| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Спасибо, — сказал он, гладя темную сталь, и поклонился старику, смотрящему на него влажными от переживаний глазами.
— Ты попрощаться-то зайди, — попросил дед Амфат. — А то вижу, как глаза горят.
— Зайду, — пообещал Вей Ши, аккуратно откладывая сверток и поднимая старика на закорки. — А когда вернусь, надо, чтобы вы уже на своих двоих ходили, феби.
После того, как каша была съедена, хозяина вновь потянуло на разговоры.
— И что же ты с тремя женами делать будешь? — вопросил он, качая головой. — Да и зачем они тебе? Красивые, что ли?
— Красивые, — согласился Вей Ши, отдирающий котелок.
— И семьи, небось, достойные? — прищурился старик.
— Очень достойные, — нужно было поддержать беседу.
— Сговорены, что ли? — продолжал допытываться дед.
— Сговорены, феби.
— А по сердцу есть какая? — хитро поинтересовался дед.
Вей промолчал.
— Это ты зря, — сказал ему в спину Амфат. — Красивая, из семьи достойной, с приданым большим — это, конечно, хорошо, внучок. Но тебе с женой всю жизнь жить. Нужно, чтобы она тебе сердце радовала, кровь горячила, — он вдруг сентиментально вздохнул и всхлипнул. — Как моя Камиля, хорошего ей перерождения. Мне, знаешь, каких невест предлагали, внучок? А увидел ее как-то на севере: верблюдов поила, мне воды поднесла, — и больше думать ни о ком ни мог.
Амфат всхлипнул, продолжил бормотать, причитая: Вей чувствовал, как растет его горе, удушливое, тяжелое, как заполняет маленький домик — видимо, за женой вспомнил он и о погибшей своей семье, и о внуке, которого не успел спасти. Первым желанием было сбежать, скрыться от этой тяжести и боли — но наследник закрыл глаза, погружаясь во внутренее спокойствие, и мягко укутал старика коконом своей стихии.
А когда оглянулся — хозяин домика дремал, и лицо его было спокойным. Вей Ши ушел, но перед этим укрыл его пестрым одеялом, старым, сшитым любящей рукой: "масина Амфат, соля верер" было вышито по кругу в центральном лоскуте. "Мужу Амфату, свету моего сердца".
Вечером, после того, как Вей Ши прощался с дедом Амфатом, он не сразу возвращался в храм. Третий день незадолго до заката проходил наследник через ворота дворца Владыки — те самые, на которых он когда-то изображал аиста, — мимо мерцающих в стене клинков и толпы жаждущих стать учениками Мастера.
Стража пропускала послушника без слов — видимо, был у них такой приказ, — и Вей вставал у стены недалеко от входа, вдыхая аромат персиковых и апельсиновых деревьев и любуясь фонтаном и прекрасным дворцом, что постепенно окрашивался в оранжевый и алый. Он ждал, не появится ли во внутреннем дворе жена учителя. На слуг, занятых своими делами и бросающими на него любопытствующие взгляды, Вей Ши не обращал внимания.
Ему непросто давались эти посещения, но обещание Мастеру навещать его супругу каждый день наследник выполнял с тем же терпением, что и остальные дела. Ждать долго не приходилось — в первый же день Светлана вышла во двор через несколько минут после его появления и поманила его к себе. Лицо ее было опухшим, глаза — грустными. Слуга, следовавший за ней, нес большую корзину, которую, поставив у скамьи, удалился, и Вей невольно поморщился, разглядев в корзине еду.
— Я попросила сообщить мне, если ты появишься, а то ведь ты и сутки простоишь, не попросив позвать меня, — объяснила Светлана, когда он подошел. Вздохнула, присаживаясь на скамью и разглаживая длинное светлое платье. — Садись, отдохни.
Вей остался стоять, и она, подняв на него взгляд, с усталой иронией покачала головой.
— Как твое здоровье, почтенная жена Мастера? — спросил наследник, церемонно сложив руки за спиной.
— Не хуже, чем вчера, спасибо, — снова вздохнула Светлана.
— Не нужна ли моя помощь? — задал он необходимый вопрос.
— Чем тут поможешь, — пробормотала она, кривя губы.
Вей поколебался.
— Я могу убрать твою печаль, — предложил он неохотно. — Я умею. Станет легко, ты не будешь больше плакать.
— Откуда умеешь? — Она с любопытством взглянула на него, но тут же снова сникла, потеряв интерес. — Нет, не нужно. Я и так не плачу. Чет просил не лить слез, я стараюсь. Но если я еще и грустить не смогу, то вообще с ума сойду.
Вей молчал. Он не знал, что еще говорить, да и общаться-то не сильно хотелось.
Светлана понимающе усмехнулась и поднялась.
— Ты устал, наверное, за день, — она кивнула на корзину. — Это тебе. Иди в храм. Спасибо, что навестил. И не переживай, я ведь не одна, у меня тут родители, тетя, племянница. Тебе необязательно меня навещать.
— Я завтра еще приду, — хмуро буркнул Вей Ши.
— Ну, как хочешь. — Из-за ворот раздался разочарованное восклицание, и Света покосилась туда со слабой улыбкой. — Да уж, Четери устроил развлечение всему городу. Ты не пробовал?
— Нет нужды. Я и так ученик Мастера, — отрезал Вей и сам услышал, как высокомерно это прозвучало. — Я заслужу клинки из его рук.
— Пусть так и случится, — серьезно и грустно проговорила Светлана. — Пусть он вернется и сам тебе их вручит, Вей Ши. До завтра.
Она развернулась и медленно побрела к дворцу. Вей, хмурясь, смотрел ей вслед — ее тоска была такой кислой, что сводило скулы и во рту появлялась слюна. А женщина в тягости должна быть легкой и веселой, как бабочка, иначе накличет тяжелую судьбу ребенку. Был бы учитель доволен им?
— Постой, — окликнул он ее неохотно и сам удивился, что все же открыл рот.
Света с не меньшим удивлением повернулась.
— Если хочешь, — морщась, предложил Вей, — я расскажу тебе историю про Мастера, одну из тех, что ходят в Йеллоувине с давних времен. Я все их с детства знаю!
Света секунду с непониманием смотрела на него, а потом просветлела лицом.
— Конечно, — торопливо ответила она и наконец-то по-настоящему улыбнулась. — Я очень хочу, Вей Ши.
... После того, как Мастер Четери завершил обучение у своего Мастера, он, как полагается, отправился путешествовать. Во многих странах он побывал, и слава о его подвигах и умении шагала впереди него. Пришел он как-то и в Йеллоувинь.
Остановился однажды вечером Мастер на отдых в степи под яблоней, и только прикорнул, как пришли к нему на поклон люди из соседнего кочевья. В ноги упали, рыдая: как наступает ночь, спускается со скал стая злых воздушных духов, луней, похожих на сов со змеиными головами, и безобразничает в кочевье. Ломают загоны с лошадьми, переворачивают юрты, высасывают вымя кобылиц, оставляя без молока, детей пугают. Два десятка их и еще дюжина, ни арканом их поймать, ни ножом проткнуть, и не уйти оттуда даже днем — кружат, в лицо ураганом дуют, на месте заставляют оставаться.
Огляделся Мастер, увидел скалы, и овраг у их подножия, как ножом степь разрезающий, покачал головой. Даже ребенку известно, что нельзя у земных щелей жилье ставить, там, где скот беспокоится, где землю часто трясет: духи в таких местах, как в пустыне или топях суть свою меняют, злыми становятся.
Просили люди спасти их от проклятых луней, обещали все золото отдать и всех прекрасных девственниц в жены. Но отказался Мастер от даров...
Света довольно хмыкнула.
...попросил только надоить ему сорок кувшинов молока кобыльего, и дать сорок лепешек сырых.
— Хотя нет, — сказал, — тридцать две сырых и восемь испеченных.
...Пришла ночь. Люди попрятались в ямы под юрты, а Мастер развел огромный костер, и сидит себе под боком у спящей кобылицы, молоко пьет, лепешки ест. Засвистело вокруг, загудело, и спустилась со скал серебристая стая луней — совиными крыльями машут, змеиные пасти открывают. Увидели Мастера, набросились на него — тот их, смеясь, клинком сечет, словно и не боится, прыгает вокруг, дразнит, а они ветром вокруг рассыпаются и снова собираются. Час идет битва, два идет, три — никто верх взять не может.
Тут вдруг упал Мастер. Поднялся с трудом, клинки опустил и крикнул:
— Вижу я, что сильны вы, духи воздушные! Не справиться мне, сыну Инлия и Воды, с вами никак! Очень вы сильные, позор мне и горе! Отвернется от меня отец!
Духи загудели, перестали нападать, ближе подлетели, слушают. Ведь каждому похвала себе приятна, а уж перед создателем как не погордиться?
— Пойду руки на себя наложу, — кричит Мастер, — не вынесу обиды!
Духи вокруг замельтешили, засвистели — вот какие они могучие, самого могучего победили!
— Только позвольте вам поклониться, — говорит Мастер, — дары преподнести. Кувшины с молоком, думал себе забрать, но раз вы меня победили...
Духи от жадности мимо него как полетят и один за другим в кувшины ныряют, один за другим пить начинают. А Мастер дождался, пока последний лунь в кувшин нырнет, и давай наскоро лепешками сырыми крышки залеплять. Залепил, сверху знак Инлия запирающий на тесте начертил — и поставил в костер кувшины те запекаться. Стали лепешки от знака и огня твердыми, как камень.
Духи, когда молоко выпили, захотели выбраться — а нет пути обратно. Зашуршали они изнутри, застучали, стали на все голоса просить выпустить, обещали служить Мастеру, не обижать больше никого...
— И что, Чет их выпустил? — волнуясь, спросила Светлана.
— Нет, конечно, — ответил Вей Ши с гордостью. — Слово, данное в неволе, ничего не стоит, разлетятся и ищи их потом, а еще и пакостничать начнут. Повесил на яблоню и так и оставил.
— Хорошая сказка, — улыбнулась Света.
— Это не сказка, — покачал головой наследник. — Сейчас земля в той степи так разошлась, что образовалось в ней длинное озеро. А у озера есть яблоневый лес. Посреди леса растет старая-старая яблоня, на ветках которой висят тридцать два запечатанных кувшина. И до сих пор в них шуршат, стучат и просят отпустить их духи. Я там сам был.
— Тридцать два? — уточнила Света. — А зачем же Чету сорок кувшинов молока нужно было?
— Кочевники его тоже об этом спросили, — усмехнулся Вей Ши. — А он ответил "Голодным я очень был, люди! А вы мне ни поспать, ни пожрать не дали, сразу пришлось вас спасать".
Светлана смеялась так, что из дверей стали выглядывать слуги.
— Ты обязательно приходи завтра, — попросила она его на прощание, вытирая слезы от смеха. — Расскажешь мне еще историю про Чета?
— Расскажу, — буркнул Вей Ши с неловкостью: роль сказочника ему была непривычна. Подхватил корзину и ушел.
Снаружи, у стены он задержался, разглядывая из-за спин пробующих свои силы клинки учителя. Рукоятки мерцали голубоватым светом, освещая кривоватую, явно сделанную наспех надпись над ними:
"Кто из стены достать оружие это сможет, того возьму я, Мастер Четери, себе в ученичество".
Удивительно, как быстро даже в отсутствие телефонной и магической связи новости облетели Тафию и окрестные земли. Теперь круглые сутки у ворот толпились люди — кто-то пробовал свои силы, кто-то наблюдал и подбадривал. Почти все — мужчины, от мальчиков до стариков. Но заметил Вей Ши и рослую смуглую девушку в мужской одежде, попробовавшую вытащить оружие. На удивление мужчины вокруг не насмешничали, а по шепоткам понятно стало, что это дочь кузнеца, которую отец за неимением сыновей научил своему делу. Но и ей не поддались клинки, и она долго стояла рядом с Веем, печально наблюдая за теми, кто пытался после нее.
Внутри поднялось желание все-таки попробовать самому — но наследник поспешно отступил и почти бегом направился к храму.
Так три дня после ухода Мастера он заходил к его жене, развлекал ее историями и оставлял ее улыбающейся. Этот долг он исполнял с усердием, как и заботился о феби Амфате. Но оставался еще один долг — перед девочкой Рудлог. Стоило навестить ее, поучить... уже почти неделя прошла с момента открытия ее дара и переезда в Йеллоувинь, и нужно было исполнять слово, данное деду.
Который по-прежнему молчал и закрывался от Вея, как и отец.
Уже вечером перед сном, закрывая глаза на циновке в келье, Вей Ши признался себе, что ни за что бы не пошел в сон к маленькой трещотке так скоро, как бы ни нравились ему ее рисунки. Но нужно было узнать, что происходит в императорском дворце. Что происходит с дедом. И ради этого он готов вытерпеть болтовню маленькой Юноти сколько потребуется.
"Ка-ро-ли-на", — произнес наследник, как только расступился ментальный туман, открыв ему водопад и пышную зелень лакуны. Четыре слога как четыре росчерка кисти, обрисовавшие сияющий дверной проем на берегу озера.
Вей шагнул в него... и врезался лбом в невидимую преграду. Несмотря на то, что преграда была воображаемой, в глазах потемнело вполне реально.
Сияние стихло, и с той стороны он увидел белокурую и кудрявую Каролину Рудлог в пышном детском платьице и шляпке, проезжающую мимо на маленькой двуколке, в которую был запряжен пони. Принцесса улыбалась во весь рот, кричала "Эй!" и "Быстрее!" и Вея не видела.
Наследник ошарашенно ощупал проем. Слабенький запрет, конечно — небольшое усилие, и он аккуратно стал стирать ладонью преграду, осторожно, чтобы не навредить сознанию связанной с ним.
— Девочка! — позвал он раздраженно. — Каролина! Каролина!
Ткань сна подернулась рябью, пони и колеса двуколки потекли дымкой. Принцесса, все так же улыбаясь, повернула голову и уставилась на него пустым взглядом.
— Ты спишь, — с нажимом проговорил Вей Ши.
Она еще несколько секунд продолжала смотреть на него, улыбаясь. Затем в глазах что-то дрогнуло, и она огляделась — сон тут же растекся туманом, оставив ее в белесой пустоте.
— Что... — принцесса обхватила себя руками, — это так происходит, да? Ты пришел? Пришел... — она снова огляделась, приходя в себя, и, остановив на нем уже осознанный взгляд, нахмурилась. — А я вообще-то тебя видеть не хочу!
Вот и ответ на то, откуда взялась преграда. Вей шагнул вперед, не обращая внимания на ее слова.
— Стой! — крикнула девчонка и зажмурилась. — А ну не подходи! Сейчас как проснусь и все!
— Ты что, обиделась? — уточнил Вей Ши, на всякий случай останавливаясь: а то действительно же проснется, и жди тогда следующей ночи.
— Ты точно Желтый? — принцесса приоткрыла сначала один глаз, а потом другой. — Они все умные, а ты какой-то глупый. Я тебя ждала, ждала! А теперь больше не жду. Уходи! А то проснусь, ну! — она отвернулась. — Уходи!
Вей, поморщившись, отступил обратно, в проем. Оставлять девчонку не хотелось: других источников информации у него не было.
— Эй, — позвал он хмуро. — У меня тут водопад, хочешь посмотреть? Очень красиво, тебе понравится.
Она, не поворачиваясь, помотала головой так, что кудри запрыгали туда-сюда.
— Могу сделать так, что ты тоже сможешь сюда приходить, — продолжил он неохотно.
— А я не хочу! — отрезала она. — Оставил меня одну, неинтересно тебе со мной, вот и мне теперь с тобой неинтересно. Уходи, и дверь свою закрой!
Наследник, подавляя раздражение из-за детских капризов, махнул рукой, закрывая проем. Побродил по берегу озера, заглянул в воду, с удивлением увидев себя тигром, бьющим от досады по бокам хвостом. Может, взломать девчонку и посмотреть все, что нужно? Она и пикнуть не успеет... он все равно сильнее. И об этом даже не узнает никто. Даже она сама не вспомнит...
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
