— Квадрат, а тебе шлем квадратный надо.
— Бу-бу-бу, — из-под горы каши отвечат Квадрат.
— Чтобы голова далеко не укатилась, когда беовульф откусит.
— Уебу-бу-бу-буб!
— Да фиг, ты с земли зубами не достанешь.
Подходит Капитан, кивнул всем сразу и хлоп на стол пачку книжек:
— Уставы. Через неделю кто не ответит, отчислим.
Резко тут взялись, парни поежились. Капитан, конечно, чувствует: как там что, а он, видно, из настоящих, кадровых. Поясняет:
— Вы же крутые хлопцы, мы сразу вас в дело пустить хотим. А Уставы знать не будете, свои же постреляют.
Переглянулись крутые хлопцы — тут как-то уже хныкать и неловко.
— Разрешите вопрос?
Кивает.
— Что за дело?
— Девушек спасать. Вам понравится, — смеется Капитан, а нехорошо смеется, одними губами, глаза как мертвые. — Наш КПС тут и за лесничих, и за егерей, и в ливрее у дверей. Во все дырки, короче...
И руками показывает, чего. Ну, девок за столом нету, все посмеялись. Тогда Капитан говорит серьезно:
— Недалеко от нас бордель подпольный нашли. Беспокойные соседи, ну их к лешему. Месяц вам на подготовку, в загоральнике дожди кончаются, тогда и поглядим, чего стоит рекомендация Синдер Фолл.
— А вы ее знаете?
— Видел ближе, чем тебя сейчас, — говорит Капитан, и я снова вздрагиваю: не врет. И чувство такое, что я Капитана тоже видел, но где? Может, в Мантле у Тириана в гостях? Там на агитацию кто только не заглядывал. Так больше года прошло, поди вспомни...
Тут Квадрат выползает из-под каши и тянет к себе первую попавшуюся книжку:
— Сигналы руками...
Миг за вторую:
— Правила радиообмена...
Я за третью:
— Корректировка приданого артиллерийского усиления...
— Ага, — ухмыляется Капитан. — Вызывать подмогу тоже надо уметь. Короче, добро пожаловать в наш дурдом.
И уходит. Я в программу обучения смотрю и говорю:
— В следующий раз не нажирайтесь так. Завтра весь день ползать.
* * *
Ползать, просто ползать брюхом по грязи, чтобы каблуки не торчали, чтобы жопа не бугрилась на радость снайперу. Пока что без оружия, которое надо беречь от грязи в стволе. Пока что без раненых. Без рюкзака со жратвой и патронами на спине. Просто ползать по переломанному асфальту, биться коленями о куски металла. Вползать в подвальные окна, обдирая пуговицы и радуясь, что не брюхо. Ползать, не отрывая взгляда от сигналов лидера. Ползать ночью, не сбиваясь с направления. Ползать в горьком дыму, замотав морду наспех обосцанным платком, потому что чистой воды одна фляжка на сутки, воду жалко. А один вдох слезоточивого состава — и уже ничего не захочешь, и подскочишь в рост, неистово раздирая грудь, напрасно пытаясь глотнуть воздуха, воздуха, воздуха!
И стрелки-инструкторы с вышек радостно навтыкают в лоб, в задницу, под колени свинцовых шариков из воздушек. Упадешь, оттащат, и до обеда будешь блевать — сперва желчью, а потом уже и ничем, и только перед ужином доктор всунет в горло ингалятор, и через полчаса кончишь от облегчения прямо за чисткой оружия. Потому что отпустит, потому что вдох перестанет выкручивать, выжимать как одеяло — только изнутри.
Ползать по грязи, по взятым в городском морге трупам. Каждая оторванная пуговица — пробоина, через которую к телу проникает грязь. Форма без карманов — счастье. Плотная застежка манжет — бесценно!
Ворочать и обыскивать трупы, искать заныканую инструктором бумажку или просто искать "что-то". А инструктор иногда и ничего не кладет, но ты-то не знаешь! Приходится ворочать тушу, пока не убедишься окончательно, что в смысле разведсведений она пустая... Поднимешь голову — и стрелки-инструкторы с вышек радостно навтыкают в лоб, в затылок, за уши свинцовых шариков из воздушек.
И это мы не спецназ никакой, обычнейшая пехота. Чернорабочие. Статисты в касках, фон для подвигов Крутых Парней.
А вечером душеполезное чтение. Осветить лицо! Разводящий ко мне, остальные на месте! Когда рожок дважды протрубит, рассыпаться цепью, опустив при том пики... Корпус пограничной стражи на гриммов охотится тоже, и потому есть отдельный Охотничий Устав, сигналы фонариком, рожком, флажком, только что не елдаком, и все их мы должны знать.
Знать, чтобы когда в утреннем тумане какая-то маловнятная черная хрень просемафорит что-то еще менее понятное, все же разобрать: это свои сигналят нечетко — или просто старый плащ на кустах ветер треплет. Ну или там урса разгоняется, и пора уже стрелять.
Миг и Квадрат просочились в наряд на кухню, думали пожрать на халяву. Два раза, ага. Вернулись, Миг бурчит:
— Там у мясокрутки такой винт сверху, так он сломался. Я виноват? Старшина меня за виски: "Ты че, говорит, мне матерьял портишь! Пять по мягкому получи и опять приходи!"
Квадрат просто молчит. Я им для порядка приказываю "пять по мягкому" — пять кругов без рюкзаков — но злиться всерьез не получается. Мне-то, если совсем честно, вся эта армейская мясокрутка дает отличный повод на связь не всплывать.
Да и что я боссу скажу? Что не "Белый клык" больше? Направьте, дяденька Тириан, ликвидаторов по этому вот адресу. Да, завтра в первой половине дня мне будет удобно. А если скажу, что я Синдер нафиг послал, то босс меня просто как мужчина не поймет.
Вот, и что делать?
Если не знаешь, чем себя занять — отжимайся. Пока тупишь, враг качается! А еще лучше в столовую сходить. Солдат жрет — оборона крепнет. Благо, кормят здесь отлично. Вот, опять в сковородку тарабанят.
— Взвод! На обед стройся!
Это мне уже тридцать рыл навесили. Ну, правда, и денег подбрасывают без лишней экономии. Мне после откровенного жлобства Атласа непривычно это. Но тут понятно, кто-то политику делает. Якобы вольный город, шпилька сразу Вейлу, это же его континент — и Атласу, потому что город вроде как Прах добывает... А зачем его добывать, когда тут чуть ли не все экспериментальное и беспраховое?
Как чудно быть солдатом, солдатом! Не надо голову ломать. Есть дядя Тириан, есть шибко вумный Якоб Шни, есть всякие там Айронвуды-Озпины или кто там на экранах в последнее время. Политика вообще не наше дело. Мы заняты, нам армия велела...
Пришли, пожрали, вышли. Смотрю, штабной "буллхэд" пролетел, я их уже научился различать. И засуетились складские.
Мороз по коже, и я командую:
— Взвод! За лопатами бегом марш! Быстрее!
Пока бегали, размечаю тридцать шагов прямо от штабного здания до ворот на полигон. Прибегают, построились.
— Копаем вот по этой линии.
Сам хожу, шагами измеряю, вроде как с блокнотом сверяюсь. Парни недоумевают, но копают, потому что за три недели привыкли сначала делать, а потом уже и спрашивать не надо: или поздно, или просто неинтересно.
— Легче, не напирайте так.
Мимо складские бегают. Капитан прошел, озабоченно крутя головой. Ходи-ходи, начальник, ходить полезно...
Вон погнали шестой взвод, а вон девятый матом с тренировочной площадки выкорчевали, тоже построили и на станцию.
— Копать, не отвлекаться, копать!
Солнце к закату, за ограждением цветные домики под низкими лучами стеклами сверкают. Снова Капитан прошел, но уже спокойно. На нас не глядит. Ага, пронесло.
— Траншею зарыть. Лопаты сдать. Построение в роте!
Зашли в расположение, отряхнулись, построились.
— Ну что, братцы-кролики и примкнувшие к ним небратцы мерзкие людишки? Считаете своего сержанта долбоебом? Не прячьте глазки, я мысли читаю.
— Смирна! — орет с тумбочки крысеныш. То есть, фавн с крысиной основой. Самый честный и порядочный в роте, потому что если чего пропало, на него первого кивают, его первого и бьют. Крыса же!
— ... Командир на выход!...
— Оставить, вольно.
Это Капитан. Вот его хрен обдуришь.
Прошелся мимо строя. Поглядел туда, сюда.
— Сержант.
— Есть.
— Почему возле штаба?
— На задворках бы спросили, что делаем, кто приказал. Ну и понятно.
— Логично. А на лицо дурак-дураком...
И к взводу:
— Кто понял?
Миг, Квадрат, и те два городских руки тянут. Прочие переминаются.
— Два вагона пришли на станцию, — говорит Капитан. — И два взвода, шестой и девятый, будут их там разгружать. Примерно до полуночи. Потом до утра мыться. Спать им уже некогда. Так что завтра на тренаже они будут как сонные мухи и за это еще пару нарядов получат. А вы не получите. Потому что вашего сержанта не зря учила Синдер Фолл. И ведь я сам подумал, что вас туда зампотыл поставил копать. А тот подумал, что комендант. А комендант — на меня...
Все начинают улыбаться. Дошло.
— Так что, крутые парни, круглое таскать и квадратное катать вы не хотите?
— Так точно, tovaristch Капитан. Лошади после смерти улыбаются потому, что всю жизнь пахали. Вон как черепа радостно скалятся!
— Отлично. Раз у вас есть силы думать и шутить, значит, все нужные рефлексы у вас вбиты и больше вас по рукоходу можно не гонять.
Слитный вздох облегчения. Вчера Капитан обмазал рукоход салом. Так и сказал: "Если смазать свиным салом, то будет еще лучше. По сухому-то рукоходу и я смогу, хотя старше любых двух из вас, вместе взятых".
— ... Завтра сдаете боевое слаживание, на выходные сутки отдыха, две смены, сержант, распределите. А потом то самое, чего я обещал месяц назад. Вольно, по распорядку. Сержант, командуйте.
И ушел.
— Смирно! — пока все не рассыпались. — Губу не раскатывайте, увал — последняя проверка. Кто напьется, уебу лично. Вот сейчас вольно. По распорядку.
По распорядку личное время и отбой. Солдат спит — оборона крепнет. Солдат жрет — оборона крепнет. Главное, не отвлекать ее от этого важного занятия... А ведь не спрячусь я, не отсижусь тут в нашивках да в портянках. Рано или поздно придется чего-то решать.
Впрочем, хорошо уже и то, что прямо сейчас можно выдохнуть. Послезавтра попить пива с Большим, выслушать очередную гениальную бизнес-идею Вьюрка и весело разматерить на два голоса.
А потом в "буллхэд" и отрабатывать утроенную ставку взводного. Ведь чем плох...
* * *
— ... Именно нелегальный бордель, а, Лось?
— Давай, Балу, расскажу. Ты ведь не монах уже. Вот смотри. Есть обычный бордель, ну, ты знаешь, где.
— Все знают. Шестой поворот и там в подвал...
— Ну мне-то можешь не рассказывать.
— А у меня девушка есть. Говори дальше, Лосепотам, просвещай население в половом вопросе.
— И если кто хочет открыть свой, так это сравнительно небольшой расход. Санитарная лицензия, охрана, здание. Но все на виду.
— В смысле, стыдно, что будут пальцами показывать?
— В смысле, что девку из такого заведения нельзя распускать на ленточки для удовольствия какого-нибудь двинутого на всю башку клиента с большими бабками и маленькой совестью. А нелегальный бордель, в основном, для таких долбанутых и нужен. Потому-то он и прячется в гребенях. Гриммы-то на боль и ужас ой как приходят. В жилых местах такое никому не надо. Поэтому охрана там как положено, стены, колючка, зенитки от неверморов, и так далее.
— Дорого, — похоже, Балу посчитал уже бизнес-план.
— Так там и клиент отборный. Туда на личном "буллхэде" прилетают. И девки там дышат по команде, изображают кого хочешь... Нарядят, привяжут, и...
Большой с Балу переглянулись и прямо передернулись, аж пиво из банок плеснуло. Понятно, кого все представили.
— Так, наверное, тебе сейчас лучше не пить, — Большой скомкал банку и прямо с остатками пива в мусорку. Это чтоб я не обиделся, что они без меня квасят. Вьюрок банку скомкать не может, ладонь маленькая. Так барсенок двумя руками в торцы, пиво сквозь пальцы, а он и не заметил:
— Давай, Лось, не облажайся там.
Ага, а уж как я-то сам не хочу облажаться. Это мне завтра выпрыгивать из "буллхэда" на зенитки.
* * *
На зенитки никому прыгать не пришлось. Капитан пошел с нами. А винтовочка у него, доложу я вам...
Но все по порядку. Все же для меня эта операция первая. Адам так меня никуда и не взял, не успел. Синдер послала Тириану помогать, так мы там больше гопоту пугали да листовки клеили, да агитационные брошюрки в ящики совали. А так вот, чтобы в общем строю, с поддержкой — только в кино видел.
В нормальных странах для таких вещей существует полиция, а в той полиции спецназ. Сначала замки дробовиком выбивать, потом двери красиво с ноги выносить, наконец, с фонариками у плеча врываться... Куда-нибудь.
В городе Ноль все не по-людски. Корпус Пограничной Стражи разве только собачек не выгуливает — рабочий город, нету здесь таких, расфуфыренных, с собачками — а так мы в любой бочке затычка. Впрочем, город и не людской, фавновский. Но про интернационализм тут задвигают почти как Тириан. Дескать, нету ни фавна, ни человека, но есть лишь эксплуататоры и эксплуатируемые.
Нет, правда, хорошо быть солдатом, солдатом, фигово быть политиком треклятым.
В общем, прилетели, мягко сели в лесу километра за три. На наши мерки четыре-пять лиг. В городе система единиц своя, прицелы в ней размечены, таблицы стрельбы в ней же. Пришлось выучить.
Высадились ночью. Там уже метки на деревьях. У нас тоже отражатели на касках сзади, на плечах и голенях. Маршруты провешены, каждый взвод проводники встретили, вывели куда надо.
Мы оказались от Капитана справа, и поняли это лишь тогда, когда над нами шарахнула его винтовка. Если ты не Охотник, зачем тебе ручная пушка?
Чтобы сбивать со стены зенитки, не входя в их радиус досягаемости, вот зачем! Я в бинокль видел, от первой спарки прямо куски полетели.
На второй спарке сразу крутанулись, навелись на ложную мишень, высадили кассеты, два по восемь, я у нас в Семиградье видел, как это устроено. Вот, а пока заряжающие закидывали сорокафунтовые кассеты на высоту груди, Капитан прицелился — и прямо сквозь щиток хваранг! Ствол повис, брызги — гидравлика пробита.
И тут в наушниках:
— Лось, не спать, пошел, пошел.
И мы к воротам. Пока бежали, с двух сторон по ним из чего-то тяжелого, только не ракетой, а как бы фугасом, клуб огня большой, осколков мало; подбегаем — только горелый металл.
Дальше как на полигоне, страховка, пара гранат. Миг лопухнулся, бежит прямо на дверь, только я задумался его столкнуть, из двери мужик с ручником наперевес:
— Здорово, суки зверожопые!
Я Мига в плечо, он в сторону, очередь мне погон срывает, здесь бы песня и кончилась, но мужика отдачей развернуло, ствол подняло в рассветное небо, и Квадрат ему весь магазин, аж брызги в стены:
— И вам не хворать, а сразу помирать!
Ну и потом как учили, заряд на дверь, бух, светозвуковые внутрь без счета, с нами отдельный транспорт летел, забитый "звездочками" под крышу. Перед собой щит, или хоть бревно стоймя, первая пара по коридору прямо до упора, вторая в дверь налево, третья вправо, и так елочкой по всем дверям остальные. Бегом-бегом, полчаса, еще солнце не встало, и все уже закончено, и мы уже блюем на дворе.
Вроде бордель, ну как бы не маленькие совсем, все понимают, зачем туда ходят. Но так бывает, увидишь полоску бедра между юбкой и чулком, и прямо вспотеешь весь, хотя вроде и не пацан, постарше Вьюрка все же. А когда девка на такой специальной хреновине крестом растянута — мясной рынок, стоматология, что угодно, только вот хер не встает совсем.
