Два прямоугольных куска чуть шире плеч, длинной до колен, один с вырезом под горло с чередующимися вырезанными полосами клинышком к груди и двумя круглыми вырезами на плечах, в которые с поддеванием второго куска были вставлены две причудливые фибулы, держащие все на плечах. Оба куска кожи, похожей на крокодиловую, имели сложный узор из мелких, но заметных, аккуратных вентиляционных дырочек, пояс из темной змеиной кожи редко встречающегося ядовитого гада с пряжкой в виде головы, кусающей хвост, простой набедренник, скрытый от глаз. Местная удобная обувь, напоминающая сразу чешки и сандалии, с плотной и толстой подошвой, сохраняющей гибкость, и каблучком в два миллиметра. Вот моя одежда, а на Йомиэле была свободная туника пшеничного цвета с разрезами по бокам, подпоясанная канатом, сделанным из переплетенных лиан, схваченных на концах двумя булатными кольцами, в тон мне.
На меня многие глазели, иногда забываясь и врезаясь в других. Я и в этом образе не изменил своему стилю царской простоты, заметно выделяясь среди толпы, выглядя чистокровным аристократом среди ряженых плебеев.
Из украшений пользовались спросом браслеты: ножные и на руках. Плечи, запястья, локти, лодыжки, бедра, икры, коленки. Боевые, для лазания по деревьям, как украшения или символы. А так же серьги и кольца, в том числе в нос, губы, сосцы, пупки. Магически выращенные кристаллы были дешевы, а умы падки на красивое, дающее ощущение роскоши, которой щеголяли многие. Часто во всех украшениях попадались маленькие естественные минералы, подвергнутые зачарованию так искусно, что все изделие казалось неискушенному взгляду баснословно дорогим.
Если в Грузде часто встречались четырехэтажки с мансардами, то здесь двухэтажные с мансардой. В городе росло много деревьев, чьи кроны, занимавшие этот уровень, давали тень, снабжали город аналогом бананов, служили домом для крупных пауков и чешуйчатых обезьян с острыми когтями и ядовитыми шипами на хвостах, которых специально выращивали для защиты населенного пункта от летающих хищников и насекомых, например. Городские маги в основном только и занимались, что разводили и следили за ними, да тушили случающиеся пожары.
Небольшая лагуна под малые суденышки была густо заставлена, нам пришлось долго ждать очереди, прежде чем пристать, потом я торговался с подбежавшим портовым служкой за место, а потом сразу и часть надыбленного из сельвы продал, дабы не выделяться. Лейо остался сторожить судно, куда б он делся, а мы двинулись в город, отринувший понятие темноты.
При малейшем намеке на сумерки, врубили развешанные на деревьях магические шары. Некоторые таверны и лавки предпочитали освещаться дешевым естественным огнем, создавая особенный антураж. Ароматизированные свечи внутри глиняных фигурок или с вычурными абажурами, часто делая светильники похожими на китайские бумажные фонарики, клетки со светящимися насекомыми, благовония, курильницы, яркие попугаи и рыбки, испускающие свет и запах цветочные растения.
— Мурены жареные...
— Пареные миопы...
— Миноги...
— Пикони...
— Речные моллюски...
— Сладкая водоросль...
Первые этажи были лавками, выставляющими на витринах и под козырьками свой товар, дальше чаще всего был склад или мастеровая, жилой второй этаж и мансарда, имелись пристройки. Погреба были сущей редкостью центральной части города. А складами мог похвастаться только порт под большие баржи, постоянно курсирующие между Вчарком и другими городами. Там же был и рынок рабов, всех рас. Мимо нас то и дело вели голых рабов, людей и уров с квадратиками на чреслах и заду, эльфы и гномы считались дорогой редкостью, так просто по улице их не водили.
Пройдя суетливый район порта, выбрались в спальные кварталы, отличающиеся теснотой. Часто блуждающим в сельве незачем иметь свои дома, достаточно снять жилье. Вот и тянулись многочисленные кормчи, постоялые дворы, разгульные таверны. Среди нагромождения построек самородками смотрелись распространенные здесь бани, разделенные на две половины или общие.
— Проходите-проходите, не загораживайте проход! — пропищал бочкообразный человек слева от входа.
Небольшой холл с высоким потолком, зелень вьюнов, два больших дверных проема, занавешенных бусами, охраняемых двумя котоголовыми мускулистыми урами. Парочка служебных проходов, еще двое охранников, людей, как и сам лавочник, взымающий входную плату. Из женской части как раз вышла экзотическая дама в кожаных ремнях и с вуалью на лице в сопровождении рульфки в ошейнике, урки и двух с оружием. Даже не заметив нас, быстро подошедших к прилавку, она с походкой от бедра продефилировала мимо.
— Купальни, парные, помывка? — скороговоркой.
— Экзотика есть?
— Золото вперед, ат.
— Так как? — доставая две монеты.
— Что интересует?
— Отдельная парная с купальней, и два лучших банщика.
— Лучшие заняты, атс, а потребное вам помещение как раз освободилось, — глядя на таслоки напротив. — Одно деление — три золотых.
— Чего так дорого-то? Вон же есть за серебряные...
— Атс просил экзотику.
— Ясно, сколько за самостоятельность выбора?
— Еще три сверху, — противно бегая глазенками.
Коридор изгибался под прямым углом, приводя в просторную комнату, с несколькими выходами и охранниками, в которой потребовалось разуться и быть проверенным на отсутствие оружие, которое в виде чакры, бумеранга и кортика было оставлено под присмотром в отдельной комнате, и присутствие только безопасных артефактов, что выполнил ур-маг, завистливо сверкнувший глазами на часы, помедливший на ошейнике и браслете
Один открытый проход вел в общую помывочную с низким потолком и искусственным освещением, где сразу мылись и стирались около полутора десятков глоров. За второй аркой был предбанник-раздевалка, душевая и большой бассейн, еще два уводили дальше. Мальчишка-сопровождающий повел нас прямо, охранники меланхолично проводили нас своими лупающими глазенками.
Еще пару раз свернув, оказались в коридоре, где одна стена содержала окна и двери. За ними были комнаты, на противоположной стороне которых были такие же двери и окна, внутри у стен стояли столики с разными фруктами и водой, пол был застелен матами, на которых среди всяких подушек в разных позах находились рабы разных рас, иногда по трое-четверо, и простые вольнонаемные. Здесь к нам пристроились двое охранников и ключник, взявший магический фонарь. Когда он появлялся в окне, в него устремлялись взгляды, менялись позы.
Йом побледнел еще при оплате. А при виде демонстрируемых прелестей поджал губы. Здесь действительно была собрана экзотика, все-таки одно из тех заведений, чья основная специализация именно на этом. Меня интересовали только эльфы и их смески. В одну из комнат, которую мы уже прошли, с той стороны ввели идеальный вариант.
— Назад.
— Сделали выбор?
— Да, вот их.
— Оу! Глаз-алмаз, атс, только с вас еще пять золотых в деление...
Сольф и люфс, отец и сын, Ольт и Итол, редкое явление. Оба в магически ошейниках очень тонкой работы, смотрящихся как изысканное украшение. Люфс был черноволос с черным же пушком внизу, убойное сочетание получилось. Пара фраз, и вот они пристроились к нашей троице, поднявшейся на второй этаж.
Оплоченное состояло из просторного помещения с приподнятым порогом. В центре была разноуровневая джакузи и просто большая ванна, наполненная водой с лепестками местных душистых цветов, вокруг была решетка слива, слева от нее ниша с массажным столом, стенки которой были заставлены необходимыми для процедуры принадлежностями. Справа нечто вроде мягкой диван-кровати, с двух стен на которую проливались небольшие водопады, были и флакончики, иного количества, свойств, назначения. Пол не скользил и приятно холодил ступни. На потолке было две дырявые пластины со шлангами, свободно раскинутыми по потолку, они легко перемещались и меняли высоту. Ниша напротив была парилкой, где в кубической емкости горкой были сложены раскаленные камни, а перед ней в тазике замоченные березовые веники. Курились благовония, лежала стопочка чистых полотенец, из музыкальной шкатулки стелилась флейта и слышались гитарные переборы, ниши имели занавески, зачарованные на не пропускание звуков. Магия была на минимальном уровне, и очень качественная, надо заметить.
Мальчик убежал, а банщики принялись молча раздевать нас. Младший был с Йомом.
— Это Асаэль, а я Азур, атны, — разорвал я ставшее тягостным для моего люфса молчание.
— Приятно познакомиться, — вежливо ответил старший. — Прошу под душ, атс Азур.
Сын держался не так хорошо. И я решил просеять обоих.
Сольф был молодым воином, не смогшим отбрехаться от предательства своих же из отряда из-за девчонки, и сам исторгся, не желая подвергаться жестокому наказанию с долгой и мучительной смертью. Ему сто тридцать лет. Здесь он долго порхал по рукам, пока в совершенстве не овладел искусством массажа, в том числе и на урах. Неизбежно его скрещивали, семя проросло, когда он уже зарекомендовал себя в этом заведении. Сын неизбежно стал работать здесь же, по достижению двенадцати лет, чем в душе сильно тяготился. Ему уже минуло сорок, эжзасзаские снадобья не оставили даже намека на возможные магические способности. Вариант расставания с отцом был много хуже всего прочего, и юноша старался, очень, за что в совершеннолетие стал привилегированным рабом, как и отец, находящий свое удовольствие от такой жизни, о чем неустанно говорил сыну, которого обучил родному языку и некоторым другим премудростям. Райская судьба, это ведь не батрачить на пашне или прозябать в шахтах десятилетиями, пусть ротация между разными видами деятельности и была не только из-за смены хозяев, но и инициировалась ими самим, дабы поддержать моральное состояние своего имущества. У них были и еженедельные выходные, и обязательные свободные часы каждый день, и своя комната, и доступ к книгам. Сын недавно тоже посеял семя, но ребенка продали, так и не показав, чего Итол вот уже третий год не мог простить хозяевам.
Мы с Йомом ни разу так друг друга не мыли. Сперва ласково губкой с гелиевой массой и стоя, потом Йома в ванную, а меня в джакузи, где скоблили пенкой стопы и ладони. Они вдвоем высоким и низким тенором выводили незамысловатую песенку под лившийся мотивчик, отбивая охоту прерывать расспрашивать.
Пусть Итол и не заострял внимание на деталях, но у Йома уже была эрекция. Банщик умело скрывал зависть, но не от эмпата и меня. Йоми не знал точно, к чему она относится, а у меня спросить через ОСМО не решался. Он жутко стеснялся и смущался, заставляя банщика чувствовать свое превосходство и еще сильнее завидовать.
А я лишь коварно улыбался Ольту, не смогшему тренированной неловкостью заставить развить изредка и случайно для него проявляющееся набухшее состояние, ставя под сомнение его профессионализм.
— Спокойно, — передал я ему мысленный образ, несмотря на защиту в ошейнике, в момент, когда двое других не смогли бы заметить его неловкое движение рукой с ворсистой мочалкой, а сын исполнял соло. — Продолжай и слушай, Ольт. За отдельную плату девственнику Асаэлю сделаешь свой самый лучший эротический массаж, первый раз доведя до финала только парой касаний. Поправь челку, если понял. Молодец. Второй раз воспользуешься в конце ртом. Если захочет твой, то только руками. Покажешь и расскажешь все в лучшем виде, ты должен это уметь. На третий раз комбинируй, если он будет в состоянии. Внутрь не лезь. Если ясно, пройдись по груди. Хорошо, сейчас сделаешь замечание Итолу, строгое, понял? Поменяешься с ним местами и поведешь в парилку.
— Итол! — оборвав куплет и высказав такое замечание, отчего уши обоих люфсов одинаково затрепетали. — Надеюсь, ты оправдаешь деньги атс Азура.
Не ожидавший такого подвоха, Итол в первые минуты часто повторялся. Но перейдя к голове, постепенно втянулся в музыкальный ритм. Впитывал масла, растирал, массажируя, использовал шампуни и бальзамы. Мы устроили так, чтобы я видел парную, в которой Йома часто переворачивали, ставили и садили, выводили под холодный душ. Мастер умело сбил эрекцию и повесил блаженную и малость одуревшую улыбку на лицо подопечного.
Затем мы поменялись местами. Как же я давно не парился! Парку поддавал до тех пор, пока мой банщик совсем не взмок. Изъяв веник из его рук, пропарил себя и его по-настоящему, мощно, с характером, заслужив уважительный взгляд Ольта, чем-то обмазывающего Йоми, отмываемого потом под контрастным душем.
Когда мы закончили, Йом кинул на меня очень жалостливый взгляд, дав завести себя в массажную нишу, отделившуюся занавеской. После втирания волшебного масла из натуральных компонентов, кожа стала очень чувствительной, за руками тянулся остаточный шлейф блаженного наслаждения.
— Что предпочтет атс?
— Особый массаж, — подходя к кровати.
Прикроватье напоминало поролон: пружинило и впитывало маслянистую влагу, стекающую с кровати, не давая при этом скользить по своей поверхности. Не смог удержаться и под недоуменными ушами банщика немного попрыгал по кровати, разбрызгивая влагу во все стороны, после чего лег не спину в самой середине.
Итол взобрался следом, и, чередуя флакончики, стал ласкать эрогенные зоны, поднимая мой спущенный с тормозов пенис. Он правильно меня понял, когда я, лаская его за ягодицу, проник внутрь. Оседлав меня, он чуть отклонился назад, выставляя свою дергающуюся крупную головку на нетолстом стволе с крупными яичками, елозящими по низу живота. Его мышцы так умело сокращались, принося огромное наслаждение, что я стал считывать и перенимать его опыт, больше из-за недостатка своего, отчего еще сильнее возбудился, а он очень изящно снял первые сливки.
Когда он слез вбок, намереваясь продолжить массаж, я подтянул к себе колени, открывая чуть приоткрывшуюся дырочку. Чуть улыбнувшись, он с большим энтузиазмом потянулся к другому флакончику, аккуратно все смазал и проник внутрь, опираясь на мои стопы, которые дополнительно мял своими ловкими и сильными пальцами. Потом я его прижал к себе, елозя в такт по его животу, дотягиваясь до ягодиц.
Я чутко следил за всеми его параметрами, особенно в момент, когда я повторил его трюк, принимая сперму. Такой небесный оргазм у него редко когда происходил, пусть с Ольтом, обучавшим его, случались и сильнее. А я ведь только едва в конце мышцы сократил, не применяя и трюков Шаниэль, что уж говорить о большем.
— Ох! — выдохнул он в конце, приходя в себя, не вынимаясь из меня.
— Итол, хочешь выбор?
— Какой? — выходя, но по-прежнему оставаясь у меня в ногах с согнутыми коленями, водя руками по внутренней стороне моих бедер и паху с ягодицами, бодря.
— Половина на половину, Итол. Умереть в экстазе или сбежать, без отца.
— С вами? Просто так? — немного с раздражением и толикой усталости от подобных предложений.
— Самому, имея магические способности...
— Шутите, да? Что может необученный? — оставляя горечь глубоко внутри.
— Так ты выучись, у отца.
— А потом бросить? — даже останавливаясь.
— Он сам построил свою судьбу, а за тебя будет только рад.
