Тот зажал их в кулак и прикрыл глаза. Да, цвет был правильный — голубовато-сиреневый. И сами камни были правильными: живыми и емкими. Готовыми, чтобы их наполнили чистой энергией владельца. Готовыми служить.
Вальтер раскрыл ладонь и улыбнулся Сергею Ильичу.
— Ну как?
— Да, — Вальтер протянул большое кольцо Анатолию Ивановичу. — Меряйте!
— Ох, Боже, — забормотал тот, — но они такие дорогие! Может, не стоит?
— А может, они когда-нибудь спасут Вашу жизнь? — Рассмеялся Вальтер. — Сергей Ильич, позвать бабушку?
— Да, иди. — Ответил доктор и полез в карман за карточкой.
Оказалось, Лидия Петровна в камнях тоже разбиралась. Всплеснув руками, она тут же хотела отказаться от покупки. Потом — оплатить хоть часть ее стоимости. Под конец, засмеявшись, примерила кольцо. Оно чистыми искрами сверкало в ровном свете вечерних огней магазина.
— Это все мой Вовка! — Она чмокнула внука в щеку. — Разве Толя смог бы для меня выбрать такое чудо?
— Я выбрал тебе машину. — Буркнул Анатолий Иванович. — И она тебе нравится.
— Спасибо тебе, солнышко мое незакатное! — Легкий поцелуй теплых губ коснулся его щеки. — Я вас всех очень люблю!
Доктор, незаметно отошедший от прилавка, оплатил на кассе покупку и получил синюю коробочку в маленьком блестящем пакете. Немного подумав, он убрал ее во внутренний карман.
— Поехали? Столик нас ждет! А также живая музыка, хорошее вино и вкусная еда.
— Конечно, едем! — Вальтер распахнул стеклянные двери и вдохнул свежий холодный воздух. Фонари освещали мокрые стены и подсохший асфальт. А также поток уставших машин и прохожих, спешащих по домам к диванам, ужину и телевизорам.
Небольшой ресторан встретил их джазовой музыкой и улыбающимся мэтром, проводившим гостей к заказанному столу. Охапку роз поставили в белую напольную вазу к сводчатому окну, темное стекло которого снова обрызгал дождь. Вальтер сел к нему лицом и зачарованно смотрел, как оранжевый электрический свет ест жадная осенняя темнота. Он вздрогнул, когда к его руке прикоснулся Сергей Ильич.
— Устал? Посмотри, что будешь кушать и пить.
Парень снова вернулся в интимную полутень ресторана. Не глядя на поданную книжечку с блюдами, он попросил:
— Мне мясо и овощи. Салат. Пить... Сок какой-нибудь. Грушевый или яблочный. И виноград.
Пока все выбирали и заказывали, Вальтер подправил льющуюся в камни избыточную энергию, соединив ее потоки. Теперь кольца могли обмениваться силой, если в каком-то случится ее недостаток. Осталось только накрепко привязать их к хозяевам.
Лидия Петровна и Анатолий Иванович уже держали наполненные вином бокалы, когда бархатный голос певца почти прошептал в микрофон:
— Сегодня в нашем замечательном ресторане отдыхают чудесные гости. Они уже не молоды и в жизни своей видели равнодушие, предательство, разочарование. Но, несмотря на трудности, они не перестали верить в истинное чувство, надеяться на встречу. И, встретив... полюбить. Теперь они вдвоем и, рука об руку, смело смотрят в будущее. Лидия Петровна, Анатолий Иванович! Эта песня — наш вам подарок ко дню помолвки!
Прожекторы под потолком вспыхнули и осветили столик, за которым сидела не ожидающая сюрприза пара. Публика приглушенно зааплодировала. Пришлось встать и смущенно раскланяться.
— Уф! — Смахнул со лба платком пот Анатолий Иванович. — Никогда не был в центре внимания! Даже на своей первой свадьбе!
Он тут же наклонился и поцеловал ручку своей дамы сердца.
— За счастье! — Сергей Ильич поднял свой бокал с виноградным соком. — Чтобы оно освещало всю вашу жизнь!
Под чарующие звуки саксофона и рояля все четверо соприкоснулись краями бокалов. В воздухе разлился тонкий хрустальный звон.
— Как красиво! — Улыбнулась бабушка. — Я о таком и не мечтала... Не знала, как это здорово: сидеть в кругу близких и таять от счастья!
— А теперь — самое время обменяться клятвами! — Серьезный Вальтер протянул ладонь к Сергею Ильичу.
— И надеть эти замечательные кольца! — Доктор ловким жестом фокусника извлек из недр пиджака маленькую бархатную коробку.
— Так еще не свадьба! — Удивился Анатолий Иванович. — Мы только заявление подали!
— Момент, когда намерение переросло в осознанное действие, является ключевым для цепи последующих событий. — Наблюдая за реакцией парня, произнес Сергей Ильич. — Небо распахнуто вам навстречу именно сейчас. Что говорить, Володя?
Вальтер, при словах доктора изумленно поднявший брови, справился с удивлением и поставил бокал на стол.
— Лидия Петровна, Анатолий Иванович! Возьмитесь за руки. Крепко. Ладонь к ладони. Вот смотрите, — Вальтер ясно видел, как энергии его близких людей переплетаются в единый поток, пронизанный любовью, — сейчас вы — одно целое. Чувствуете, как ваши сердца бьются одинаковым ритмом? Тело наливается здоровьем, легкостью и силой. Нет никаких преград. Запомните это состояние. В нем — безграничное доверие, единство друг с другом и Вселенной. Когда вы вместе, ничто не может вас уничтожить. А теперь, Анатолий Иванович, скажите: 'Перед лицом Высших сил и с их согласия обещаю быть не один, но вдвоем. Уметь находить и дарить радость, не отягощая светлые дни тяжелыми мыслями и эмоциями...'
— Сложно-то как! Раньше такого не говорили... — Нервно рассмеялся жених. — Просто 'поцелуйте невесту'...
— Раньше не объясняли, что за живущего рядом человека мы должны отвечать. — Сказал доктор. — Иначе к браку относились бы гораздо серьезнее.
— Вот и я о том же... Что там, Вовка? 'Перед лицом Высших сил...'
Анатолий Иванович, запинаясь от волнения, договорил фразу.
— Теперь ты, бабушка. Повторяй за мной: 'Перед лицом Высших сил клянусь хранить честь своего избранника и быть для него источником надежд и вдохновений. Поддерживать для него негасимый огонь домашнего очага. Быть той путеводной звездой, что в любых странствиях приводит к родному порогу. Хранить чистый источник любви, смывающий сомнения, огорчения и боль'. Теперь посмотрите друг другу в глаза и со всей искренностью скажите: 'клянемся'!
— Клянемся! — Словно эхо друг друга, повторили они.
— Сергей Ильич! Теперь они могут надеть кольца!
Доктор открыл коробочку. Первым протянул к ней руку Анатолий Иванович и взял маленькое колечко. А Лидия Петровна — большое. И снова все посмотрели на Вальтера. Тот засмеялся:
— Надевайте!
Медленно, со слезами на глазах, и трясущимися от волнения руками, они надели кольца. И камни, почувствовавшие благословение Небес, на мгновение ярко вспыхнули не только для Вальтера, но и в проявленном спектре.
— Как сверкают! — Полюбовалась на руку с кольцом Лидия Петровна. — Спасибо, внучек! Спасибо, Сергей Ильич! Спасибо, Толенька! Замечательный подарок!
Официант, тем временем, начал приносить легкие закуски и приготовленные для гостей блюда.
С небольшой сцены журчал волнующий душу блюз. Маленькая певица хриплым, чувственным голосом пела о любви. Несколько пар, в том числе и Лидия Петровна с Анатолием Ивановичем, кружились по танцполу. Вальтер пил сок и сонно разглядывал бегущие по стеклу капли осеннего дождя.
— Дождь за окном, вечный дождь. Тихо печалится скрипка. Ты никогда не поймешь слезы мои и улыбку. Будет тебе все равно. Днем раньше, может быть, позже в вечность открою окно. Новый, совсем не похожий, мир встретит лаской, теплом, радугой, счастьем и летом. Крикнешь в покинутый дом... Но не услышишь ответа. — Негромко сказал Сергей Ильич. — Что за мир никак не хочет тебя отпустить?
Вальтер хлопнул ресницами, возвращаясь в реальность.
— Все хорошо, я просто устал... Может, немного перенервничал. Извините!
— Наверное, пора собираться. Мне завтра к восьми в больницу, а тебе — в школу.
— Но они так счастливы! — Парень кивнул на стариков. — Завтра этого уже не будет.
— Этого — нет. Но, если мы захотим, то найдем радость даже в капле дождя. Молодой человек, счет!
Наутро Сергей Ильич ушел, когда Вальтер еще плескался под душем. Выйдя из ванной в халате, он сразу почувствовал пустоту, повисшую в квартире. На кухонном столе, под полотенцем, одиноко стоял заваренный чайник.
Еще вечером бабушку уговорили сделать себе выходной, поэтому из хлебницы Вальтер достал булку, а из холодильника — сыр. Через каждые пять минут телефон, лежащий на столе, ловил сообщения от Светы и Макса. Со Светой он договорился встретиться у подъезда. Макс обещал ждать на углу школьного забора.
'А ведь доктор со мной не попрощался и не пожелал доброго дня! — Вдруг осознал Вальтер. — Вдруг разозлился из-за денег и времени, потраченных на ресторан? Может, мы ему надоели?' Надкусанный бутерброд лег на край стола, а пальцы сами потянулись к телефону. Сердце прыгало, когда он набирал коротенькое сообщение: 'Сергей Ильич! Пусть Ваш день будет добрым!' Не успел он положить телефон на стул, как пришел ответ. Вальтер его открыл: 'Не грусти, ночь меняет день, а счастье остается рядом!'
Парень быстро доел бутерброд, оделся и схватил школьный рюкзачок. Щелкнул замок, и легкие шаги полетели вниз по лестнице. Под подъездным козырьком уже стояла Светка.
— Привет, красавица! — От души улыбнулся ей Вальтер. — Всю ночь по тебе скучал!
— Правда? — Глаза девушки засветились, как звездочки. — И я... Всю ночь!
* * *
Глава четырнадцатая. Вовка
* * *
Жесткая побудка после нежных объятий сладкого утреннего сна Вовке совсем не понравилась. Ведь он был где-то настолько далеко, что возвращаться в реальность никак не хотелось.
— Нет, ну какого черта... — лягнув пяткой чьи-то цепкие руки, прорычал он в подушку и попытался снова уползти под одеяло.
— Вальтер! Здоров же ты стал! Еще и сопротивляешься! — Вырвал парня из сонных грез голос Фридриха. — Пора на зарядку!
— Фред! — Вовка, наконец, перевернулся на спину и открыл щелочки глаз. — Я только пять секунд назад лег спать!
— А на секунде шестой объявили тревогу. Сыну герцога негоже отлынивать от спортивной разминки. Вставай, лежебока!
Вовка сел в кровати и застонал.
— Ничего, разомнешься — полегчает! — В парня полетела просторная и немаркая одежда. — К тому же сегодня я свободен, а герр Штаф разрешил тебе отдохнуть.
Вовка полностью открыл глаза. Воспоминания о вчерашнем дне вернулись сразу же. Он сполз на край кровати и, надевая черные штаны, поинтересовался:
— Ну как там оно? Нас с Кунцем еще не разыскивают?
— А кто вас должен разыскивать?
— Ну... Не ищут и хорошо. — Парень быстро натянул носки и сапоги.
— Это ты про ваши куплеты? — Фридриху надоело стоять, и он упал на кровать. — Говорят, сам Его Величество смеялся.
— Ага, вчера он смеялся, а сегодня взгрустнул. Вдруг ему станет за державу обидно?
Фридрих хмыкнул.
— Кстати, — он повернулся на бок, чтобы видеть заплетающего волосы парня, — Мартин обещал взять тебя в патрулирование по садам. Ты же давно на коне не ездил? Подышишь свежим воздухом и заодно потренируешься.
— А где Кунц? — Вспомнил Вовка. — Вроде мы вчера засыпали тут вместе!
— Вместе. Но поваренку здесь не место.
Увидев нахмуренные Вовкины брови, Фридрих расхохотался:
— Я его раньше тебя разбудил, да с герром Штафом домой отправил. Пусть отдаст матери деньги. А то украдут.
— А, ну хорошо. — Парень широко зевнул и пошатнулся. — В-общем, я готов.
Кросс в темноте, да по грязным лужам, вымешанным с землей, Вовка ощущал какими-то болезненными тычками и урывками. Почему-то снова заныли ребра, и стало тяжело дышать. А сапоги никак не успевали следом за ногами. Парень то и дело спотыкался. Один раз даже растянулся, измазав ладони и мокрую от сеющего дождя куртку вместе со штанами. Досталось даже подбородку. А сочащиеся с коленей струйки воды зябко хлюпали в пальцах ног.
Кто-то из пробегавших мимо молодых мужчин поднял парнишку и поставил на ноги. Сквозь шелест дождя и чавканье обуви по растекшемуся плацу веселый и бодрый голос стал приятной неожиданностью:
— Для дряблой морщинистой кожи, малыш, грязь, говорят, полезна. Но ты слишком юн для таких косметических процедур. Вот если позвать сюда фрау Анели...
С боков раздались смешки, и Вовка взбодрился.
— Она мне не показалась старой, — сплюнул он хрустнувший на зубах песок, — наоборот... Такая красавица!
— Гляди, голосок прорезался! Хватит мешаться под ногами, топай к своему брату. Пусть приведет тебя в порядок.
И Вовку чувствительно хлопнули по тощему заду, придав ускорение в нужном направлении.
Фридрих расстроился. Нет, он, конечно, понимал, что мальчишка слишком истощен и слаб. Но ведь хотелось хвастаться не только его родовитостью, но и отличной формой. Только до нее было еще очень далеко.
— Придется тебя в душ запихивать прямо в одежде... Кладоискатель!
— И чего там искать-то? Оторванную подметку? — Вяло возмутился Вовка. — Я чуть самого себя не потерял... Не знал, что лужи бывают глубиной по пояс!
— А как же под обстрелом противника? Тоже будешь выбирать местечко посуше? Может, коврик под пузо расстелешь? Так и не заметишь, как прибьют! — Насмешливо сказал Фридрих.
— Под обстрел свой народ подставляют только плохие политики. Когда я вырасту, войн у нас не будет. — Произнес Вовка и оглушительно чихнул. — Все разногласия между государствами должны решаться мирными переговорами.
— Чтобы твои речи не только услышали, а хотя бы просто начали слушать, как раз и необходима сильная армия. Ведь это закон жизни: кто сильнее, тот и прав.
Шоттен положил ладонь на Вовкину макушку — единственное незапачканное место.
— Значит, в Государи метишь?
— А ты против? — Искоса посмотрел парень. — Если не найду более достойного, буду править сам.
— Но пока твое величество можно перешибить соплей. Да и числишься ты, если помнишь, в шутах. — Фридрих покровительственно потрепал Вовку по голове.
— Ну это ты зря...
Еще с детдомовской поры мальчишка терпеть не мог унизительные насмешки. И знал несколько приемов, как можно сбить с ног даже сильного и взрослого человека. Правда, они были достаточно подлыми... Но, как только что говорил сам Шоттен, выживает сильнейший. Чуть поотстав, Вовка пнул ногой Фридриху под колено. Тот, не успев даже понять, что произошло, грохнулся на четвереньки в размешанную ногами солдат грязь.
— Фридрих, так тебе еще заниматься и заниматься! — Вовка, под насмешливые реплики сослуживцев брата, не останавливаясь, поспешил дальше.
Шоттен ругнулся и вскочил. Вовка тут же поднажал, всеми волосками на спине чувствуя, как тот бесится, готовый на глазах у всех проучить парнишку за свое падение. Но тому осталось совсем немного до спасительной двери и возможности затеряться в путаных узких коридорах.
С сильно бьющимся сердцем Вовка пронесся по переходам, потом — по лестницам в скорейшем желании спрятаться в своем нынешнем убежище — комнатах герра Штафа. Укрывшись в покоях портного, он трясущимися руками повернул в замке ключ. И потом чуть не побился лбом о каменную стену. К чему он разоткровенничался с Фридрихом? Ведь дело только начинается. Даже не начинается, а задумывается!
