Но позвонила Евгения, сказала, что в понедельник можно приехать, документы получить. Вот я и приехал. С новым дипломатом, внутри которого небольшой портал. Чтобы всё под рукой было, и деньги, и подарки, даже продукты разные.
Евгения меня встретила, я для неё из чемоданчика три розы извлёк, преподнёс. Купил девушку, можно сказать, эмоции на пределе, не уверен, правда, что было причиной удовольствия — розы или ревнивый взгляд какого-то хлыща.
В канцелярии всё просто — выдали мне приказ о передаче прав, ещё бумаги какие-то, и наконец папку ту самую, которую я в кафешке собачьей проглядывал. В больнице половины этих документов не то изначально не было, не то потеряли. Пришлось Евгении и передачу папки устроить. Здесь тоже цветочки, на этот раз хризантема в упаковке, два экземпляра по числу тёток. И тоже положительные эмоции. Документы в дипломат, они сразу у Пьера. Не потеряю.
Идём обратно, народ по пути из кабинетов выглядывает, на нас смотрит с интересом. На меня-то что смотреть, а вот Евгения, похоже, что-то недавно отмочила. Но расспрашивать не стал, попрощались у проходной, она мне наказала звонить обязательно, если хоть какие затруднения будут. Поможет, стало быть.
Теперь ещё в Долгопрудный заскочить, и дело в шляпе. Плохо, что шлемы в дипломат не поместятся, тащить их даже в коробке неудобно. Это Игорь придумал привезти в пятницу шлемы в мастерскую совершенно официально, а в понедельник обнаружить, что произошла ошибка, и прислать курьера их забрать. Курьер этот я и есть, за выходные шлемы облучили на индукторе и они должны быть готовы. А Первый отдел уверен, что шлемы привезли, и на следующий рабочий день увезли. Ну конечно, ведь суббота и воскресенье выходные, кто же на работу попрётся?
По мне, аккуратная получилась комбинация, придумывали только долго. А может, замы договориться не могли, торговались.
Только шлемы я получал не менее получаса. Каждую заклеенную коробку при мне вскрыли, тщательно осмотрели каждую коробку и шлем, вдруг там что вложено? Но не обнаружили ничего и выпустили меня на улицу с двумя связками, из трёх и четырёх коробок.
Теперь забрать оплаченные ароматизаторы, и можно домой.
Лимонады у нас неожиданно сыграли, причём, активно уходят все, кроме тоника. То ли братья удачно в систему встроились, то ли демпингуют отчаянно, но на этой неделе заказали две фуры, одну сегодня, другую послезавтра. Причём, одну целиком с лимонадами. Торопятся до конца ноября, в следующем месяце отпускные цены для них выше.
Наш питерский рынок сократился, в основном, за счёт Розы. На улице воду держать уже невозможно, мороз, а в тёплом складе у неё всё занято. Можно, конечно, и в Питере развозку организовать, как у братьев, но кто-то должен этим заниматься, а этого кого-то ещё найти нужно, научить, опекать первое время. И так хлопот хватает.
Ароматизаторов немного, по весу килограмм десять-двенадцать, но опять разные банки и коробки. Плюс шлемы, плюс дипломат. Подниматься мне в московскую квартиру несколько раз.
Но попросил водителя, он за денежку малую помог всё поднять. Я думал, удивится постовому в роли консьержа, где там! Это Москва, и не такое увидеть можно.
На хуторе проверили с Пьером все шлемы, работают нормально. Тут же позвонил в Центроспас, что жду завтра троих курсантов сроком на две недели. Дал адрес больницы.
Потом отвёз на завод ароматизаторы, они завтра понадобятся. Немного промахнулась Антонина с заказом, никто не ожидал, что спрос такой пойдёт. В Питере теперь две тонны заказали, но машина придёт только в среду, это уже поздно. Вот и взял на себя доставку.
Анна уже осторожно намекает, что не худо бы и третью линию поставить, для лимонадов. Не иначе, с Тоней уже обсудили, может, и Павла привлекали. Но рано, рано!
— Во-первых, — объясняю — ребята сейчас рынок перехватывают, работают почти в убыток. Да и мы отпустили по себестоимости, ну, чуть-чуть в плюсе, а как будут лимонады брать, когда цену поднимем? Во-вторых, нужды Петрозаводска нам и эта линия закроет, не точно, конечно, но так мне кажется. А в Питер мы ещё поставок не делали, у нас там продажи уменьшились, теперь только две крупные сети воду берут, а у них в ходу импортная химия, пепси да кока-кола. Вот если в Питере пойдёт сбыт, тогда да, нужно расширяться, а пока рано.
— Сильно уменьшились продажи?
— Первую линию можно останавливать, на склад работает. Вот только на братьев и надежда.
— Это что же, увольнять будем? Или за свой счёт?
— Не хотелось бы, они нам поверили, другой работы здесь и нет почти. Устроим каникулы новогодние, отпуск коллективный, на одну смену перейдём.
— То есть у нас перспектива остановки?
— Почему? Только первая линия подвисает. Если по бутылкам считать, это на сегодня четверть задействованной мощности. Думаете, почему я на пол-литровом лимонаде настоял? Только чтобы загрузку дать, литровый выгоднее.
— А не можем мы в декабре тринадцатую зарплату выплатить? — неожиданно спросила Анна. — Банк не всё съедает?
— Да нет, остаётся. Вполне можно, конечно, в декабре выдать, по среднему или иначе, сами смотрите.
В больнице на въезде сто рублей теперь не требуют. Или только с меня? Уточнить надо.
Прошёл к Валерию Степановичу на отделение, предупредил, что завтра должны приехать трое из Москвы, будут у него курсантами. Ориентировочно на две недели удовольствие, главное, им возможности показать.
Он, в принципе, готов. Сам пока старается способностями не светить, в основном, заживление пользует и во время операций по мелочи. Но на операции всегда рядом находятся свидетели, так что за ним теперь закрепилась слава везунчика. А вообще новые силы требуют выхода, ему бы сестру и второго хирурга инициировать, гораздо легче будет.
— Подождите, я же направил сюда Виталия, вы вместе в санатории были?
— Так его со мной никогда не ставят, а мы стараемся старожилов не раздражать. Сами так велели.
— Ну да.
Приказ министерский главврачу показал. Хоть и уверился он давно, но лучше разок увидеть, чем сто раз услышать. Нам с Федоровичем теперь документы переоформлять, счета, отношения с Петербургским Комздравом и, наверно, много что ещё. С Уставом понятно, он у меня уже готов, а как быть с персоналом? Увольнять-принимать? Или переводом можно, как раньше делали?
Кадровичка больничная блеет что-то невразумительное и со всем соглашается, мы с ним тоже опасаемся что-то не так сделать. По ходу, юриста нужно, чтобы приказы и другие бумаги на переход сочинил. А мы проверим и потом подпишем.
В плане финансов больница эта пока сплошной для меня убыток. Только премиальных доплат за ноябрь на четыре с половиной миллиона, а сколько других трат идёт?
— Сергей Федорович, — начал издалека — хотелось бы уточнить, есть ли такие виды медицинской помощи, на которые у нас нет лицензии?
— Конечно есть, всякие экспертизы, трансплантация, наркология, да много что ещё. Там такой перечень, что ой-ё-ёй! Но на свои области все лицензии есть. А почему такой вопрос возник?
— Понимаете, хотелось бы по максимуму зарабатывать на ОМС, но при этом ничего не нарушить, при возможности.
— Это как же? Они ведь просто возмещают затраты, и то по минимуму, сами видели, что получается. Штрафуют ещё за всё на свете, если бумажку не так оформишь. Высоких технологий у нас нет, так что рассчитывать больше не на что.
— Но допустим, новые технологии появятся.
— Давайте конкретней, вы же не просто так спрашиваете.
— Хорошо. Вы знаете, что я планировал обучать здесь курсантов-врачей из Центроспаса. Завтра приедут первые три человека, если с утра, то послезавтра они смогут приступить к практике. Я хочу их прикрепить к Валерию Степановичу, он им покажет, как лучше ставить диагноз по ауре, проводить анестезию и залечивать последствия операций. Нужно, кстати, им место выделить и как-то в лечебном процессе учесть, наверно. Думаю, что недели или двух будет достаточно.
— Подождите, подождите. Вы раньше говорили о дигностике, а теперь уже анестезия появилась, она требует специальной подготовки.
— Химическая, конечно, но не отключение нейронных связей. Однако, вот вам и первая коллизия: любой курсант после обучения может, не прикасаясь к пациенту, заблокировать любые болевые ощущения, но стандарт оказания услуг требует применения других, небезопасных методов. Как мы можем использовать их умение на практике, не нарушая закона и получая деньги?
— Проще всего написать, как надо, и никому не говорить, как было. Но вы же хотите официально?
— По мере возможности.
— Тогда не знаю. Это нужно собирать комиссию, они будут много и долго возражать и ругаться, но потом утвердят новый метод, если он работает.
— Понимаете, это не один метод. Это большое направление, оно много что позволяет делать, но далеко не всё. Нужно как-то получить одобрение всего комплекса.
— Даже не знаю. Попробуйте через Минздрав, назовите как-нибудь по новомодному, типа авторской методики, я даже не представляю, как. А без этого и не пытайтесь, во всяком случае, с оплатой по ОМС. С платными контроль гораздо слабее, там всё, что угодно проскочит, если жалоб не будет.
— Вот как оно, значит... Тогда придётся высвободить по одной платной палате на каждом отделении. Пока что на хирургии, Центроспасовцев там учить будем, а потом и на других. Пусть по самой маленькой.
— А кто наставником по практике будет? Валерий Степанович?
— Ну да. Я не знаю точно, что может им понадобиться, наверно комната для собраний и отдельное место в процедурной, типа высокого стола. В крайнем случае, два письменных составить можно. А на ОМС-вских больных можно будет только заживление отрабатывать, это незаметно.
— Воспрепятствовать не могу, — поджал губы Федорович — но не афишируйте, по крайней мере.
— Постараюсь.
Неприятный осадок от разговора остался. Я полагал, мы с ним в одной лодке, вытаскиваем больницу из ямы, в которую она съезжала. А выходит, немного в разные стороны тянем. Но насчёт Минздрава он хорошо подсказал, стоит с Евгенией обсудить.
Вроде, успеваю... нет, сегодня воздержусь, а то ерунда получается, слишком часто мелькать тоже нельзя.
Поздно вечером позвонил Виктор, строитель наш. Он теперь обитает в больнице, курирует все ремонтные работы. Пока больше со всвякими замерщиками да обследователями дело имеет, но за монтажом временной трубы отопления тоже приглядывал.
А нашёл Виктор странности в той папке, что я ему дал. Там заключение об обследовании памятника архитектуры, так в этом заключении и есть странности. Два листа в заключении на другой бумаге, все с водяным знаком, а два без. Случайно это заметил, а теперь успокоиться не может, вдруг это важно.
Лениво мне делами заниматься, но нашёл свечку, зажёг. Маша смотрит изумлённо, но видит, что я при этом на телефоне, трубку около ужа держу.
"Прими жертву малую, Морской влдыка..." и папку эту себе представил. Важно, что два листа другие, или нет? Никакого понимания.
Попробую иначе. Для меня это важно? И понимаю, да, важно.
— Что-то вы нашли для нас интересное, Виктор. Вы это заключение выньте аккуратно, я завтра подъеду, заберу. — Отключился.
А у Маруси вопросы появились.
— Ты это что, колдовал!?
— Немножко — я даже смутился.
— И что ты делал? Порчу насылал?
— Скажешь тоже! Мне для порчи свечка ни к чему. Нет, пытался определить, имеет значение непонятка в одном документе, или нет. Оказалось, имеет.
— Ты что, в это веришь? В свечку?
— Конечно! Я её в руке держу, я её вижу, могу понюхать и даже пожевать. Свечка существует, я в это верю, больше того — убеждён.
— Ну я же не об этом!!!
— Да понял я, пошутить нельзя, что ли? Это не гадание, это довольно точное предвидение. Главное, правильно вопрос формулировать. И больше чем на неделю стараюсь не предсказывать.
— Да ты просто набит тайнами. А почему мне не говорил? И давно ли это с тобой?
— Ну, это по просьбе Пьера я согласился, чтобы он залил мне такую способность, он очень хотел попробовать играть на бирже. Кое-как мы освоились и начали играть, постепенно стало получаться немного лучше. Потом один раз в Карелии пришлось помочь участковому, попробовал предсказать, где искать улику. Тоже получилось, именно тогда Пьер и посоветовал на пламя смотреть, чтобы сосредоточиться. Ну и тебя нашёл только таким путём, и с тех пор гораздо легче стало загадывать. Вот и отцу твоему велел в другом месте переночевать, когда у него дом взорвали.
— А я думала, полиция нашла, Андрей же полицейский, ты говорил?
— В полицию не заявляли, боялись, что могут быть причастны. Пьер город определил, а Андрей с работы отпросился, вот на пару и искали.
— Как, меня ещё и увезли! Куда?
— Недалеко, в Шлиссельбург.
— Ты их всех убил?
Я даже чаем поперхнулся.
— Ну-у... с чего это ты взяла?
— А догадалась! Их сколько было?
— Трое.
— Вот, значит уже пятеро!
— Слушай, что-то не о том мы говорим! — но запиликал домофон, это курьер паспорта наши с визами привёз. Нет бы минут на пять раньше!
С утра заехал на завод, собрался на склад к Зине, но позвонили москвичи, что прибыли в Питер, едут в больницу. Так что взял три шлема и отправился туда же.
Приехал раньше них, успел зайти к Виктору, взять у него подозрительное заключение. Действительно, из двадцати одного листа девятнадцать на "Снежинке" напечатаны, с еле различимым водяным знаком, а два — на простой бумаге. Если не смотреть на просвет, ни за что не отличить. Причём именно на этих листах и присутствовало слово "реставрация". Забавно!
Поблагодарил Виктора и попросил Пьера поискать координаты подписантов. Что-то здесь не так.
Тем временем и будущие курсанты приехали.
Неожиданно обнаружилось, что шлемы у меня есть, а вот места, где можно на два часа уединиться с курсантами, нету. Сунулся к Федоровичу — на операции, только начал, Михаил Анатольевич — отъехал, будет после обеда. Пришлось опять идти к Виктору, кое-как, но устроил всех. Вытаскиваю распечатанные договора, ребята не читая расписались, только свои данные вставили. Смотрю — один из них старый мой знакомый, белорус, который инициацию пройти не успел. А в лицо не узнал его.
Первый раз у нас групповая заливка.
Ребята в положение вошли, не жалуются. Одного на столы положили, одного на стулья. Для третьего пришлось каталку реквизировать, причём, давать не хотели, вынужден был даже сознание затуманить слишком ответственной медсестре. Придётся как-то с Федоровичем утрясать, всё-таки слушаться меня должны.
Пьер заливает всем троим одну базу, мы решили, что это будет жреческая, она больше ориентирована на первую помощь.
Справился за час двадцать. Мы с Валерием Степановичем курсантов проверили, вроде, видят ауру. Отправили отдыхать до завтра и спиртным не злоупотреблять. А лучше вообще воздержаться.
Пьер подсуетился, места в гостинице им забронировал, так что не совсем на улицу выбросили.
У Степановича на эту неделю программа готова, два дня отведены на занятия по ауре, три на заживление ран, в частности, хирургических швов. На следующую неделю одна больная у него имеется, с кровоточащей язвой желудка. Операцию уже назначили, но Степанович сам тянет, может, и на этой неделе зарастить попробуют. Тоже, как пойдёт обучение. А вот дальше кого брать, непонятно, за неделю новые больные поступят. Для МЧСников хорошо бы, если с травмами. Ну и место нужно для занятий.
