— Напротив, именно о нем я и хотел с тобой поговорить, — с внезапной улыбкой возразил Хранитель.
— В таком случае, вы напрасно тратите время.
— Хочешь сказать, что не собираешься обсуждать его со мной?
— Хочу сказать, что вообще не собираюсь обсуждать его светлость с кем-либо, — голос прозвучал необычайно холодно, в то время как в душе колыхнулась злость. — Не знаю, чего вы добиваетесь, ваша светлость, но мне абсолютно не интересно, ради чего вы затеяли этот разговор. Если хотите что-то узнать, то советую поговорить с Кайлланом, думаю, если захочет, он с радостью удовлетворит ваше любопытство. У меня же нет желания долее продолжать эту беседу. Надеюсь, вы исполните мое желание и позволите закончить то, от чего меня оторвали.
Не знаю, что злило меня больше, его желание обсудить брата или же читающееся в глазах удовлетворение. Что это было? Проверка? Неужели таким образом огненный дракон действительно решил что-то обо мне узнать? Мне не составило бы труда понять, чего он хочет, лишь просмотрев его, однако почему-то теперь это казалось неправильным. Мы были равны, а значит, если я хотела, чтобы он считался с моими желаниями и правом на что-то личное, обязана была ответить тем же. И тем удивительнее было появившееся внезапно желание кое-что узнать про Хранителя Светлых Земель.
— Какой у вас дар?
— Разве тебе необходимо задавать вопросы, чтобы получить ответ? — все с тем же задумчивым выражением произнес Тироун. — Или в тот раз ты не смогла увидеть достаточно?
— Вы правы, я увидела лишь небольшую часть вашей жизни.
— Так что же останавливает тебя теперь? Или не хватает сил, чтобы прочитать вновь?
— Напротив, — я легко выдержала тяжелый взгляд, полыхающий глухой злостью. Дракон явно не забыл мое вторжение в его прошлое. — Теперь, когда мне удалось наладить связь с Гранью, даже вы не в силах закрыться от моего дара. То, что мы являемся Хранителями, не дает нам иммунитета против способностей друг друга. Однако это не значит, что мне позволено вас просматривать. Сожалею, что не осознавала этого раньше.
— Не думал, что услышу от тебя подобное.
— Не думала, что скажу вам это.
— Так ты хочешь знать, какой у меня дар? Неужели мне удалось заинтересовать такую ледышку, как ты?
— Возможно мне просто хочется узнать побольше о Хранителях, — я решила не обращать внимания на панибратский тон, свыкнувшись с тем, что для этих мужчин я была кем-то вроде младшей сестры. — Я знаю все о силе Кайллана, так как мы во многом схожи, Даррен, насколько я поняла, главенствует над демонами и в нем обострены все их способности, а о вас и Хранителе Срединных Земель мне пока мало что известно. Впрочем, если вам доставляет неудобства мой интерес, не буду настаивать. Все равно в скором времени я это узнаю.
— Напротив, твой интерес мне приятен, — мужчина не улыбнулся, однако я поняла, что прежняя злость прошла. — Мой дар в манипуляции. Я могу руководить любым живым существом, заставить делать то, что прикажу, контролировать их действия и желания.
— И часто вам приходится его применять?
— В последние тысячелетия редко, — вот теперь он улыбнулся. — Сила Хранителей слишком разрушительна, она накладывает огромную ответственность на всех нас. Поэтому нам приходится контролировать себя каждую секунду, чтобы не навредить миру.
— Понимаю.
— Мне жаль, что мы не уследили, — вдруг тихо произнес мужчина.
И мне не надо было объяснять, что он имел в виду. В конце концов, он не первый, кто говорил мне именно эти слова.
— У вас есть шанс помочь тем, кому еще возможно, и тем самым искупить вину. Впрочем, не думаю, что за столько лет, что существует наш мир, это первый случай, когда Хранители решили вмешаться слишком поздно. Сдается мне, вам не раз приходилось жертвовать миллионами жизней ради своих целей.
— Осуждаешь?
— Нет. Как я могу вас осуждать, если мне самой сейчас безразлично их будущее? — я вновь устремила взор вниз, где постепенно начинал просыпаться город, кивком головы указав на первых появившихся на улицах горожан. — Мне волнуют лишь мертвые. Однако здесь мы с вами в неравном положении, так как на Грани не бывает интриг и заговоров, там ни к чему слова, нет борьбы за власть или фанатичных гениев, решивших перехитрить богов. Мне проще понять, кто достоин перерождения, а кому уже не выбраться из мрака. Мне не приходится жертвовать кем-то из них, так как Грань является последним пристанищем для душ.
— Я ошибался в тебе, — произнес Тироун, чей задумчивый взгляд я ощущала на себе. — И знаешь, я рад, что боги решили связать наши судьбы.
А я? Была ли я рада? Ответа на этот вопрос у меня не было. По крайней мере, пока.
Еще несколько часов мы стояли на краю открытой площадки и наблюдали за спешащими по делам людьми. В молчании, не нарушая установившее перемирие, наслаждаясь тишиной и спокойствием. А едва взошло солнце, огненный дракон оставил меня в одиночестве, пожелав хорошего дня. Интересное утро. Утро, позволившее мне по-новому взглянуть на этого мужчину. Утро, принесшее облегчение и умиротворение моей душе.
— Рад, что ты решила присоединиться.
Я едва не сбилась с шага, встретившись взглядом с хозяином замка, восседавшим во главе большого обеденного стола. Непривычно. Несмотря на то, что мы жили несколько недель под одной крышей, еще ни разу нам не приходилось разделять трапезу. Завтракала я обычно поздно, после ежедневных "медитаций", когда все обитатели замка уже приступали к своим обязанностям. Тем сильнее было мое удивление, когда на этот раз, вместо привычного Аллана, в столовой оказался лишь Хранитель.
— Странно видеть вас в столь поздний час за завтраком, — вместо традиционных приветствий произнесла я, подходя к стулу, любезно отодвинутому для меня поднявшимся Кайлланом.
— Тебя это удивляет? — в стальных глазах заплясали смешинки, а улыбка, тронувшая его губы, ввергла меня в состояние ступора.
Ледяной дракон улыбался? Поистине это утро оказалось богатым на сюрпризы.
— Что-то случилось?
— С чего ты это взяла?
— Вы улыбаетесь, — я так и не притронулась к еде, не в силах отвести взгляда от внезапно преобразившегося мужчины.
Сейчас он напоминал того, кем был прежде, кого я увидела в воспоминаниях Тироуна. Не столь открытый и доверчивый, впрочем, но раньше мне не доводилось ощущать от него столько теплоты и мягкости, столько...жизни. Неужели и он стал оживать? Значит, так это выглядит со стороны. Теперь, кажется, я начинала понимать удивление Хранителей, когда я сама стала проявлять хоть какие-то чувства. Разительные перемены.
— Ты говоришь так, словно это плохо.
— Вовсе нет. Просто непривычно, — с трудом отведя взгляд, положила на тарелку пару сдобных булочек с джемом и пригубила травяной чай. Прислуга в замке прекрасно знала вкусы местных обитателей. — Вам идет.
— Почему мне кажется, что ты чего-то недоговариваешь? — и вновь мягкая усмешка, заставляющая путаться мысли.
Почему он вдруг изменился? Для всего существует причина, и поведение Кайллана не могло быть исключением. Этой ночью я видела, как ему было тяжело, чувствовала, какую боль испытывал он от предательства тех, кто находился под его покровительством. Знала, с какой тяжестью на сердце он вершил свой суд. Неважно, сколько тысячелетий живут Хранители, стремление защитить свой народ от этого не уменьшается. Да, мы могли пожертвовать многими, но при этом помнили лица каждого, кого отправили на смерть. В этом наша участь, это знание, которое досталось мне вместе с силой.
Надо же, впервые подумала о Хранителях, как о нас, впервые причислила и себя к числу этих мужчин. Семья? Нет. Что ни говори, а вновь ограничивать себя какими-либо рамками я не желала. И пусть во мне что-то менялось, едва рядом оказывался Кайллан, пусть мне была приятна поддержка и искренность Даррена, пусть именно знакомство с Тироуном помогло окончательно прийти в себя, привязываться к ним я не собиралась. Уйду, как только завершиться эта история с артефактами, как только мы найдем всех виновных и освободим невинные души.
— Все в порядке?
Нет, не в порядке. Мне не нравилось то, что творилось в моей голове, не нравились мысли, на которые толкал меня обеспокоенный взгляд серых глаз, не нравилось то, как замирало сердце в присутствии этого мужчины. Не нравилось то, что хотелось любоваться его улыбкой. О каких-либо глубоких чувствах к Хранителю не могло идти и речи, в этом я не заблуждалась. Какие чувства, если ощущать эмоции я начала совсем недавно. Однако должна была признать, что он меня волновал. Рядом с Кайлланом я менялась, становилась более живой, немного похожей на ту, кем была прежде. И это было абсолютно не то, что в данный период жизни мне было необходимо.
— Все в порядке, ваша светлость, просто немного задумалась.
Мне не пришлось выдавливать из себя улыбку, так как это было бы совершенно не естественно. Вместо этого я вновь приступила к трапезе, решительно не обращая внимания на мужчину, улыбку которого вновь сменила уже привычная маска невозмутимости. Так было лучше. Спокойнее. А мелькнувшее было сожаление, я подавила на корню, не позволив отразиться ни во взгляде, ни в голосе.
— Какие планы на сегодняшний день? — спустя несколько минут молчания вновь решил завести беседу дракон.
— Собираюсь прогуляться по городу и немного пополнить гардероб.
— Насколько помню, раньше ты не имела тягу к покупкам.
— Раньше я ни к чему не тяготела, однако связь с Гранью помогла мне обрести себя, — мне не нравился слишком пристальный взгляд Хранителя. — Вы чего-то ждете от меня, ваша светлость?
— Почему ты решила, что я чего-то жду? — тон вновь стал равнодушным, но взгляд...
Кайллан казался коброй, приготовившейся к прыжку. Столь же напряжен, столь же завораживающе прекрасен. Уже одно то, что я в который раз невольно размышляла о внешности этого мужчины, вызывало желание держаться от него подальше.
— Потому что это не я сверлю вас взглядом, — аппетит пропал и, отложив приборы, я обернулась к Кайллану, невозмутимо продолжившему меня рассматривать. Мне не нужно было читать Хранителя, чтобы почувствовать его недовольство. — Мне не нравятся недомолвки, ваша светлость, поэтому буду очень признательна, если вы озвучите то, что вас гложет. Быть может, я смогу ответить.
— Боюсь, что в данный момент твой ответ меня не удовлетворит, heile. Поэтому думаю, будет лучше вернуться к этому вопросу немного позже.
— Как скажете, — решив не настаивать, я вышла из-за стола. — В котором часу должны доставить остальные артефакты?
— Можешь не волноваться, я немедленно свяжусь с тобой, как только увижу Даррена, — он тут же поднялся на ноги, стоило мне встать. — Надеюсь, ты все еще помнишь про вечерние тренировки.
— Можете не сомневаться, я все прекрасно помню. К тому ж, это не для меня прошел месяц, для моего сознания я пропустила всего несколько занятий. До вечера, ваша светлость.
Не дожидаясь его ответа, я вышла из столовой, чувствуя направленный в спину мрачный взгляд, и лишь оказавшись на улице, смогла спокойно вздохнуть. Немыслимо. Почему он имел на меня подобное влияние? Если раньше я могла не думать об этом, то теперь игнорировать собственные чувства и поведение было невозможно. Следовало признать, что Кайллан имел на меня определенное влияние, вот только я пока не могла разобраться в причине этого влияния. То ли все дело в схожести дара, то ли... О втором думать не хотелось.
Город встретил какофонией звуков и разнообразием ароматов свежей сдобы. Здесь было на удивление чисто. Прогуливаясь по узким улочкам, невольно ловила себя на том, что не ощущаю привычной ноты зловония, источаемого отходами. Интересно, каким образом Кайллану удалось добиться такого порядка и процветания? Не знай я о прошлом местных жителей, ни за что бы не подумала, что спешащие по делам горожане когда-то переступали черту закона. Харланд действительно процветал, о чем свидетельствовало состояние домов, цельная, не разрушившая под колесами экипажей, брусчатка на дорогах, внешний вид людей и представителей прочих рас. Лишь несколько затравленный взгляд, которых они тут же отводили, едва завидев мой силуэт, выдавал недавние события и их последствия.
Впрочем, их страх меня не волновал. Впервые я оказалась за пределами замка в одиночестве и сейчас искренне наслаждалась прогулкой. Оказывается, испытывать эмоции необычайно приятно и радостно. Припекающее солнце ласкало кожу, ветер, для всех морозный и пронзительный, не доставлял мне ни капли дискомфорта и ощущался скорее легким дыханием природы, даже голоса жителей, слившиеся в один монотонный гул, вызывали лишь улыбку. Кажется, я начала открывать этот мир заново. Удивительное ощущение.
И все же, невольно поймала себя на мысли, что мне не хватало спокойствия и белоснежных просторов Грани. Почему? Неужели дар так изменил мою суть, если вместо всегда любимой весны в сердце поселилась ледяная стужа? Хотелось лечь на мягкий снег, зачерпнув руками горсть искрящихся на солнце льдинок, позволить себе раствориться в умиротворении потусторонней пустоши, раскрыть сердце, оставив все проблемы мира живым.
Однако подобную роскошь я себе позволить не могла. Не теперь, когда вспомнила, что такое "долг", когда вновь начала чувствовать ответственность перед другими. Вот только раньше ими было общество, семья, люди графства и герцогства, теперь же под "другими" я подразумевала неупокоенных душ.
Я видела их, чувствовала, знала, как бесконечно их одиночество, как нестерпимо для них бродить по свету в поисках утешения, как медленно оставляла их надежда однажды ступить на Грань, обрести покой. Среди суетливой толпы живых они казались блеклыми тенями, лишь наблюдателями, обреченными долгие десятилетия смотреть на то, что никогда уже не будет им доступно.
Они видели меня. Замирали, едва оказывалась близко, но подходить не решались. Боялись. Их страх сладкой патокой ощущался на языке, я чувствовала его вкус, отдававший тонкой ноткой горечи. Да, сладкое может горчить. Я знала, что они ожидали от меня, видела надежду в их глазах, но проходила мимо. Не сейчас, не сию же секунду. В конце концов, они столько времени ждали избавления, подождут еще пару часов. Мне же этого времени должно было хватить, чтобы многое обдумать.
Красив ли парк ранней весной? Спросили бы меня об этом полгода назад, я бы ответила, что нет, что сырой промерзлый воздух не располагает к прогулкам, а лишенные листвы деревья наводят тоску. Сейчас же с непередаваемым удовольствием брела по узким тропкам, с радостью подставляя лицо встречному ветру.
Итак, что мы имеем? Эмоции вернулись, однако ощущение мироздания изменилось, и что-то подсказывало, что виной тому мое перерождение и дар Хранительницы. На многие вещи я стала смотреть по-другому, без прежней предвзятости, без желания изменить весь мир, без страха перед будущим. А с силой пришло знание. Нет, я не ведала всего об этом мире, однако многие вещи всплывали в сознании, становясь истиной. Как, например, понятие того, кто достоин перерождения, а кто — нет. Чья душа заслуживает перейти через Грань, а место кого в небытие. Это не то, что можно описать, не то, чему можно обучить, что поддается объяснению. Просто истина, которой поделились со мной боги.
