Пелагея
Магесса нервно теребила четки, составленные из неизвестных никому из присутствующих камней палевого цвета — единственный трофей, доставшийся ей после победы над новоиспеченным личем, единственная ценная добыча их команды за всю деку, прошедшую с момента ухода и до возвращения "разведчика", второй час в красках повествующего о своих злоключениях.
Пелагея вынужденно пошла на уступки, в чем-то косвенно, в чем-то прямо завися от остальных. Глубоко спрятанные чувства вырвались в мелкой детали — перебирание четок, заполненные силой кругляши даровали хоть какое-то ощущение собственной силы и значимости.
Время шло, каждый из них понимал всю тщетность их действий — все равно, что море вычерпывать ладонями. Стекающиеся ручейки нежити они потрошили, как могли, обращая ненависть на дварфский город, куда Танпелард в одиночку после первого раза, когда был вынужден покалечить, а потом на себе, израненном, тащить двух напарниц, не совался, чувствуя ответственность.
Ученический азарт спал, а монотонность их жизни свела на нет творческое начало — после модификации заклинания невидимости, теперь учитывающей дополнительные параметры, и создания из силовых шаров, упрятанных в металл, взрывчатки, детонирующий от непрерывного внутреннего давления, расшатывающего дефектную рунную вязь, после еще нескольких приятных моментов, запал угас. Настроение ухудшилось после доставки посылки ящеркой, пробиравшейся через южные тропики — предателем оказался лучший друг ее наставника. И с астралом сплошные непонятки — после исполнения миссий всеми тремя ящерицами, она смогла самостоятельно куда-то там выйти, но тут же вывалилась от болезненного сенсорного шока, на сутки взбаламутившего ее шакти-тело, лишив возможности нормального инканта. Если бы не заранее созданный межплановый особняк...
— Перед тобой живой пример, Пелагея, неужели не сможешь повторить? — Растягивая удовольствие от эльфийского нектаринового. Обсуждение началось сразу после рассказа Хмырча — короткая вылазка отменилась после ошеломительной встречи у входа в особняк, а спать... Куй железо, пока горячо. Ну и вкуснейшее вино несколько прояснило голову.
— Вопрос во времени и в тебе, себе однозначно нанести не смогу. Половые различия...
— Предложи свое. Каждый уже по разу... — Прервал поток заумных терминов воин, предложивший Тень как альтернативу мысли Хмырча, вызвавшегося таскать и закладывать взрывчатку, что без волшебного зрения снижало результативность.
— Вы заклинились... — с твердью в голосе оставив глубокомысленную паузу. — Не с нашими ресурсами тягаться... За две недели все поизносились, от частых схваток оружие приходит в негодность, а для починки нет базы... Только из уважения к вам сдерживаюсь от ядреных ругательств, описывающих сложившееся положение!
— Так и скажи — идей нет. Это просто, — рассудительно сказал воин без всякой задней мысли поддеть. Магесса ощерилась и отвернулась, уставившись в имитацию камина. Пел краем глаз успела заметить сдвинутые брови, захлопнувшие плутовской рот на стадии звукоизвлечения. Стало противно.
— Мне... удалось... передать наставнику весть о предателе... вложив довеском... — слова давались ей с трудом. — Надо расшифровать... сама не осилю. У нас есть ориентиры, подготовимся и вернемся, — осмелев. Ее слушали, ее воспринимали всерьез, ее срывы воспринимались с пониманием, ее не провоцировали, ей до слез хотелось погостить в том домике на берегу благословенного озера, исполнить подростковую мечту...
— Предложение здравое, — глубоко вздохнул Танпелард, прогоняя тишину.
— Вопрос измеряется в деках, Пелагея?
— В месяцах! — Воскликнув в сердцах. — Пойми, Кешниафа!.. Надо приблизиться к его скорости, ведь сила рассеивается, и суметь удержать весь набор, ведь последовательное нанесение даст совершенно непредсказуемый результат!
— Нельзя сдаваться, — тускло заметил Хмырч, отчужденно глядя в пустоту. — Солеан здесь и сейчас... — Пел не разобрала, то ли он не смог оформить мысль в слова, что маловероятно, ведь язык подвешен ого-го как, то ли специально подвесил фразу, оставив со свободной концовкой. Это остудило, как ни странно.
— Здесь и сейчас... — задумчиво повторила она эхом. — Я хочу побыть одна, до встречи утром.
В голове воцарился кавардак, сумбурные чувства кусали. Такая противоречивая и неоднозначная фигура, как Солеан, побуждала в ней вихревые всплески от признания виноватым за горести и беды, до возведения в ранг спасителя и влюбленности в мужчину, эм, презентабельного, респектабельного и прочее, и прочее, частью нафантазированное. Пелагея хотела прыгнуть в медитацию, переходящую в сон, чтобы свалить на подсознание выработку чего-то определенного: враг так враг, друг так друг, ну и плюс рамка свободы. В общий котел отправилась и распаленная ящерками потребность в бытовых мелочах, таких как: банщик, кауфер, сапожник, компаньонка с завтраком в роскошную постель с облачным балдахином под расписанным крылатыми карапузиками над кустами королевских роз потолком...
Танпелард
— Ушла, — произнес воин, потерявшийся в мыслях о ней. Дека в обществе двух женщин потрепала нервы, серьезно потрепала. Он ощущал себя то старшее ее, то младше в полном согласии с физиологическим возрастом, подчас не зная, как реагировать на очередной фортель что одной, что другой.
— Ну и погодка у вас без меня сложилась, — с нотками веселого лукавства фыркнул плут. Однако Танп про себя отметил — лицо сосредоточенно так, будто на периферии зрения пытается выловить что-то постоянно ускользающее.
— Ци! Чего побитым щенком приполз тогда? — Поведя упругой и высокой грудью, сокрытой с тщательным небрежением.
— То-то ты начала передо мной красоваться, хи-хи! — Нарочито медленно мазнув по ладной фигурке взглядом, от коего не укрылись многочисленные женские уловки, выпячивающие прелести женского стана, принципиально отвергающего нитки с иголками.
— Цы! — Волны волос скрыли предательски покрасневшие кончики ушей, а поза как бы невзначай сменилась на существенно более скромную. Еще раз цикнув в стремительно промаслившиеся глазенки, она порывисто встала и по-армейски удалилась в свою комнату, по традиции, одну из пяти, помимо холла и "уборной", содержимое и судьба коей при свертывании волновали Танпа в последнюю очередь.
— Стоило выгонять? — Лениво.
— Ты хотел поговорить с глазу на глаз, — ответив прямолинейно.
— Да, — показная леность исчезла. — Я прошу никому не рассказывать о том спарринге, — наведя тяжелый взгляд на юношу, коих тройку лет назад гонял в хвост и в гриву на учениях. Был такой эпизод в его жизни.
— Солеан лишил меня возможности слышать, — без уверток через деку секунд начал честно признаваться Тольрапт. — И подначивал тебя либо стоя ко мне затылком, либо целенаправленно мешая читать по губам. Я обещаю никому не рассказывать об увиденном... в контексте, — к месту выудив умное слово из глубин памяти. — Очень много приемов хочу перенять, от вас обоих, — разводя руками.
— Кхы!..
Кашлянув в кулак, Танпелард уважительно кивнул, понимая намерения расторопного плута, всегда держащего нос по ветру. Кошки продолжили скрести на душе, тише. Неловкость перед лицезревшим позор и унижение осталась, притаившись.
— Не смотрите на мою молодость, сэр, я вас на два года старше, — по промелькнувшему торжеству на незапоминающемся для лхашаратца лице воин сделал вывод о том, что положившийся на удачу плут в точности угадал, узрев истину в его, Танпа, реакции.
— Кхм! — Ему ничего не оставалось, как в ответ на залихватское подмигивание хмыкнуть.
Тревогу сменила нежданная грусть. И вовсе не от осознания себя самым младшим — пустяк, тьфу и растереть! Это считающие дни подростки кичатся в кустах размерами, разменявшие года на это смотрят свысока, улыбаясь в усы и вспоминая себя — у них иные категории... Танп огладил усы, собираясь с мыслями.
— По твоим же словам выходит, что те пятеро призраков тебя убили, Хмырч, — глухо озвучил опасения подобравшийся воин. — Один клинок обязательно да нашел бы твое тело, из пяти, нацеленных в сердце, — с прищуром ловля малейшие изменения устроившегося напротив.
— Думал... над этим... недавно, — отвел взгляд начавший заикаться человек, распустив ауру страха.
Танпелард торопить побоялся, не ожидав подобной реакции от вечно неунывающего плута, без маски оказавшегося вполне человечным и со своими страхами. Откровенность за откровенность, доверие на доверии.
— Во мне есть искра магии... Я ничего подобного не испытывал, честно! — Устремив беззащитные очи на опешившего Танпеларда, не разглядевшего при рассказе новостей нахлынувшую на Хмырча подавленность.
Воин как-то раз по неопытности растерялся во время признания друга в своих страхах перед заключенными демонами, повсеместно используемыми в солдатском обиходе: быстрая готовка еды, жар походной кузни, сигнальный периметр освещения... Сам баронет давно привык к тому факту, что заключенные в стеклянные шары демоны, пойманные магами в изрисованные изнутри черные глиняные сосуды гильдии Пек, отдают свою жизнь на благо людей, даря замкам, исчисляющихся сотнями, благородных свет и тепло, обеспечивая работу городских водоводов и канализации. В тот раз он потерял друга, в смысле, тот на следующий день замкнулся, отношения охладились, хоронил с сухими слезами... Танпелард не считал себя докой в утешениях убитых горем девиц или расчувствовавшихся парней, но и пройти мимо счел ниже своего достоинства.
— Ты Человек, Тольрапт по кличке Хмырч, — стараясь подражать умудренному жизни ветерану, которого с дюжину лет назад тремя клочьями подстрелила седина, а года с три назад и вовсе основательно припорошила густую шевелюру, кружащую голову безутешным вдовам.
Будь перед ним девица, на руки да осыпать поцелуями, с нежностью подарив истому наслаждения и широкую грудь для сна. Ведь перед ним в действительности не малец, каким выглядел плут, с тем бы непременно хук, смачный шлепок пятерней по заднице и подзатыльник разогнувшемуся, да на полосе препятствий совместный пробег, наряд вне очереди на чистку котлов с мисками, а равный и в чем-то превосходящий его, с коим спарринг равносилен спору булочника с сапожником о мягкости их изделий. Танп успел поймать себя на абсурдной мысли и отметить приевшееся словечко, заимствованное из чужого запаса и ставшее родным.
— Человек с большой буквы. И не льсти себе, патрон такое дарование просто так не отпустит, — неожиданно поверив в только что сказанное, отчего таки заразил убежденностью мужика, в раз набравшего вида на свои лета.
Внутренний груз пробился морщинками, сбросив маску неувядающей смешливости и хорошего настроения. Перед Танпом сидел не юнец, но муж. Плут показал свое, как думал воин, настоящее лицо, осунувшееся и дико усталое.
— Мужайся, боец невидимого фронта, — внутренне улыбнувшись метафоре, как бы это могли назвать в одном из модных столичных салонов. — Жизнь своенравная девица, за такую не грех и напиться! — Выдал он где-то услышанную народную мудрость, протягивая гремучую смесь особнячного отвара, прихваченного и еще полностью не оприходованного медицинского спирта и принесенного эльфийцского вина. И первым показал пример, осушив нехилый кубок залпом.
Под его довольный кряк Хмырч странно хмыкнул и повторил подвиг, уставившись блестящими лукавством глазами. Танпелард был сам не прочь вдрызг напиться и для пущего порядку новоиспеченного друга споить нахрен, вытеснив все боязни "гамрной вомдой", как иногда выражался один его боевой товарищ.
Наутро было ясно лишь одно — все спиртосодержащее закончилось, а оба мужчины с красными мешковидными глазами лыка не вязали, покрывшись разноцветными пятнами на идеально лысых головах и серо-буро-малиновых языках в охренительную желтую и голубую крапинку ромбиками и треугольниками.
Кешниафа
— Уймись, подруга, — с подрагивающими губами и отведенными в сторону глазами. — Проку от твоего ора на них с гулькин нос...
Кеш понимала всю яму, куда их скатили вылакавшие последние лекарственные настойки и микстуры пьяницы, представлявшие поутру жалкое и одновременно смешное зрелище. Застала их педантичная Пелагея — лежат себе, голубчики, в обнимку на ковре у камина, вокруг бутылки со склянками и весь вновь высыпавшийся из подпространства багаж, давно лишенный тройфейного съестного, одежды и обувки. Кеш подозревала, что весь поднятый шум-гам из-за яблочных огрызков и птичьих косточек с остатками одуряюще ароматного копченого мяска, даже рыбный скелетик отыскался при более внимательном осмотрении места преступления — а им двоим нишиша не досталось! Зажилил, плут, вчера! Впрочем, лично Кешниафа испытывала благодарность — легкое опьянение от распитой на двоих бутылки оставило приятные впечатления без утренних последствий, не считая здоровый аппетит. Конечно, испитое вино не шик и блеск медовухи, которой делился с ней любимый полуэльф-контрабандист, в числе прочего таскавший на сторону подаваемую на столы главам родов винную продукцию отменного вкуса и пользуемые ими настойки — у чистокровных людей целебная водичка напрочь сносила крышу, вызывая привыкание с первого глотка. Но качество с веточками мэллорна настоянного напитка и сам виноград, несомненно, эльфийские.
— Ты права, подруга, — внезапно согласилась успокоившаяся Пелагея, став лицом схожей с мраморной статуей. Кеш устала дивиться девчине — каждый по-своему переживает продолжительный стресс.
Манерно пнув изысканную бутылку, Кеш подняла котелок — особнячная еда после возлияний некоторых оказалась разбросанной, будто над ней глумились особо извращенным образом. Презрительно цикнув и хихикнув, подумав о зверском сушняке и отсутствии рассольчика для сейчас храпящих во все дырки, чародейка все же сподобилась прихватить тару под излишки воды из котелка.
Ух, какая ужасная мстя ждет двух беспробудных пьяниц!
Тольрапт по прозвищу Хмырч
— Чертов солдафон оказался не промах! — Мысль билась о стенки хрустальной головушки, расписанной краше шутовского грима.
Хмырч не помнил, когда в последний раз напивался до поросячьего визга и беспамятства. Танпелардовская бурда неожиданно быстро ударила по мозгам, выключив само понятие "тормоз", нынче объявшее все его существо. Сам себя он сейчас ассоциировал с неуклюжим и громоздким каретным тормозом, о способах поломок коих шантажируемый бандой малолеток механик выдал целый трактат.
Горестный стон в очередной раз известил зеркало о терзающих отражаемого муках. Плут пришел в себя голышом в заботливо свернутом конверте постели с пахнущей незнакомой лавандой сложенной и повешенной в приоткрытом шкафу одежкой, блиставшей чистотой перештопанных и отглаженных поверхностей. Ни единой волосинки на измалеванном безумным экспрессионистом в абстрактном стиле теле. На висящее ниже пупка хозяйство переливающимися от серого через розовое в черное глазами без откровенного ужаса смотреть было вообще нельзя.
— Великолепная шутка, — жалобно оценила поэтическая душа знамо чьи художественные экзерсисы.
Отвар, принесший в первые минуты облегчение, опосля зажег настоящее пожарище в желудке. В ужасе расширив только недавно продранные глаза, Хмырч где стоял там и согнулся пополам — из всех дыр одновременно захлестало так, что любой пыточных дел мастер мило улыбнулся бы, приняв на вооружение для состоятельных персон, диета на хлебе и воде коим противопоказана врачами в лице совестливого тюремщика, звенящего наетым пузом.
