— Что ты там рассматриваешь? — Оля прижалась к Вальтеру и заглянула в альбом. — Ой... Вот этот симпатичный молодой человек чем-то напоминает тебя! Ну-ка, листай дальше!
Вальтер смотрел в старый альбом. Все та же семья на даче, рядом с какой-то рекой, на празднике в школе... Отец за рулем недавно купленной машины...
'Вот значит, как выглядели твои родители, Вовка...' — подумал Вальтер. — 'Хорошая семья. Тебя, как и меня, могли бы любить, сложись все немного иначе!'
Наконец справившись с разваливающейся мебелью, к ним выдвинулась тетка.
— Вот, — она открыла ладонь, — ключик-то! Нашла!
— Скажите... — Спросил Вальтер. — Мы, пока ждали, заглянули в альбом. Вы не обидитесь на наше своеволие? Нет? Я так и думал, что у Вас доброе сердце! — Он перевел дыхание и поинтересовался. — А кем Вам приходятся эти люди? Родственники?
— Да. Умерли они давно. Разбились на машине. Как им все завидовали! Хорошая работа, дача, машина! А вот попался на дороге пьяный му... дебил, и все!
— Ужас! Они погибли всей семьей, да? Никто не выжил? — Включилась в разговор Оля.
— Почему всей семьей? Дети были дома. Моя сестра как раз с ними сидела. Да так ее оттуда на скорой и увезли, когда узнала. Ведь эта вот, что в альбоме, ее дочерью была.
— Да что Вы! — Всплеснула ладошками Оля, демонстрируя неподдельный интерес. — А деток Вы к себе взяли, да?
— Вот еще. — Спокойно сказала женщина. — Своих поднимать было не на что. А государство обеспечивает не хуже родителей. В детдом их забрали. Машка — та еще оторва. Замуж вышла да квартиру родительскую продала. Усвистала, ищи ее теперь.
— Искали?
— Захотела, сама бы зашла. Может, что и посоветовали. А то все молчком, молчком! Небось, когда квартиру продавала, о нас и не вспомнила!
— А мальчик где, тоже не знаете?
— Да откуда? Правда было тут письмо от каких-то Куниных. Вроде, родственники Машкиного мужа. Про каких-то детей писали. А мне и ни к чему. Ну что, комнату снимать будете?
— Сколько? — Не дав сказать Вальтеру ни слова, спросила Ольга.
— Пятнаха в месяц.
— Что? Вот за этот срач пятнаха? — Оля уперла кулачок в бок. — Тут капитальный ремонт надо делать, чтобы не стать ночью донором. О, — она посмотрела под ноги и что-то хрустнуло под ее сапогом, — рыженький пополз.
— Где их нет? — Философски сказала женщина. — Могу сбавить до двенадцати. Но это — край.
— Нет, мы пока не готовы к столь масштабным переменам.
— Как хотите. — Сказала хозяйка. — Все равно в Москве дешевле не найдете.
— Мы подумаем. Влад, — Оля посмотрела на альбом, — брось эту грязь!
— Ну не такие уж они грязные. Пыльные чуток, это да. Все хотела выкинуть, да руки не доходят.
— Ну ладно. — Внезапно улыбнулась Оля. — Что для хорошего человека не сделаешь! Все равно пойдем мимо контейнера. Влад! Возьми их. Только осторожно, куртку не испачкай!
Вальтер подхватил альбомы, с признательностью глядя на подругу.
— Ну, до свидания, мы пошли.
Девушка быстро процокала каблуками по паркету к входной двери и сама ее открыла, пропуская Вальтера с драгоценной ношей вперед. Металлическая дверь за ними с грохотом захлопнулась, щелкая замками.
Оля молчала, пока на площадку не приехал допотопный лифт. А войдя в него, она неожиданно расхохоталась.
— Ты чего? — Улыбаясь, спросил Вальтер.
— Еще не хватало тараканов домой принести! — Она посмотрела на парня и продолжила смеяться. А потом, промокнув выступившие слезы, неожиданно стала серьезной.
— Извини, что притащила тебя сюда. Эта противная тетка — сестра твоей бабушки, полагаю? Тебе было больно?
— Нет, Оль. Скорее, забавно. Теперь я даже рад, что все так повернулось. Мне бы не хотелось расти в такой семье.
— И ты на меня не в обиде?
Они медленно шли по улице. Немного подморозило, и с неба хлопьями падал снег, окрашивая окружающую черноту в светлые тона. Оля надела капюшон, пряча под него пряди волос.
— Нет, я тебе очень благодарен. Жаль, что мадам потеряла письмо. Мне бы хотелось знать, что случилось с сестрой и ее дочерью.
— Так наверняка у нее страничка в одноклассниках или ВК!
— Вряд ли. Те, с кем мы жили, компьютерами не пользовались. Телевизор и тот включали по часам.
— Ужас! Ты не рассказывал!
— И никогда не буду. Прости, Оль. Пойдем, я тебя провожу!
— Если ты хочешь... — Она снова взяла его под руку. — А эти страшные лохматые обои! Представляешь, лежишь ты на кровати, а из окна в щели дует ветер... обои тихо шевелят щупальцами... По потолку бегают тараканы и иногда падают. Хорошо, если на пол!
Вальтер рассмеялся.
— Кстати. — Оля остановилась. — Ты вытащи фотографии и положи в карман. Мало ли какая живность живет в этих старых корешках?
— Точно!
— Один — ты, другой — я!
Остановившись у помойки, они самозабвенно потрошили старые альбомы, пока в руках у каждого не осталась стопка фотографий.
— На, возьми! — Оля протянула свою часть Вальтеру. Немного помолчав, спросила:
— А Бегичев... это твоя фамилия?
— Нет. Опекуна.
— А...
— Волков.
— Знаешь, а на волка ты не похож. — Девушка шла рядом, поддевая мысами сапог пушистый снег. — У человека с такой фамилией должно быть больше первобытной энергии. Вообще странно. Ты — детдомовец, провинциал и сирота. Страшный набор. Как бывший заключенный, понимаешь? Злоба, неутоленные желания... А ты — интеллигент. Мягкий и спокойный человек. Знаешь несколько языков. Рисуешь... Кстати, я никогда не видела как.
Она расстегнула сумочку и немного порылась в ней.
— Ага! Пойдем!
Она взяла его за руку и потащила к подъезду десятиэтажки семидесятых годов прошлого века с большими окнами и эркерами.
Открыв подъезд, она взбежала на площадку между этажами.
— Вот! Я тут живу. А это — тебе!
Она вручила парню механический карандаш с тонким стержнем и блокнот для записей.
— Нарисуй мне что-нибудь!
— Хорошо! — Улыбнулся Вальтер и сел на подоконник. — Только не подглядывай!
— Ладно!
Он рисовал, а Оля смотрела в темное стекло, пока он не опустил рисунок на колени.
— Можно?
— Конечно. Он — твой.
Девушка схватила блокнот и замерла. На нее глядела она. Только глазами Вальтера. Упавшая на щеку челка и сквозь нее — яркий глаз. Прямая линия носа, приподнятый усмешкой уголок губ... Мягкий, плавный овал лица и намеченный штрихами шарф, который поправляют тонкие пальчики.
— Да, ты действительно мастер. — Задумчиво сказала девушка и, положив блокнот на подоконник, придвинулась к нему вплотную. Щеки ее порозовели, а глаза засияли ярче обычного. — Ты необыкновенный... Я чувствую. Знаю... Не перебивай. Твой путь уведет тебя далеко. Но знаешь... вспоминай иногда. Этот вечер и девушку, которая...
Неожиданно обхватив его голову руками, она прижала к его лицу свое.
— Прости меня...
Вальтер целовал девушку первый раз в жизни. Это было так... головокружительно! Запахи, мягкие губы, капли воды, падающие с волос на лицо... Приникшее к нему хрупкое тело. Ему так захотелось расстегнуть пуговицы толстого пальто!
Его рука неуверенно скользнула по ее затылку, теплой шее, сильнее прижимая такие сладкие губы...
— Оленька... — с каким-то всхлипом вынырнул он из волнующей кровь страсти.
Но девушка неожиданно отошла на шаг.
— Что ты? — С недоумением спросил он.
— Не надо. — Она потерла ладошками горевшие щеки. — Я не имею права тебя привязывать. Прости.
В ее карих глазах стояли слезы.
— Но еще пару минут мы можем побыть вместе?
— Немного... наверное, да.
— Иди ко мне! — Он снова крепко прижал ее к себе, заглядывая в глаза. — Почему ты убегаешь?
— Ты будешь смеяться. — Она пальцами водила по его губам, а он их ловил и целовал.
— Не буду. Обещаю.
— У меня есть ангел-хранитель. — Девушка искоса посмотрела ему в глаза. — И я с ним говорю.
— И что? — Пожал плечами парень.
— Ты даже не удивился...
— А должен? — Он не выдержал и снова ее поцеловал. Ощущения были удивительными. Голова продолжала идти кругом.
— Он мне сказал, что ты себе не принадлежишь, и у тебя дальний путь. Что если я... мне будет больно, когда тебя не станет рядом. Как только я увидела тебя тогда, в первый твой день в нашей школе, мне захотелось быть рядом. Понимаешь? Зря все это говорю...
— Оль, но у нас еще есть время...
— У нас его нет. — Твердо сказала девушка. — И не надо преследовать меня из-за этой минутной слабости. Хорошо?
— Да... — Там, где еще недавно брызгал разноцветный фонтан счастья, стало зябко и серо. — Извини.
— Это ты меня извини.
Она снова подошла к нему. Но его руки остались в карманах, сжавшись в кулаки.
— Просто помни, что я... буду помнить всегда!
И она осторожно прикоснулась губами к так и не ответившим губам. Кажется, в глазах блеснул лучик досады. Но девушка сдержалась.
— До завтра?
— До завтра, Оля!
Рука сама собой выскользнула из кармана и, подхватив Олину ладошку, поднесла к уже остывшей щеке.
— Знаешь... — Он на секунду остановился на ступенях. — Сегодня я первый раз в жизни целовал девушку... До завтра, Оля!
И быстро побежал вниз. Открылась и закрылась парадная дверь. Ольга посмотрела в окно. Синий капюшон куртки проплыл под фонарем и скрылся в арке соседнего дома. Девушка взяла блокнот. Еще раз посмотрев на портрет, она поцеловала карандашную под ним подпись. А потом, достав из сумки блеск для губ и пудру, привела в порядок лицо. Отрепетировав перед зеркалом беззаботную улыбку, она медленно пошла домой.
* * *
Глава пятнадцатая. Вовка
* * *
Ниша у окна, за которым догорал закат, подошла для изменения внешности как нельзя кстати. Даже зеркала не понадобилось. Увеличившиеся ступни больно уперлись пальцами в мыс сапога. Да и сам он стал выше. На всякий случай покашляв, он посмотрел на руки, торчавшие из слишком коротких рукавов. Да, снова пацан. Скользнув к темной двери на светлой каменной стене, он постучал. Но никто не вышел ни через минуту, ни через две. Вовка снова стукнул, а потом просто потянул дверь за ручку. Она неожиданно легко открылась. Внутри было темно и тихо. Светильники так и не зажглись. Подумав, парень скользнул внутрь и, прикрыв за собой дверь, зажег на ладони огненный шарик, осматриваясь в помещении. И тут Вовка вздрогнул и чуть не заорал. На стоящем в приемной розовом диванчике с гнутыми ножками неподвижно сидел герр Тойфель. Его глаза были абсолютно стеклянными, а в груди бедного старого слуги торчала рукоять ножа. Черная кровь испачкала обивку дивана и капля за каплей стекала на пол. На лице чернел синяк, а руки были связаны за спиной.
— Боги! — Схватился рукой за горло парень. — Да что же это такое!
Стараясь не наследить, он быстро проскочил к лестнице и понесся по ступеням вниз. Там была дверь лаборатории. Не теряя времени, он дернул ручку. Но дверь, заговоренная профессионалом, любителю не поддалась. Тогда Вовка побежал вверх, в жилые комнаты мага. И снова наткнулся на запертую дверь. Он хотел кричать и долбиться, но, когда светляк завис над дверью, Вовка понял, что бесполезно. Дверь была в потеках металла. Перед ней — черное жженое пятно... Если кто-то осмелился напасть на самого мэтра Вилдбаха, значит, дело совсем плохо!
Он не помнил, как снова стал Светозарой. Сжав руками виски, изо всех сил захотел оказаться там, где находится принц. Кто, кроме него, сможет объяснить напуганному мальчишке, что случилось?
Несколько секунд, и дочь Анибель очутилась в подземелье, где в клетках, за толстыми железными штырями, сидели и стояли какие-то люди. Светляк стал большим и взмыл к каменным сводам низкого потолка.
— Ваше Высочество! — Срывающимся голосом позвала Светозара. — Вы... здесь?
Черная тень метнулась к решетке.
— Мой ангел! — Крикнул Генрих. — Я молился, чтобы ты не оставила меня!
— Да! — Вовка бросился к запору и положил на него руку. Замок, недолго мучаясь, рассыпался черной трухой.
Дверь с лязгом открылась и вокруг девушки со светящимися волосами встали люди. Вовка смотрел на них, и слезы сами текли из его глаз. Одежда у многих была порвана, а на лицах — синяки. Некоторые, в том числе принц, босиком.
— Что произошло?
— Измена! — Коротко сказал один из узников. — Я спал. Они ворвались, бросая в моих слуг взрывающийся огонь. Многие ранены или убиты. Генрих, нам надо ехать в герцогство, собирать ополчение.
— Во дворце моя сестра и еще много наших людей. Их тоже надо вывести. Ангел мой, ты сможешь открыть эти клетки и выпустить нас на волю?
— Постараюсь сделать все, что в моих силах. — Коротко ответила Светозара.
Девушка шла к клеткам и открывала замки. Люди выходили и, поддерживая друг друга, молча вставали плечом к плечу.
— Думаю, надо пройти тайным ходом в конюшню. Оттуда есть выход в парк. У кого-нибудь остались амулеты или артефакты телепорта? — Спросил принц, но ответом ему было молчание. — Понятно... Я открою дверь и провожу. Шуметь, разговаривать и падать на ступенях нежелательно. Кто в состоянии, делайте освещение.
Он подошел к стене, на которой торчала рогом подставка под факел и дернул ее резко вниз. Пол и стена дрогнули, открывая узкий, для одного человека, ход вверх.
— Идите вперед до первой площадки.
— Не надо. — Твердо ответила девушка. — Ведите, Ваше Высочество!
Маленькая теплая рука потянулась к подставке и схватила ее, прижав книзу. Генрих нехотя отпустил свою руку, посмотрев в лучистые голубые глаза. И, решительно развернувшись, скрылся в темноте хода.
Вовка смотрел, как в черноте дворцовых стен исчезает обманутая элита здешнего общества, желавшая стране только процветания. К счастью, женщин среди них не было. Но ведь чьи-то наемники вполне могли ворваться в беззащитные городские дома...
Взгляд девушки вспыхнул: ведь там, всего в нескольких кварталах от дворца, находится семья Вальтера! Она чуть не выпустила из рук рог для факела. Маленькая Марта, красавица Мария, их мать и отец! Ну когда же все они пройдут!
Бросив взгляд на медленно перебиравших ногами узников, она вдруг увидела знакомую полную фигуру.
— Гюнтер? — Удивленно спросила девушка с огненными крыльями.
Мужчина пытался на нее посмотреть, но свет был слишком ярок, и он прикрыл глаза локтем.
'Вот оно как! Значит, за заговором стоял не брат Его Величества. Хотя, ему никто не мешал плести свою интригу! Те просто успели раньше...'
Когда, наконец, последний из узников ушел в тайный ход, Светозара с удовольствием закрыла стену. Пробежав последний раз вдоль клеток, она вдруг увидела на пучке гнилой соломы скрюченное тело. Открыв дверь, она склонилась над лежащим мужчиной и, толкнув в плечо, повернула его на спину. Выцветшие глаза мертвого Короля Ульриха Второго бессмысленно смотрели в черный потолок.
Печально вздохнув, девушка опустила ему веки. Потом, поднявшись, снова вышла в подземный зал. Душу Вовки, заключенную в женском теле ангела, мучили горе и злость. Игрок, увидев его кипучую деятельность, и то, что возможно, он скоро подберется к его личине, сделал радикальный шаг: поменял власть. Теперь в его силах было уничтожить всех, кем так дорожил мальчишка.
