Училка недобитая

— Анна Сергеевна, проходите, — мужчина поднялся и жестом указал ей на кресло перед своим столом. — Присаживайтесь.

— Благодарю. Вы хотели видеть меня?

— Да, у меня есть к вам предложение.

— Звучит интригующе, — Валеева откинулась на спинку.

— Вы не хотели бы продолжить работу у нас?

— То есть?

— Я понимаю, что вы учитесь на дневном отделении, и это сложно совместить, но мы могли бы найти несколько часов, которые будут удобны вам. И я хотел бы, чтобы вы проводили дополнительные занятия с отстающими учениками, — Степан Николаевич выжидающе посмотрел на девушку.

— Ох, неожиданно. Мне надо подумать, — Валеева замялась.

— Я понимаю. Но, знайте, моё предложение будет в силе до двадцать пятого августа. Именно до двадцать пятого мы набираем сотрудников в штат.

— Спасибо за предложение, я действительно привыкла к ребятам.

— Открою вам тайну, Анна Сергеевна.

— Какую?

— Именно с подачи учеников мне в голову пришла эта идея. Я не буду называть имён, но группа старшеклассников очень бурно и оживлённо расхваливала вас в этом самом кабинете, поэтому я и решил лично поприсутствовать на уроке. Могу сказать, что я остался восхищён вашей работой.

— Спасибо, вы заставляете меня краснеть, Степан Николаевич, — Аня и в самом деле смутилась.

— Я надеюсь, что вы примете моё предложение.

— Я подумаю, — рыжуха поднялась и кивнула. — Я могу идти?

— Конечно. Всего доброго, Анна Сергеевна.

— До свидания.

Глава 33

— Ой, извини! — Катя виновато потупилась, наступив уже в который раз на ногу Антону.

— Остроумова, — блондин устало вздохнул, — если ты отдавишь мне ноги, то придётся ещё раз менять партнёра.

— Прости.

— Проехали. Давай заново, — улыбнувшись, Тимошин закружил девушку в танце, уверенно ведя её по паркету актового зала под тихую музыку вальса.

На удивление чувствовал он себя прекрасно, ничего не болело и нигде не тянуло. Может, причиной тому был его вчерашний порыв, точнее срыв, абсолютный соскок с катушек, когда он терзал под собой тело Глеба, сминал пальцами его кожу и с силой вторгался в него, действуя инстинктивно, как животное. Но он не жалел о содеянном, ему не было стыдно, и он был готов ещё не раз повторить, снова и снова вспоминая протяжные глухие стоны и рычание, заполняющее кухню.

Приятное тянущее тепло стало концентрироваться в паху, и Антон отпрянул от Кати.

— Прости, кажется, достаточно на сегодня.

— Ты устал?

— Ага.

— Сходим куда-нибудь? — девушка улыбнулась.

— Можно, почему нет? — старшеклассник выключил музыку, взял с колонки ключи от зала и кивнул на дверь. — Пошли, я давно не был в Патио, с удовольствием съем пиццу.

— О, я только за! — девушка просияла, а Тимошин мысленно понадеялся, что она не напридумывает себе чего-то лишнего, кроме приятельского ужина, на который ему, кажется, придётся угрохать часть денег, старательно зажимаемых для пьянки после Выпускного.

На выходе они столкнулись с Аней, торопливо спускающейся по ступенькам с крыльца.

— Анна Сергеевна! — голос Тимошина заставил её обернуться.

— А вы чего так поздно?

— Репетировали вальс, — устало вздохнула Остроумова, — а вы?

— Меня Степан Николаевич задержал.

— Всё в порядке? — блондин пристально посмотрел на практикантку.

— Да, всё отлично. Вы куда сейчас?

— Решили перекусить зайти, — как можно небрежнее ответил парень, пожимая плечами. — Не хотите с нами?

— Нет, мне ещё проверить кое-что нужно, — Валеева поймала свирепый взгляд своей ученицы, и по её спине неприятно проскакали мурашки. Складывалось ощущение, что ответь она согласием, и её порвали бы в ту же секунду на мелкие лоскуты.

— Жаль, — Антон не заметил переглядываний двух девушек. — Тогда мы пойдём.

— Тимошин?

— А?

— Глеб через полчаса заканчивает смену.

— И?

— Да так, — Аня обогнала школьников и, выйдя из ворот, повернула к остановке.

— Кто такой Глеб? — Катя дёрнула парня за рукав рубашки.

— Он наш общий знакомый, — старшеклассник двинул плечом, показывая, что говорить на данную тему не намерен.

* * *

Глеб выскочил из машины, чтобы купить минералки, потому что в горле пересохло. Работа в такую духоту сказывалась, ему отчаянно хотелось принять душ, поесть и влить в себя ледяной воды. Он замер, взглянув краем глаза на ту сторону дороги. Он не мог ошибиться. Что Антон делал в этом районе, если его школа находится в другом? Что он вообще забыл возле станции да ещё и с какой-то девкой, приклеившейся к его руке? Прищуренным взглядом студент проводил парочку в двери ресторана и, включив сигналку, рванул к светофору. Ребячество? Ревность? Желание устроить скандал? Да, чёрт возьми!

— Здравствуйте. Вам зал для курящих или нет?

Усмехнувшись, Савкин протянул:

— Для курящих.

— Прошу за мной, — официантка, качая бёдрами, скользила между столиками.

Как он и ожидал, Тимошин со своей вешалкой был именно в том зале и уже с наслаждением затягивался прикуренной сигаретой, пока девушка листала меню. Устроившись через столик от них так, чтобы блондин не мог его видеть, Глеб сразу заказал пиццу с морепродуктами и крепкий чёрный кофе.

В ожидании своего ужина Савушка сверлил яростным взглядом спину любовника, прикрытую одной из его любимых рубашек, придающих старшекласснику неряшливый, но безумно сексуальный вид. Уже наименованная шатеном сучкой Катя потянулась вперёд, что-то щебеча и смеясь, и невзначай коснулась руки отличника, но он торопливо одёрнул её, заслужив довольную улыбку студента. Остроумовой уже принесли её сок и салат, и Савушка морщился, наблюдая, как она играет языком с соломинкой, пытаясь привлечь внимание партнёра по танцу.

Антон сосредоточенно изучал свою пиццу, уткнувшись в тарелку и задумчиво вертя в пальцах вилку. Может, Валеева была права, и зря он согласился на этот ужин? Аня даже не намекала, она практически прямым текстом сказала, где его место, и он понимал, что совсем не против оказаться сейчас рядом с Савкиным, каким бы придурком тот не был. Но ведь они договорились, что встретятся завтра, да и совестно как-то было: он такими темпами скоро совсем переселится к своему любовнику.

Катя неожиданно резко поднялась, обошла стол, намереваясь пересесть поближе к объекту соблазнения, но зацепила свой же стакан сока, и вишнёвого цвета жидкость благополучно пролилась на светлую рубашку.

— Чёрт! — Тимошин дёрнулся, растерянно посмотрел на испуганную девушку и мягко улыбнулся. — Всё в порядке.

— Прости, пожалуйста! Я вытру! — Остроумова схватила салфетку и с усердием начала тереть пятно, усугубляя положение несчастной рубашки, чей хозяин едва ли не со слезами на глазах провожал её в последний путь, выглядывая из-за своего столика.

Одну из любимых тряпок было жалко, но это чувство быстро сменилось яростью, когда Глеб увидел, что девица прикасается к телу, которое принадлежит только ему.

— Кать, хватит, не надо, — блондин встал. — Извини, я на минутку, — развернувшись, он двинулся к туалету, но замер уже через пару шагов, заметив тяжелый взгляд, устремлённый прямо на него. — Глеб... — одними губами прошептал он, но, быстро справившись с эмоциями, выпрямился и пошёл дальше, будто ничего не произошло.

— Пожалуйста, ваш заказ, — официантка, широко улыбаясь, приблизилась с подносом к столику Савушки.

— Спасибо, — парень буркнул, схватил салфетку и поинтересовался: — Можно ручку? Благодарю, — кивнув, быстро начиркал: "Топай домой и не вздумай трогать то, что тебе не принадлежит".

Оскалившись, он протянул записку официантке и указал на Катю:

— Будьте добры, передайте той девушке, и не нужно говорить ей, кто автор послания, — подмигнув, Глеб ринулся следом за Антоном, готовый устроить разбор полётов.

Тимошина он обнаружил склонившимся над раковиной и пытающимся оттереть пятно на рубашке.

— И кто эта пигалица?

— Следишь за мной? — блондин злобно сверкнул голубыми омутами и повернулся к студенту.

— А если и так?

— Не имеешь права!

— Да? — Савкин выгнул бровь вопросительно. — Мальчик решил, что вырос?

— А ты не заметил ещё?

— Ты, блядь, мелкий поганец, мой! — рыкнув, шатен сократил расстояние между ними и прижал любовника к раковине.

— Да я пожрать сюда пришёл, пожрать! — старшеклассник рыпнулся в сторону, но его удержали.

— А она десертом шла?

— Ты заебал уже! — Антон толкнул Савушку к кабинкам. — Я думал, что мы всё выяснили вчера!

— И что же мы выяснили? — студент ухмыльнулся, когда его втолкнули в узкий закуток и закрыли дверь на щеколду.

— Что мы два ревнивых мудака, одержимые сексом друг с другом, — Антон прильнул к парню и тихо прошептал в самое ухо: — Трахни меня.

— Мелкий, я, конечно, знаю, что охуенен, но бросаться на меня там, где в любой момент могут застукать...

— Заткнись уже!

— Тош, поехали домой, а?

— Здесь и сейчас! — хлопнув крышкой унитаза, школьник уселся на неё и снизу вверх посмотрел на Глеба. — Не сомневайся во мне никогда, слышишь? — он неуверенно провёл ладонями по бёдрам шатена, решая что-то для себя, а потом его просто сорвало, и он, закусив нижнюю губу, стал судорожно расстёгивать ширинку на чужих джинсах и стягивать их, прихватив и боксеры.

— Мелкий, ты чего удумал? Ты же... ох... — тёплая ладонь, накрывшая начинающий напрягаться член, в момент заткнула Савушку.

Тимошин сглотнул, не торопясь приближаться, лишь поддрачивая ствол рукой, приводя в боевую готовность. Пальцы скользили по твердеющему органу, сдвигая крайнюю плоть и обнажая головку, а потом неспешно обхватили мошонку, обкатывая яйца, оглаживая и сгребая в ладонь.

Савкин стиснул челюсти, чтобы не застонать и не привлечь излишнего внимания. Нетерпеливо он сам двинул тазом, толкаясь в горячую ладонь.

— Возьми его, — шатен выдохнул, захрипев, и положил руки на блондинистый затылок, нажимая слегка. — Зубы спрячь.

Странно, но старшеклассник перестал чувствовать неловкость, напротив, он был как-то извращённо благодарен за то, что его направляли. Осторожно коснувшись головки губами, он решился и, приоткрыв рот, попробовал вобрать в себя напряжённый орган, но не рассчитал, захватив слишком резко для себя, и отстранился, сдавленно закашлявшись.

— Тише ты, осторожнее, плавнее, — Глеб провёл пальцем по губам любовника. — Представь, что это леденец.

— Издеваешься? — Просипел Антон. — Охуительно здоровый леденец какой-то.

— Мелкий, я не виноват, что природа воздала мне по заслугам.

— Я был бы рад, если бы твои заслуги перед матушкой природой были поменьше, — Тимошин снова приблизился, провёл языком по стволу, придерживая его рукой, прижимая к животу, и скользнул ниже, подбираясь к мошонке. Тёмные завитки волос щекотали ноздри, и школьник морщился иногда, но не отрывался от процесса, наслаждаясь сдавленным мычанием и тяжёлым дыханием партнёра.

Двинувшись наверх, блондин с нажимом провёл языком по набухшим венам, оставляя влажные от слюны дорожки и возвращаясь к оставшейся без внимания головке.

— Мальчик мой, да... — Савкин запрокинул голову назад, глухо простонав.

Для школьника этот звук послужил толчком к более решительным действиям, и он снова попробовал вобрать в себя сочащийся смазкой влажный член, только уже аккуратнее, мягко пропуская внутрь и стараясь не зацепить кожу зубами.

Подавляя рвотные позывы, он впустил в себя возбуждённую плоть едва ли до середины и плотнее сжал губами. Пальцы на затылке запутались в его волосах, сжимая и натягивая, но не давя и не принуждая к чему-то большему. Антон расслабил глотку и стал медленно двигать головой, втягивая щёки и издавая хлюпающие и причмокивающие звуки. Он позволял головке бить в горло или тыкаться за щеку, старательно сглатывая по возможности, чтобы не подавиться. Терпкий крепкий запах щипал ноздри, добавляясь к щекочущим покалываниям жестковатых лобковых волос. Парень зажмурился и задвигался быстрее, перехватив член у основания в кольцо пальцев и поддрачивая, а второй рукой лаская бархатистую мошонку.

Глеб с трудом усмирял своё желание толкнуться глубже, двинув бёдрами или нажав на блондинистый затылок ладонями. Его дыхание срывалось, переходя на невнятные хрипы и свисты, вылетающие из горла. Когда было нестерпимо хорошо, стоны всё-таки прорывались наружу, за что их хозяин тут же получал царапания зубами, вынуждающие заткнуться.

— Тошка мой... Тош... а! — Савушка крепче сжал челюсти, чтобы не заскулить.

Он был фанатом минета, качественного, глубокого, мастерски отточенного. Но в этот момент неловкие движения языка, губ и рук его партнёра сносили крышу не хуже действий, куда более профессиональных, лишь потому, что это был именно Антон, тот человек, от одного взгляда на которого сводило дыхание.

Дёрнувшись вперёд, толкнувшись в самую глотку, Глеб выскользнул изо рта старшеклассника, давая ему отдышаться.

— Мелкий, я хочу тебя, — потянув любовника наверх, он поспешно расстегнул ширинку на джинсах и сдёрнул их до середины бёдер, прижавшись стоящим колом к ещё вялому члену Тимошина, обтянутому тонкой тканью трусов.

— Трахни меня уже, — школьник собственноручно избавился от мешающего белья, опустив его вслед за джинсами, скатывая ещё ниже, до колен. Развернувшись, он упёрся руками в хлипкую дверь кабинки и расставил ноги, вильнув бёдрами для пущего эффекта.

— Тошка, у меня смазки никакой нет, нельзя, оба повредиться можем, — шатен дышал в его затылок, потираясь членом о ягодицы.

— Мыло жидкое... там... — старшеклассник кивнул перед собой, намекая на раковины, находящиеся по другую сторону от них.

— Блядство, — простонав, Савушка натянул джинсы, которые отчаянно не хотели вмещать в себя его стояк, так что пришлось одёрнуть пониже футболку и, поменявшись местами с Антоном, открыть щеколду, выглянув и воровато осмотревшись по сторонам. Доковыляв до раковин с зеркалами, он отметил свой растрёпанный возбуждённый вид, выдавил на ладонь мыло и живо вернулся обратно, снова закрывая за собой дверь.

— Давай уже! — Тимошин принял прежнее положение, крепко упираясь руками и немного прогнувшись в пояснице, отклячивая задницу. Скользкие пальцы проникли в него, растягивая и подготавливая к большему. Мышцы не сопротивлялись так, как было впервые, да и дискомфорта особого отличник не испытывал. После того, как в нём побывал однажды член студента, ему казалось, что он и бревна уже не почувствует.

Ожидания не оправдались, и тянущее распирающее проникновение он ощутил в полной мере, поддавшись по инерции вперёд.

— Тш, сейчас... чуть-чуть.

— Мать твою! — выдохнул блондин, когда ствол оказался в нём полностью.

— Оставь мою маму в покое.

— Я спрошу Алису Анатольевну, чем она кормила тебя, что ты так... эм... вытянулся... ах... ч... сволочь! Тише ты! — школьник корябнул короткими ногтями гладкую дверь.

— Тошка, какой же ты, м, — Глеб задвигался резче, вколачиваясь в узкий проход, растягивая тугие мышцы, желающие вытолкнуть инородное тело, но начинающие поддаваться и раскрываться после нескольких порывистых толчков.