Эридан был к этому не готов и тогда, когда корпорация "Сван" рухнула, разделилась на части и начала делить имущество. В какой-то момент связь с Вегой вообще оборвалась. А потом на Эридан прилетели люди, которые заявили, что планета переходит в собственность некоей лиранской фирмы, которая очень скоро пришлет своего управляющего, сменит руководство и прочая, прочая... Правнук Августа Лейшеля выслушал делегатов, после чего отдал приказ своим солдатам заключить их под стражу и пинком вышвырнул домой на Лиру, повелев передать своим хозяевам, что Эридан объявляет себя независимым государством.
Пока Лира приходила в себя от изумления, подавала петиции в галактический суд на Землю, пока Эридан в свою очередь подавал апелляции, пока с Земли летали туда-сюда судебные исполнители, прошло тридцать с лишком лет, за это время племянник мятежного Лейшеля, принявший уже в ту пору бразды правления планетой, сумел создать вполне боеспособную армию. Снова, как и в первые годы после колонизации, Эридан работал на износ, но теперь уже не для преумножения капиталов, — новые хозяева и новые порядки не были нужны никому.
В конце концов, суд на Земле окончательно подтвердил права Лиры на Эридан.
И уже через несколько дней после этого началась война.
Стоявший на орбите планеты лиранский флот без предупреждения открыл огонь, в несколько секунд начисто сметя с лица земли столицу государства, крупнейшие заводы и космопорты, и прочую инфраструктуру, местоположение которой за долгие годы судебных разбирательств было изучено лиранцами досконально. К тому времени Лира уже не так сильно хотела Эриданского летрена и прочих природных богатств, как страмилась наказать мятежную планету, унизить, поставить на колени или уничтожить. Лира была уверена, что сильней, — она и была сильней! — но натолкнулась на совершенно невозможную для отсталой колонии оборону. Планета превратилась в крепость. Ее население почти полностью ушло под землю, спрятавшись в укрепленных бункерах. Объекты, что так старательно уничтожали лиранские корабли, оказались муляжами, от них остались только стены, начинка же давно и надежно была спрятана и не просто спрятана, она работала так интенсивно, как никогда ранее. С конвейеров укрытых в лесах заводов сходило самое мощное по тем временам оружие, от восьмидесяти до девяноста процентов мальчиков проходили обучение в военных школах. В шахтах и на заводах работали женщины, в лабораториях трудились ученые. Все работали на армию и отказывали себе во всем. Армия в ту пору превосходила размерами современную, она делилась на шесть групп, надежно защищающих все пространство вокруг планеты. Уже много позже их сократили до четырех.
В результате армия Лиры превосходила эриданскую всего лишь втрое. А когда из спрятанных в лесах ангаров поднялись эскадры истребителей, лиранский флот, уже праздновавший победу, был так сильно к этому не готов, что далеко не сразу оказал должное сопротивление и потерял разом так много кораблей, что вынужден был отступить.
Этот прискорбный факт, а так же тот факт, что эриданской армией, по слухам, командовал знаменитый Арно Иман, добавляло смятения в ряды лиранцев и внушало сильный оптимизм их врагам.
Дело в том, что Арно Иман не проигрывал никогда.
Побывавший за свою долгую и богатую приключениями жизнь наемником, контрабандистом и капитаном пиратского флота, Иман был идеальным военачальником. Он был высок ростом, крепок физически, все его тело покрывали ожоги и один глаз был искусственным. Он был храбр и удачлив. Слава о нем летела по галактике, быстрее, чем его корабли, заставляя трепетать от восторга девичьи сердца и морщиться от досады всех тех, кто далек был от романтизации грабителей и бандитов. После первого и такого успешного сражения, эриданцы верили в Имана, как в Бога и пошли бы за ним и в огонь и в воду, и на любое безумие.
Правительство Эридана купило Имана кристаллами, медью и никелем, но планы бывшего пирата относительно планеты, за которую он сражался, значительно превосходили предложенную ему цену. Разбив после долгой и тяжелой войны лиранский флот, Иман въехал в разрушенную до основания Эклану победителем, боготворимый народом и армией. После чего — женился на младшей дочери Лейшеля, которая была без ума от счастья, хотя жениху в то время было уже под шестьдесят, а ей едва исполнилось семнадцать. После чего — объявил себя правителем планеты. И ни у кого даже мысли не возникло ему возразить. Спустя еще лет десять, уже будучи отцом троих детей от любимой супруги и еще какого-то количества от любимых наложниц, Иман решил провозгласить себя императором, и это тоже сошло ему с рук. Не нашлось никого, кто осмелился бы возразить его абсолютной власти, делению общества на касты, введению суровых, подчас жестоких и каких-то средневековых порядков, полагая, и не без оснований, что благополучие и безопасность Эридана держатся на Имане и армии.
А армия по прежнему обожала своего командира, но надо сказать, что военным как раз жаловаться было не на что. Командиры подразделений получили высокие титулы, земли и шахты. Получили как раз то самое светлое будущее, за которое боролись. Но светлого будущего редко когда хватает на всех, для кого-то оно получается сереньким — и он уже счастлив, потому что могло быть хуже, а для кого-то — и вовсе темненьким. Но те, кому не достается ничего, обычно редко умеют постоять за себя.
Иман лично придумал и деление на касты и названия для каждой. Эрселен, эшлен, шеану — слова эти не имели никакого смыла, главное, они были самобытны и не несли в себе никакой исторической нагрузки.
Умирая в глубокой старости, в окружении скорбящих детей и внуков, Иман завещал своему старшему сыну держаться за армию, поддерживать сильных, и не позволять слабым думать, что они что-то могут изменить.
Такая простая схема доказала свою жизнеспособность.
Спустя пару столетий никто уже и не помышлял, что может быть как-то иначе.
Эридан всегда жил достаточно обособленно от внешнего мира. Богатый ресурсами, сильный, хорошо защищенный, он мог не бояться никого и никого не слушать. Он игнорировал предложение вступить в Галактический Союз, в который объединялись наиболее развитые по тем временам государства, и его оставили в покое на долгие годы.
До тех самых пор, пока на галактику не напали цирды.
Первый удар достался Эридану. И впервые Эридан не смог справиться с врагом в одиночку и был вынужден просить помощи у соседей.
Галактический Союз объединивший к тому времени Девять Миров пришел на помощь и после победного окончания Первой Цирданской кампании потребовал допустить в Эклану постоянных послов и организовал торговое представительство. Эридан вынужден был согласиться. Цирды были отброшены, но не разбиты, и это означало, что к военной мощи Союза придется прибегнуть еще не один раз.
* * *
Лампочка под потолком судорожно замигала и погасла. Начинается... Древняя техника потихоньку отдает концы. В склепике стало почти темно. Это был большой склепик, рассчитанный на двоих, с удобной и мягкой кроватью, лежа на которой, наверное, можно было представить себе, что мир не погиб от смертельного вируса или огненного смерча. Это если закрыть глаза и не видеть серых стен и псевдо окошка с застывшим голографическим пейзажем. Только тишина слишком уж давит на уши и веселенькое постельное белье с котятами и мышатами пахнет антисептиком. Пахло антисептиком... Теперь простыни смяты и у котят совершенно безумный вид, они явно не ожидали, проведя пять сотен лет в стерильной упаковке, что их освободят и расстелют для подобных безобразий.
Лежать не шевелясь и ни о чем не думая было невозможно приятно. Все, что было вне герметично запертого бункера, как будто перестало существовать или пребывало где-то в ином, параллельном мире, в который можно и не возвращаться. И время как будто остановилось, но это, наверное, потому, что здесь, глубоко под землей, нет ни дня ни ночи, а спрашивать "Эгиду": "Который час?" сначала просто не хотелось, а теперь уже немного страшновато. Но — определенно, каникулы пора уже заканчивать.
Глядя в темный потолок, где только что светилась лампочка, Элкси думал о том, что будет врать по поводу пропущенного в Университете экзамена и простят ли его, как прощали до сей поры. И о том, что его корабли уже должны были достичь Лартаса и может быть даже уже начали разгрузку. Эшлен Варго был опытным торговцем, когда-то Элкси его рекомендовал Гарот, и тот уже второй раз вел его караван на биржу. Ему вполне можно было доверять, но все равно отчет почитать было бы не худо. А еще не худо было бы выспаться, голова как будто набита теплой мокрой ватой. И хочется спать, но почему-то не спится. И хочется свежего воздуха и солнца, и лень пошевелиться. А еще не хочется рушить этот мир вне времени и пространства, где можно бесконечно быть рядом с Джесом, пропитавшись его запахом, его вкусом, и со сладким ужасом осознавать, что они почти превратились в единое целое, которое невозможно разделить. Не уничтожив обоих.
Элкси свесился с кровати, чтобы подобрать подушку и этот нехитрый маневр почему-то обернулся звоном в ушах и головокружением. Все мышцы болели и даже подташнивало, как с похмелья. Но это, наверное, от обжорства шоколадным тортом. Этот последний торт был уже совершенно лишним. И наверное стимулятор тоже не стоило принимать, вместо этого нужно было поспать. Но было так интересно, как оно — со стимулятором. И оказалось, что действительно здорово. Но потом... Потом...
Невозможно пошевелиться.
Джес тоже выглядит каким-то больным, но он хотя бы может спать.
Элкси со стоном сполз с кровати и поплелся в кухню, где налил воды из-под крана и жадно выпил, стараясь не смотреть на остатки шоколадного торта.
— "Эгида", карантин закончен?
Как не странно, компьютер опознал его хриплый и жалобный голос.
— Показатели качества воздуха в норме, — сообщила "Эгида" услужливо, — Вы можете покинуть укрытие.
— Вот спасибо.
Джес, видимо, спал не так крепко, как казалось. Бодрый механический голос разбудил его, и он тоже приплелся на кухню. Посмотрел на шоколадный торт и поморщился.
— Нас выпускают?
— Видимо, да. Опасность миновала.
Побледневшие и осунувшиеся, как будто действительно провели в подземелье несколько лет, они выбрались из бункера, ослепнув от яркого солнечного света и оглохнув от птичьего пения. Дом стоял распахнутый настежь, и, наверное, уже давно, потому что от стерильной прохлады не осталось и следа. В комнатах было жарко, как в печке, в солнечных лучах, пробивающихся сквозь пожухшую листву, кружились серебристые пылинки.
Как только стены бункера, глушившего все сигналы извне, остались внизу, комм Джеса судорожно взвыл и выдал сразу несколько сообщений.
— А сколько сейчас времени? — тупо спросил Джес, ошеломленный таким натиском, — И какой нынче день?
Элкси огляделся по сторонам, как будто это могло что-то прояснить.
— Спокойно, — сказал он, — Мы не могли пробыть там слишком долго.
Джес слушал сообщения от матери, сначала удивленные, потом гневные, потом... очень гневные.
Последнее: "Я думала, у тебя есть ответственность, Джес, и ты знаешь цену своим обещаниям. Мне пришлось просить Кальма, чтобы он сопроводил Катарину на первый бал. Отец был бы тобой недоволен!"
Джес выглядел мрачным.
— А я пропустил экзамен, — вяло посетовал Элкси, но Аландера это почему-то не утешило.
— Надо идти, — сказал он, посмотрел на Элкси и хмыкнул, — Ну и видок у тебя, будто тебя в плену держали и долго пытали. И голодом морили. И не давали спать.
— И регулярно насиловали, — добавил Элкси, — Ты мне всю морду исцарапал щетиной. Кстати, ты выглядишь не лучше, не обольщайся, хоть и не исцарапан.
Джес подошел к зеркалу в гостиной, и с опаской посмотрел на свое отражение. Несколько мгновений он просто молчал, потом проговорил задумчиво:
— Мать решит, что мы тайно участвовали в какой-нибудь опасной экспедиции.
— Ни фига, она решит, что мы кутили с девками. Ладно, пошли, все равно уже... Но дебютантки вряд ли будут от нас в восторге.
* * *
Они предстали пред очи эрселессы Аландер под вечер третьего бального дня.
Джес не оправдывался, но выглядел очень понурым.
Элкси тоже старался изображать раскаяние и скорбь.
Эрселесса же встретила их на удивление благодушно, учитывая ее гневные послания.
— О боги, — вздохнула она, глядя на них несколько мгновений, — Ну можно было хотя бы ответить на вызов? Я волновалась.
— Прости, ма... — несчастным голосом сказал Джес, — Туда вызовы не проходили.
— Вот как? — удивилась эрселлесса.
Она и в самом деле уверена, что все это время они развлекались в борделе.
— Мы были в моем поместье на побережье, — вмешался Элкси, — Там под домом старый бункер, туда действительно гражданские частоты не проходят. Он загерметизировался. Случайно. И его в таких случаях никак не открыть.
— Вы сидели в бункере, — эрселесса смотрела на него с недоверием, — Все это время?
— Почти, — улыбнулся Элкси, — Там вообще интересно. Старая техника, — он бросил взгляд на Джеса, стоявшего с каменным лицом. — Корабль. Этот... Конвоир старинный.
У эрселессы был весьма задумчивый вид, но от комментариев она воздержалась.
— Ну хорошо, — сказала она, — Я вас прощу, если сейчас вы приведете себя в порядок и будете готовы к выходу, через... — она взглянула на часы, — через пять часов. Нет, лучше через четыре с половиной. И если будете слушаться.
Она пытливо посмотрела на обоих.
Ответом ей были самые преданные взгляды и искренние уверения:
— Так точно, мадам!
— Конечно, мадам!
Джес был уведен куда-то в недра дома, видимо, мать сама решила заняться приведением его в должный вид, Элкси же был с этой целью отправлен к себе домой.
Как следует одеваться на бал Элкси не имел ни малейшего представления, Дайн в этом случае тоже был плохим помощником, поэтому пришлось ехать во дворец к бабушке, понадеявшись, что его туда вообще пропустят.
Пропустили.
Бабушка почему-то была очень удивлена, узнав, что он собирается на бал.
— Почему вдруг ты вознамерился туда идти? Я полагала, еще как минимум год мы могли бы этого избежать.
— Я обещал эрселессе Аландер, — признался Элкси, — А что, это... почему-то нежелательно?
— Эрселессе Аландер явно недостаточно своих детей, — проворчала принцесса. — Что она задумала? Впрочем, — иди. В этом нет ничего плохого.
Говорила это бабушка с некоторым сомнением и, видя устремленный на нее недоумевающий взгляд, призналась:
— Там будет много людей, скажем так, не слишком доброжелательных к тебе. Ты должен об этом помнить.
— Но эрселесса сказала...
— Эрселессе хочется устроить скандальчик. Кому-то что-то доказать, кого-то спровоцировать... — принцесса покачала головой, — Ты ведь понимаешь, что Аландеры принадлежат к той партии, что была в откровенной и агрессивной оппозиции твоему отцу. Это очень консервативная семья. Я вообще не понимаю, как ты мог сойтись с их мальчиком...
"Он такой красивый, бабушка", — подумал Элкси и не смог сдержать улыбку.
