— Это неудивительно. Твоя мама была довольно скромной и всегда держалась в стороне от общества, но и ей приходилось порой показываться в нём. Так однажды мы и познакомились. Просто несколько встреч.

— Но почему вы, толком не зная нас, помогаете?

— Я узнал Елизавету, потому и подошёл к ней. Но то, что она мне рассказала в порыве искренности… Можешь не верить, но мне правда жаль её. И твой отец, прости, мудак, если потеряет её. Но прежней она не может вернуться к нему. Он машина, он сломает её, а она позволит сделать это. Женщины поразительно глупы в любви. Им кажется, что самоотречения достаточно для счастья.

— Знаете… я не верю в благородство людей вашего круга, — парень покачал головой.

— Ты сам понял, что сказал? Ты только что провёл черту между собой и той жизнью, которой жил с детства. Значит, ты готов идти другим путём. Считай, что в очередной раз вкладываю инвестиции в прибыльное дело. Слышал же, что я в этом ас?

— Не понимаю.

— Я, как никто другой, знаю, насколько трудно взбираться на вершину. Посмотри на меня? Из грязи в князи. Нет ничего плохого в том, что я помогу вам немного. В конце концов, я всего лишь предлагаю вам работу. И если ты не справишься, я уволю тебя, поверь.

— А Лиза?

— В ней я не сомневаюсь.

— То есть я должен поверить в ваше благородство и поблагодарить?

— Было бы идеально, но слишком скучно. Иди, новичок, тебе предстоит многое узнать. И только попробуй что-нибудь разбить.

Порой помощь приходит оттуда, откуда её не ждёшь. Порой люди, от которых не ожидаешь ничего хорошего, совершают поступки, поражающие тебя.

Лёня сам себе удивлялся: из любопытства подсел за столик к жене Артамасова, а на него ушат информации выплеснули. Да какой… Последний чурбан только мог спокойно пройти мимо Лизы. И всё же увидеть рожу этого индюка, когда он поймёт, что не является центром Вселенной… О, да. Почти экстаз. У всех есть маленькие слабости.

* * *

Что такое боль? До этого момента Косте казалось, что он знал ответ. Казалось. Тело дико ломило. Опухшие веки не поднимались. Руки и ноги не шевелились. Голова раскалывалась на куски, особенно в области затылка.

И чего, спрашивается, его среди недели понесло в бар? И на кой чёрт он полез заступаться за поруганную честь девушки? Сразу же видно, что честь её поругана столь давно, что она не помнит. Да и не поругана, а выругана, выматерена и пинком на прощание поцелована. Нет же, полез, осёл пьяный, героя включил. Супермен недоделанный. А дева прекрасная, тварь неблагодарная, ещё и сумкой приложила за парня своего. Парень, блин, амбал имбецильный. И теперь он ощущал обалденный коктейль из похмелья и последствий избиения.

— Вы в порядке? — Как сквозь стекло.

Открыть глаза. Просто сделать чёртово усилие.

— Вам нужно в больницу.

Кондратенко с трудом моргнул. Он посмотрел на мир узкими щёлками. И весь мир состоял из стены с голубыми обоями, куска шкафа-купе и женского плеча.

— Где я?

— У меня дома. Я нашла вас в переулке. Вы просили не вызывать скорую и полицию. Серьёзных видимых повреждений нет. Синяки и ссадины.

Странная.. Избитого незнакомца притащила к себе домой.

И кому звонить? Отцу? Брату? Ага. И оба оторвут ему яйца. Без наркоза. Толик. Только он без лишней ругани заберёт его и отвезёт домой. А там можно прикинуться больным гриппом, нарисовать больничный и подождать, пока не сойдут синяки.

— Вы можете подняться?

— Попробую.

Плечо сдвинулось и в поле зрения попало лицо. Уставшее, измученное и будто знакомое.

— Кто вы?

— Эля. У вас, вероятно, сотрясение, но переломов точно нет.

— Вы рентген?

— Нет. Дедушка хирург.

— То есть вы меня облапали? — Костя решил пошутить.

— Осмотрела.

— Осматривают врачи, а не их внучки.

— Простите.

Кондратенко перекосило. Она чокнутая, что ли?

— Мам! — в комнату влетел маленький чёрненький ураган и с разбегу вспорхнул на постель, отдавив мужчине ногу.

— Даша, осторожно!

Привести в дом незнакомца… В дом, где есть маленький ребёнок. Ещё остались такие наивные идиоты?

— Мам, а дядя больше не болеет?

— Нет, дядя, кажется, здоров.

— Можете дать телефон? — Косте надоел этот цирк.

— Конечно.

Щербатый вопросов лишних не задавал. Молча выслушал, попросил дать трубку Эле, уточнил у неё адрес и отключился. Ровно через полчаса, мучительных полчаса для Кондратенко, по которому ползал чернявый ураган, несмотря на попытки матери прекратить это, Финогенов уже звонил в дверь. Увидев хозяйку, он так и застыл на пороге.

— Здравствуйте, Анатолий Евгеньевич.

— Здравствуйте, Эвелина. Так это вы подобрали щеночка?

— Так вышло. Проходите.

Толик разулся и вошёл в единственную в квартире комнату. М-да, всего лишь совпадение, но, возможно, именно оно избавит Костю от лишних проблем.

— Живой?

— Как видишь, — Кондратенко свободно вздохнул, потому что Даша, увидев нового гостя, наконец угомонилась и теперь довольно скромно пощипывала его волосы на руке.

— В больницу едем?

— Я в норме. Домой.

— Уверен?

— У неё спроси, — Костя фыркнул и отвернулся.

— Он в порядке. Но я бы посоветовала проверить голову, — женщина мягко улыбнулась.

— С этим у него с рождения беда. Эвелина, я хотел бы попросить вас…

— Я понимаю. Не беспокойтесь, я никому не расскажу. Константин Юрьевич уже просил меня об этом, когда я нашла его.

— Мы знакомы? — Костя выгнул бровь.

— Браво! — Щербатый хохотнул. — Кость, ты когда последний раз у нас в отделе кадров был?

— Давно.

— Эвелина уже год там.

Кондратенко издал невнятный звук. Обалдеть просто! Понятно теперь, конечно, почему она его домой привела и почему показалась ему знакомой, но чем это грозит ему?

И ещё стало стыдно за свой вид. Начальник, блин. И он прекрасно помнил, что ночью тыкал ей и требовал о случившемся ни единой душе не говорить, хотя и не узнал её. В горячке, видимо. В последнее время он вообще не обращал внимания на сотрудников. Романы на работе стали табу, поэтому общался он лишь с теми, с кем было необходимо. Отдел кадров по сути к нему никакого отношения не имел. Разве что руководство отдела.

— Анатолий Евгеньевич, мне на работу нужно…

— Подбросить?

— Не нужно. У меня есть машина. Дочь нужно в школу отвезти.

— Простите за неудобства, — Толик недовольно зыркнул на закопошившегося Кондратенко.

— Ничего, всякое бывает.

— С меня тортик.

— Это лишнее.

В машине Костя упорно молчал, глядя в окно. Нет, ну почему именно она? А если в компании разнесёт?

— Чего нос повесил?

— Да как бы не вижу причин для веселья.

— Тебе уже достаточно лет, а всё как пацан.

— Толь, это случайность.

— Ты из-за Эвелины переживаешь?

— Да кто она вообще такая?

— Сотрудник компании. На отличном счету. Работник хороший, человек, как видишь, тоже.

— Замужем?

— Тебе какая разница?

— Просто так!

— Ага.

— Я серьёзно! — Кондратенко снова уставился в окно, отвернувшись от друга.

— Нет.

— В разводе?

— Насколько мне известно, замужем никогда не была.

— Ну, раз нач эсбэшки так говорит…

— Димке что скажешь?

— Грипп. И пусть не притаскивается.

— Договорились.

Костя действительно спросил без каких-то тайных помыслов. Интересно стало, почему совсем не обращал на неё внимания. Неужели на самом деле что-то перевернулось в душе? Вырос? Раньше всех представительниц прекрасного пола на фирме поимённо знал, а теперь… Табу. Из-за Татьяны, возможно. Он и сам не понимал. Или после Верочки стал осторожным, или Копейкина отворотила всё желание. Эта может… Он даже отдел их сторонкой обходит. Разве что Насте издалека подмигнёт и спешит куда подальше от зубастого цербера. Кстати!

— Как там ненормальная?

— Кто?

— Выдра лохматая.

— Замуж собралась.

— За что Ромке это?

— Ты не знаешь её.

— Предпочитаю знакомства с подобными ей на расстоянии.

— А чего спрашиваешь тогда?

— Жду, когда уволится.

— Врёшь же. Она ценный кадр.

— Вот уж точно кадр. Любопытствую.

Кондратенко по-детски насупился. Ну захотелось ему спросить. В голову она лезла. Ничего такого. Ещё не хватало!

А без Насти скучно стало. Эх, Старикова… Бывало, они заваливались на диван с пиццей и смотрели тупые фильмы, смеялись до одурения, объедались вредной, но вкусной дрянью, запивали её не менее вредной колой, а потом расходились по комнатам, уставшие после рабочего дня, но довольные почему-то. С ней было комфортно. С ней было тепло. По-дружески. И с женщинами можно дружить, как оказалось. Надо бы пригласить её в гости… Или лучше самому заявиться. Только не с такой рожей. Ей не стоит видеть подобное — хватило в её жизни насилия.

Спасибо людям, сумевшим помочь ей. Костя не видел своей заслуги в благополучном разрешении вопроса с Настиным разводом. Он просто дал ей угол, сам не понимая, что сделал на самом деле куда больше, чем кажется на первый взгляд. И Перовская знала, что всегда будет благодарна этому человеку за понимание, заботу и внезапно возникшую дружбу.

А Эвелине потом надо хотя бы конфет купить. И ребёнку. Маленькое исчадие ада. Монстр кучерявый.

Глава 31

Народу было много. Так много, что практически невозможно протолкнуться, несмотря на приличные размеры частного дома. Густой табачный дым ложился на плечи. Нос щипал запах алкоголя.

Ваня чувствовал себя не в своей тарелке. Не потому, что ему было чуждо подростковое веселье, порой переходящее допустимые границы, а потому, что здесь была ОНА, и нужно было контролировать себя, чтобы вдруг не сделать чего-то лишнего.

— Вано, чего киснешь? Глянь на Перемычко, — Егор кивнул в сторону своей одноклассницы, чей день рождения они все здесь, собственно, и отмечали, — она уже мысленно поимела тебя.

— Вот пусть это и останется в её тупой башке и только, — огрызнулся Тихомиров.

— Что с тобой? — Яна, неизменно находящаяся рядом со Смирновым, обеспокоенно смотрела на хмурящегося парня. — Вань, случилось что-то?

— Казанова... Забей. Нормально всё.

— Зачем пришёл вообще? — Егор хмыкнул.

— Захотелось.

— Будь поживее, а то можно подумать, что я тебя угрозами сюда приволок.

— Забей, — Тихомиров отмахнулся и пошёл к столу, в самую гущу человеческих тел. Ему весело. Ему хорошо. Ему лучше всех. Пиво, вино, мартини, коньяк, виски — всё как надо. Водка. Ваня налил стопку и обернулся в поисках именинницы. Оксана Перемычко была классической красивой идиоткой. Блондинка из анекдотов.

— Перемычко, за тебя! — он кивнул ей, улыбнулся и опрокинул в себя стопку. Гортань обожгло. Плохо пошла. В горле застрял кашель. Тихомиров закусил тонким куском колбасы и зажмурился на мгновение. Всё же водка не для него. Но, чёрт возьми, как хочется временами упиться в хлам! Вторая стопка пошла легче, третья вообще протекла по пищеводу водой.

— Привет, Тихомир, — Алеся похлопала его по плечу, проходя мимо. Она в последнее время редко тусовалась с одноклассниками. Даже удивительно, что в этот день пришла. Тем более с Перемычко близкими подругами они не были.

— Всё нормально? — Ваня догнал её и заглянул в глаза, подёрнутые грустной дымкой.

— Да, — она взяла его руку в свою и сжала. — Спасибо.

— За что?

— Просто так, — Антонова неуверенно разжала пальцы и пошла дальше, взглядом отыскивая свою лучшую подругу. Именно Жанна настояла на её приходе сюда.

— Алесь! — Хрипловатый голос, совсем не подходящий его обладательнице, зачастую вызывал у окружающих недоумение. Действительно, хорошенькое кукольное личико, русые гладкие волосы, тонкая точёная фигурка никак не сочетались с прокуренным сипом подзаборного быдла. Утрируя, конечно, но близко к этому.

— Кандер, и чего тебя понесло к Перемычко? — Алеся подошла к подруге.

— Хочу, чтобы ты расслабилась, — Жанна тепло улыбнулась. Эта девушка хоть и любила вечеринки, могла позволить себе выпить лишнего и даже выкурить пару сигарет, всё же она будто была противоположностью Антоновой. Скромнее, что ли, добрее. Многие не понимали, как столь разные люди могли так крепко дружить.

— Лучше бы о себе подумала.

— А что я?

— А ты, Жанка, в девках засиделась.

— Меня всё устраивает, — Кандер ответила достаточно резко, что бывало всегда, когда подруга касалась запретной темы.

— Ага, молчу-молчу.

Алеся вздохнула. Может, и хорошо, что у Жанны никого нет? Нет парня — нет проблем. Нет любви — нет боли. Но уж очень остро она реагировала на любые намёки относительно её одиночества.

— Здесь твой брат.

— Я видела.

— Вы помирились?

— Не знаю, — Антонова пожала плечами. — Просто… Теперь мне плевать на прошлое. Наверное, я смогла понять его. По крайней мере, мне так кажется.

— Его понимали все, кроме тебя, — Кандер усмехнулась. — Ты была чересчур эгоистичной.

— А сейчас?

— Не могу сказать. Ты моя лучшая подруга, я всегда на твоей стороне. Почти.

— Почти? Это как?

— Если ты захочешь сделать что-то плохое, я остановлю тебя.

— А как же взорвать мир вместе? Разве не так поступают друзья? — Алеся хохотнула.

— Так поступают психи.

— Привет, — к ним подошла Яна.

— Какие люди! — Антонова не пыталась скрыть недовольства.

— Привет, Ян, — в отличие от подруги Жанна тепло относилась к Казановой.. Она вообще по-доброму относилась ко всем. Даже если ей не нравился кто-то, она не показывала этого, оставаясь дружелюбной, но ограничивала общение до минимума.

— Алесь, Егор тебя искал.

— И что?

— Пожалуйста, подойди к нему.

— У самого ноги отвалятся? — Алеся начинала злиться.

— Он ждёт тебя во дворе. Там никого нет, — Яне порой хотелось врезать однокласснице. И сейчас очень хотелось.

— Лучше выйти к нему, чем провести с тобой ещё хотя бы минуту.

— И я тебя обожаю.

— Ян, — Кандер дотронулась до плеча Казановой, когда Антонова ушла. — Не цепляйся к ней. Ты же знаешь, какая она.