Грэйв. Общий файл

Брежнев понял, что уже готов на предложение черта, конечно, если кроме души тому еще чего-нибудь не потребуется.

Вечером Макс хотел поспать пару часиков, но не срослось. Только заснул, как в дверь квартиры позвонила Зинка, пришлось срочно натягивать домашние штаны и телепортироваться в квартиру. Зинка посмотрела на заспанного Макса, быстрым взглядом осмотрела комнату и усмехнулась.

— Хорош придуриваться, Эдик. Судя по тому, что твой мягкий диванчик аккуратно застелен, спать ты пока не ложился. Или ты любитель спать на твердом полу?

— Да я...

— Ну да, ты за столом заснул. А я позвонила, ты встал и аккуратно стулья задвинул. И треники в коленках даже не вытянулись от твоего сна на стуле.

— От тебя ничего не утаишь, — улыбнулся Макс

— Тогда чего так долго не открывал и сонную физиономию корчил? Кого-то по веревочной лестнице спускал? — Зинка заулыбалась, но все-таки заглянула во все комнаты, нет ли там кого.

— А меня из дома выгнали. Ну не выгнали, сама ушла. Матушка засекла, что я голяком загорала, начала мораль читать. Крем у тебя хороший, а то бы вообще макакой краснозадой обозвала бы. Но наличие загара там, где его не должно быть, крем твой не скрыл. — Зинка развела руками. — У Ленки с Юлькой наверняка та же история, горячую воду то везде отключили, из тазика поливать себя приходится.

— Не везде — возразил Макс, вспомнивший, что в его квартире любая вода есть всегда.

— Ну, может быть. Может они не такие дуры, как я, звать маму полить. Примешь меня на постой? Или ты уже с кем-то из девчонок договорился? Как они млели, когда ты им кремом задницу мазал...

— А ты млела? — улыбнувшись, спросил Макс.

— Ну я это я. Я сама попросила. — Зинка села к Максу на колени, заглянула в глаза.

— Они тоже сами попросили.

— Ну, это они только после меня собезьянничали. Вот попросить грудь кремом помазать им духу уже не хватило. А ты стойкий, сам им мазать не стал.

— Станешь тут, когда и после твоей неловко стало.

— Так я для того и просила, чтобы тебе неловко стало. И чтобы девчонкам тоже из-за твоего большого "неловко". Люблю я пошутить над вами, монахами и монашками. Вам волю дай, вы такое устроите, что даже я покраснею.

— Так значит, только ради чисто медицинского интереса попросила, опыт ставила? И больше ничего не хотела? Ладно, буду знать. — Макс демонстративно убрал руки подальше от Зинки.

— Дурак, — промурлыкала Зинка Максу в ухо. — И штаны у тебя дурацкие. Сейчас я тебе покажу, чего я хотела.

Макс уже совсем было решил, что генсек не такая уж и большая шишка, может и подождать денек-другой, но в половине одиннадцатого, поплескавшись в ванной, Зинка засобиралась домой.

— Не хочу еще большего скандала — объявила она, отбиваясь от Макса — мама есть мама, она за меня переживает, особенно после моего развода. Ты провожать то меня будешь или мне Юльке позвонить, сказать, что аэродром свободен? Юлька точно прибежит, если я разрешу. Да и Ленка скорее всего тоже прибежит. Хочешь? Мне для тебя ничего не жалко, помучали мы тебя вчера хорошенько, ты нас не меньше помучал, так уж и быть, поделюсь с подругами, все равно, в случае чего обратно отобью.

Макс отказался, заметив блеснувшую на миг радость в по кошачьи хитрых глазах Зинки. Достал из шкафа новый комплект одежды, стал одеваться. С сомнением посмотрел на кейс, решил ограничиться парализатором, готовых порталов в районе полно, а синтезатор вроде не нужен. Быстро посовещался с грэйвом, тот разместил генератор поля в сигаретной пачке, которую Макс засунул в нагрудный карман рубашки.

— Ты же бросил? — удивилась Зинка.

— Да я не себе. Попадутся по дороге добрые люди, как их не угостить?

— Ага, так тебе сигареты и помогут. В шляпе ты или без шляпы, шпане без разницы. Не боись, пока ты со мной, никто тебя не тронет. Меня они боятся.

— Такая страшная?

— Нет. Я девушка без комплексов, не то что некоторые, чуть что, сразу в милицию настучу со всеми именами и даже фамилиями. Знают и боятся. Витьку ихнего из-за меня в колонию отправили, ему еще год сидеть, а там посмотрим, кто кого.

— Ну тогда мне не страшно. Тогда пошли.

Желающих ехать в троллейбусе было много и Макса с Зинкой быстро вынесло к компостеру. Неудобное место, обязывающее все время компостировать чужие талончики. Это немного мешало Максу слушать веселые Зинкины истории про зайцев.

— ... Представляешь, у него в кармане всегда целая куча пробитых билетиков, подбирает на остановке у мусорника. И он протягивает эту кучу контролеру — выбирай нужный сам. Всегда прокатывает. А младший брат другой моей одноклассницы все время билет после компостера утюгом гладит — тот по неделе как новенький. Ну дураки ведь, школьный проездной всего рубль стоит, а так или карманы полные мусора или каждый день билеты утюжить. А у другой школьной подруги старший брат в кино зайцем ходит. Говорит, начинал еще школьником, чисто ради спортивного интереса. Покупал билет, но проходил мимо билетерш не показывая. И кино посмотрел и корешок неоторванный. Потом, когда билетов в кассе не было, начал пользовался сэкономленными, билетерши на билете только время сеанса смотрят, и то, в лучшем случае.

— А где же он тогда в зале сидел? Когда все места ведь раскуплены?

— В том то и дело, что пустые места всегда есть. Кто-то билет купил, но не пошел. Потом, для начальства и знакомых всегда бронь держат, а перед сеансом ее не всегда распродать получается. Входит в зал в последний момент, садится на пустое место, а если опоздавший заявится и права качать начнет, пересаживается на другое. Если занимает место в центре ряда, билетеры опоздавшего чаще всего сами на другое место сажают. И так он наловчился без билета проходить, что теперь его почти никогда не останавливают. Я видела его коллекцию — там целая стопка кляссеров. Только на сеансы, где зрителей почти нет, пройти не может — ему нужна хоть какая-то очередь на входе. Я видела, как он проходит, просто песня. Когда два билетера с разных сторон входящих обслуживают, вообще никаких проблем проскользнуть. Сама только не пробовала, боюсь опозориться.

— Направленная агрессия — вдруг прозвучал в сознании Макса голос грэйва. На нейромониторе появилась картинка с выделенным мигающей красной рамкой брюнетом, протискивающимся сквозь пассажиров к Максу. Еще две желтые рамки мигали у задней двери троллейбуса, одна у передней. Сзади — женщина и мужчина, спереди — мужчина.

— Полноценное защитное поле включить невозможно, слишком большая плотность окружающих людей. Будет применена активная поясная защита, — объявил грэйв.

Брюнет просочился за спину к Максу, осмотрелся, попросил прокомпостировать билетик. Как только Макс потянулся к компостеру, ловко ухватил тремя пальцами бумажник Макса, лежащий в заднем кармане его джинсов.

Даже Макса слегка толкнуло. Брюнет так вообще отлетел на треть метра, несмотря на напор других пассажиров. Он, оседая, хватал ртом воздух, из рта начала сочиться розовая пена, глаза закатились. Красная рамка брюнета погасла, зато желтый цвет других трех стал красным.

— Человеку плохо! — закричали водителю пассажиры. — Эпилептик, наверное, пена изо рта идет.

Водитель остановил троллейбус у ближайшего телефона-автомата, открыл двери, часть пассажиров вышла, вокруг брюнета образовалось пустое место. Кто-то уже вызывал скорую. Три красные рамки собрались в одном месте.

— Воришки, — понял Макс, — группа прикрытия.

Брюнета вынесли на тротуар. Самые сердобольные пассажиры остались с ним снаружи, дожидаться скорой, остальные загрузились в троллейбус. Две красные рамки тоже залезли на переднюю площадку и изредка поглядывали на Макса. Наконец приехала скорая и троллейбус поехал дальше. Отмеченная красной рамкой женщина осталась с пострадавшим вором.

Карманных воров Макс ненавидел всегда, поэтому покушения на свое имущество не простил, приказав грэйву обеспечить Горбачеву новый электорат в количестве четырех единиц. Зинка молчала, поглядывая на Макса. Когда вышли из троллейбуса, а две красные рамки были перехвачены стоявшим неподалеку от остановки нарядом ППС, Зинка заговорила.

— Ну Эдик, ты и двинул этого. Я сразу поняла, что это воришка. Он, когда шел, все внизу глазами шарил. Они обычно возле своего Лубанчика лютуют. Выхватят перед остановкой кошелек или вообще всю сумочку, выскочат из троллейбуса и дёру. Лови потом ветра в поле, они же все на одно лицо. Да ты и сам небось знаешь, ваши институтские общаги там неподалеку. Они, правда, рядом живущих почти не трогают, все больше проезжающих. И чем это ты его двинул? Локтем? Я только краем глаза смотрела и ничего толком не заметила.

Макс промолчал, а Зинка вроде и не наставала на ответе, гордо шагая под ручку с Максом. Вредных бабулек по случаю позднего времени не было и Макс проводил Зинку до ее лестничной площадки, где напоследок хорошенько расцеловал, а заодно проверил, все ли у нее на месте.

— Чисто из медицинского интереса, не забыла ли ты у меня каких-нибудь выступающих частей, — пояснил он ей на ушко.

Зинка прыснула и, подтолкнув Макса вниз, открыла ключом дверь квартиры. Макс спустился, пошел к ближайшему порталу. Пару раз оглянулся, посмотрев на Зинкины окна. В первый раз в там был только один силуэт, во второй уже два.

* * *

БЧ-21

Генсек не ложился. Сидел в кресле и ждал. Хотелось спать, но Брежнев гнал сон. Давно забытое чувство, бороться со сном, почти счастье, что он его снова испытывает. Сон все-таки победил, но ненадолго. Ожидание закончилось. Черт прибыл в виде какого-то преуспевающего западного адвоката, никаких копыт, никакого свиного пятачка, обычный человек, только маленькие рожки скрыты под прической, если не знать, куда смотреть, и не заметишь. Черт положил свой "дипломат" на журнальный столик, расстегнул пиджак и сел в кресло напротив Брежнева.

— Доброй ночи, Леонид Ильич. Как самочувствие, бессонница не беспокоит?

— Спасибо, совсем наоборот.

Черт щелкнул пальцами, спать Брежневу расхотелось.

— Ну что, Леонид Ильич, обдумали, чего Вам хочется больше всего? Наверное, как всем — молодости, да еще вечной. Все думают, что если жить вечно, то расплачиваться не придется. Нет, дольше трехсот лет вечной молодости еще никто не выдерживал. И то, тот случай совершенно уникальный, какая-то женщина из Чехии. На втором месте семьдесят четыре года, тоже редкость. Мы учет ведем грамотно, без приписок. А быстрее всего попал к нам какой-то монгольский хан, уже через десять минут после обретения вечной молодости.

— Как это — удивленно спросил Брежнев.

— А вот так — убит собственной охраной. Не признали начальство, зарубили как вражеского диверсанта.

И подобных случаев очень много. Кого убили, кто сам убился, потеряв со старостью все, что нажито непосильным трудом. Так что я решил Вас предупредить, очень уж Вас народ любит, даже анекдоты сочиняет.

Брежнев надолго задумался. Черт достал из "дипломата" початую пачку Беломорканала, вытряхнул папиросу, по-босяцки смял гильзу, прикурил, вкусно затянулся. Брежнев принюхался, курить ему запретили врачи, оставалось только нюхать чужой дым. Черт придвинул пачку и зажигалку.

— Ленинградский, лучший в Союзе. Курите, Леонид Ильич, на здоровье не повлияет, обещаю, хоть всю пачку сегодня скурите. А хотите, я навсегда избавлю Вас от этой пагубной привычки? Вы же хозяин страны, пример для молодежи.

— Потом, — отмахнулся Брежнев, прикурил папиросу и жадно затянулся. От большого перерыва в курении закашлялся, но папиросу не бросил. Черт достал из дипломата пустую жестяную банку из-под "бычков в томате" с отогнутой крышкой, поставил на столик. Брежнев улыбнулся.

— От одних бычков банку освободили, теперь другими наполним.

Черт затушил свой окурок в этой пепельнице и достал из "дипломата" лист плотной бумаги и авторучку. Вопросительно посмотрел на Брежнева. Тот с сожалением затушил в банке свой окурок.

— А нельзя ли вернуть молодость постепенно, незаметно для других? Растянуть процесс лет на пять-десять? А здоровье получить уже сейчас?

Черт потрогал мизинцем бровь.

— Со здоровьем те же самые проблемы, что и с молодостью, конечно помельче, но все же. Получите отменное здоровье сразу — Ваши медикусы шум поднимут, заподозрят в Вас двойника. Здоровье тоже постепенно возвращать надо. Приставим к Вам какого-нибудь шамана из далекого стойбища, опозорим, так сказать, всю советскую науку антинаучным лечением сушеными жучками под пляски с бубном. Основные болячки устраним сразу, другие за год-другой. Будете все время медиков менять и с приходом каждого нового историю болезни тоже подчистим. А молодость... молодость она в здоровье и заключается. Внешний вид — это вторично. Сложные сейчас времена — фотографии, газеты, журналы. Лет до пятидесяти внешность поменяем года за три, придется Вам, конечно физкультурой для вида позаниматься, да в печати это осветить, в телевизор сюжетец тиснуть. А вот меньше пятидесяти это уже сложно, если на посту оставаться будете, а сорок так вообще предел, ну разве что лет через пятьдесят, а то и сто, тогда можно до тридцати помолодеть. А может, ну его, этот пост генсека, сразу 25 лет и каким-нибудь матросом на сухогруз? А хотите — собственную яхту, миллионы долларов в банке, хорошие документы, будете плавать по морям— океанам, в разных странах поживете. В Рио де Жанейро не хотите, там ведь, говорят, все в белых штанах ходят и все счастливы?

Брежнев отрицательно покачал головой.

— Мне коммунизм строить хочется. Всю жизнь этому посвятил, жалко отрекаться.

Черт удовлетворенно покивал головой.

— Коммунизм — это недостижимая мечта, рай на Земле при жизни. О нем обязательно поговорим позже. Значит здоровье и молодость, и все незаметно для окружающих, все для построения коммунизма. Так и запишем.

Черт изобразил авторучкой на листе замысловатую загогулину, на листе проступил печатный текст договора. Передал лист Брежневу. Тот внимательно пробежал текст глазами. Черт, как и полагалось, требовал бессмертную душу взамен вечной молодости, здоровья и посильной помощи в строительстве коммунизма. Договор со стороны черта считался исполненным, как только Брежнев откажется от какого-то из трех своих желаний. Мелким шрифтом было указано, что понятие молодости, здоровья и коммунизма определяется устным соглашением сторон. Насчет молодости и здоровья все было понятно, но причем здесь коммунизм? Брежнев переспросил. Черт ухмыльнулся.

— Ну вот, я же говорил, что обязательно поговорим. Да Вы не бойтесь, не на рынке, не обвесят. Так что Вы понимаете под коммунизмом? Только кратко.

— Как говорит марксизм-ленинизм, коммунизм это...

— Бросьте, Леонид Ильич, эти ваши заклинания, прямо шаманство какое-то. Учение Маркса всесильно потому, что оно верно, а верно потому что всесильно. Ваш Маркс когда жил? А Ленин когда? Сколько воды с тех пор утекло? Во времена Маркса даже кино не было, не говоря уж о авиации. Во времена Ленина все это уже было. Что там Ленин говорил о коммунизме? Что это советская власть плюс электрификация всей страны. Электрификация есть, Советская власть есть, где коммунизм то? Меняется мир — должна меняться теория. И Вы должны это понять, и не только понять, но и донести до всех. Материальную базу, ту самую "электрификацию" мы Вам построим легко, проблема в той самой "советской власти", то есть в самих людях, которые являются звеньями этой самой советской власти. Даже ваш передовой отряд — коммунистов. Даже они к коммунизму не готовы. Часть — просто примазавшиеся, часть продаст и предаст при первом же удобном случае. Ваш же лозунг — "партия и народ едины". Правильный лозунг, какой народ, такая и партия.