широких пределах...

По городу ехала карета.

В карете восседала "дочь достойного горожанина" — можно даже без кавычек. Девушка из богатого купеческого семейства, приближённого к тому же к сильным мира сего. О да, она знала себе цену — красива, богата, а что капризна малость, это ей позволительно.

Напротив сидел вовсе не шпион, а тот самый "достойный горожанин", купец, меценат и вообще благодетель Танора. И был любимый папенька напряжён не потому, что ждал спланированного с его же участием покушения на это самое транспортное средство и сидящих в нём. Ну что вы, разумеется, нет!.. — он просто думает о поставках морёной древесины и спекуляциях солью и табаком. Красивой девушке из богатого семейства нет нужды вникать в такие скучные мужские дела. Девушкам что надо? Косметика и одежда — чтобы выглядеть модно, балы — чтобы во всём этом блистать на них, подруженьки, победнее и подурнее, чтобы выгодно выделяться в гадюшнике... то есть цветнике, конечно!..

Слушай, реально торкает, — сказала "снизу" Кальви. Сару тоже "реально торкало", потому она слегка поморщилась от использованного напарницей просторечного выражения и отправила вниз своё "фи".

Да уж, то ещё вживание в роль.

Ух ты, она всё ещё с нами, — возрадовалась "внутренний голос", — а я уж думала, что так и останется пустоголовой купеческой дочерью!

На сей раз Кальви достался мыслеобраз, эквивалентный презрительно-жалостливому взгляду. Такой непременно бы достался подружке, ляпнувшей какую-нибудь глупость на потеху сверстницам, юным дамам.

Карета приостановилась, снаружи послышалось невнятное восклицание кучера, какая-то возня... Горожанин слегка спал с лица, но сначала постучал в стенку кареты, вопрошая, что случилось, потом вовсе высунулся наружу. Стараясь в присутствии дочери сдерживать язык и использовать эвфемизмы, поинтересовался у кучера причиной задержки. Охранники соскочили с подножек, разминая ноги.

— Папенька, ты раньше никогда не брал охрану, — доченька не без интереса выглянула в дверь, разглядывая таких сильных и красивых парней.

— В наше опасное время опрометчиво ездить просто так... эх, где те годы, когда одного знака покровительства на карете хватало, чтобы ни одна каналья не осмелилась... — тут Горожанин увидел, куда смотрит доченька, посоветовал кучеру поскорее объехать возникшую проблему и захлопнул дверь.