Пароход, на борту которого примерно тысяча финских егерей, воевавших на стороне Германии, возвращались в Финляндию, вышел из Кенигсберга третьего апреля и направился к Ханко. Немцы в самый последний момент отступились от помощи Финляндии, и уже сформированный Остзейский корпус на пароходы не погрузили. Чем-то их эти большевики дожали. Но зафрахтовать коммерческий пароход и отправиться в Ханко не помешали.

Ходу было примерно полтора суток.

Через сутки курс корабля проходил в непосредственной близости от острова Эзель. Естественно, идущий по Балтике пароход для под немецким коммерческим флагом вызвал интерес у русских, и над пароходом описала пару кругов летающая лодка.

Но этим всё и ограничилось. И вот уже до берега осталось совсем немного, по правому борту уже топорщились зелёной щёткой леса острова Лемменламни. Как вдруг из-за острова появился огромный серый корабль, в сопровождении двух корабликов поменьше и двинулся наперерез.

На мачте взмыли сигнальные флаги. Капитан парохода передвинул рукоятки машинного телеграфа на "Стоп" и сказал стоявшему на мостике рядом с ним командиру егерей:

— Ну вот, доплавались. Хотели Гангут? Вот вам "Гангут".

— И что теперь?

— А ничего. Удрать от линкора мы не сможем, у него ход вдвое больше нашего. Сопротивление оказать — тоже. Если ваши парни хотя бы повернут стволы в сторону этого монстра... У него вот эти длинные пушки по три штуки в башне — двенадцать дюймов. Одного снаряда с лихвой хватит чтобы разнести мой пароход в щепки.

— И Германия это стерпит?

— Попробуй не стерпи. Хозяин этого моря русский лётчик Уточкин. Один линейный крейсер и два броненосца он уже утопил. Если кайзер пришлёт сюда хоть весь Флот Открытого Моря, то он и его утопит. Но самое главное, не это. Мне тут по секрету один знакомый из ведомства Николаи шепнул, что когда на переговоры в Бресте зашли в тупик, Красин хлопнул ладонью по столу, и сказал: "А ведь мы, большевики, идейные наследники Народной Воли. Нам не впервой убивать императора бомбой. И у нас есть чем эту бомбу в Сан-Суси доставить. Спросите у фон Рихтгофена, если Уточкин приведёт в Сан-Суси полсотни "Москитов" он сможет его остановить?". Спросили, выяснилось, что в бою один на один ни один немецкий истребитель не имеет шансов против "Москита". Вы вот удивлялись, почему это Остзейский Корпус остался в Восточной Пруссии. А именно потому, что красные обещали, что любая наша попытка вмешаться в дела Финляндии вызовет ответный удар по штабам. Причём не просто удар, а как они говорят "ковровые бомбардировки".

Небольшой кораблик с издевательским названием "Финн" подошёл к борту парохода и высадил призовую партию. Небольшой-то небольшой, а две четырехдюймовки и четыре пулемёта на нем были приведены в боевую готовность. Под прицелом столь превосходящей огневой мощи финские егеря были разоружены, после чего пароход вошёл в Ханко, куда эти люди так стремились, но попали они туда уже не как вооружённая сила, а как военнопленные.

TBD переговоры с финнами чтобы остались в Антанте

TBD Вывоз чехословацкого корпуса в Мурманск. Или через Босфор?

Авторитет среди моряков

Троцкий на заседании ВЦИК был вне себя от ярости:

— Что это за ерунда? Почему мурманским краем у нас фактически командует Великий Князь? Почему у этого Сандро такой авторитет среди моряков? Надо немедленно вызвать его в Петербург и арестовать!

— Не кипятись Лев Давыдович, — спокойно сказал Дыбенко. — Авторитет у него среди моряков потому, что он его заработал. Вот что ты руками умеешь делать, кроме как бумагу марать? А Александр Михайлович провёл "Измаил" через Эресунн ночью на двадцатичетырехузловом ходу. И "Петропавловск" с "Полтавой" за собой в кильватере протащил.

Мне плевать, что он великий князь, внук одного царя и деверь другого. Мне важно что он моряк каких в нашем флоте может парочка наберётся — ну Колчак, ну Щастный, да в Ройял Нэви десяток, и что он считай создал российский воздушный флот.

— А разве российский воздушный флот создала не Нэтти с Лысковским? — удивился Троцкий.

— Не я, — высказалась Нэтти. — Я только подкидывала всякие технические идеи. Я вообще поначалу хотела только себе личную разъездную летающую лодку. Но когда мы с Сикорским её испытывали, Кованько притащил в ангар Александра Михайловича. И дальше он уже держал руку на пульсе. Лысковский вряд ли рискнул бы так активно вкладываться в создание сети маршрутов, если бы не чувствовал интерес Морведа к применению авиации.

Да, я учила его летать на "Моските", отрабатывала с ним посадку на палубу, помогала освоить навигацию по локатору. Локатор для этого выделила и "Зарю" у того же Лысковского выпросила чтобы в Ладожских шхерах тренироваться.

Но если человек в этом возрасте и в адмиральских чинах не просто сам берётся за штурвал, а осваивает новую технику, то авторитет этого человека заслуженный.

* * *

Тем временем в Англии происходило совещание с участием министра вооружений Черчилля и командующего флотом Битти.

Обсуждался вопрос высадки английских войск на Севере России.

— Мурманск? — поинтересовался Битти. — сэр Уинстон, вы же были Первым Морским лордом. Вы должны понимать что будет если мы вторгнемся в Кольский залив. Там у русских есть два неплохих линкора, хотя скорее тяжёлых линейных крейсера, предвоенной постройки, пять эсминцев и этот чёртов авианосец. Ну ещё кое-какое старьё времён русско-японской войны. Которое, как показала прошлогодняя кампания на Балтике может быть весьма успешно применено для защиты минных полей от траленья при условии прикрытия торпедоносцами с воздуха и хорошего знания водного района. Кольский залив это длинный извилистый фьорд. И там эскадрой командует человек, умеющий водить линкоры на полном ходу через Эресунн. Я не рискну в этот фьорд соваться больше чем на десяти узлах. Особенно если туман. А он за год там выучил каждый камешек. А минными силами там командует Колчак, к которому мои офицеры учиться ездили.

— А договориться с ним?

— Договориться с принцем Александром? Увы, отношения с ним у Англии испорчены безнадёжно. Он женат на сестре последнего царя, а значит племяннице нашей вдовствующей королевы. И почему-то королева Александра очень возмущена тем что Александр гулял от жены налево. Cэр, но вы же были Морским Лордом. Вы понимаете что у любого хорошего моряка по девушке в каждом порту.

Жена его давно простила и сидит вместе с ним в Мурманске. Благо там гораздо спокойнее, чем в Петрограде.

Что мы ему можем предложить? Выше его теперешнего положения разве что звание консорта при жене-императрице.

Он его сам возьмёт, если захочет, потому что из всех родов войск в России, если не считать этой большевицкой Красной Гвардии более-менее в порядке только флот и авиация. Во флоте он служил всю жизнь, его там ценят, ну и вообще ни один моряк мира не скажет слово поперёк тому, кто ходит через Эресунн на 24 узлах ночью в туман. А авиация это вообще его детище. Так что если он пока довольствуется практически неограниченной властью в Северном Крае и не лезет в бунтующие крестьянские края, то не потому что у него нет сил. А потому что не хочет стать ещё одним Кровавым.

Чехословацкий корпус

25 апреля 1918 года. Мурманский край, бухта Мохнаткина Пахта.

Представитель французской военной миссии в России Морис Жаннен шагал по сбитой из досок дорожке, соединявшей КПП лагеря чехословацкого корпуса с бараками.

Надо отдать этим большевикам должное, чехословаков они разместили очень прилично. Ну и что что командир корпуса генерал Сыровой, как и прочие офицеры, ютится в небольшой комнатке в казарме? Главное что доставленные с Украины за март-апрель войска все размещены в утеплённых отапливаемых бараках, амфитеатром поднимавшиеся по склону, охватывающему небольшую бухту, в которой был сооружён глубоководный причал.

Жаннен послучался в дверь каморки Сырового.

— Ян, это я!

— Входите, Морис. Чаю?

На столе у чешского генерала стоял примус с небольшим чайником.

— О, да, в этом чёртовом климате горячее питьё не помешает.

— Ян, вы всё ещё надеетесь что мы вывезем вас во Францию?

— А что вам помешает? Только не рассказывайте мне анекдоты про немецкие субмарины. Подгоните сюда парочку трансатлантиков и вывезете всех. Если корабли пойдут вокруг Ирландии, то шансы перехватить нас у тихоходных субмарин ничтожны. А можно попросить принца Александра сопровождать нас на "Измаиле". С воздуха лодка под водой прекрасно видна. И немцы это знают.

— Откуда такие сведения о морской авиации?

— Ну вы понимаете, в этой медвежьей дыре никакого светского общества кроме русской эскадры Северного Ледовитого Океана нет. Поэтому волей неволей, сидючи здесь месяц, приходится наносить визиты русским морякам.

А все моряки мира любят хвастаться. Тем более этим есть чем похвастаться.

— Ну, вы конечно правы. И наше нежелание чтобы вы ехали в Мурманск с самого начала, и проволочки здесь связаны с тем, что нам хочется иметь в России лояльную Антанте военную силу, которая в решающий момент сможет что-то изменить.

— Увы, Морис, этот план провалился. Мы здесь, на берегу Кольского Залива военной силой не являемся.

— Но почему? Если вы сейчас захватите порт Мурманск и конечную станцию железной дороги, весь Русский Север будет у вас в руках.

— Вы смеётесь, Морис, — махнул рукой Сыровой. — Посмотрите вон туда. — И он показал в окно где на серой воде бухты неподвижно стоял серый кораблик. — Вот это линкор "Петропавловск". У него дюжина двенадцатидюймовок и шестнадцать пятидюймовых скорострелок. Расстояние для этих пушек от его места стоянки до наших казарм для морской артиллерии плёвое. Стоит мне только начать выводить солдат из казарм и строить их в походные колонны, эти пушки в течение нескольких минут превратят этот благоустроенный городок в перепаханное поле. Они разместили городок так, чтобы для подавления любого выступления хватило бы и старушки "Чесмы" а то и пары-тройки эсминцев. Меня и моих офицеров принимали на этих линкорах и дали полюбоваться на наши казармы в артиллерийский дальномер. А в соседней бухте у них стрельбище, где были отстроены макеты фортов и береговых батарей. Туда нас тоже возили, сразу после того как линкоры выпустили туда всего по паре снарядов из каждого ствола.

— А если мы пригоним сюда лайнер-трансатлантик, поставим его к вот тому пирсу и вы выведете войска из казарм под предлогом погрузки?

— То вы потеряете ещё и лайнер. Ну уж совсем за дураков русских держать не надо. У них найдётся где разместить наблюдательные посты с радиостанциями.

Выводы из этого разговора, которые Жаннен передал во Францию по телеграфу, были восприняты правильно. И уже в середине мая в Кольский Залив вошли лайнеры "Франция" и "Мавритания", на которые по принципу "В тесноте, да не в обиде" разместили весь 50-тысячный корпус. Это было, конечно, несколько рискованно, так как спасательных средств на каждом лайнере было от силы на три тысячи человек, но союзники решили рискнуть.

Риск оправдался и через неделю оба лайнера успешно прибыли в Гавр.

Спасти Мирбаха

Волжский мятеж

В начале июля 1918 года Нэтти сильно обеспокоилась возможностью восстаний в Рыбинске и Ярославле. Ход событий пока не настолько сильно отличался от известной истории. Хотя Учредительное Собрание и продолжало заседать в Таврическом Дворце, формируя бесконечный список преступлений Николая II, и, соответственно никакого КОМУЧа в Самаре не возникло, и чехословацкий корпус был ещё в марте вывезен в Мурманск, где успешно посажен на корабли, но существовал атаман Дутов, Башкирское правительство и прочие контрреволюционные силы.

Весь май и июнь она теребила Тринклера, чтобы ремонт эсминцев "Москвитянин" и "Эмир Бухарский", которые были по её настоянию переброшены с Балтики в Поволжье ещё летом 1917, был закончен поскорее. И наконец 1 числа оба корабля вышли на ходовые испытания.

У них были заменены котлы на водотрубные, способные работать как на твёрдом, так и на жидком топливе, что было очень важно на Волге, где все пароходы работали на бакинской нефти, а паровые машины на дальнейшее развитие тех паровиков, которые Тринклер начал выпускать в 1910 году для самолётов Сикорского. Нельзя сказать, чтобы это заметно увеличило мощность машин и скорость хода, но свободного места в трюмах поприбавилось, а дальность хода возросла примерно вдвое.

И вот на закате 5 июля оба корабля на полном ходу подошли к Ярославлю. Вместе с ними шли четыре катера "Заря" благо скорость 20-метрового глиссера-тримарана примерно равна скорости 80-метрового эсминца.

Два катера были обычными, пассажирскими, с крытым салоном, а два переоборудованы в десантные транспортёры для техники.

Таким образом защитники складов оружия оказались внезапно усилены штурмовой ротой при поддержке двух танков и шестью четырёхдюймовыми орудиями эсминцев.

Поэтому попытка почти безоружного отряда Перхурова захватить склад оказалась неудачной. Подошедший отряд городской милиции вступил в бой с нижегородскими красногвардейцами. Но силы были слишком неравны. И оказавшись под огнём танковых пулемётов милиционеры залегли. Отряд, посланный выяснить, что за стрельба происходит в районе оружейного склада, имел при себе рацию. Поэтому на подмогу был вызван бронеотряд Супонина. Два пушечных бронеавтомобиля с 76-мм пушками были серьёзной силой. Сормовские танки, имевшиеся у нижегородцев были вооружены всего лишь 47-миллиметровыми пушками Гочкиса. Но зато, в отличие от путиловских броневиков, могли вести огонь в любую сторону, а не только назад по ходу. Поэтому броневики были обездвижены сходу выстрелами в мотор прежде чем успели развернуться пушкой к неприятелю.

На этом Ярославское восстанием можно было считать законченным, но оставалась ещё долгая и нудная оперативная работа по выявлению тех кто успел разбежаться, и тех, кто хотел, но не успел присоединиться. Поэтому 6 и 7 июля эсминцы стояли на якорях напротив городской набережной Ярославля.

Нэтти тем временем выкатила из сарая старую "шаврушку", построенную Сикорским ещё в десятом году. Она уже пять лет не пользовалась этой машиной, перейдя на более совершенную летающую лодку, способную на беспосадочный рейс от Севастополя до Архангельска.

Но сейчас более лёгкая машина способная сесть на любом плёсе или даже не лужайке, была сподручнее. Тем более что на ней сохранились крепления для подаренного забайкальским губернатором "Мадсена". Приведя машину в порядок, и установив рацию, она вылетела в Рыбинск. И уже в воздухе получила сообщение о том, что в этом городе справились своими силами.

И только Савинков, раздобыв где-то лошадь, ускакал куда-то в сторону Пошехонья. Нэтти заложила вираж над городом и на небольшой высоте пошла над пошехонской дорогой.

Ага, вот он, одинокий всадник, нахлёстывающий лошадь.

Шаврушка с её почти бесшумным паровым двигателем прошла над головой беглеца, и в тот момент, когда на лошадь упала огромная крылатая тень, та испугалась, встала на дыбы и сбросила седока.

Нэтти развернулась, посадила машину прямо на дорогу. С пистолетом в руке она подбежала к неподвижно лежащему эсеру, и поняла что все её медицинские знания тут бесполезны. Падая с лошади, Савинков сломал шею.

Покушение