— Офигеть, — прошептала Машка. — Так мы, что — миллионеры?
— Есть такое дело, — согласилась Бабка. И протянула бумажку Скорому — Вот, держи.
Пашка подчитал.
— При найме, начинай с двух сотен споранов. Максимум — двадцать пять чёрных. Не в месяц, а за всю работу...
Бабка села, подпёрла кулачками голову.
— Да. Что-то мы грандиозное замыслили. Прямо страшно. Ну ладно, занимаемся делами дальше.
И все занялись.
Скорый показал свои чертежи Короткому.
— То есть — две несущие фермы? А мне кажется надо сделать три. Одна между сиденьями будет проходить. Там всё равно не функциональное пространство.
— Разумно. Согласен. Лишняя прочность не помешает.
— Ты про прицеп ещё не думал?
— Пока нет.
— Днище у тебя тоже по принципу жесткого треугольника?
— Да.
— Труб хватит?
— Ну, если не хватит, сгоняем в Челны.
На том и остановились. И начали расчеты линейных размеров.
Пашка спохватился.
— А гидродвигатели-то есть?
— Вон, два лежит и на острове штук восемь. Есть, есть.
А вечером на них насела Мазур.
Она сначала долго расспрашивала Скорого о том, как он видит при помощи своего дара, и что он конкретно видит. А потом рассказывала о своём видении человеческого организма. Сравнивали, пытались найти общие моменты.
Потом потребовала Короткого делать отвод глаз. При этом, если не отводить взгляд, то эффекта исчезновения не возникало. И Мазур, сначала сама наблюдала за изменениями в организме Короткого, потом требовала отчетности по изменениям от Скорого.
Потом притащила Шило и заставила входить в ускорение, выходить из ускорения, ставить кокон, снимать кокон.
Ничерта не поняли.
Изменения в работе мозга наблюдались, но закономерность найти не удавалось. Что-то "не то" они пытались найти. Или "не так".
Уже ближе к ночи, Короткий попробовал резюмировать.
— Мне кажется, Ванесса Витольдовна, что всё это явления одного порядка.
— Хорошо. А в каком смысле. Уточните.
Короткий встал и заходил по гостиной.
— Это ничего, что я хожу. Я так лучше мыслю.
— Продолжайте, продолжайте.
— Так вот. Грибница, проникает в нервную систему и каким-то образом с ней взаимодействует.
— Она, — подсказала Ванесса, — дублирует нервную систему. У имунных, каждый аксон, нейрон и дендрит дублируется гифами спороноса. Вплоть до сенсоров. При этом, скорость проводимости гифа примерно в двести раз выше чем у нормального аксона. Со всеми вытекающими последствиями.
— Вон оно как. Тогда многое становится ясно. Так вот что я думаю. Нервная система взаимодействует с грибницей. Грибница задействована на какое-то неизвестное поле Улья. На какое-то его свойство. И если Скорый лечит другого человека, то сначала он воздействует на свою грибницу. Та контактирует с Ульем. Передавая информацию о месте и объекте воздействия. Улей, каким-то образом, воздействует на грибницу реципиента. А уже стимулированная грибница воздействует на нервную систему иммунного.... Как вам такая теория?
— Вполне жизнеспособна. Это объясняет дары и ментатов, и сенсов, и рентгенов. Просто разные особенности организмов, проявляют свои способности к контакту с Ульем в разных формах. Это объясняет и высокую способность к регенерации имунных, и постоянное усовершенствование организма. Нервная система, даже в обычном состоянии способна на удивительные вещи. Как пример — стигматы религиозных фанатов. А уж подхлёстнутая гифами...
Короткий слегка прищурился, и приподнял взглядом над столом карандаш.
— Но, вот это как объяснить?
— Ну, Аркадий Викторович, ваша теория объясняет и это. Нервная система, через грибницу, воздействует на Улей, а тот воздействует на предметы. Через некое, неизвестное нам поле. Или известное. Например — гравитационное.
— Понятно... — задумался Короткий. — А способность Шила делать непробиваемый кокон, это, вернее всего, воздействие Улья на воздух... Или, опять же, на некое неизвестное нам, землянам, поле. А в самих организмах людей мало чего изменилось.
И тут Ванесса подскочила и тоже забегала по гостиной, ещё быстрее чем Короткий. Скорый и Короткий не мешали, замерли, напряжённо ждали результата.
Мазур остановилась перед ними, сложив руки на груди.
— Мы все... Все, без исключения... Пытаемся воздействовать на других имунных или на предметы. Понимаете? На находящиеся в Улье объекты.
— А на что ещё? — спросил Пашка.
А Короткий поддержал вопрос:
— Да!
Игла обличающее ткнула пальцем в слушателей.
— Почему никто не попытался воздействовать прямо на Улей?
Скорый и Короткий разинули рты. Молчание явно затянулось.
Короткий встал и, взяв руку Ванессы, поцеловал её.
— Госпожа Мазур, вы гениальная женщина. Нам надо поэкспериментировать с вашей идеей.
— Да. Только соблюдая все возможные меры предосторожности. Неизвестно как Улей ответит на наши попытки вмешаться в его работу.
Причём, уверения в своей гениальности, Ванесса восприняла абсолютно как должное.
— Есть и ещё один вариант объяснения происходящего... — добавил Короткий.
— Изложите, — потребовала Мазур.
— Компьютерная программа... Например, мы — всего лишь виртуальные проекции. Результат работы мощнейшего процессора.
— А как же внешники, которые приходят из другого мира, или миров? — задала вопрос Ванесса.
— Возможно, все эти порталы тоже часть программы. За ними ничего нет. А воспоминания внешников сгенерированы программой. Впрочем, наши воспоминания о родных мирах, тоже могут оказаться результатом работы программы.
И Скорый и Мазур, то есть, Игла, загрустили от подобных возможностей и перспектив.
— Хорошо, — резюмировала Ванесса, — нам придётся проверить и этот вариант. Надо написать программу исследований, на предмет выяснения сущности Улья и методики воздействия на него.
На том и закончили.
Когда все расползлись по своим каютам, Скорый остановил Короткого.
— Аркаша, нам надо для каждого бойца бригады сделать стойку под имущество. Чтобы, в случае тревоги, все могли максимум за минуту облачиться и взять оружие. А то сегодня, с Векселем, как-то не оперативно вышло.
— А ты нарисуй. Сварить-то стандартные стоечки — нет никаких проблем.
На том и разбежались.
Только-только Пашка задремал, как в комнату кто-то вошёл. Он приоткрыл глаза.
— О! Танечка, ты чего? Всё нормально?
— Павел Дмитриевич, я боюсь. Беда ушла к Шиле... К Шилу.. Тьфу. К Ромке, короче... А я там одна. А Машка рассказывала, что поначалу с тобой спала. Чтобы не страшно было. Можно я к тебе?
Пашка вздохнул.
— Ну, залазь.
Татьяна перелезла через мужика и улеглась у стенки.
Да... Танечка была крупнее Марии. Места для Пашки осталось совсем немного.
Глава 25. Возвращение на остров
Пашке приснилась Лариса.
Он обнимал и ласкал её тело, захлёбываясь от счастья, от того, что вернулся домой, от того, что снова рядом с любимой женщиной, что настанет утро, и он прижмёт к себе Кристинку.
Скорый потянулся к Лариске губами... и проснулся.
— Танечка... Извини. Извини. Мне жена приснилась... Извини.
Таня огорчённо вздохнула. Разочарованно выпустила Пашку из объятий. Посетовала.
— Мне тоже... Приснилось... Пойду я наверно к себе.
— Знаешь что, давай я тебя усыплю в твоей постели. И страх с тебя сниму.
— Павел Дмитрич, ты не подумай, я не для этого к тебе... Я, правда, боюсь.
— Я знаю, Танечка. Я ведь — знахарь. Я знаю. Пойдём в твою комнату. Я даже на кровати Беды поночую.
— Да, спасибо... Если кто-то будет в комнате, я не буду бояться... Наверно.
И они перебрались в купе Беды.
Утром, Пашка, слегка не выспавшийся, вылез из комнаты Танечки и наткнулся на удивлённый взгляд Бабки, сидевшей за столом и что-то писавшей в своей записной книжке.
Он развёл руками.
— Тоже боится спать одна. А Беда у Шила...
— А ты с ней...
— Не, не, не, — замахал руками Скорый, — не выдумывай лишнего.
— Да я и не выдумываю. Я не против, если ты...
— Нет, — отрезал Пашка и пошёл за полотенцем и зубной щёткой.
— В душе Беда булькается. Посиди пока со мной.
Пашка присел на табуретку.
— У тебя какие-то проблемы?
— Есть такое дело. Я вот всё думаю — а из чего мы эту гостиницу будем строить? Дерево, кирпич, камень?
— Бабка, знаешь, ты не заморачивайся раньше времени. Найдём проектировщика, тогда и будем решать эти вопросы. Ты цены на материалы знаешь?
— Конечно.
— Ну вот...
Из купе вышла Танечка, накинувшая халатик Беды, села рядом с Пашкой. Посмотрела вопросительно на Бабку.
— Да говори уж... Тут все свои.
Таня ещё маленько помялась, потом спросила.
— Я что — страшная какая? Или что?
Бабка крякнула: :
— Эк, тебя, матушка, задело-то...
— Пойдём, — взял Таню за руку Скорый. Завел в свой кубрик.
— Вот это — моя жена, вот это — сын... — он тыкал в фотографии, стоящие на тумбочке, — вот это — дочка Кристина. Я их всех десять дней назад потерял. У тебя был "там" жених?
— Нет. Пока не было.
— Ты, Таня, счастливая. Мать, сестры, это всё конечно важно... Но потерять любимого человека, а особенно ребёнка, это страшно. Я до сих пор не могу решить — или мне продолжать жить здесь, или уж закончить всё это пулей в балду. Тем более, Короткий, подозревает, что все мы компьютерные программы.
Таня повертела ладошки перед собой, пощупала живот, потрогала груди.
— Ну, это он явно погорячился. Какая же я "программа"?
— Я тоже так думаю. А ты, деточка, не комплексуй. Всё у тебя в порядке. Просто нам тут не до этого. Хорошо? Дай-ка я тебя успокою.
И Скорый снял с Танечки обиду и сомнения в своей женской привлекательности.
Татьяна пошла поставить чайник. А Скорый снова подсел к Бабке.
— Надо, наверно, сегодня на остров сгонять. У тебя есть какие-то планы?
— Особых — никаких. Только объявления развешать по Полису. Давай сгоняем. А что там тебе надо?
— Гидродвигатели надо забрать. Да и вообще, как можно больше всего сюда перевести. Особенно шарики.
— Там, вроде, надёжней.
— Ну не скажи. Тебе тамошний бой с мурами ничего не говорит.
— Ну да. В принципе там стало опасно. Хорошо. Сегодня едем. Ты, я, Короткий и Шило.
— А Шило-то зачем?
— А кто тебя через черноту перевозить будет?
— Мдас. Забыл. Ну ладно. Скомандуешь, когда будем выдвигаться.
Татьяна-Тьма услышав о поездке, вышла из кухни.
— А можно, я с вами? Пожалуйста...
Бабка задумалась на секундочку и решила:
— Надо её свозить. Чтобы девка поняла — что такое Улей.
— Спасибо. Спасибо. Так я, что — одеваюсь?
— Дура ты, Тьма, — сказала ей вслед Бабка.
— Почему? — удивилась та.
— Ты едешь зарабатывать неприятности на свою задницу и рисковать жизнью. И ещё благодаришь...
— Да ладно, — отмахнулась Таня, и упрыгала в свою комнату.
— Скорый, помоги ей с экипировкой. И вообще проверь — что она там собирается одевать.
Когда Мария вышла из душа, Тьма ей сообщила.
— Я в рейд еду! Меня берут в поход!
Беда вопросительно посмотрела на Бабку. Та покивала.
— Пусть посмотрит на этот мир.
А Татьяна начала подлизываться к Машке:
— Маш, ты мне дай на время твой пистолет. А? Или пулемёт.
На что Машка вполне резонно отвечала.
— Тьма, запомни, — оружие можно или отдать насовсем, или не давать вовсе. Поговори со Скорым, он тебе что-нибудь подберёт.
А Пашка попросил:
— Беда, ты ей только шлем свой дай погонять. У нас больше нет шлемов с рацией.
И Тане:
— А оружие я тебе не дам. Подготовки у тебя нет. Подстрелишь ещё кого из своих.
Тьма обиделась. Но слегка и не надолго. Через пару минут уже с энтузиазмом примеряла бронежилет и шлем. Тоже, в сущности, ещё ребёнок.
Запаслись водой и продуктами, проверили оружие и боезапас, залили полный бак бензина, прицепили пустую неваляшку и, в девять по местному, — выехали. Всё как-то буднично и просто. Как будто на дачу собрались.
На этот раз за руль сел Шило. А Бабка сзади него, устроилась на пассажирском сиденье. Таня чему-то улыбалась, щурилась от встречного ветра и явно получала удовольствие от поездки. Она как-то проще, чем другие, восприняла свою новую жизнь, и не страдала от отчаяния и тоски по дому и по близким людям.
Скорый, от нечего делать, начал думать над конструкцией нового автомобиля. Как, например, защититься от грязи и пыли, не заморачиваясь с дверьми, стёклами на окнах и не ограничивая простора для стрельбы.
Снова направились в Воскресенку. По дороге Бабка рассказывала Тане их приключения под Саргаткой. Про перестрелку с внешниками, Пашкин плен и его лихое возвращение.
Роль Ванессы во всей этой истории Бабка естественно утаила.
За пару часов, без приключений, добрались до Воскресенки. Зашли к маме Рае, побаловались щами и гуляшом, поболтали с хозяйкой, послушали кошмары про похолодание, и тронулись дальше.
Через три часа болтанки по грунтовкам, просекам и просто бездорожью, выскочили к большому селу Камышта. Точнее, только к части села. Той части, что когда-то попала под перезагрузку. Помчались по хорошей асфальтированной дороге, заброшенной не больше двух лет назад. Местами асфальт даже не потрескался.
До Острова оставалось километров двадцать пять. Всего два кластера проскочить. Но, нарвались на неприятности. За железнодорожным переездом, на трассе, стояла группа то ли муров, то ли внешников.
Бригада остановилась, чтобы посовещаться. Бабка объяснила ситуацию:
— Объехать не можем. Если рвануть на север, то там сплошные болота и бездорожье. Да и через реку мы не сможем переправиться. Вернуться назад и объехать эту банду с юга, тоже не получится. Там горный кряж. Небольшой, но непроезжий. Наверно придётся воевать.
Замела на секунду.
— Да. Придётся. Нас обнаружили. Гонят сюда и быстро.
Скорый завертел головой осматривая небо. Попросил:
— Бабка , пощупай наверху. Где-то наверняка — дрон.
Бабка снова замерла и подтвердила:
— Да. Точно. Две штуки.
Ткнула пальцем:
— Вон там и вон там.
Скорый перелез в пулёмётное гнездо, вскинул корд стволом вверх. И действительно, обнаружил пару квадрокоптеров, висевших на высоте метров пятьсот. Машинки прожили недолго. Пашка разнёс их двумя выстрелами.
На безлесом пространстве, гул приближающихся моторов хорошо прослушивался. Пять машин мчались по шоссейке уже появившись в поле зрения.
Шило резво развернул пепелац и, набирая скорость, рванул назад, в сторону села. Через пару километров, понимая, что так просто уйти они не смогут, Короткий сбросил прицеп.
Пашка сидел в шоке. От растерянности даже не начал стрелять.
Он осторожно и с удивлением спросил товарищей:
— А куда и зачем мы убегаем? Я же ничего не приказывал... И, главное, с чего ради отстегнули неваляшку-то? Там же не танки.
Шило сплюнул:
— Тьфу ты, бля! Я по привычке.
И Короткий тоже подтвердил:
— Рефлексы проклятые!
— Останови, — скомандовал Скорый. И пепелац замер на дороге между двумя болотцами.
