— Простите, — к моему великому облегчению, перебил ее мистер Каур, прочистив горло, — но нам с Тейлор нужно идти на урок.
— О, конечно, конечно, — закивала директриса.
Выбраться из того помещения обратно в белые стены коридоров, где располагались кабинеты учителей, было облегчением. Мистер Каур промокнул лоб носовым платком.
— Ну, и духовка, — сказал он. — Клянусь, с этой женщиной что-то не так, раз ей нужна такая жара в кабинете.
Я кивнула.
— Слегка потеплело, — сказала я. — Снаружи, я имею ввиду. Не здесь. Этого тепла уже достаточно.
— Да, Наверное, уже наступает весна, — согласился он. — Ну, пойму, когда вынесу растения из оранжереи. — он сделал паузу. — Ну так вот, — произнес он, когда мы пошли в класс, — я прочитал и оценил твою работу. Приятно видеть, что ты правда ее выполнила. Некоторые пытаются сдать хвосты, и ты не поверишь, они явно не читали книгу.
Я сглотнула.
— Не... не то чтобы у меня были еще варианты, чем заняться, — сказала я. — И... ну, эмм, я уже читала 'Убить Пересмешника'.
— О, просто замечательно, — произнес он с улыбкой. — Настоящая отличница, м?
Моя мама всегда настаивала на том, чтобы я много читала. Она читала мне, когда я была маленькой, и она не считала, что стоит выбирать книги попроще. Они должны были расширять мой словарный запас и научить меня ценить литературу. Следует признать, я не в курсе, как много матерей читали своим детям 'Фунты лиха в Париже и Лондоне', когда они были маленькими, но это ожидаемый риск, если ваша мать преподает английский.
— Я просто люблю читать, — сказала я.
Он подарил мне усмешку.
— Что ж, была вероятность, что в этой школе найдется хоть кто-то, кому нравится читать, — сказал он. — Очевидно, мне придется сражаться с другими учителями английского, когда об этом станет известно, — он запнулся. — А потом меня пристрелят, когда Льюис выхватит пистолет, потому у меня есть только кирпан*, так что это, вероятно, не лучший вариант развития событий.
*Кирпа́н — национальная форма ножа сикхов, церемониальное оружие и религиозный символ сикхизма.
Видимо, он ожидал, что я рассмеюсь. Мне удалось улыбнуться. Следуя за ним, я больше беспокоилась о том, как все пройдет в одном из моих новых классов.
Кабинет 2с ничем не отличался от любого другого в Уинслоу. Стены выцвели и облупились, школьная доска стала серой от скопившейся пыли. Грязные окна выходили на парковку, а ряд голых деревьев не мог скрыть дорогу на противоположной стороне. Было шумно, все болтали между собой. Стало немного тише, когда мы зашли в класс, некоторые люди заметили, что пришел учитель, но лишь немногие.
— Кхм! — громко прочистил горло мистер Каур. — Кхм! Тихо, все! Да, я имею ввиду, вообще все. Джей, тебя это тоже касается, — свирепо глянув, на загорелого пацана. Другие ученики расселись за парные столы. — Это Тейлор. Она переведена в этот класс до конца года. Тейлор... мм, сядь к Люси, — сказал он мне, указав на девушку, рядом с которой никто не сидел. — На моих занятиях, ты сидишь там, где я сказал, и никаких отговорок. Если захочешь пересесть, сначала спроси у меня. Ты поняла?
Я кивнула. Казалось бы, мелочь, но на самом деле хороший знак. В Уинслоу так поступали только строгие учителя. Значит, он из тех, кто поддерживает дисциплину в классе и наказывает тех, кто выделывается на его уроках. Такие классы всегда были для меня передышкой, потому что мои мучители являлись 'хорошими девочками'. Они не хотели, чтобы их застукали за чем-то плохим, и оказались достаточно сообразительны, чтобы понимать, когда следует подождать. С учителями, которым плевать, или желающими подружиться с учениками все было иначе. Хуже всего, когда учителя позволяли ученикам болтать друг с другом, и я проводила весь урок, выслушивая оскорбления и шепотки, намеренно произносимые достаточно громко, чтобы я могла слышать.
Я поставила сумку, и Люси немного сдвинула свой стул, чтобы освободить место для меня.
— Привет, — сказала она, поправив очки в тонкой оправе. Кожа Люси имела кофейный оттенок, и волосы заплетены в косички. На ней были джинсы и полинявшая фиолетово-белая футболка. Она выглядела довольно симпатично. Разумеется, она была красивее меня, хоть и являлась почти такой же худой. То, что она не была каланчой, как я, сильно помогало. Я посмотрела на ее половину стола. Она аккуратно разложила ручки перед собой, и у нее было три разных цвета чернил. На ее рабочей тетради были изображены символы, похожие на вьющиеся виноградные лозы.
— Привет, — поздоровалась я, погружаясь в Другое Место. Там она имела слишком много глаз, сияющих ярко-желтым светом, и все каким-то образом смотрели на меня сверху вниз. Казалось, она уже решила, что я не так хороша, как она. Глаза покрывали ее лицо и руки, а свет, пробивавшийся сквозь ее рваную и изодранную одежду, указывал, что они есть и там. Ее пальцы были длиной с предплечья, забрызганы краской и все время подергивались. Возможно, паранойя? Или она воровка с шаловливыми пальчиками? Я не уверена. Ее черты несли отпечаток предвзятости, а костяные наросты на черепе походили на корону.
Значит, она папочкина маленькая принцесса. Отлично.
В любом случае, раз мне придется сидеть рядом с ней, я приму меры предосторожности. Потребовалось время, чтобы придумать, что нужно делать. Кукла с экраном вместо лица, транслировала фразы типа 'БУДЬ МИЛОЙ' и 'ХОРОШО К НЕЙ ОТНОСИСЬ' прямо в каждый ее глаз. Я смутно припоминала ее лицо в толпе, но не думаю, что она когда-либо активно что-то делала против меня. Мне не нужен еще один враг. Я оставила куклу мельтешить теми посылами у нее перед глазами в Другом Месте и переключилась на реальность.
— Ты только что перевелась? — спросила она, поигрывая одной из своих ручек.
— Эмм... нет, — сказала я. — Я... болела какое-то время, и они передвинули мое расписание.
Мне не хотелось, чтобы она узнала, что я 'девушка, которую заперли в шкафчике, набитом тампонами'. Разумеется, она, скорее всего, уже наслышана об этом, но я могу, по крайней мере, на несколько дней избавить себя от насмешек по этому поводу.
— О, не повезло, — сказала она, пока я рылась в сумке в поисках пенала. Она сделала паузу. — Забыла ключ от шкафчика? — спросила она, взглянув на мою сумку. — Наверное, еще хватит времени, чтобы сбросить его, если ты поторопишься.
Я заметила, что у нее довольно заметный нью-йоркский акцент. Ну, это не удивительно. Многие люди переехали, когда Левиафан обрушился на Манхэттен, и некоторые из них осели в Броктон Бэй. В конце концов, не похоже, что мы так уж далеко от Нью-Йорка.
Разумеется, я не собираюсь пользоваться своим шкафчиком. Скорее всего, они всего лишь выгребли все из него, но я не смогу, даже если они его полностью продезинфицировали. Я... я не смогу. Просто не смогу.
— Все в порядке, — сказала я.
— Все! — объявил классу мистер Каур. — Итак, ребята. На этот раз у каждого есть экземпляр 'Смерти Коммивояжера'? Если нет, то пусть сосед по парте с вами поделится. Если книги нет у обоих, то поднимите руку. Все остальные, переходите к началу второго акта.
Я достала свой старый пожелтевший экземпляр. Изначально книга принадлежала моей маме, и кое-где на полях остались ее пометки. Я боялась брать ее в школу, потому что могут украсть, но папа настоял, чтобы взяла. Я собиралась вызвать херувима из колючей проволоки, чтобы он отнес ее домой, как только урок закончится.
А затем урок разошелся на полную, и я старалась избегать любых вопросов. Было довольно тяжело успевать все записывать. Я давно не практиковалась в письме. К тому моменту, когда прозвенел звонок, рука уже разболелась.
Тем не менее, могло быть намного хуже. Никто не тыкал меня под ребра, никто не обменивался громким шепотом сплетнями обо мне, и единственный раз, когда мне пришлось подбирать ручки с пола, я и правда их уронила.
— К следующему уроку, я хочу, чтобы вы дочитали до сцены во втором акте, где Вилли входит в кабинет Говарда, — сказал нам мистер Каур, пока мы готовились отправиться на следующий урок. Я отправила проволочного херувима закинуть домой мою книгу, и пошла, стараясь держаться в хвосте, чтобы меня не толкали и не затерли в толпу.
— Ну, как она тебе? — услышала я, как какая-то девчонка спросила у Люси.
— Кто? — повисла неловкая пауза, и Люси кашлянула. — А, новенькая? Тейлор? О, да. Тихоня. Мы, типа, совсем не разговаривали, — она фыркнула. — Могло быть и хуже. Раз мистер Каур не посадил меня вместе с подругой, кто-то, кто не болтает без конца, учится и не выпрашивает у меня ответы — это тоже неплохой вариант.
Как будто мне нужно было списывать у нее, подумала я с возмущением. Это не я провела весь урок, рисуя на полях своей книги.
— И не воняет. Как Сьюзен. В чем ее проблема? Чем займешься после школы?
— Работаю. Опять.
— Твой дядя настоящий рабовладелец, знаешь? — все что я успела услышать, пока не потеряла из в толпе. Несмотря на это, я улыбнулась про себя. Той троицы больше нет в одних классах со мной. Просто нужно избегать их в коридорах, и я могу это провернуть. Я могу быть незаметной. Я буду просто заниматься своими делами и... я найду тех, кто захочет сидеть рядом с кем-то незаметным. Я не буду привлекать внимание, и все будет хорошо. Вновь погрузившись в Изоляцию, я отправилась на историю.
И история тоже прошла хорошо. Учитель сказал, что получил мою работу, но еще не проверил, а потом я нашла свободную парту у окна и скрылась под более слабой версией Изоляции. Никто не пытался со мной заговорить, и не перешептывался о новенькой, а я делала свою работу.
Разумеется, удача меня подвела. Это случилось в очереди за обедом, где я не могла использовать Изоляцию, если хотела, чтобы меня обслужили.
— Ой, вам не кажется, что тут чем-то воняет? — произнесли позади меня очень знакомым голосом. — Пахнет даже хуже, чем обычно.
Не было нужды оборачиваться, чтобы узнать кто это. Голос принадлежал Эмме Барнс, моей бывшей лучшей подруге. Я сжала руки в кулаки, не обращая внимания на боль, и попыталась контролировать свое дыхание. Я ее ненавидела. Я так сильно ее ненавидела. И в отражении на металлическом прилавке я увидела, что она взяла с собой еще двоих самых ненавистных мне людей.
С этого момента, я буду приносить обеды с собой.
Глава 3.02
Я ничего не могла с собой поделать. Я ощутила как меня охватывает холод Другого Места, будто я вдруг зашла в морозильную камеру. Я стиснула зубы и попыталась выбросить это из головы, но не смогла. Просто не сумела. Это была та же заполошная паника, которую мне пришлось победить, чтобы взять под контроль свои способности. Ужас вертелся у меня в голове. Я не могла от него избавиться и очистить свой разум. Я могла думать только о них.
Запах Другого обеденного зала был густым и вязким, в большей степени вкус, чем запах, острой гнилью и тошнотворным привкусом жира оседал у меня на языке. За прилавком обслуживали огры, державшие половники как дубинки. Я вцепилась в свой грязный поднос и сосредоточилась на нем. Я не собиралась оборачиваться. Пока я не успокоюсь. Я не хотела видеть их в Другом Месте. Мне известно, что они монстры в реальной жизни. Мне не нужно, чтобы моя жуткая сила сообщала об этом. Возможно, она не показывает школу тем адом, которым она является, но, вероятно, так происходит из-за того, что ее вид формируют все ученики. Мне не нужно вникать в особенности. Особенно из-за них.
Вина лежала на их плечах. Они несли ее на себе. Я вновь ощутила вонь шкафчика. Они не мылись с тех пор? Кровь, грязь и гниль оказались прямо за мной. Я видела их в тусклом металле прилавка. Боже, как я могла их не заметить? Я слишком охотно притворилась, будто никогда не увижу их снова, или они встали в очередь, чтобы 'поприветствовать' меня?
Мой поднос стукнулся о металлическую перекладину. У меня тряслись руки, а коленки превратились в желе. Они собираются сцапать меня. Трехголовый монстр собирается схватить меня и затащить обратно, и... и они снова засунут меня туда. На этот раз мне не выбраться. Никто не заметит. Прямо как в прошлый раз.
Я слышала, как Эмма что-то сказала, но я не слушала. Я не могла слышать. Вонь была чересчур сильной. Что-то шлепнулось мне на плечо, и я чуть не завизжала. Я ощущала, как влага просачивается ко мне. Пачкает одежду. Извивается и ползает по моей коже. Оставляя меня грязной. Запятнанной. Нечистой.
Сосредоточившись на дыхании, я пыталась игнорировать зловоние. Я могла ощущать вкус воздуха. Каждый вдох вызывал у меня тошноту.
Мне нужно выбираться отсюда. Мое зрение в Другом Месте оставалось ясным, но я ощущала, как на глаза наворачиваются слезы. Я оставила поднос на раздаче развернулась на каблуках. У меня не было определенной цели. Просто нужно было свалить от них. Я не знаю, что сделаю, если они последуют за мной. Гончие из запекшейся крови и ангелы покрытые острыми лезвиями мельтешили у меня в голове, и я не знаю почему все еще их не воплотила. Почему я не заставила ту троицу страдать? Должна быть причина, почему я этого еще не сделала. Она должна быть.
О.
Вот она. Я хороший человек. А они злодеи. Таков мой жизненный курс. Мне приходится цепляться за это, чтобы не позволить себе сделать то, что действительно хочется. Чтобы не позволить себе воздать им по заслугам. Я даже не уверена, существовали или нет перешептывания, что я слышала проходя мимо стола за столом, занятых монстрами. Я просто сосредоточилась на том, чтобы выбраться оттуда прежде, чем сломаюсь окончательно или совершу нечто, о чем потом пожалею. О чем они пожалеют.
Как только выбралась в коридор, в безопасность, я совершила ошибку, оглянувшись назад. Они не последовали за мной. Они все еще стояли в очереди за обедом. И они выглядели достаточно похожими на себя, чтобы я их узнала.
У Эммы не было кожи.
У Эммы не было кожи.
Я видела влажную, обнаженную красноту ее рук и шеи. Ее одежда пропиталась багрянцем, а лицо закрывала керамическая маска. Она была вылеплена похожей на лицо Эммы, но треснула и разбилась, сквозь трещины и глазные отверстия сочилось алое.
Я ахнула. Я попыталась это скрыть, но не смогла.
По сравнению с ней, две других выглядели не так ужасно. Сквозь тонкую как бумага кожу Софии сочился и растекался черный дым. В ее облике было нечто звериное, дикий оскал, навевающий мысли о фильмах про оборотней. У Мэдисон было два лица, и у каждого по паре витых рогов, они существовали бок о бок и расщепляли ее голову пополам. Их рты бормотали поочередно, однако я не смогла разобрать слов. Ее руки были запятнаны кровью.
О, спасибо, Другое Место. Да, у Софии есть темная сторона, а Мэдисон — двуличная корова. Ничего принципиально нового. Но Эмма... я понятия не имею, что это значит.
Мне нравится думать, что я сходу все это подметила. Разумеется, все было не так. Я едва могла соображать. Я сбежала. Это было так просто. Я убежала. Я не выдержала. Я не могла даже находиться в одном помещении с той троицей. Я убежала и заперлась в кабинке одного из женских туалетов — на этот раз, к счастью, безопасного — а потом расплакалась. Я даже не смогла войти в правильное состояние, чтобы использовать свои способности для успокоения. Мне потребовались долгие минуты, чтобы выбраться из Другого Места в относительное спокойствие тесной, покрытой граффити туалетной кабинки.
