Год замужества пролетел почти незаметно, подарив девушке много интересных открытий, но Тесса уже усвоила, что такое состояние, в котором находился юный наложник, у мужчин просто так не проходит. Опыта многих (для сравнения) у нее, безусловно, не было, но Аслан вкратце провел ликбез, и мужу она верила безоговорочно. Мужское естество она воспринимала без ханжеского отвращения. Она не единожды видела обнаженную мужскую плоть, что было неудивительно, ведь она росла среди окружавших ее мужчин — сначала солдат отца, а затем бойцов мужа, но это было по необходимости, а не из любопытства — как, например, во время купания парней на озере или в лазарете, если помогала управляться с ранеными...
Но сейчас она и сама немного растерялась, пытаясь помочь своему Солнышку.
Ренальд, судя по всему, не понимает своего состояния, словно оно у него впервые. Это так странно для почти взрослого парня... хотя, с другой стороны, если он рос в общине, похожей на обитель, где заставляли спать, положив руки поверх одеяла... и физически выглядит гораздо моложе своих лет, может, это нормально...
Познания Тессы оказались не очень обширны для просвещения юноши на столь щекотливую тему. Она знала, как такое состояние "лечить" у Аслана... наверное, можно помочь и Рени, он ведь тоже мужского пола...
Плохо сознавая, надо ли это ей самой, она вновь переместила ладонь ниже, вызвав у мальчишки трагический стон, переходящий в щенячье поскуливание, но почти сразу же сменившееся неразборчивым лепетом:
— Тес... Тесса... Тес... са... не надо... пожа... луйста... — шептали алые губы раба, сбиваясь на хрип и противореча предыдущим высказываниям, — не останав... ливай... ся...
Всего несколько движений поверх ткани, чувствуя неожиданно приятную наполненность и почти каменную упругость юной плоти в своей ладони, и Тесса услышала:
— Теееессссааа!!!
Наложник мужа забился в сладких конвульсиях, замерев на пике, чуть ли не встав на мостик, переламываясь в пояснице и далеко запрокинув голову, открывая беззащитную тонкую шею с острым мальчишеским кадыком... Она чуть сама не испугалась такой бурной реакции парня.
Судорожно сжатые ягодицы, руки, ноги, все тело, вдруг обмякли, словно в нем не было совсем никаких мышц, и Рени рухнул навзничь на кровать, не в силах пошевелиться. Поджатые колени бесстыдно разъехались, во рту пересохло, он облизывал онемелые губы, но не чувствовал их. Сердце мальчишки стучало где-то у горла, перед глазами плавали разноцветные пятна, пылавшее лицо покрылось испариной, и на носу блестели бисеринки выступившего пота.
Он смутно чувствовал присутствие Тессы рядом, но не мог сосредоточиться и выхватить фигуру своей госпожи расфокусированным зрением, чтобы собрать ее целостный образ... Он сейчас не мог думать ни о чем, только на краю ускользающего сознания различал тихий шепот, не разбирая слов, не понимая смысла, и ощущал постепенно утихающую пульсацию в паху. Боли больше не было, на смену ей пришло странное состояние блаженной неги, и, если бы не позорное пятно, расплывшееся на его штанах — мир вокруг был бы прекрасен и удивителен...
А еще через несколько минут Ренальд помимо странной удовлетворенности почувствовал недовольство собой и своим поступком, но главное — действиями Тессы — она не должна была так поступать! Теперь, увидев его таким жалким, беспомощным, безнравственным, она разочаруется в нем окончательно — не парень, а тряпка какая-то... да еще и руку ей испачкал... как же ей противно, наверное... почему она не уходит? — занялся самоедством Рени, не успев как следует насладиться свалившимися на него ошеломляющими впечатлениями и ощущениями эйфории и гармонии. И чем быстрее прояснялось сознание, тем сильнее он впадал в панику и ужасался содеянному.
— Тесса... госпожа Тесса... зачем так... прости... простите...
— Ренальд, перестань "выкать", глупый, сейчас это неуместно, — тихонько хихикнула девушка.
Рени вскинул на нее несчастный взгляд:
— Тесса, ты меня презираешь теперь?
— Что ты, Солнышко... откуда у тебя такие мысли, ну с чего ты взял, что я тебя должна презирать? — склонилась девушка к рабу и уткнулась лицом в светлую макушку, но Ренальд пошевелился, собираясь выбраться из ее объятий и отстраниться.
— Не выдумывай лишнего, — прижалась хозяйка губами к влажному виску раба. — С тобой такое впервые, да?
Губы Ренальда дрогнули, но он промолчал, пытаясь взвесить — считается ли ночное (или, скорее, утреннее) происшествие или нет? Этот терпкий мускусный запах: еле ощутимый — пота и ни с чем несравнимый — мужского семени... Как он сразу не догадался? Так же пахло, когда Аслан его... нет, тогда пахло хуже... тогда был запах ужаса и отчаяния, плюс собственный пот, липкий от отвращения, страха и боли, винные пары и запах разгоряченного тела взрослого мужчины...
Сейчас — тонкий аромат духов Тессы, свежий запах скошенной травы, залетавший в открытое окошко, и невозможное понимание, что на несколько мгновений он словно выбыл из жизни, но это было нечто...
К Рени медленно возвращались звуки и запахи, краски, мысли...
Мысли были невеселые, несмотря на то, что в голосе Тессы не было ни осуждения, ни насмешки...
— Рени, тебе надо поговорить с Асланом...
— Нет! — перебил Ренальд. — Это так... грязно... стыдно... — еле пролепетал парень.
— Ну, тогда с Халаром. Он лекарь, мужчина, и наверняка знает, что нужно делать, когда такое случается...
— Нет, Тесса, пожалуйста, не заставляй... — взмолился несчастный наложник.
— Ренальд, перестань! Ты взрослеешь, и в твоем организме происходят изменения. Насколько я себе представляла, это должно было произойти раньше, но раз уж так получилось — ничего страшного. Я не могу тебе подсказать... ну, хочешь, я сама спрошу у Аслана? Наверное, у мальчиков есть свои секреты...
— Я не мальчик! — запальчиво возразил наложник, но тут же прикусил язык и смиренно попросил:
— Не говори им...
— Тогда спроси сам...
— Ладно, только потом... пожалуйста... я боюсь...
— Чего ты боишься?
Рени вымученно вывернулся из объятий девушки. Ну как ей признаться, что ему стыдно и очень страшно, а что, если Аслан разгневается на то, что Тесса с ним, с его наложником... с каким-то жалким рабом... ох, только не это... Ренальд еще ни разу не видел, как гневается варвар, но совершенно не хотел испытать на себе недовольство хозяина...
Тесса не знала, плакать ей или смеяться — она не представляла, что может оказаться когда-нибудь в подобной ситуации. Мальчишку было жаль, она понимала его страхи, он жутко переживал из-за своего первого в жизни оргазма. Особенно смешно было видеть его растерянность и искреннее раскаяние. Тесса была уверена, что к своим годам он уже должен был понимать, что такое возбуждение и как с этим бороться, не имея возможности сбросить напряжение с женщиной...
Ренальд снова дернулся встать, и госпожа чуть отстранилась, давая ему такую возможность.
— Можно, я переоденусь?
— Можешь даже принять душ... — улыбнулась девушка, поднимаясь.
Ренальд так долго торчал в уборной, а шум воды все не прекращался, что Тесса не выдержала и постучала:
— Эй, ты как там? С тобой все в порядке?
— Да... — не сразу же отозвался наложник, голос его звучал глухо. — Можно я побуду один?
— Можно, только выходи, чтобы я не волновалась, а я сейчас уйду, — пообещала госпожа.
Шум воды сразу же смолк, и Тесса услышала шлепанье мокрых босых ног по плиткам пола.
— Я ушла! — сообщила она, направляясь в сторону выхода.
— Спасибо... — приоткрыл дверь закутанный в полотенце Рении, и, не поднимая глаз, выдавил:
— Не злись на меня, пожалуйста... такого больше никогда не повторится, честное слово...
— Я не злюсь... — вздохнула Тесса, которой передалось упадническое настроение мальчишки.
Она кинула на него задумчивый взгляд и вышла....
9.
Тесса начала сомневаться в правильности своего продиктованного порывом поступка, неожиданно представившегося ей в ином свете. Она никогда даже не задумывалась о возможности изменить мужу, но вот эта ее "благотворительная" помощь рабу сейчас выглядела уже как-то некрасиво, если не сказать по-другому.
Эта мысль не отпускала ее до самого вечера. Аслана сегодня не было в Замке, и она велела принести обед ее в комнату — по правде сказать, и кусок в горло не лез. Видеть Рени почему-то не хотелось.
Ужин Тесса предпочла провести наедине с мужем. Аслан был удивлен — он уже привык к присутствию за семейным столом наложника, но ограничился лишь вопросом, все ли в порядке, ничего не случилось?
— Да ничего не случилось, — пожала плечами Тесса, — просто хочу побыть с тобой...
— Когда нам это мешало? — улыбнулся Аслан. — Я весь твой!
Он доверял жене. Она никогда не станет обижать кого-то лишь из-за своего дурного настроения, и если за что-то и наказывает Мелкого, значит, есть повод. Только вот у лаэра не было ни малейшего представления, в чем Рени мог так сильно провиниться?
После ужина девушка потянула Аслана прогуляться в саду. Поломанные бурей ветви давно собрали и сожгли, листва распушилась снова, прикрывая изъяны, зияющие, словно рваные раны, новые бутоны на цветах набрали силу и распускались, радуя глаз.
Тесса жалась к мужу, неспешно прогуливаясь по ухоженному саду, и он был на седьмом небе от счастья, радовался этой внезапной нежности своей девочки, несмотря на то, что был этой нежностью избалован, и не переставал удивляться, когда же он сможет насытиться достаточно. Почему все всегда так волнительно, словно на первых свиданиях? Может, оттого, что свиданий-то и не было? Едва увидев Тессу впервые, Аслан почувствовал, что должен получить эту девушку немедленно, она — именно то, что ему надо, и если она достанется кому-то другому — он себе этого не простит. Конечно, было не очень вежливо просить руки дочери человека, которого он едва знал (скорее, был наслышан о нем), и неприятно удивился, что тот не согласился сразу, оставив последнее слово за девушкой. При всей своей любви к единственной дочке, отец Тессы был слишком демократичен даже для столичного жителя, и заставил Аслана здорово понервничать. Но, к счастью, Тесса сама была околдована красавцем-варваром, согласилась и даже безоговорочно приняла его со всеми его "тараканами", которых даже родной отец лаэра не захотел понимать.
Неспешная прогулка, беседа ни о чем и обо всем сразу расслабляли и умиротворяли. Шелест листьев, сладковатый аромат лилейника, далекий звон клинков разминающихся солдат у казармы, вечерняя перекличка стражи, немного грустная трель уставшей за день пичужки в кустах — обычный тихий вечер в Замке-крепости...
Лучи заходящего солнца озарили край неба, а другой край постепенно начал утопать в наползающих сумерках, как будто кто-то натягивал огромное темное покрывало, воздух наполнился прохладой и стал казаться прозрачным. От деревьев и кустов пролегли длинные косые тени, пересекая дорожки, по которым бродила чета господ. Стены Замка облизывали малиново-оранжевые языки пламенеющих лучей, отражаясь в окнах верхнего уровня (выходящих на запад) яркими слепящими бликами, на которые невозможно было смотреть... но это ненадолго — солнце садилось медленно, но верно, полупрозрачный диск бледной луны все четче проявлялся в темнеющем небе...
Проходя вдоль тропинки, огибающей Замок, Аслан почувствовал, что за ними наблюдают, и быстро поднял глаза, выясняя, кто это, потому что это был не безразлично-вышколенный взгляд охраны, а какой-то тоскливый, как взгляд раненого зверя, словно эмпатически уловленный лаэром.
На террасе третьего уровня белела в сумерках светлая рубашка Рени. Аслан невольно улыбнулся и помахал парнишке рукой (он же его с самого утра не видел), но тот дернулся, поняв, что его заметили, и отступил назад, скрываясь из поля зрения господина и его жены.
— Что это он? — обернулся Аслан.
— Не знаю, — пожала плечами Тесса, старательно изображая безразличие к данному факту. — Ой, смотри, кажется, сова! Аслан, ну смотри же!
— Их полно в саду, совята подросли, — ответил лаэр, только собравшийся выяснить, что за ерунда происходит — не в привычке Тессы вот так безразлично отнестись к странному поведению мальчишки, хвостиком таскающегося за ней, но девушка уже заглядывала ему в лицо, чуть не повиснув на руке:
— А почему я не видела?!
— Откуда я знаю, — улыбнулся Аслан, залюбовавшись состроенной ею мордашкой "капризной девочки" (какой она никогда не была, поэтому и умиляла). — Хочешь, пойдем, я покажу тебе дерево, которое они облюбовали, а завтра днем посмотришь, как они соберутся вместе...
— Конечно, хочу!
Ренальд до самого вечера терзался произошедшим с ним днем, волнуясь, как теперь встречаться взглядом с Тессой, о чем с ней говорить, как осмелиться показаться на глаза Аслану? Он понимал, что долго так продолжаться не может — сейчас госпожа оставила его в покое, и он был очень благодарен ей за это одиночество и возможность подумать, разложить на составляющие свои мысли и чувства, и собрать их заново. Но вечно избегать хозяев не получится, и Рени бросало то в жар, отчего даже дышать становилось трудно, то в холод от мысли о реакции Аслана...
К ужину его тоже не позвали, Рута принесла еду в его комнату, и Рени облегченно вздохнул. Теперь он был уверен, что до утра его уже не побеспокоят...
Ренальд улегся спать сразу, но сон, как назло, не шел — во-первых, было слишком светло, а во-вторых, лежа на кровати, он снова и снова переживал свой позор...
Помаявшись, перекатываясь с бока на бок, Ренальд встал и вышел на террасу.
Вечерний ветерок взметнул светлые волосы, ласково коснулся щеки и полетел дальше. Красивый закат приносил умиротворяющее спокойствие — день прожит, страница перевернута, теперь уже поздно о чем-либо сожалеть... завтра будет новый день, надо надеяться, что он будет лучше, чем предыдущий...
Небо все больше темнело, вечерняя заря угасала, прохладный воздух на террасе перестал казаться приятным. Рени поежился от сквозняка, вздохнул и опустил взгляд вниз... там, по тропинке, огибающей Замок, неспешно прогуливались его хозяева...
Они хорошо смотрелись вместе, сразу было видно, что им хорошо друг с другом, и они наслаждаются вечерней прогулкой вдвоем...
Очень захотелось спуститься к ним, послушать занимательные истории Аслана, вдохнуть тонкий аромат духов Тессы — с ней приятно было просто находиться вместе, слушать ее тихий смех, видеть ее улыбку и нежность в глазах, когда она присаживалась и манила его пристроиться рядом, сразу же запуская тонкие пальчики в его волосы. Аслан ворчал, что Тесса использует его вместо любимого кота, но Рени нравилась эта невинная ласка, она уже приучила его к своим рукам... или, скорее приручила... и ему сейчас очень не хватало ощущения своей нужности...
Ренальд вдруг резко вздрогнул, пронзительно осознав, что для него, там внизу, нет места... особенно после того, как он показал, насколько не умеет себя вести, насколько безнравственен и жалок... до отвращения...
Как он мог так открыться перед девушкой? Как она позволила ему так низко опуститься? Как она...
