— Старых бочек? — Лау уставился на приятеля, только что не хлопая глазами. — Анри, я понимаю, что ты чудик, но зачем тебе старые пустые бочки?!
— Псоглавцы и антиподы, — вздохнул Хендри. — Лау, ты бы хоть в энциклопедию заглянул, или спросил кого — хоть папу Килана спросил бы как-нибудь...
— Вот я тебя и спрашиваю!
— Скотч выдерживают в дубовых бочках из-под спиртного, — изрёк Хендри. — Обычно винных, но можно и другие, вот мы с дедом и решили попробовать...
— Ну так бы сразу и сказал, — вздохнул Лау. — А то сразу ругаться... Напишу, конечно, только папа же результат захочет попробовать.
— Не вопрос, дед ради такого даже автограф на этикетке нарисует, — ухмыльнулся Хендри.
И в этот момент откуда-то появилась Лаванда Браун.
— Какой милый мальчик! — пискнула она. — Хендри, это твой друг? А ты нас познакомишь? А зачем тебе бочки?
— Скорее, приятель, — ответил Хендри. — Зовут его Гийом Кергелен, можно просто Лау. Он наверняка потомок французского мореплавателя, но никогда в этом не признается. Лау, познакомься — Лаванда Браун, моя однокурсница, и, кажется, вполне в твоём вкусе, так что подумай, пока время есть. А зачем мне бочки, сказать несложно. Это... — тут Хендри сделал паузу. — Секрет!
Лишний чемпион
На следующий день нездоровое возбуждение не стихло — особенно старался Слизерин в полном составе, впрочем, Хаффлпаф тоже не блистал здравомыслием. Масла в огонь подливал и сам Седрик, упорно обращавшийся к Хендри "маэстро"...
Гриффиндорцы воспринимали ситуацию спокойнее и Хендри верили — в первую очередь потому, что знали: не похвастаться таким успехом Хендри бы просто не смог. К тому же Рон, весь день проторчавший у Кубка, свидетельствовал, что Хендри пергамент не бросал, в чём был готов поклясться.
Спокойнее всех к этому отнеслись на Рейвенкло — Луна заявила, что всё это часть тайного плана морщерогих кизляков по захвату мира, и теперь весь факультет гадал, что же она хотела сказать... Хотя сказать она, как всегда, хотела именно то, что сказала.
За завтраком Малфой гордо демонстрировал значок с надписью "Седрик — чемпион" и рассуждал о том, что Хендри должно быть стыдно и его ни в коем случае нельзя поддерживать, но понимания не встретил — да и сам не рискнул заходить дальше этого. Вражда с Маклаудами для весьма немногочисленного семейства Малфоев кончится плохо — это даже Драко понимал... Тем более, что Дафна своего не упустила и, когда Малфой сунулся к ней со значком, одарила его таким взглядом, что Хендри заподозрил её в родстве с Неблагим двором. Малфой немедленно слился и некоторое время не возникал...
Начавшийся столь бестолково день продолжился не менее бестолково, хотя и не столь сумбурно, как вчера — по крайней мере, до зельеварения.
Малфой, видимо, отойдя от утреннего приключения и почувствовав себя на своей территории, снова начал выступать, стараясь всё-таки не попадаться на глаза Дафне. Совершенно безуспешно, поскольку Хендри его игнорировал...
Точно так же вёл себя и Снейп — с обычным результатом. Поскольку ничего дельного за пределами зельеварения Снейп сказать не мог, всё, что не касалось непосредственно занятий, Хендри пропускал мимо ушей. Снейпа это, разумеется, не устраивало, но его мнением Хендри интересовался в последнюю очередь...
Идиллию прервало появление Колина Криви — тот просунул в дверь голову и сообщил:
— Профессор Снейп, Хендри срочно вызывают наверх!
— С моего занятия никто не уйдёт раньше времени, тем более этот бездарный выскочка, — брезгливо процедил Снейп. — Вон отсюда, мистер Криви!
— Но сэр, там мистер Бэгмен, и директор Дамблдор — это насчёт Турнира... — Хендри мог поклясться, что в голосе Криви слышалось злорадство.
— Поттер, убирайтесь, за урок — "тролль", — бросил Снейп.
— Профессор, я жду ваших публичных извинений в Большом зале сегодня вечером, — спокойно сказал Хендри. — В противном случае вам придётся ответить по всей строгости закона.
— Получите оценку на двоих с Грейнджер, — Снейп ожидаемо отыграл назад. — Свободны, мистер Маклауд.
— Другое дело... Гермиона, побудешь моим пресс-секретарём, если что?
— И что я с этого буду иметь?
— "The Division Bell"?
— Принято, — Гермиона ссыпала в котёл очередную порцию ингредиентов и принялась мешать.
В аудитории Дамблдор отсутствовал, зато, помимо Бэгмена, имелись Олливандер и Рита Скитер с фотографом.
— Хендри, ты не против небольшого интервью? — Рита не замедлила накинуться на него, едва заметив.
— Против, — ответил Хендри. — Обращайтесь к моему пресс-секретарю, Гермионе Грейнджер.
Рита Скитер отцепилась, что само по себе было удивительно, и Хендри перестал обращать на неё внимание. Если полезет ещё раз — он её опять пошлёт к Гермионе, а если она всё-таки прицепится к Гермионе... Ну, ей ещё повезло — можно ведь было назначить пресс-секретарём Луну...
От роскошной картины, которую услужливо нарисовало воображение, Хендри отвлекло явление Дамблдора, запустившего церемонию проверки палочек. Смысла в ней — как и в любой другой — по мнению Хендри, не имелось, но раз уж так положено, то какой смысл возражать? Тем более, его-то палочка в полном порядке, а если какой дурак из чемпионов свою запорол — так это, как однажды сказал Сириус, его личная половая проблема.
Дураков, разумеется, не имелось — палочки были в отличном состоянии, но внимания заслуживала только палочка вейлы — волос с головы её собственной бабки, да. Обычная манера сидхе, когда они вообще пользуются палочками. А учитывая характер вейл, волос мог быть и с совсем другого места... Тут Хендри фыркнул, вспомнив заявление Луны, что её палочка сделана из осины и верёвки повешенного — и попробуй пойми, правда это или очередная лавгудовская выходка?
За проверкой палочек последовала фотосессия — и Хендри, разумеется не смог удержаться и не скорчить рожу... Несколько раз подряд. В итоге сессия едва не сорвалась — дурные примеры заразительны, и вскоре корчили рожи и показывали неприличные жесты все четверо. В итоге времени ушло чуть не вдвое больше, чем планировалось, и приставшая было по второму кругу Скитер была вручена заботам Гермионы. ..
— Ну как? — спросил Хендри, усаживаясь за стол.
— Ты должен мне пластинку, — ухмыльнулась Гермиона, — потому что Рита ускакала за новыми мозгами взамен взорванных. Да я ещё втихаря заколдовала её любимое перо, так что оно теперь будет писать не то, что она хочет, а всякую похабщину.
-Будет пластинка, — ответил Хендри. — Или даже компакт-диск. Хотя про мозги Риты ты зря сказала — не думаю, что они у неё есть.
— К сожалению, есть и она умеет ими пользоваться, — вздохнула Гермиона. — Насколько проще было бы жить, будь она стандартной дурой из "Ведьмополитена"... Кстати, тётя Эмма прислала одну игру — "Арена" называется, на каникулах надо будет погонять, потому что тётя в восторге, а она, сам знаешь, не особая любительница...
— На рождественских каникулах мы вряд ли домой выберемся, — заметил Хендри, — но вообще было бы неплохо. Про что хоть игра?..
Про что игра, Гермиона могла рассказать только с тётиных слов, но этого Хендри вполне хватило, чтобы сделать вывод — потенциал у неё есть. Затем, в силу недосягаемости компьютера, появилось предложение вечером позвать Луну и сыграть в "Маскарад", благо, карты были у изрядной части "Белого Лотоса", а Луна ухитрилась собрать едва ли не идеальную колоду — разумеется, для Малкавиан...
Статья Скитер вышла на следующий день — и за неимением любимого пера ей в кои-то веки пришлось публиковать не то, что вздумалось, а то, что было в действительности. Правда, она и тут ухитрилась покуролесить, но, как сказала Гермиона, прочитав статью, даже "Таймс" писала большие гадости.
— Интересно, как это тебе удалось удержать её в заданных рамках? — хмыкнул Хендри, прочитав статью.
— Ничего сложного, просто твой крёстный круче Боба Денара, и компромат у него есть на всех... Так что Рита нас не побеспокоит.
— Отлично! — Хендри потёр руки. — Кстати, скажи мне, пожалуйста — у той длинной немки, с которой ты утром столкнулась, случайно, не дудельзак был?
— Во всяком случае, это была какая-то волынка, а что? Намерен устроить музыкальную дуэль?
— Именно! Сегодня вечером, можно даже объявление повесить, а если никто не примет вызова — буду играть просто так. Сразу после ужина.
"Длинную немку", как оказалось, звали Магдой, и Хендри она не подвела — доев ужин, извлекла волынку и принялась играть. Сам факт того, что в Большом зале Хогвартса кто-то, кроме него, играет на волынке, был для Хендри вызовом, но Магда даже нарочно не смогла бы вернее его спровоцировать — играла она "Эрику", едва ли не единственный марш, который Хендри терпеть не мог.
И Хендри, само собой, не выдержал. Вскочив, он достал волынку и принялся играть гренадерский марш. Вот только Магда в долгу не осталась и немедленно переключилась на "Старых товарищей". Это, конечно, было лучше, но Хендри не собирался останавливаться... Богатый репертуар и не менее богатый опыт позволяли ему продержаться до самого отбоя, Магда же наверняка выдохнется раньше — девушкой она была рослой и к тому же старше Хендри, но по объёму лёгких явно уступала. Но не по богатству репертуара — кое-что Хендри так и не смог опознать... Да и дотянуть дуэль до отбоя — тоже.
Действительно, в присутствии болгар и французов одновременно заиграть "Прощание славянки" и "Стражу на Рейне" — не самая лучшая идея. Нездоровое оживление в Большом зале пресёк лично Дамблдор. Поднявшись со своего кресла, он принялся аплодировать.
— Поистине, нет ничего прекраснее музыки! — провозгласил он. — Я рад, что в этих стенах собралось столько талантливых молодых людей, но всё же я прошу — не надо состязаний! Пусть звучит музыка, ведь и любовь — мелодия, пусть песни раздаются в Хогвартсе! Я приглашаю всех, кто пожелает, играть и петь каждый вечер здесь, в этом зале, неся в мир гармонию и красоту, усмиряя вражду и пестуя дружбу!
Речь директора встретили аплодисментами — ещё бы, ведь Хогвартс никогда не блистал обилием развлечений. Турнир Трёх Волшебников, конечно, вносил свежую струю... Но даже первое испытание будет ещё нескоро, а проделки близнецов, побудка от Хендри и даже своеобразные музыкальные пристрастия сестёр Гринграсс были, в общем и целом, привычны...
Следующий день пролетел незамеченным — все ждали вечера.
Дамблдор заранее создал в Большом зале небольшую сцену, ужин был сметён с рекордной скоростью, и все замерли в ожидании... совсем не того, что произошло.
Неожиданно в Большом зале повеяло прохладой, дёрнулось пламя свечей, и на сцене оказалась Луна Лавгуд в серебристо-голубой мантии. Усевшись на пятки, она перебрала струны арфы, на секунду склонила голову на бок, прислушиваясь, и запела:
— В Старой Англии, как всегда,
Зеленый лес прекрасен
Но всех пышней, для нас родней
Терновник, Дуб и Ясень...
Весь зал замер — немногим доводилось слышать пение сидхе... и ещё меньше было тех, кто мог бы об этом рассказать. А то, что Луна Лавгуд — наполовину сидхе, было очевидно, и кое-кто опасался, сам не зная чего. Напрасно — свои силы Луна контролировала почти идеально.
Хендри, разумеется, немедленно достал волынку и присоединился к Луне, подхватив мелодию. Арфа и волынка, что может быть более кельтским...
— Терновник, Ясень и Дуб воспой,
День Иванов светел и ясен.
До последних дней пусть цветут пышней
Дуб, Терновник и Ясень!
Музыка смолкла, Луна встала, совершенно по-японски поклонилась и ушла со сцены вместе с Хендри.
На сцену неожиданно поднялась Флёр в сопровождении невысокого парня со скрипкой, подозрительно похожего на цыгана. Скрипач взмахнул смычком, скрипка ожила, и в Большом зале раздалось:
— Non! Rien de rien ...
Non! Je ne regrette rien...
Ni le bien qu'on m'a fait
Ni le mal tout Гa m'est bien Иgal!..
Голос вейлы, чистый и звонкий, заполнил зал, касаясь каждого, заставляя трепетать, но...
— Человеческое, слишком человеческое, — тихо сказала Гермиона.
Действительно, как бы ни был прекрасен голос Флёр — не было в нём той потусторонней глубины, что у Луны иной раз прорывалась даже в обычном разговоре. Ничего удивительного — вейлам требовалось скрывать свою сущность куда тщательнее — и всё же...
Жить в Хайленде и ни разу не столкнуться хотя бы с фейри — невозможно. Будучи магом, приходится постоянно иметь с ними дело, а иногда и пересекаться с сидхе — и, как всякий шотландский волшебник, Хендри довольно много знал о жителях Холмов. Более того, он был знаком с Пандорой Лавгуд — а она, хоть и была чистокровной сидхе, не блистала ни силой, ни родством. Или слишком ловко скрывала свои настоящие возможности, что было, мягко говоря, сомнительно — Утренняя Звезда и Белая Река тоже оказались вполне рядовыми сидхе Зимы. Луна же... Ещё лет тридцать — и она вполне сможет сразиться за мантию Медб, и Флёр явно это чуяла...
Размышления Хендри, тем временем, были прерваны уходом Флёр. На сцену выбрался невысокий парень с флейтой и — ко всеобщему удивлению — Крам.
— Полагаю, он нас не разочарует, — хмыкнула Гермиона. — Для оперы, конечно, не годится, но эстрадную карьеру вполне мог бы сделать...
Крам не разочаровал. Правда, Хендри ожидал совсем не того, что услышал...
Мелодия, которую заиграл флейтист, была смутно знакома, но опознать её Хендри не успел — исключая любые сомнения, болгарин запел:
— In taberna quando sumus
non curamus quid sit humus,
sed ad ludum properamus,
cui semper insudamus...
— Упс, — сказала необыкновенно довольная Луна с таким видом, словно это она и устроила. После чего протянула руку в пустоту, выдернула домовика и что-то шепнула ему. Домовик судорожно пискнул, вывернулся и исчез... А перед всеми собравшимися внезапно появились приличных размеров кубки — у кого со сливочным пивом, а у кого и с чем покрепче. И вовремя, потому что Крам как раз дошёл до третьего куплета:
— Primo pro nummata vini,
ex hac bibunt libertini;
semel bibunt pro captivis,
post hec bibunt ter pro vivis...
Близнецы Уизли каждый тост встречали оглушительным криком "Bibamus!" и не менее оглушительно чокались — так заразно, что за покойника пили уже все...
Чёртова дюжина кубков даже сливочного пива — это всё-таки многовато, и на этом концерт закончился — но явно не был последним, и на следующий вечер у Хендри имелись кое-какие планы... Но для них требовались ноты — во-первых, и помощь близнецов — во-вторых. В общем-то, ни то, ни другое проблемой не было — если отправить Гвенхвивар прямо сейчас, завтра вечером ноты гарантированно будут. Ноты валялись где-то в его комнате, и искать их на ночь глядя никто не станет. Да и утром, если уж на то пошло, найти нужное будет не слишком просто — столько всякого у него скопилось... Уговорить близнецов будет проще — хотя, конечно, с гораздо большим удовольствием они спели что-нибудь другое... Но это подождёт. Для этого сейчас не время — вот если Министерство окончательно свихнётся и попытается командовать в Хогвартсе — тогда оно и пойдёт в ход.
