Точка перехода

Она откинула простыню, наклонилась и довольно чувствительно прикусила мой член у самого основания.

— Только сожму зубы куда крепче! Ты понял, супруг мой любезный?

— Понял, супруга моя разлюбезная! — засмеялся я, прижимая любимую к себе.

— Коль, а чему мне полезному для нашего плаванья можно научиться?

Хоть я и уселся за руль 'Витары' в Порто-Франко, сразу предупредил Галанову, что её очередь вести машину — после первой остановки колонны. Как показывал опыт, именно первая сотня километров — самая нервная, поскольку люди ещё не привыкли к ритму движения, и нужно быть очень внимательным. Впрочем, если бы не этот самый опыт, то сегодня толку от меня было бы не так уж и много: умеет, умеет моя любимая превратить своего дражайшего супруга в обессиленную тушку... Тем не менее, за четыре часа до остановки на перекусить и размяться ни в хвост никому не въехал, ни с дороги не слетел. И то хлеб!

После перекуса Светка отправила меня на пассажирское сиденье.

— Иди, подремли немного, половой гигант!

— Ты слишком уж высокого мнения обо мне! — хмыкнул я.

— Ну да! То-то Наташка чуть ли не до утра визжала! Как ни проснусь, сверху всё 'ах' да 'ах'.

— Блин, неужто всё так хорошо слышно? — смутился я.

— Да не красней ты, аки девица, — засмеялась Светлана. — Хорошая, хорошая у тебя в доме звукоизоляция. Просто у меня слух музыкальный: вечно слышу то, что другие не слышат. Спинку откинь, пока Ирка носом клюёт. А то проснётся — снова языком трещать начнёт, там уж не покемаришь...

Я её советом, разумеется, воспользовался. Но исключительно после того, как убедился, что в колонне она держится неплохо, присмотревшись к основным правилам такой езды, пока машину вёл я.

Аламо, 19 год, 5 месяц, 20 день, вторник, 21:25

Угол — он и есть Угол.

Хорошо было путешествовать в моём длиннобазовом 'Дефендере' вдвоём и с небольшим количеством багажа! В 'Витаре-кабриолете' куда теснее. Я бы и один десять раз подумал, следует ли мне спать скрюченному на разложенном сиденье в такой машинке или рискнуть разложить палатку. А уж втроём...

Палатку я покупал легкосборную: бросил на землю, состыковал сегменты каркаса с продетой внутри них резинкой в два длинных штыря, пристегнул штыри к палатке крест-на-крест, вставил их наконечники в специальные гнёзда на 'язычках' днища палатки, и живи! Кое-кто из переселенцев маялся даже со старыми туристическими, советского образца, куда нужно было по центру входного проёма и возле дальней стенки колья ставить, а потом растяжки натягивать. Так что я со своими 'хоромами' просто барствовал! Коврик-'пенку' тоже с собой брал, да и Светлане с дочерью подсказал такие же купить.

Разумеется, в первую ночёвку мне стрёмновато было: ну не люблю я змеюк, которых в саванне хватает. Как и всяческой мелкой живности, которой змеи питаются. Но, похоже, караванщики места для ночёвок не просто так выбирали, да и подразогнали вонью автомобильного выхлопа, кострами и топотом сотен ног всё ползающее и землероющее в округе. Так что ни разу за всё путешествие нас местные напасти не потревожили. Но Иру никакие страхи не терзали, и она, несмотря на то, что мы со Светкой хотели её оставить в машине, безапелляционно заявила, что тоже будет спать в палатке.

Я-то после секс-марафона предыдущей ночи вырубился мгновенно и беспробудно дрых до тех пор, пока охрана не начала будить лагерь. А дамы мои поутру выглядели очень помятыми: Иришка спала плохо из-за того, что ей было жёстко, а Светлана без конца просыпалась, когда дочь начинала ворочаться. Так что целый день я провёл за рулём.

Однообразная дорога по холмистой саванне на второй день пути наскучила и девочке, не отлипавшей накануне от того окошка, где сквозь поднятую колонной пылюку можно было разглядеть особенности пейзажа. И Светка, сама боровшаяся со сном, истязала ребёнка разговорами о школьных друзьях-подружках Ирины, компьютерных игрушках и платьицах, которые пошьёт дочери, когда та снова пойдёт учиться. Зато вечером, после того, как мы поужинали, девочка беспрекословно потопала спать на заднее сиденье машины. А моя бывшая секретарша, пока я мыл посуду и собирал вещи, успела заснуть так, что не слышала, ни как я подкладывал в палатку её оружие, ни как вернулся после разговора с нанятыми Райзманом водителями моих 'Уралов'.

Последующие дни с дорожной скукой боролись разговорами и коллекцией Светкиных компакт-дисков. А ребёнка 'загрузили' компьютерным курсом английского языка, вручив ей ноутбук.

Переход через Меридианный хребет существенно снизил скорость колонны. И не только из-за того, что машины медленнее ползли на подъёмах. Близился Угол, самое бандитское место Северной Дороги. Передовой дозор усилили, и теперь колонна не трогалась с места до тех пор, пока дозорные не обследуют наиболее уязвимые участки пути. Но вплоть до ночёвки, больше напоминавшей укреплённый лагерь, ничего не случилось.

Почему 'вплоть'? Да просто часа за два до заката в лагерь притопал какой-то мужичонка просить помощь. Охрана засуетилась, но мужичок жутко обиделся за то, что его обшмонали 'свои же', отобрав старый, потрёпанный ППШ. Говорил он на жутком малоросском суржике и носил оселедец.

Старлей, начальник колонны, подошёл ко мне.

— Слушай, человек помочь просит. Говорит, что тут неподалёку, километрах в трёх от дороги, картер у машины пробил о камень. Просит дотащить его рыдван до Аламо. Может, дашь 'Урал' хотя бы снять его с каменюки и притащить сюда? Ну, не дело — пропадать людям в горах ночью. 'Бардак' для сопровождения я выделю.

— Жинка там у мэнэ с хлопчиками малыми. Я им казав, чтоб у машине сидели, а сам до дороги побиг. Думаю, а вдруг люди добри знайдуться. Не дай загинуть, брат!

— А что ж тебя понесло прочь от дороги?

— Та налякали мэнэ, що тут бандитив повно. Думав, схоронюся подальше вид дороги, ось тую каменюку и не побачив!

Чем-то мне этот чубатый не нравился. Ну, не нравился, и всё! И я отозвал командира конвойщиков в сторонку.

— Ты ему веришь?

— А хрен его знает! Послать подальше, конечно, можно. А вдруг и правда — дети там у него? Потом же всю жизнь себя корить будешь за то, что их бросил. Про след 'уазика', уходящий с дороги, передовой дозор мне доложил, когда мы здесь встали. Наши этого обшмонали, кроме айдишки, выданной на Базе Россия год назад, у него ничего нет.

— Это он что, целый год с Базы едет?

— Да нет. Говорит, работал где-то на ферме, а теперь решил под Одессу перебраться. Мужик, вроде, простой, жизнью битый: вон, видел, какой у него шрам на морде?

Вот оно!

— Слушай, ты помнишь, пару месяцев назад недалеко отсюда большая банда на колонну напала? Там ещё 'бардак' со срезанным верхом, на котором ехали двое парней с Украины, сожгли, а парней потом отбивать пришлось.

— Было такое, ребята рассказывали... Пацаны теперь оба у нас, в лёгкой пехоте служат.

— Я с этими парнями хорошо знаком, и один из них, Олег Чивилёв, рассказывал мне, что произошло, когда их бандиты к себе приволокли. Был среди них чубатый украинец с резанным шрамом слева на нижней челюсти. Не из простых, поскольку сам под пули не лез. Он ушёл с остатками банды, когда пацанов отбили.

Старлей заскрёб затылок, сдвинув кепку на лоб.

— Вот ... твою мать! И что они собираются устроить? Только 'Урал' захватить или на лагерь напасть?

— Всё зависит от того, сколько у них бойцов. После нападения на колонну, где Чивилёв с Онищенко ехали, человек пятьдесят уцелело. Сколько ещё набрали — хрен его знает. Для такой банды одного 'Урала' маловато будет. А всей колонны при наличии бронетехники — многовато, подавятся кусочком. Как бы ты действовал, если бы на их месте был и планировал такое нападение?

— Пожалуй, сначала выбил бы бронетехнику, а уж потом зачистил бы лагерь.

— А чем бронетехнику выбить можно? Ну, кроме РПГ, которые достать проблематично.

— Заминировал бы места, где броня обычно стоит... Сука! Там же пятна рыжей травы, будто кто-то дёрн снимал!

— Не дёргайся! Нет никакой гарантии, что за нами наблюдатель не присматривает. Аккуратно надо всё сделать. А для начала спроси-ка у своего 'пострадавшего', не может ли он со своим 'уазиком' по радио связаться, чтобы его 'семейство' нас огнём не встретило.

Дальше всё разыграли, как по нотам. Самбирский, как звали чубатого, радостно 'предупредил хлопчиков', что помощь идёт. 'Бардак', стоявший на самой дальней точке охранения, поменялся местами с БРДМ, караулившей въезд в лагерь со стороны дороги, и даже чуть выдвинулась в сторону уазовской колеи. Правда, замена теперь встала немного поотдаль от обычного места. 'Урал', куда пассажиром уселся Самбирский, пару раз дёрнулся (как раз в тот момент, когда водитель лупил локтем чубатого в нос) и заглох, а водила полез под капот 'разбираться'. К нему подкатил БТР с другого поста, и пока мужики делали вид, что собираются дёрнуть грузовик, разом поменяла дислокацию и остальная броня. А по периметру лагеря полетели дымовые гранаты.

Вот тогда-то и рванули взрывы в тех местах, где ещё недавно стояли бронемашины. Поскольку ни одну единицу бронетехники фугасами, рассчитанными на донную броню, не выбили, последовавшая затем атака на лагерь, встреченная не только пулемётами и автоматным огнём конвоя, но и очередями из автоматических гранатомётов, быстро захлебнулась. Бандиты потеряли штук пять машин и неизвестное число пеших. Надвигался вечер, и никто не собирался шариться в сумерках по траве ради мародёрки. Да и своих забот хватало: похоронить двоих переселенцев, погибших от шальных пуль, оказать помощь раненым и всё-таки поужинать.

Мои дамы всё нападение, как я им и приказал, пролежали под колёсами машины. Восьмилетняя девочка, конечно, перепугалась и наотрез отказалась спать в машине одна. А Светка наконец-то сама затащила свой автомат в палатку и сунула ПМ под детский рюкзачок с вещами дочери, заменявший ей подушку.

Аламо, через который мне уже доводилось проезжать на обратном пути из ПРА, напоминал знакомые по фильмам о Диком Западе городки, затерявшиеся в прериях. Пыльный, жаркий, с одно— двухэтажными домиками, классическими салунами и непременно вооружёнными местными жителями. Только в вестернах обитатели городков носятся на горячих скакунах, а здесь катаются на вседорожниках. Ну и, разумеется, имеется в наличии шериф со звездой на груди, которому и сдали весьма жалко выглядящего после допроса с пристрастием Самбирского. Шериф долго расспрашивать начальника конвоя не стал, поскольку сведения о чубатом бандите со шрамом на челюсти до него уже доходили, и через час 'романтик с большой дороги' болтался в петле.

А мы наконец-то наслаждались цивилизацией в местной гостинице, где сняли четырёхместный номер на троих! После почти недели пыльной дороги и ночёвок в палатке принять душ, переодеться в чистое и по-цивильному поужинать в ресторанчике — это просто верх блаженства! Шарман, бля, как говорила героиня анекдота, вернувшаяся в Париж из путешествия по русским Северам. Тем более, старший конвоя сообщил, что в городке будет две ночёвки: при взрыве серьёзно посекло осколками миномётных мин, использовавшихся в качестве зарядов, колёса одного из БТР. На постоянно работающей подкачке он до Аламо дотянул, но для оставшейся половины пути нужно было заделать пробоины. А снимать здоровенные колёса 'бэтра', разбортовывать, вулканизировать камеры и ставить всё назад — ещё тот геморрой! Да и машины переселенцев, пострадавшие при нападении, подлатать не мешало бы.

Демидовск, 19 год, 5 месяц, 24 день, суббота, 20:15

И вот я снова в Демидовске...

День отдыха в Аламо пошёл нам на пользу. Кроме постирушек, немедленно устроенных Светланой, и моего возлежания под 'Витарой' (машинка для меня новая, и я решил проверить состояние ходовой после пробега половины Северной дороги), мы прогулялись по здешним магазинам и даже сходили на местный пляж на речушке Аламо-Крик. Туземцы купались нечасто, поскольку воду в ручье, стекавшем со склонов хребта Сьерра-Невада, трудно было назвать тёплой. И поэтому удивлённо глядели, с каким наслаждением плещутся Светка с дочерью. Сразу видно, что мало кто из них слышал про озеро Тургояк, расположенное в черте Миасса, где в начале июня при жаре под тридцать вода редко прогревается до семнадцати градусов!

Кстати, вода в Аламо-Крик напоминала тургоякскую не только по температуре, но и по прозрачности. Разумеется, на этом ручье нет места, чтобы убедиться, видна ли на пятнадцатиметровой глубине лежащая на дне монета, как на Тургояке, но казалась она такой же кристально прозрачной.

После Аламо и практически до Большой реки путь шёл преимущественно по равнине. А вот дальше начались предгорья Скалистых гор. После границы Американской конфедерации с Московским Протекторатом Северная дорога раздваивалась: налево укатанная грунтовка вела на Москву и Новую Одессу, а направо, приблизившись к Скалистым горам, ныряла в долину реки Москва, после брода через которую, выводила к границе между русскими Протекторатами. В Москве нам ничего не нужно было, поэтому колонна двинулась по правой дороге.

После обострения отношений между двумя частями Новой России, произошедшего пять лет назад, ситуация существенно улучшилась. Особенно — когда многие добровольцы из Москвы приняли участие в обороне Берегового от чеченских боевиков: боевое братство и личные отношения всегда значат больше, чем усилия правителей. За редчайшими исключениями. Поэтому колонны Протектората Русской Армии в Московском Протекторате воспринимались фактически как свои.

Галанова, руководствующаяся староземельскими стереотипами, долго расспрашивала меня о том, что представляет собой здешняя Москва, и мой рассказ явно её разочаровал. Особенно — про деревянный Кремль.

— Нет, оно, конечно, прикольно. Типа под старину. Но... несерьёзно.

После Москва-реки дорога пошла по предгорьям Скалистых гор, где было на что полюбоваться. Так что и мы, и Иришка больше не скучали от степного однообразия. Другой разговор, что восьмидесятисильному двигателю 'Витары', ещё и дефорсированному тестем ради того, чтобы мотор нормально переносил низкокачественный бензин местного производства, приходилось намного больше напрягаться на подъёмах, чем дизелю моего 'Дефендера'. Гораздо чаще приходилось втыкать более низкую передачу, а значит — на остановках чаще доливать топливо из канистр, взятых про запас. Но это уже был последний перегон до Демидовска, конечного пункта движения нашей колонны.

Гостиницу разыскивать не пришлось: за те несколько дней, что наша компания провела в городе во время нашего недавнего путешествия по Новой Земле, я успел неплохо познакомиться с городком, и теперь, загнав 'Уралы' на охраняемую стоянку, смело направил колёса 'сузучки' в уже известный мне отель. Это был уже крупный по новоземельским меркам город, и мы уже не теснились втроём в одном номере. Галановы заселились в двухместный, а я взял одноместный.

— Коль, а разве мы не завтра едем дальше? — удивилась Светка, когда я переговорил с портье и забрал ключи от комнат.

— А ты уже по дороге соскучилась?