— О Ванюше Кучеренко, — сипло хохотнул Волгин. Мгновенно соориентировался, подставив кружку под струю темного, пахнущего травой и ягодами напитка.
Ликрай недоуменно посмотрел на адмирала. С капитаном из службы обеспечения был знаком. Невысокий, всегда какой-то помятый, неопрятный, да еще и всем недовольный. Дело свое знал, этого не отнять, но на фоне других офицеров Союза выглядел весьма невзрачно.
Злобин с удовлетворением любопытства не торопился, разглядывая не самого жреца, а его примостившуюся на стене тень. Волгин тоже молчал, лишь посмеивался, шумно прихлебывая горячий глост.
— Я о чем-то должен догадаться сам? — невозмутимо уточнил Ликрай. Наполнил свою кружку, щелкнул фиксатор термоса.
Злобин устало потер переносицу, вздохнул, бросив взгляд на веселившегося подполковника, и уселся на табурет, уместившийся между набитым концентратами шкафом и столом. Прикрыл глаза, вспомнив почему-то о баньке Воронова.... Сейчас бы расслабиться, подставить уставшее тело под распаренный веничек....
— Он из ваших? — выбил его из мечты отстраненный, без малейшего намека на удивление, голос Ликрая.
— Хуже! — теперь уже ржал Волгин. С учетом сорванных голосовых связок звучало довольно грозно. — Он из контролеров. Тех, кто по снабжению. Порядок и учет!
— И чем это может помочь дублеру? — Ликрай флегматично ополовинил кружку.
— На базе, откуду мы его сдернули, Кучеренко называли 'господин инструкция'. От точки — до точки. До единицы... — закруглил тему Злобин. — Залезет во все дыры, пересчитает все до последней клепки. Если там есть проблемы....
— Страшный человек, — перебил его Ликрай. Смотрел спокойно, с толикой равнодушного превосходства, свойственного жрецам полного посвещения. — И много у вас таких?
Волгин поперхнулся, закашлялся. Акрекатор подошел, забрал кружку из дрожавшей руки подполковника, переставил на стол. Подмигнул Злобину, замахнулся, собираясь двинуть....
— А вот это уже лишнее, — довольно улыбаясь, перехватил его запястье Волгин. — По Кучеренко вариант интересный, — продолжил он уже другим тоном. — Свяжусь с обеспечением, чтобы устроили внеплановую проверку. Инструктаж проведу сам....
— Инструктаж проведет Кэр, — Ликрай не дал закончить и Николаю. — Ты слишком на виду, а она....
— Она? — Злобин перевел взгляд с одного на другого.
Чутье подсказало, что речь шла о том самом помощнике — остальных он просто знал если не лично, то хотя бы по именам, но без полной уверенности.
Появление женщины подобного ранга у них....
Впрочем, в свете высказанных им же претензий, все выглядело вполне логично. Как профи прошлый устраивал всех — других сюда просто не присылали, а вот как человек....
И не важно, что человеком он не был. Искалеченные, поломанные судьбы.... Они могли простить все, что угодно, но только не черствость!
Ответа Злобин не дождался, сдвинувшаяся в сторону дверь впустила сразу двоих.
С одним было все понятно — майор Лютый, заместитель, как и Волгин. Со вторым....
— Господин адмирал... — второй... вторая откинула фиолетовый капюшон, посмотрела на Злобина, как-то сразу выведя квадрат, в котором он находился, в перекрестье своего внимания,— акрекатор Кэр Иарель. Храм Предназначения. Жрец высшего посвящения.
Сбросила плащ, — Лютый без малейшего неудовольствия подхватил, повесил на стойку, — подошла ближе. Дождавшись, когда Злобин поднимется, склонила голову.
Как только вошла, показалось, что брюнетка, теперь стало ясно — темная шатенка. Глаза, как и у многих на Самаринии, серые, почти черные. Рост выше среднего, но все-таки ниже не очень высокого Злобина. Форма фигуру не скрадывала, но и то... женское, напоказ не выставляла, делая правильные акценты. На уравновешенности, уверенности, готовности к действию.
— Злобин. Борис Николаевич, — протянул адмирал руку.
Она оглянулась на Ликрая — тот сделал вид, что не заметил замешательства, с некоторым колебанием подала свою:
— Иарель. Кэр.
— Вы хорошо готовите, — Злобин, чтобы не смущать излишним вниманием, лишь чуть сжав, отпустил чужую ладонь, вновь устроился на табурете.
Не только субординация — пока не сядет, остальные так и будут 'держать фронт', но и связанная с небольшой площадью кухни целесообразность. В забитом в угол варианте он воспринимался более компактным.
— Это не единственное мое достоинство, — ровно ответила она, заняв место у стола, на которое взглядом указал Ликрай. Посмотрела на термос... Лютый с услужливостью опоздал, уступив самаринянину. — Господин адмирал....
— Борис Николаевич, — поправил ее Злобин. — Здесь и без формальностей тесно.
Кэр сдержанной улыбкой дала понять, что оценила шутку, приняла поданную Ликраем кружку:
— Борис Николаевич, — она обняла ладонями кружку, на миг тепло... уютно зажмурилась, — а я ведь с плохими новостями.
Злобин кивнул, потом поморщился....
И ведь дернуло, когда она представлялась... не так, чтобы сильно, но вот это, чуть более напористое... Храм Предназначения... не пропустил.
— Кэр — специалист по сумеречным матрицам. В том числе — сухлебам, — Ликрай остановился у нее за спиной. — Были у меня подозрения....
— Насколько я понимаю, — оборвал его Злобин. Бросил короткий взгляд на дверь в детскую спальню — надежда на тихий вечер не оправдалась, тут же вновь посмотрел на сидевшую практически напротив него женщину, — эти подозрения подтвердились.
— Да, господин адмирал, — она ничем не дала понять, что обеспокоена этим моментом. — В трех поселках из пяти, в которых побывала за эти дни, я ощутила присутствие сухлебов. Причем, весьма сильных.
— И чем это нам грозит? — Волгин с места не сдвинулся, но подобрался, словно прямо сейчас и в бой.
— Большими проблемами, — ответила она без улыбки. И повторила, обращаясь уже к Злобину: — Очень большими проблемами.
Что ж... ничего другого Злобин и не ожидал.
Как раз для того они здесь и находились, что бы решать... большие проблемы!
Глава 3
Четверо стандантных суток до Ярлтона. Но это если на пассажирском лайнере. На курьерском крейсере добрались чуть меньше, чем за трое.
Почти четыре тысячи восемьдесят минут....
А потом еще и еще....
Кэтрин не отходила от него ни на шаг. Ела, только когда он сидел напротив. Спала, пока согревал ее ладонь своей.... Она даже подпускала к себе медиков, но только если он обнимал ее за плечи....
Хрупкая женщина, потерявшая себя в мужских играх....
Нет, беззащитной она не была, бросившись на Горевски, стоило тому подойти ближе. Кусалась, царапалась, визжала, срывая голос, пока Олиш не оторвал ее от беспомощно-растерянного Валесантери и не прижал к себе, хрипло шепча: 'Кэт... котенок...'.
И тогда она затихла, обиженно засопев, а потом вдруг расслабилась, уснув на его руках.
В те секунды, минуты, часы, дни, он в полной мере познал, что такое бессилие. Тупое, равнодушное, безжалостное....
Бессилие слышать, как она всхлипывает, пока он поднимал ее в катер. Как вздрагивает от малейшего шороха, от неосторожного маневра, пока летели к готовому сорваться со стапеля крейсеру. Как испуганно озирается, осматривая незнакомую каюту, как забивается в угол, стоит ему сделать шаг к выходу. Как становится тихой, уютной, прижимаясь к нему всем телом на узком лежаке....
Бессилие видеть в ее мягких, по-детски наивных чертах лица другие и... не иметь возможности что-либо изменить....
Информер на двери щелкнул, Олиш не оглянулся, лишь бросил быстрый взгляд в сторону устроившейся на полу Кэтрин.
Та даже не шевельнулась, перекладывая разноцветные стеклышки в одном, только ей ведомом порядке.
— Она выглядит счастливой, — Рогов прошел через всю комнату, остановился рядом. Одернул куртку медицинской униформы, совершенно не скрывавшей его принадлежности к воякам. — В отличие от тебя.
Олиш кивнул, продолжая смотреть в окно. Палата была другой, но парк из этого крыла императорского госпиталя выглядел так же, как и из того, в котором собирали по частям его самого.
— Ей нравится мозаика, — заметил он спустя мгновение, пропустив вторую часть реплики капдва. — Иногда даже улыбается.
— Мозг продолжает решать поставленные перед ним задачи, — Рогов повернулся к окну спиной. — Со мной согласились: прерывать беременность опасно. Правда....
— Это — правильно, — перебил его Олиш. Вздохнул, следя взглядом за сорвавшимся листком.
Тот скользил по воздуху, падая все ниже, ниже, ниже....
— Мне бы твою уверенность, — Рогов закинул руки за голову, зевнув, потянулся. — Физически она практически здорова. Нужно только время, хорошее питание и прогулки. Ну и безопасность, конечно, — добавил он после короткой паузы.
— В то, что она восстановится, ты не веришь, — перевел его слова Олиш.
— Верю — не верю... — капдва пожал плечами. — Ее шансы: пятьдесят на пятьдесят. — Он хмыкнул: — Если тебя это успокоит.
— Очень, — не без сарказма отозвался Олиш, но продолжил уже другим тоном: — Она начала делить все на двоих. Половину себе, половину — мне.
— Видел, — кивнул Рогов. — Хотел бы тебя чем порадовать, но психолог считает это углублением сформировавшейся личностной парадигмы. Она тебе доверяет.
— Мы были напарниками, — корректируя высказанную капдва точку зрения, возразил Олиш.
— Реакция: свой-чужой? — Рогов качнул головой. Потом усмехнулся: — Не буду тебя обнадеживать, но... — Он вновь повернулся к окну. Начал резко, словно не оставляя себе шансов передумать: — Беременность заново калибрует ее глубинные настройки, выставляя в приоритет сохранение и защиту плода. Со мной не все согласны, но... — эта пауза тоже была короткой. — Возможно, она воспринимает тебя тем, кто способен разделить с ней вот эту, основную для нее функцию.
— Как свою пару? — пусть капдва и говорил витиевато, но Олиш его мысль не упустил. — Отца для ребенка?
— Я не специалист в этой области, — Рогов оперся на подоконник, уткнулся лбом в стекло. — С мужиками проще. А здесь.... Умом понимаю, что она тоже под погонами, но когда вот так.... Не знаю, как ты держишься....
Олиш готов был ответить, но....
— Я могу забрать ее из госпиталя?
Еще мгновение назад хотел сказать о другом, но слова сорвались с губ, ставя точку в терзавших последние дни сомнениях.
Он был ей нужен... все остальное не имело значения.
— Думаешь, начну отговаривать? — выпрямился Рогов. Отступил, глядя на Кэтрин.
Олиш не видел выражения его лица, но знал, каким оно было.... Застывшим.
— Да или нет?! — поворачиваться к капдва он не стал. Чужая боль.... Чужая совесть....
Все они были тварями, позволив женщине стать частью этой войны.
— Да, — голос Рогова не дрогнул, но Олиш услышал....
Всего лишь сбилось дыхание....
Демону этого хватило.
— Посади на дальних, — Олиш тронул пилота за плечо.
Тот кивнул, тут же меняя курс. Машину повело... Кэтрин ойкнула, поднесла ко рту пакет. По щеке сползла слеза, вспыхнув в душе демона яростью....
Ни к ней — ко всему этому миру.
Жаром обдало и отступило. Не ради себя.... Ради — нее.
С некоторых пор эта фраза стала для демона молитвой. Безмолвной, даже бессловесной, но той, что идет из самой глубины. Оттуда, где не обманешь.
— Код принят. Посадку разрешили.
На этот раз кивнул Олиш. Забрал уже ненужный пакет, протянул бутылку с водой:
— Еще немного, — успокаивая, коснулся ее руки. Провел по ладони.... Кожа под пальцами была мягкой, нежной....
— Мне — плохо, — Кэтрин всхлипнула, но все-таки улыбнулась. Горько. Обиженно.
— Это — пройдет, — уговаривая не столько ее, сколько себя, заверил Олиш. Бросил взгляд в окно....
Все тот же дом, похожий скорее на замок. Огромный парк, в котором так здорово было играть в разбойников. И пятно озера, в котором он когда-то учился плавать.
Выбор, куда перевезти Кэтрин, был небольшим. Его квартира в столице, покои в императорской резиденции, выделенные им Хандорсом, или владения отца, в которых он провел свое детство.
Самого Олиша ни один из вариантов не устраивал, но тут вмешалась Судьба, приняв облик его матери.
Спорить со старшей Кураи Олиш не стал. Не потому что ему нужна была помощь — нет, он был готов бороться и один. Потому что эта помощь была бескорыстной.
— Попей, — попросил он, вырывая себя из прошлого.
— Я — умру?
Олиш, не сдержавшись, дернулся, жестко посмотрел на оглянувшегося пилота....
Растерянность на лице сопровождавшего их дарка ударила наотмашь, на мгновение выбив воздух из легкий.
Сволочи они! И способность вот эта... все видеть, все подмечать, сволочная! И мир этот....
Он знал, что повторялся, но....
Так было пусть и немного, но легче.
— Это скоро пройдет, — не позволяя себе захлебнуться доверчивостью, которой были наполнены ее глаза, уверенно произнес Олиш, слегка сжав тонкую ладонь. — Вспомни, что сказал доктор, — попросил с легким напором.
— Что я скоро выздоровлю, — Кэтрин послушно повторила слова Рогова, поморщилась, когда к горлу вновь подступило. — А скоро скоро будет? — жалобно спросила она, вновь всхлипнув.
Ему бы убить кого.... Но — кого, кроме себя?!
Токсикоз начался внезапно, напомнив еще об одной проблеме, которую они упустили. Объяснить Кэтрин то, что с ней происходило, было не то, что нелегко — практически невозможно. Если только начинать едва ли не с самого начала.
— А ты не забыла забрать Котю? — испуганно воскликнул он. Заозирался, отвлекая Кэт от недомогания.
Она тут же заулыбалась, вытащила из стоявшей рядом с ней сумки мягкую игрушку, мало напоминавшую того самого котю, протянула ему:
— Вот он!
Счастье на ее лице... было искреним, без малейшей фальши....
Завыть! Как же ему хотелось завыть... забываясь в крике, вырывая из себя эту безжалостную, не знающую пощады боль....
Катер лег на стапель. Вздрогнув, замер, спасая Олиша от очередной пытки.
Не навсегда, но... хотя бы на время.
— Гулять пойдем? — дождавшись, когда откроется дверь с его стороны, Олиш подал Кэтрин руку. — Покажем Коте дом.
Страх на ее лице мелькнул и... не пропал:
— Котя боится, — тут же отодвинувшись, прошептала она. Прижала игрушку к груди.
— Это — хороший дом, — Олиш заставил себя улыбнуться. — В нем не стреляют. В нем много игрушек. А в парке есть качели....
— А ты будешь меня качать? — Кэтрин хватило упоминания об игре. Вслед за ним соскочила на посадочную подушку, спрыгнула вниз. Поправила идеально сидевшее на ней пальто. — А куда ведет эта дорожка? — оглянулась, сделав несколько шагов....
Не твари они.... Суки! Перестрелять всех! Горевски! Шторма! Его самого....
— Там — озеро, — оборвал Олиш мысленный спич. Если бы могло помочь.... Забрав сумку, подошел к ней. Махнул пилоту — улетай. — А нам — туда, — показал в другую сторону.
— Я хочу на озеро! — захныкала Кэтрин. Отбежала....
Она была все так же красива.... Зеленые глаза, игравшие искрами, когда смеялась. Мягкие губы, которые хотелось целовать... потерявшись, до опьянения напившись их вкусом. Нежный подбородок.... Длинная шея, которую только подчеркивала мальчишеская стрижка. Чуть островатые плечи....
