Охотник на ведьм

— Вот и все червь. — Проскрежетал колдун, подходя ближе. — Ты проиграл. — Добавил он делая еще один шаг. — Теперь на очереди та тварь, что ты привел с собой. Голос Лимбия звучал несколько нервозно и только тут до меня дошло что он напуган. Не просто напуган а прямо таки в ужасе и ведет он себя как человек встрявший в неприятности по самые ноздри и убеждающий самого себя в том что у него получиться выйти сухим.

— Что со мной будет? — Спросил я ощутив легкий прилив оптимизма, возможно удастся заговорить этому гаду зубы а там глядишь случиться то чего этот поганец так боится.

— Много чего. — Ответил колдун, и что характерно с каждм словом его голос обретал уверенность, — Ты не умрешь, не надейся, во всяком случае, не сейчас.

— Очень на это надеюсь. — Хмыкнул я резко выбрасывая руку с зажатой в ней рапирой. Сделать полноценный выпад, лежа задачка не для начинающих и даже не для продвинутых. Проделать подобное просто невозможно — силы удара просто не хватит, чтоб серьезно повредить противнику, но это только в том случае, если у вас в руках обычный кусок железа. В моем же случае достаточно просто дотянуться до врага, а там окружающий рапиру свет сделает свое дело. Впрочем, дотянуться я не успел — тонкий хитиновый коготь пришпилил мою руку к полу. Боль должно быть адская но я ничего кроме вполне терпимого жжения не чувствовал, должно быть болевой шок, а это значит что жить мне осталось всего несколько минут если этот гад чего-нибудь не отчебучит своей магией.

— Ну что господи? Я готов покаяться во всех грехах. — Прохрипел я чувствуя как сознание начинает 'плыть'. Ответа не последовало, что ж этого следовало ожидать, смерть всегда приходит в одиночестве. Но я не хочу умирать? Мне рано! Я еще молод! Господи ты же излечил в прошлый раз развороченное плечо, ты же всемогущ ну что тебе стоит срастить перебитый позвоночник? 'Ты же обещал покаяться' — Насмешливый голос 'Творца' ввинтился в череп, принеся с собой ноющую боль в ногах, вернее даже не боль, а покалывание как обычно бывает если отсидеть ногу. А вот непонятное чувство в пояснице внезапно переросло в настоящий кошмар.

— Чт... — Начал было колдун склонившись надо мной, договорить он не успел окутанная красноватым свечением клинок отсекла ему голову, а спустя миг обезглавленное тело распалось на две половинки от еще одного удара.

— Ха, я жив, жив! — прохрипел я на миг забыв о боли. Радость развеялась моментально едва я увидел того кто спас мне жизнь. Два пылающих в полумраке красных глаза, уставились казалось мне прямо в душе моментально вернув меня на заваленную трупами площадь Олидбурга.

— О нет, — выдохнул я моментально узнав этот взгляд. Но ведь я убил его! Перед глазами все плыло, введенный мне яд медленно убивал меня изнутри. Через секунду зрение полностью отказало, и мир погрузился во тьму, впрочем, сознание продержалось не намного дольше.

Аврелий боролся, борьба, это то, чего в его жизни было предостаточно, фактически это единственное что в ней было. Воспитанный в одном из самых суровых монашеских орденов он был готов встретиться с практическим любым порождением магии. И он всегда побеждал, за счет прекрасного снаряжения, обширных знаний о порождениях магии и преподанных в монастыре навыков боя. Только ничего из этого так и не пригодилось в Олидбурге. К появлению чего-то столь кошмарного онготов не был. А после... после, было поздно. Колдун взорвал под ним лошадь, и жизнь охотника на ведьм подошла к концу, осталась только борьба. Борьба с многочисленными ранами, и на этот раз стоило проиграть. К сожалению, он понял это слишком поздно, и теперь ничего не мог изменить. Единственное что ему теперь оставалось это бороться с захватившей тело тварью, но эта борьба была даже не за власть над телом или за жизнь. Нет, эта борьба была за право существовать, хотя бы в роли бессильного наблюдателя. В ней не было ни особого смысла, ни даже ничтожного шанса на победу. Мысль об этом подобно кислоте разъедала саму сущность инквизитора. И эта борьба казалась, длилась целую вечность. Впрочем, иногда чаша весов склонялась в сторону Аврелия и ему на несколько секунд удавалось если не перехватить контроль над ставшим чужим телом, то хотя бы получить доступ к органам чувств. Так, например, было после сражения с теневиком, пока поработившее разум и тело чудовище было занято лечением своей оболочки, Аврелий попытался предупредить своего спутника. Впрочем, все было тщетно. 'Тщетно' — это слово преследовало инквизитора, оно сжигало его личность на медленном огне. Но он ничего не мог с этим поделать все что ему оставалось — наблюдать за действиями захватившей разум твари, и сейчас эта тварь взвалила покалеченное тело Дмитрийа на плечи. Аврелий и раньше был силен, однако поселившееся в его теле существо многократно усилило физическую мощь своего вместилища, так что даже полторы сотни дополнительного веса ничуть не сказались на скорости. Твари целеустремленно двинулась в сторону выхода из подземного логова колдуна. Перед взглядом Аврелия проносились туннели, небольшие пещеры, узкие лазы, покрытые склизкой органикой. Это зрелище все глубже погружало инквизитора в пучину отчаяния, пока на пути твари не встала темная фигура вооруженная странным сегментированным мечом. Аврелий узнал это оружие, подобным пользовались монахини одного из самых радикально настроенных орденов. В прошлом инквизитор не обрадовался подобной встрече и скорее всего она закончилась бы убийством, сейчас же все было наоборот. Инквизитор страстно надеялся, что еретичка положит конец его мучениям. Надеялся, пока доработанное тварью зрение не позволило ему разглядеть подробности.

— Уйди с дороги, — прошипела тварь голосом инквизитора.

— Ты не в том положении старик чтобы мне указывать, — усмехнулась фигура, — это моя земля, мои люди, мои посвященные... моя эссенция. Тебе не хватит сил тягаться со мной здесь и сейчас.

— Верно, — ответила тварь, — Но ты не можешь меня убить. Ты знаешь, я вернусь, я всегда возвращаюсь, и я буду готов. — Добавила тварь, в ее голосе не было ничего угрожающего, это была констатация факта, и это странным образом пугало куда больше чем прямые угрозы. Аврелий чувствовал, что тварь не лжет, что она действительно будет преследовать посмевшего встать на ее пути человека до конца его дней, и не важно, что этот человек ведьма.

— Я не буду сражаться с тобой, я убью его, — усмехнулась ведьма, направив свое оружие на бесчувственное тело Дмитрия. Эта странная во всех отношениях угроза возымела эффект поставив инквизитора в тупик. Аврелий знал, что тварь охотится за Дмитрием но даже понятия не имел что тот представляет для нее такую ценность.

Молча сняв с плеча тело Дмитрия, тварь покинула комнату. Аврелий ощущал ее гнев и ее страх. Сама мысль о том, что Дмитрий может погибнуть раньше времени вызывала в ней ужас.

Глава 17

— Время пришло. — Провозгласил престарелый хранитель, и пара дюжих монахов принялась распечатывать ворота репозитория. Тиберий мрачно наблюдал за этой процедурой, три дня проведенных в тренировках и молитвах укрепили его веру и решимость пройти свой путь до конца. Массивная дверь, запирающая репозиторий, натужно отошла в сторону, открыв полутемный, узкий коридор. Несколько мгновений ничего не происходило а затем робкий лучик света осветил кусочек коридора, резкий изгиб мешал свету проникнуть дальше, сделано это было для того чтобы в момент выхода чтеца вид запретных томов не осквернил умы хранителей и их подручных. Миг, еще один и вот скромных размеров лучик разросся до целой лужицы. Окружающие его тени немедленно начали свой противоестественный танец ничего общего не имеющий с обычной пляской света и тьмы. Чуть позже к свету добавились едва слышные шаркающие шаги.

Тиберий с нарастающим беспокойством вслушивался в эти шаги, и со временем начал различать в них мелкие детали, заметить которые было практически невозможно, если не знать, что искать. Почти незаметное клацанье раздающееся за неразличимый миг до того как ступня коснется пола. Тихий скрежет в тот миг как ступня отрывается от пола. Рука инквизитора сама собой легла на рукоять покоящегося в тайных ножнах пистоля. Световое пятно тем временем разрослось настолько, что большая часть теней исчезла, а затем из-за крутого угла вышел чтец. Тиберий с трудом удержался от того чтобы выхватить пистоль и спустить курок. Выглядел чтец жутко. Гипертрофированные ступни с острыми длинными когтями, столь же измененные кисти рук.

— Простите меня. — Безостановочно шептал юноша, прижимая к груди заляпанный чернилами свиток.

— Ты нашел нужные сведения сын мой? — Проскрипел престарелый хранитель впившись в чтеца взглядом, однако тот продолжал идти словно бы и не слышал вопроса, раз за разом повторяя — 'Простите меня'.

— Ты нашел то, что нужно?! — повысил голос хранитель, отступая от идущего в его сторону чтеца.

— Простите меня, я не хотел, но мне пришлось. — Бормотал чтец, длинные изогнутые когти на его ногах с характерным клацаньем ударяли в пол.

— Исполни свой долг чтец! — Рявкнул Тиберий, при слове 'долг' на лице чтеца отразилась довольно противоречивая гамма эмоций. Сделав еще шаг, чтец остановился и в Тиберия уперся немигающий взгляд затянутых красной мутью глаз. Пальцы приора мертвой хваткой вцепились в рукоять пистоля, тихо скрипнуло кожаное крепление.

— Долг. — Растеряно повторил чтец застыв на мгновенье, затем юноша протянул к приору заляпанный чернилами свиток.

— Покойся с миром брат, мы не забудем о твоей жертве. — Тихо произнес Тиберий, молниеносно выхватив пистоль. Прогремел выстрел, искаженное колдовством тело чтеца рухнуло на пол, обливаясь кровью. Сунув пистоль обратно, приор выхватил кроткий изогнутый клинок, на тот случай если чтец пережил выстрел, однако прицел оказался верным — тело юноши не подавало никаких признаков жизни. Впрочем, Тиберий уже давно не был столь наивным, чтобы убрать клинок в ножны или повернуться к трупу спиной. Пусть чтец и был для всех примером самоотверженного служения и благочестия, но это вовсе не означает, что проведенные в репозитории дни не исковеркали его душу. Случаи, когда чтец, выбравшись, из репозитория набрасывался на своих братьев, не были чем-то удивительным и ничуть не умаляли той жертвы, что эти люди приносили во имя господа.

Не дожидаясь команд, помощники хранителя набросили на тело чтеца закрепленные на длинных шестах петли, и таким образом не касаясь его тела, погрузили его в стоящий у стены гроб. Тиберий напряженно смотрел на то, как подручные хранителя заколачивают гроб.

— Ты принял свиток. — Проскрипел старческий голос хранителя.

— Я знаю процедуру. — Отчеканил Тиберий. — Но сначала я хочу проводить брата в последний путь.

— Он был лучше многих из нас. — Склонил голову хранитель, однако Тиберий не заметил в его голосе и тени вины за судьбу юноши. Чтец знал, на что идет как и то чем закончиться его поиск в репозитории.

— Остается надеяться, что добытые сведенья стоят того. — Тихо проговорил Тиберий, ступая за гробом.

Путь к залу Упокоения оказался недолгим, да и залом эту довольно скромных размеров комнату называть было явным преувеличением, однако хранители называли это место именно так. Причиной такого несоответствия был тот простой факт, что в этой комнату действительно обретали вечный покой все члены ордена. Расположенная в ней печь специально приспособленная для сожжения останков была финалом, который ожидал всех членов ордена, Тиберий прекрасно отдавал себе отчет что рано или поздно, его гроб точно так же запихнут в печь. Тем временем братья сноровисто втолкнули гроб в пылающие недра печи. У такой спешки были весьма весомые основания как и у того что тело сожгли без какой либо погребальной службы. Смерть чтеца была единственным допустимым случаем, когда погребальные службы можно было отправить после кремации.

— Пора брат. — Проскрипел Хранитель после молчаливого прощения с чтецом. Тиберий не стал отвечать, в место этого он еще раз прочитал молитву за упокой и вышел из зала Упокоения. Хранитель и двое его помощников, молча, последовали за ним.

Спустя несколько минут Приор уже сидел в небольшой комнатушке в окружении пятерых братьев-воинов в боевой готовности. Каждый из них держал на приора на прицеле. Все они были готовы спустить курок при первых признаках того что записанная чтецом информация окажется слишком опасной.

— Я начинаю. — Предупредил братьев Тиберий, сдернув со свитка скрепляющую его тесемку. Заляпанный чернилами пергамент тотчас развернулся. Несколько минут приор изучал написанное, под напряженными взглядами братьев по ордену. Прошла минута, вторая, однако ничего не происходило, Тиберий по-прежнему сидел, неудобно подогнув под себя ноги, и внимательно читал свиток, и чем больше он углублялся в чтение, тем напряженней становилось его лицо.

— Свиток чист. — Объявил Тиберий, отложив исписанный чтецом свиток в сторону.

— Держите его. — Приказал стоявший все это время за спинами братьев хранитель. Тиберий и не думал сопротивляться, когда братья по ордену выкрутили ему руки. Хранитель не спеша подошел к приору и несколько долгих секунд смотрел ему в глаза пытаясь отыскать в них кровавые искры запретного знания. Тиберий чувствовал, как невидимые пальцы влезли под череп. Ощущение было гадкое, но приор стойко его вытерпел. Подобную проверку он проходил уже не раз и знал что неприятные ощущения — не единственные последствия подобной проверки. Впрочем, несколько дней мигрени ничто в сравнении с тем, какую цену платит проверяющий.

— Он чист. — Проскрипел хранитель, отшатнувшись от приора. Выглядел старец при этом так, будто вот-вот отдаст богу душу. И без того не пышущее здоровьем лицо хранителя стало совсем уж землистого цвета, мелкие бисеринки крови выступившие на лице сделали его и вовсе жутким. Один из братьев-воинов помог старцу устоять на ногах. Тиберий же с печалью подумал о том, что совсем скоро придется подыскивать нового хранителя.

— Мне нужно идти. — Сообщил Тиберий, стараясь не делать резких движений. Головная боль и осознание того что стоит монахам в расположенной рядом комнате привести в движение механизм как в этой комнате не останется ничего живого. Запертая с другой стороны дверь и усыпанный шипами потолок позаботятся об этом. Дождавшись утвердительного кивка хранителя, и едва заметного шелеста вынимаемого запора с той стороны двери Тиберий поспешил прочь из комнаты. Добытые чтецом сведенья трудно было переоценить, с какой стороны не посмотри. На исписанном неровным почерком листе хранились бесценные сведенья о том, как распознать и уничтожить кукловодов. Только вот сделать это, оставаясь незапятнанным тайным знанием невозможно, впрочем, Тиберий всегда знал, что рано или поздно ему придется переступить эту ради исполнения своей священной миссии.

Выбравшись наружу, Тиберий с наслаждением вдохнул обжигающе холодный ночной воздух. Спустя несколько секунд цокот копыт сообщил приору, что его коня так же выпустили из скрытого в руинах стойла. Подозвав коня свистом, Тиберий вывел его с территории разрушенного монастыря и лишь тогда позволил себе влезть в седло. Отдохнувший за три дня конь бодрой рысью устремился по заброшенной дороге, огибающей деревеньку. После посещения репозитория не следовало появляться в деревеньке, чтобы не пустить насмарку многолетнюю работу хранителей по поддержанию зловещей репутации разрушенного монастыря.