Четыре солнца взошло по четырем углам неба. "Где мое сердце?" — спросило желтое солнце. "Где мое сердце?" — спросило красное солнце. "Где мое бедное страдающее сердце?" — спросило белое солнце. "Лежит на дне океана", — сказало четвертое.

Все молчали. Наверняка потому, что безоглядно мне верили, а не потому, что решили, что у светлого магистра от потрясения помутился разум.

— "Почему черная кровь отравляет воду?" — спросило желтое солнце. "Почему моя белая рыбья плоть разрезана и рассечена?" — спросило красное солнце. "Почему мои красные внутренности гниют в моей утробе?"

С громким "вз-з-з" самый большой сектор в самом центре экрана вспыхнул, окрасив комнату в красивые оттенки запекшейся крови. Некоторое время удалось любоваться им без помех, а потом из красного марева выплыло бледное пятно, которое превратилось в лицо с резкими грубыми чертами и горящим на нем желанием нас растерзать.

— Кого мы видим, — раздельно произнес Шеннейр.

— Молчи, порок, грязь и скверна! — мгновенно вызверился на него загорец. Загорье никогда не путало Ишенгу и Шеннейра. Я предполагал, потому, что для них все магистры — это Шеннейр.

— "Почему наши лучи освещают мир, запутавшийся во лжи, захлебывающийся от насилия и крови? Почему те, кто забрал себе семь источников, жиреют в тепле и сытости, пока лишенные света земли изнемогают от страданий? Мир кричит от боли!" "Я несу вам спасение" — сказало четвертое, — я резко замолчал, а потом прижал ладонь к сердцу и поклонился: — Светлый магистр Тсо Кэрэа Рейни. Я устал от этого.

Молчание загорца было вдвое тяжелее, чем любого другого человека, и оно давило и давило, пока глухой голос не лязгнул:

— Откуда ты знаешь священные катрены?

Преступление их не знать. Любые бессвязные фразы приобретают смысл, если это священный катрен. Но сознание заполнял солнечный свет, в котором ментальные барьеры таяли, и мне казалось, что я действительно говорю нечто священное:

— Все будет хорошо. Наши мучения закончатся. Двери Заарнея открыты.

— Ты не посмел бы, отступник, — голос загорца звучал устало и глухо, и в нем между строк читалось "о чем ты говоришь?!". Загорцы слишком привыкли быть единственными ненормальными среди нормальных.

Матиас коснулся маски и напоказ медленно стащил ее вместе с накидкой. Загорец отшатнулся назад; его злость и отвращение не могли быть слышимы, но я знал их. Я мягко коснулся искры нелюдя, благодаря, и убаюкивающе продолжил. Человек, стоящий перед экраном, был слишком несчастен и нуждался в утешении.

— Нет отступников и нет верных. Поступки неважны, и борьба бессмысленна. Мы все равны в пустоте. Наш мир будет пожран и растворится во тьме и тишине. Там, где нет жизни, там нет боли. Пустота — это благо. Я принесу избавление.

— Ты не посмеешь, — он переубеждал сам себя. Я коснулся виска, позволив себе болезненную гримасу, и слабо улыбнулся:

— Этот мир кричит у меня в голове. Эта жизнь — бесконечный уродливый лабиринт. Мир безумен и жесток, и в этом нет ничьей вины. Может быть, я желал бы его разрушить... нет. Я светлый магистр. Я все равно люблю его. Но пришло время закончить это.

Говорить правду было хорошо, но так больно.

— Мы остановим тебя!

Я переключил рубильник, обрывая связь. Повернулся спиной к почерневшему экрану и торжественно подвел итог:

— Светлейшее Загорье придет нам на помощь.

Я ли не дипломат, я ли не настоящий светлый магистр.

* * *

— Про "отняли" и "жиреют" мне понравилось, — проинформировал гражданин Ньен, не отрывая взгляд от Матиаса. Тот вернул маску на место, и гражданин инстинктивно отступил в сторону: — Семь источников в одно рыло — это слишком много. Особенно для людей, которые настолько глупы и верят, что светлый магистр способен открыть врата в Заарней.

Я решил, что граждане Ньен — очень приятные люди.

— А вот Ньен хватило бы и шести. Ньен достойна большего! Кстати, это заарн.

Я положил ладонь Матиасу на плечо и величественно объявил:

— Свету доступно все.

Как и тьме, но мы опустим эту маленькую деталь.

По тому, что граждане Ньен не стали возражать, я понял, что северные уже добрались до трудовых лагерей и начали задавать неудобные вопросы. "А эти люди точно здесь добровольно?" "Вы точно уверены, что им нравится здесь жить и работать?" Трудовые лагеря — не то, что Ньен смогла бы скрыть. На них держится весь ее уклад. И Ньен неуместно перебирать союзниками.

— А теперь ждите. Дальнейшие ходы за нами.

С тем, чтобы ждать, у Ньен не было проблем. Равно как закрывать глаза на преступления и предоставлять сражаться другим.

Темнота отступала, и в городе, лежащем на берегу, уже зажигались огоньки для тех, кто собирался на работу. Скоро прозвучит сигнал общей побудки, и нам следовало торопиться, но я все же предупредил:

— Будьте осторожны, гражданин. Северная коалиция может определить, откуда шло сообщение, и разозлиться. Вы рискуете.

— Ньен превыше всего, — холодно отозвался он.

— И вы не имеете к нам никакого отношения, — насмешливо подсказал Шеннейр.

Ну что же, Ньен действительно могла сделать вид, что маги Аринди силой прорвались сквозь границу и захватили пункт связи.

— Человек, которого мы к вам посылали, — спохватился я. — Я должен снять с него проклятие.

А то так и помрет, бедолага. Гражданин Ньен переглянулся с Шеннейром с каким-то странным пониманием, доступным только им двоим, и темный пожал плечами:

— Это же светлый.

— Теперь я верю... — гражданин обратился ко мне и с долей снисходительности пояснил: — Он проявил малодушие и пошел на сделку с врагом.

— И он слишком много о вас знает.

Гражданин Ньен предпочел высокомерно промолчать.

Радость от победы выцветала вместе с ночью. В тишине мы добрались до блокпостов. Я слушал эмоции Шеннейра, мечтая быть столь же лишенным переживаний и сражаясь с желанием спросить "а вам тоже кажется, что мои запасные планы еще лучше, чем основные?" Но это было крайне, крайне неуместно.

Возможно, у меня есть даже больше, чем пять минут на объяснения. Шеннейр не выглядел слишком разозленным.

— Вы были правы, темный магистр. Вам понравилось смотреть, как я выкручиваюсь, когда мой план провалился? — я с интересом заглянул ему в лицо. Позади солдаты Ньен спешно восстанавливали укрепления. Надеюсь, их заставят замолчать более мягким способом. — Это было здорово, признайте.

Шеннейр не выдержал и усмехнулся. Мне нравилось в нем то, что он всегда ловил мои идеи с полуслова.

— А почему ты думаешь, человек, что эти люди в красном придут нам помогать? Они какие-то злые, — Матиас ухитрялся на ходу рассматривать свое отражение в каждой луже. Я мысленно порадовался, что он начинает вникать в расстановку сил.

— Как они остановят меня, если я уже открыл врата в Хсаа'Р'Нэа? Когда загорцы явятся сюда, их встретим не мы, а толпа жаждущих крови заарнов. Загорье с момента создания мечтает спасти наш мир от заарнской угрозы. Я — светлый магистр, и рядом со мной мечты становятся реальностью.

— Лордам эти... мечтающие люди пойдут на сладкое.

— Как будто это наша беда, Матиас.

Я прервал разговор, дожидаясь, пока все снова займут места в машинах, а потом вновь обратился к Шеннейру:

— Я знаю, что вы не любите загорских фанатиков. Но кто они перед вами? Кто вообще из человеческих магов может с вами сравниться? Даже Алин и компания вас бы не одолели, если бы не Олвиш... Да, Олвиш, — я запнулся, и оценивающе протянул: — Тяжело зависеть от столь переменчивой воли.

Шеннейр нахмурился, а потом легко щелкнул меня по переносице. В голове взорвалась красно-черная вспышка от слабенькой темной печати.

— Безо всякого укора, светлый маг Кэрэа Рейни. Следите за языком.

Я прижал ладони к лицу, боясь, что глаза сейчас лопнут и стекут по щекам.

Далеко ехать не пришлось. Темные разбили лагерь в приграничной полосе рядом с малым дозорным пунктом и шумели на весь лес.

— Почему все говорят, что мы с Ишенгой похожи? — высказал Шеннейр мучающую мысль, провожая взглядом стоящую поодаль полностью покореженную боевую машину с глубокими разрывами по бортам. Рядом, под солнечной печатью, громоздились сваленные в кучу мертвые заарны, похожие на груду белых дохлых змей. — Вы, Кэрэа, смогли бы нас перепутать?

— Конечно, нет.

— Что и требовалось доказать! — он выбрался наружу, приветствуя своих, втягивая в сверкающий вихрь энергии и азарта, и я постарался прогнать наваждение. Истин множество, и я старался не лгать напрямую, но я бы скорее откусил себя язык, чем признал похожими столь чудовищно похожих людей.

На большой поляне ревели машины, клешнями вырывая помеченные желтыми лентами деревья. Между механизмами в свете фонарей сновали люди, кричали и указывали в разные стороны.

— Мы определили место сгущения темной магии, — доложил мне светлый маг, который держал кипу желтых лент.

Из-под валежника расчищали большие камни с разъеденными мхом и водой символами. Вместе с вырванными корнями из земли вылетел пожелтевший череп, ударился о стекло машины, и водитель с руганью высунулся наружу, кидая его в кучу веток и лесного мусора.

— А, вот где оно, — протянул Шеннейр, прижимая ладонь ко лбу, и поделился: — Неприятно — это когда закапываешь пленников живьем под алтарный круг, а потом теряешь место.

— У вас несмешные шутки, магистр, — я криво улыбнулся своим магам, и те успокоено заулыбались в ответ.

— Что вы им рассказываете сказки, как несмышленым детям? — Шеннейр был недоволен, но он хотя бы позволил светлым отойти достаточно далеко, чтобы они нас не слышали. — Пора привыкать к реальной жизни.

— Правила жизни устанавливаем мы. Вы не боитесь, что однажды так поступят с вами?

— Побеждай, или закопают тебя, — и на этой оптимистичной ноте он отправился дальше, вливаясь в творящийся хаос.

Я быстро понял, что темных вокруг слишком много, и, по обыкновению боевых магов, большинство бездельничает, обмениваясь новостями. Причина ненормального оживления прояснилась быстро: открытое вещание перехватили антенны Нэтара. И вся внутренняя служба имела удовольствие лицезреть, как светлый магистр с территории Ньен сначала просит о помощи, а потом читает священные катрены. Нэттэйдж по своим соображениям не стал держать это в тайне. Поблагодарим Нэттэйджа за новую сотню слухов.

Темные пришли в восторг и хотели знать подробности. Но добывать информацию они принялись у светлых. Не самый лучший выбор.

— Светлый магистр знает загорские катрены? — спрашивали они.

— Наш магистр знает все, — отвечали светлые.

— Светлый магистр умеет общаться с Загорьем?

— Наш магистр умеет все.

— Это восемьдесят второй катрен. "И прокатится его глас по всей земле от севера до юга, возвещая погибель..." — скромно вклинился Бретт, и от следующего вопроса ошалело и даже с осуждением на него посмотрели даже темные. — А сколько ему лет?

— Он Лорд, он вечен, — строго предупредил Матиас. Бретт обернулся, сразу же радостно кланяясь, и с живостью человека, у которого робость и стеснение отсутствуют как класс, спросил:

— Магистр, как вы связаны с темными культами Загорья?

— Я их основал.

Командирская палатка была светло-серого цвета. Возможно, она тоже принадлежала Олвишу, но я давно заметил, что темные старались отмечать высокий статус в иерархии хотя бы контрастными белыми полосами. Просто потому, что черное на черном темные не видели тоже.

В командирской палатке были очень печальный Миль, Шеннейр, который разговаривал с Олвишем, и Эршенгаль. Присутствию Эршенгаля я порадовался: над его головой разве что не висела табличка с мигающими лампочками "кандидат в высшие маги". С ним высший совет будет выглядеть лучше. Как только я переступил порог, Миль отвлекся от созерцания непознаваемого и с тоскливым, идущим из глубины души криком, воззвал:

— Чего вы лыбитесь, Рейни? Вы продались загорцам!

Вот не надо, я на них бесплатно работаю.

— Я тут внезапно узнал, что у светлой гильдии был разведкорпус, что я там служил, что я старее этого мира, светлый ученик — моё прикрытие, что время до своего рождения я проводил на тайном задании в Загорье, что мои настоящие должность и звание настолько секретны, что непроизносимы. Шеннейр, когда вы говорили, что темная гильдия откроет во мне нечто новое — вы это имели в виду?

— Не волнуйтесь, — умилился тот. — Мы все понимаем, что вы обязаны поддерживать легенду.

— Олвиш, но вы-то меня знаете, — обратился я ко второму высшему.

— Я тебя, светлый, не знаю, — моментально отреагировал тот. — Я тебя прошлой осенью впервые увидел.

И Олвиш переметнулся. Обидно.

— Загорье против коалиции, но против нас тоже. Оно выжидает, когда Аринди нанесут возможно больший ущерб. Нам выгодно втянуть их в противостояние, — сказала висящая в стороне печать голосом Гвендолин, продолжая возникший до нашего появления спор.

— Загорье так Загорье. Пусть наши враги передерутся, — поддержал ее Олвиш, и Миль саркастически расхохотался:

— Вы просто подыгрываете светленькому!

— Мудрость светлого Лорда как океан, — наставительно сказал ему Матиас. — Слушай светлого Лорда, глупый человечек.

Я остался стоять. Шеннейр занял место во главе стола и разом оборвал лишнюю болтовню:

— Боевой корпус Северной коалиции подходит к границе. Мы натравим на них заарнов, с этим нет больших проблем — но вторжение пойдет дальше. Наши враги с той стороны — четыре Лорда. Мы должны не убить их, но ранить.

Темные смотрели на своего магистра так, словно отставали от него в понимании на все слова, кроме самых первых. Я порадовался, что в этот раз совет полностью ведет он.

Матиас, которому было предоставлено право говорить, раздулся от гордости и подтвердил:

— После смерти Лорда его жизненная энергия переходит остальным. Раненый Лорд наоборот, забирает у остальных энергию.

— Пока инкубаторы прорыва не закончили процесс инкубации, кого могут приманить врата?

— Если цель покажется заманчивой... — иномирец откровенно тянул время, наслаждаясь свалившимся на него вниманием. — Лорды могут выслать Четвертого. На разведку. Он самый молодой и слабый, и самый подвижный. Он просунет сюда щупальца и будет пожирать то, что поймает. Хсаа'Р'Нэа изнывает от голода. Лорды не могут больше тянуть. Они хотят есть, человеки, понимайте их.

Я задумался о том, может ли Лорда располовинить захлопнувшимися вратами. Хотя скорее всего просунувшийся через врата Лорд обеспечивает их стабильность. А может ли особо неудачливый Лорд застрять между мирами? Сколь много интересных идей и столь мало возможностей их исполнить.

— Ваше слово, леди Гвендолин.

Печать, которая представляла Гвен на совете, вытянулась, становясь похожей на фигуру волшебницы:

— У Аринди нет запаса прочности. Мы должны закончить все как можно скорее. Ваш план сложен и требует высокой точности, магистр. Линии должны соединиться в указанных точках, и они могут это сделать, — теперь становилось видно даже лицо, но его выражение ускользало. — Но вы должны понимать, что подобные смертельно опасные замыслы не обходятся без жертв. Цена будет высока. Таков мой ответ.