| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— В смысле? — Георгий вопросительно вскинул брови, краем глаза продолжая следить за передвижением подопечных по территории общины. Пареньков сноровисто обыскали, сгрудив всё ненужное возле костра огромного, и теперь пытали гостей незваных насчёт цели и причины визита в вотчину ликанов.
— Нужно что, говорю, — волкодлак снова уставился на общину, задумчиво почесав за ухом. — Али так, по нужде в края наши дикие забежал, сайгак неопытный?
— Я не сайгак, — неожиданно даже для себя самого обиделся Змий. — И не нужно мне ничего! Я тут так... По семейным делам. Попросили приглядывать за детишками, — кивок головы в сторону несчастной троицы, в окружении членов общины, — вот и приглядываю. По мере сил и возможностей.
— Угу, — Старейшина весело оскалился. — Хитрый Змей предпочитает делать грязную работу чужими руками?
— Змий, — педантично поправил его Георгий.
— Змей, — послушно повторил за ним Старейшина.
— Змий.
— Змей.
— Змий!
— Я и говорю. Змей, — ликан пожал плечами, вытряхнув из трубки остатки сгоревшего табака и набив её вновь из мешочка, висевшего на поясе, удерживающем набедренную повязку. — Молодняк уму-разуму научить хочешь?
— Кхм, — Змий, махнувший рукой на коверканье собственного имени, почесал затылок, рассеянно наблюдая, как воины из общины привязывают мальчишек к столбам, прыгая в каком-то ритуальном танце. Задумчиво почесав нос, Георгий хмыкнул. — Ещё бы наука пошла впрок...
— Учить можно по-разному, — философски вздохнул Старейшина, снова пуская дым колечками в небо. — Мой народ рад будет помочь Древнему. А Древний рад будет помочь моему народу.
— Помочь?! — Змий подозрительно покосился на ликана. — Это чем же, интересно я должен помочь твоему народу?
— Об этом позже узнаешь ты, — шаман поднялся с поваленного дерева и, сгорбившись, неспешно направился в сторону поселения, недвусмысленно приглашая следовать за ним. — За мною иди, след в след ступай.
Георгию не осталось ничего иного, кроме как идти за ним, сунув руки в карманы брюк и мрачно размышляя о том, как же хорошо быть сиротой. Скольких проблем тогда удалось бы избежать?!
Волкодлаки спокойно и методично привязывали свою законную добычу к жертвенным столбам вокруг центрального костровища. Волки действовали совершенно хладнокровно, не делая никаких лишних движений. Разговаривать с Горюновыми-младшими они даже не пытались, справедливо рассудив, что жертвам право голоса никто не давал.
Затянув последний узел, глава дозорного отряда, поймавшего посторонних на границе территории общины, выпрямился во весь свой немаленький рост и, вытянув морду вверх, протяжно завыл. Жители общины тут же подхватили эту заунывную мелодию, периодически срываясь на переливчатый лай, подтягиваясь к шатру шамана и Старейшины племени.
— Как думаешь, что с нами будет? — тихо поинтересовался Эдуард у своих братьев, пытаясь ослабить узел на запястьях. Тот в ответ затягивался всё сильнее. Плюнув на это, парень расстроено вздохнул. — И угораздило же нас...
— А нечего было на "слабо" вестись, — огрызнулся Лев, извиваясь всем телом и дёргаясь из стороны в сторону. Зашипев от боли, из-за впившихся в кожу верёвок, он, наконец-то, замер, оценив всю бессмысленность своих телодвижений. — И что делать будем?
— Ждать, — буркнул Антон, пристально вглядывавшийся куда-то. — Есть у меня подозрения, что нас отпустят...
— И по чьей же милости? — язвительно поинтересовался Лев, тут же начав дуть на факел, подносимый кем-то к самому его лицу. — Фу, фу на вас! Я не съедобный! Во мне одни кожа да кости! Нечего из меня шашлык делать!
— Да какой из тебя шашлык... — снова вздохнул Эдуард, опуская голову и заливаясь стыдливым румянцем. Он один из первых увидел, кого вёл сгорбившийся волк, с нитями седины в длинной шерсти и теперь крепко задумался над тем, как бы половчее провалиться сквозь землю. — Так... Только если есть желание отравиться твоим ядом...
И троица крепко призадумалась над тем, кто ж виноват в сложившейся ситуации и что им теперь делать. Змий же, сохраняя полнейшую невозмутимость на своём лице, ничего не думал, ступая след в след за шаманом волкодлаков. Он ещё во времена буйной молодости своей усвоил: хорошая мысля, всегда приходит опосля и надеяться на внезапный мозговой штурм посреди сложившейся ситуации будет весьма наивно с его стороны. Нет, в собственных мыслительных способностях Георгий, конечно же, не сомневался...
Однако и в принятии единственно верного решения то же не был уверен, посему предпочитал решать проблемы по мере их поступления.
Меж тем Старейшина подвёл своего гостя дорогого к шатру и, оставив стоять у входа, скрылся в жилище. Послышался звон металла и какая-то возня, приправленная едва различимым бормотанием. Змий флегматично созерцал плотную штору из кожи какого-то парнокопытного, преградившую ему путь в шатёр и лишь иногда зябко ёжился. Всё же не май месяц на дворе и даже не апрель.
Попытки обратить на себя внимание со стороны милейших и дражайших родственников, Горюнов-старший стоически игнорировал, про себя размышляя, а не позвать ли с пресловутого совещания Гришаню, дабы и он оценил всю прелесть сложившейся ситуации.
Однако братец любимый, даже в чём-то искренне обожаемый, находился на данный момент в цепких лапах Софии Адольфовны, семейной реликтовой мумии, отливавшейся не только старческим маразмом, склерозом и всем списком болезней согласно перечня, но и завидным упрямством и настоящей бульдожьей хваткой. .Что значительно усложняло задачу по выяснению обстоятельств, повлекших за собой такие последствия, как деятельность "Ведьм Шабаша" и прочие, милые сердцу, прелести.
Так что, как не крути, а придётся Змию самостоятельно разбираться с происходящем. Зато потом будет, что рассказать друзьям-знакомым. Как-никак, а внучки на общину волкодлаков покушались, да вампиров диких истреблять ходили. На одну байку в архивах истории их рода станет больше. Хотя он и так не бедствовал благодаря Ефросинье.
Шаман общины волкодлаков, Азури Белая Нить, заканчивал облачаться с традиционные одежды. Поправив так и норовивший сползти на нос солнечный головной убор, роуч, старейшина провёл лапами по орлиным перьям, расправляя и приглаживая оные. Подтянув набедренную повязку, так же украшенную длинными полосками ткани, с пришитыми к ним кусками меха диких животных, Азури взял в лапы неглубокую деревянную миску, наполненную красной, густой массой и нанёс на морду длинные полосы, начиная от середины носа и заканчивая шеей. Подкрасив выступающие желтоватые клыки, волкодлак придирчиво осмотрел себя с ног до головы в куске старого, полированного металла, некогда бывшего щитом. Оставшись довольным своим отражением, Азури, старейший из живущих на свете волкодлак, помнивший и единого Змия Горыныча и шальную девку рыжую, что Змеяной звалась, и Бабу-Ягу, вечно гонявшую по лесу Лешего, да Кощея на всё это взирающего с философски-флегматичным выражением лица, вышел из шатра, скаля зубы в своеобразной улыбке. Вечер обещал быть интересным и полным новых впечатлений.
А что ещё нужно на старости-то лет?
Поглазеть на пришельцев невиданных, да узнать, что именно затеял Вожак Премудрый, собралась вся община. На поляне перед шатром, как раз напротив столбов, с привязанными мальчишками, устроились жители маленького поселения, от мала до велика, от детей грудных, до старцев седых. С любопытством, блестевшим в жёлтых, серых, голубых или чёрных глазах, с прорезью серебристой вертикальной чёрточки зрачка, они жадно вдыхали воздух, раздувая ноздри и поводя влажными носами. И ждали. Ждали, когда Старейшина заговорит. А тот стоял у входа в шатёр, гордо вскинув морду и в одной лапе сжимая резной чёрный посох, увенчанный черепом вороньим, а другую подняв к хмурым, серым небесам, уже подёрнутым серо-сиренево-чёрной дымкой сумерек.
— Сегодня великий день для нашего народа, — дождавшись тишины и всеобщего внимания, провозгласил Азури, скрывая хриплый лаистый смех, так и норовивший сорваться с языка. — Наше поселение почтило своим присутствием воплощение великого бога Волхва, бога-оборотня, бога покровителя охоты и охотников, — лапа Старейшины с вытянутым когтем, указала на Змия. Тот подозрительно покосился на оратора и только тихо, обречённо вздохнул, сцепив руки в замок за спиной и смущённо водя носком ботинка по подтаявшему снегу. — И ниспослал он нам благословление своё, обещание удачной охоты, добычи богатой и жирной, жизни счастливой, безбедной и здоровья детям и матерям их. Долголетия и спокойствия мирного, дабы обходили беды и напасти наше поселение стороной! Но...
Многоголосый радостный лай и переливчатый вой прервали речь Старейшины на полуслове. Азури замолчал, пережидая пока его сородичи успокоятся и снова обратятся в единый слух. И лишь когда излишняя радость пошла на второй виток, стукнул острым концом посоха о ближайший камень, тем самым снова привлекая к себе внимание. Волкодлаки тут же замолчали, снова преданно поедая его глазами.
Змий возвёл глаза к небу. В его светлой голове проносились тысячи вопросов и восклицаний, непереводимых идиоматических выражений, сочетавших в себе знания древнеславянского, современного русского и даже английского языка. И всё это объединяло три простых, но вечных вопроса: что, где и когда? Что всё это значит, где найти виновного и когда сей цирк, под названием жизнь, закончится! Ну не в прямом смысле, естественно. Имелся в виду именно этот самый конкретный момент, когда волкодлак, что б его блохи покусали, планомерно и без зазрения совести издевался над бедным и несчастным Георгием Горюновым.
А представление, меж тем, продолжалось, игнорируя молчаливые стенания раба божьего, пытавшегося смириться с незавидной ролью стороннего наблюдателя.
Азури, увидев. Что община готова слушать дальше, снова завёл свою преисполненную высокопарного пафоса речь:
— Волхв одарил нас дарами не малыми. И мы, дети мои, обязаны отплатить ему монетою равною, отдав дань уважения предкам нашим славны и покровителю нашему благородному.
— Отдать! — отголоском эха его слов откликнулись жители общины, приподнявшись над землёй и преданно поедая глазами Змия и своего Старейшину.
Горюнов от таких внимательных, плотоядных взглядов поёжился. Особого счастья от того, что на него смотрят как на главное мясное блюдо, да ещё и слюни чуть ли не пускают, мужчина не испытывал. Этим волкодлакам только слюнявчики повязать осталось и ложки деревянные в лапы сунуть, для завершения натюрморта, так сказать. Вот так вот заглянешь к кому-нибудь на огонёк случайно, зазеваешься и не заметишь, как тебя съедят. Причём без соли и каких-либо приправ!
— Я долго думал, как отблагодарить сошедшее с небес божество, — между тем гнул свою линию шаман, весело скалясь во все клыки. Змий печенью чуял, что вся эта постановка станет величайшей премьерой на подмостках театра абсурда под названием "Жизнь". И хотя большей частью был совсем не прочь посмотреть спектакль, какая-то замшелая крупица, явно оставшаяся от давно и прочно переехавшей в неведомые дали совести, назойливо нашёптывала о необходимости оказаться как можно дальше от этой милой полянки.
И почему-то Георгий к её словам относился вполне себе серьёзно.
Азури веселился так, как не делал этого в последние лет сто-двести точно, а может и того больше. Всего, что было на протяжении долгой и разнообразной жизни и не упомнить. Но упускать возможность тряхнуть стариной волкодлак точно не собирался.
— Вы слышите меня, мои дети? — провыл шаман, воздев лапу к небу.
"Вы слышите меня, бандерлоги?" — про себя передразнил его Змий, припомнив старый, ещё советский времён мультфильм про мальчонку по имени Маугли. Вот ему сейчас шаман ой как сильно напоминал небезызвестного питона по имени Каа.
— Мы внимаем тебе, великий шаман нашего племени! — с неприкрытым благоговением в голосе откликнулась община, практически поднявшись с корточек и с раскрытыми пастями взирая на застывшего в величественной позе Старейшину.
"Мы слышим тебя, Каа..." — досадливо фыркнув, подумал Георгий, облюбовав себе один из грубо обработанных пней, видимо, служивших местным табуретками. Вытянув длинные ноги, он глубоко вздохнул и сцепил руки в замок, положив их на колени.
— Внемлите мне, дети мои! Дабы отблагодарить нашего божественного покровителя, повелеваю устроить кровавое жертвоприношение! И пусть напьётся кровью этих трёх юнцов великий и щедрый Волхв! — Азур поднял морду вверх и торжественно завыл. Ему вторили жители общины, распространяя вокруг себя непередаваемую смесь радости, предвкушения и азарта.
Змий далеко не сразу сообразил, про какое именно жертвоприношение говорит впавший в детство волк. Когда же Георгий осмыслил прозвучавшее предложение, по поводу задабривания его персоны ритуалом кровавого жертвоприношения, икнул от неожиданности. Уставившись круглыми, удивлёнными глазами на Старейшину, мужчина перевёл взгляд на внучков, затем снова на Азури, а потом почесал затылок и улыбнулся во все тридцать два зуба.
Горюновы-младшие испуганно переглянулись. Уж больно выражение лица у двоюродного дедули было многообещающее.
* * *
Поляна общины волкодлаков. Полночь.
Огромный костёр разожгли в центре поселения. Языки пламени взвивались к чернильно-чёрному небу с россыпью ярких, золотисто-белых звёзд, складывающихся в ломаные линии созвездий. Волкодлаки, нанеся на свои шкуры традиционную боевую раскраску, окружили костёр плотным кольцом. Воины, надев роучи разного вида, длины и украшенные всеми возможными доказательствами боевой славы и отваги оных, танцевали ритуальный танец, под звуки барабанов и деревянных свистулек. Пространное смешение африканской, индейской и славянской культуры создавало непередаваемую атмосферу дикости, первобытности и таинства, смешанного с особой магией то пластичных, то резких движений ликанов. Иллюзия чего-то большего, чем простые скачки перед разведённым костром. А может, это и есть, что-то большее, на самом деле.
Шаман устроился напротив столбов, с привязанными пленниками, обхватив лапами глубокую плошку с травяным настоем, в который, по секрету, добавил несколько капель медицинского спирта, раздобытого Змием. Вообще-то волкодлаки алкоголь не употребляют, не в почёте он у антропоморфных волков, да и не действует на них практически. Зато приводит в состояние лёгкой эйфории и значительно повышал настроение.
То, что нужно, когда прямо перед глазами начинает воплощаться в жизнь задуманное развлечение.
Змий, уже находившийся под действием полученной настойки, склонился к подрагивающему уху зверя и громким шёпотом осведомился:
— Когда мы уже их убивать будем?
Роуч, нахлобученный ему на голову задом наперёд, так и норовил сползти на нос, закрывая обзор. Шипя себе под нос самые разнообразные ругательства, Георгий поправил головной убор, привалившись плечом к воткнутому в ближайший сугроб посох шамана.
— Хм... — Азури хищно оскалился. Отпив настойки, отставил миску в сторону и три раза хлопнул в ладоши. Волкодлаки тут же остановились, вопросительно посмотрев на него. Подняв правую лапу вверх, раскрытой ладонью к костру и народу, шаман пафосно провозгласил. — Дети мои! Луна точно в центре звёздного небосклона, наполненного первозданной чернотой. Пора приступать к ритуалу жертвоприношения!
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
