— Точно. И вывез с собой тридцать с лишним тысяч галлеонов — которые, кстати, в тот день никто не снимал ни с какого счета... да, этого я тоже тебе не говорил. Тайна вклада, и все такое. Так вот. Мы его проследили до Дюнкерка, а там он исчез. Снова он появился три дня спустя в Аугсбурге, в конторе 'Фуггер-унд-Фуггер Заубербанка' с тремя платежными поручениями из трех весьма уважаемых и надежных магловских банков. Беркс потребовал перевести средства, — с конвертацией в галлеоны по курсу, разумеется, — угадай, на какой счет?

— Понятия не имею, — Гарри развел руками. — Одно могу сказать точно — не в хранилища Малфоев, так?

— Именно так. На текущий счет фирмы 'Гринграсс Хэлси Фудз'. Беркс заявил, что это — выкуп за невесту Драко, сына его патрона. Согласно какому-то заплесневелому древнему акту. По правилам нашего банка, все платежи злостных должников арестовываются и направляются на погашение долга. Так вот — одного этого транша хватило, чтобы покрыть все малфоевские штрафы и долги!

— И сколько их было? Надеюсь, это не тайна?

— Триста пятьдесят тысяч! — раздельно произнес Билл Уизли, и у Гарри глаза на лоб полезли. Насладившись эффектом своих слов, старший маг продолжил. — Остаток транша, после отчисления штрафа, был, опять-таки согласно правилам, отправлен по назначению.

— А... там был еще и остаток? — уточнил Гарри.

— Ага. Был. Что-то около семидесяти тысяч. Сущие пустяки по сравнению с исходной суммой, верно?

Гарри от души выругался.

— Мерлинов тухлый хрен через колено! Меня из-за полусотни тысяч склоняли на все лады, а тут — хоть бы одна собака тявкнула!.. Да, а как отреагировал Гринграсс?

— Малфой притащил его с собой к Рагноку на следующий день. Сам я там не был, но говорят, что старик Сайрус молчал, как рыба, и вообще выглядел вполне довольным исходом дела. Так что Люциусу пришлось скандалить за двоих. Под конец он выдал насчет фонда помощи, Рагнок разозлился окончательно и вызвал охрану... И вот теперь мы все носом землю роем, как бешеные нюхлеры на прииске.

— И хорошо роете, — ответил Гарри с уважением в голосе. — Ваши парни, по сути, сделали всю работу. Что остается мне?

— Как это что? — Билл вскочил с кресла, нервным быстрым шагом прошелся до камина и назад. — Самое главное: узнать, где пропадал Беркс те три дня и что такое сделал, что тридцать пять тысяч галлеонов превратились в четыреста двадцать! В казино он не играл — за такими вещами следят жестко. Подделка документов и принуждение служащих магловских банков тоже исключается — остался бы след. Остаются только два варианта: либо Беркс как-то узнал у наследников Фламеля секрет Философского Камня, либо помогли недобитки из этого, как его... 'Анненэрбе'. Подкинули же они нам Силу Букв!

— Есть еще один вариант, гораздо проще, — невесело усмехнулся Гарри. — Только он тебе не понравится.

— Мне и первые два не особенно... Что за вариант?

— Тайну за тайну, Билл. Ты мне выдал секрет службы безопасности 'Гринготтса', я тебе раскрою одну семейную тайну Блэков. Тетя Энди рассказала — я же теперь глава Дома... В начале пятидесятых некий Роланд Розье сватал свою дочь Друэллу за Сигнуса Блэка. Тогдашний глава Дома, Кастор Блэк, запросил в качестве приданого совершенно бессовестную сумму — сто тысяч галлеонов. Не то, чтобы ему так уж нужны были эти деньги, — Блэки тогда владели то ли вторым, то ли третьим по размеру состоянием магической Британии, — но тут дело было в принципе: Розье должен был доказать потенциальным родственникам, что он с ними одного поля ягода. А у того кроме смазливой дочки и чистокровной волшебной родословной в полмили длиной за душой мало что было.

И тогда этот жулик сделал вот что. Он выскреб все золото из своего хранилища, до последней монетки. Вышло тысяч сорок с хвостиком. Затем нашел сговорчивого, а главное — нелюбопытного и молчаливого магла-ювелира, который не только переплавил монеты в слитки, но и помог разместить их на хранение в одном из магловских банков. Розье, естественно, выдали так называемый 'золотой сертификат'. С этим сертификатом он вернулся в 'Гринготтс' и потребовал обналичить его — золотыми галлеонами по соответствующему обменному курсу. В результате приданое было выплачено сполна, Друэлла Розье стала Друэллой Блэк, а капитал Благородного Дома Розье пополнился на сто двадцать тысяч полновесных золотых кругляшков...

Гарри умолк и многозначительно посмотрел на Билла. Тот недоуменно наморщил лоб.

— Постой... как это может быть? Разве что он подсунул маглам золото лепреконов... кстати, вот еще одна версия!

— Нет, Билл. Лепреконы ни при чем. И золото было самым настоящим. Но дело тут вот какое... Курс галлеона к фунту — один к пяти — не менялся чуть ли не со времен англо-бурской войны. А с тех пор из-за войн, революций и прочих кризисов магловская валюта сильно подешевела. Так что сегодня 'Гринготтс' дает за галлеон по-прежнему пять фунтов, в то время, как в магловском мире золото, пошедшее на чеканку одной такой монеты, стоит все шестьдесят! Не веришь? Давай прогуляемся до ближайшего газетного киоска, купим 'Файнэншл Таймс' и уточним, почем сегодня тройская унция.

Билл был буквально раздавлен шокирующими новостями. Однако нервы у бравого Взломщика Проклятий оказались крепкие — гораздо крепче, чем ожидал даже он сам.

— И все-таки, Гарри, то, что ты говоришь, невозможно. Гоблины уже более ста лет ведут дела с магловским банком 'Барклайс'. Они не могли не заметить такие изменения, и уж тем более не стали бы торговать себе в убыток!

— Разумеется, не стали бы, — покладисто согласился Гарри. — Более того, они уверены, что их прибыли год от года растут... и вот почему. Банк 'Гринготтс' работает прежде всего в магическом мире, так? Гоблины — волшебные существа, и, как и маги-люди, надежными деньгами они признают только золото. А магловские банкноты для них — не более чем разноцветная нарезанная бумага. И когда гоблины приобретают магловскую валюту в том же банке 'Барклайс', они считают, что совершили удачную сделку, потратив совсем немного золота на целую кучу глупых магловских бумажек. А потом, обменивая для волшебников галлеоны на фунты, они еще более довольны результатом, так как получают, в пересчете на золото, двенадцатикратную прибыль. Понимаешь? Но подобная схема — палка о двух концах, и рано или поздно находится какой-нибудь Розье, способный обернуть ее к своей выгоде.

Билл, сосредоточенно переварив новую информацию, медленно кивнул. Затем глаза его вдруг сузились, и он спросил подозрительным скрипучим тоном:

— Гарри... скажи, об этой схеме знали только Блэки, или... кто-то еще?

— Честно — не знаю. Но даже если этот секрет успел распространиться, я думаю, в ближайшее время разорение 'Гринготтсу' не грозит. Во-первых, как я успел заметить, использование мозгов среди британских магов, мягко говоря, не в моде. Во-вторых, есть несколько серьезных сдерживающих факторов. Во-первых, вряд ли кто рискнет пойти в магловский банк с золотыми галлеонами — это серьезнейшее нарушение Статута Секретности. Во-вторых, переплавлять монеты в слитки — означает навлечь на себя гнев гоблинов, а с ними связываться никто не станет. Голова дороже. И наконец, с нашим уровнем преподавания магловедения ни один чистокровный волшебник просто не доберется до входа в магловский банк.

— Но Малфой рискнул! И у него, будь он проклят, получилось!

— Не у него. Основную работу проделал Беркс, а Люциус только снял сливки.

— Кстати, а откуда он мог узнать об этой схеме?

— Откуда? Он ведь женат на одной из внучек Роланда Розье, не забывай! Мошенник наверняка хвастался в кругу новообретенной родни, как лихо он обдурил тупых гоблинов. Сигнус запомнил, и в свое время под большим секретом передал дочерям. А Нарцисса в трудную минуту просто не могла не поделиться с мужем спасительной тайной... Кстати, финал семейной истории печален. Гоблины в итоге заподозрили, что дело нечисто. Пару лет спустя после свадьбы дочери Розье по какому-то делу заглянул в 'Гринготтс' — и больше его никто не видел. Сыновей он не оставил, так что место Главы Дома унаследовал не то троюродный брат, не то двоюродный племянник... в общем, седьмая вода на киселе. Да, между прочим, с сыном этого самого наследника у меня завтра назначена встреча. В Азкабане. Меня прежде всего интересует информация о наемниках из Европы, которых он вербовал, но, если он еще не совсем свихнулся среди дементоров, могу поспрашивать и про этот фамильный секрет. Что скажешь?

— Скажу, что Рагнок не ошибся. Так как, возьмешься?

В ответ Гарри медленно покачал головой. Видимо, приняв это за обычную нерешительность, Билл поспешно прибавил:

— Чтоб ты знал, по правилам 'Гринготтса' каждому, доказавшему воровство или мошенничество, полагается премия — пять процентов от обнаруженной суммы. А здесь премию будут высчитывать из последнего транша. Прикидываешь, сколько это?

Билл хотел добавить еще что-то, но умолк: под пристальным холодным взглядом зеленых глаз ему вдруг стало неуютно.

— Зря ты заговорил про премию, Билл. Я помог бы тебе в любом случае, так или иначе... Сам я сейчас в Европу отправиться не могу — я должен быть здесь. Но я знаю того, кто с радостью тебе поможет... и подходит под критерии Рагнока еще лучше, чем я. Ты его тоже знаешь.

— И кто это? — спросил Билл упавшим голосом.

— Твой тесть, конечно!

Билл медленно поднял голову. Лицо его словно осветилось изнутри. Он улыбнулся... и вдруг с треском хлопнул себя по лбу.

— Мерлин Бессмертный! Гарри, ну конечно! Жан-Поль — глава Магической Безопасности Франции... Какой же я осел!

— Ну и что? Зато тебя такая женщина любит... — Гарри мечтательно закатил глаза, Билл, перегнувшись через стол, ткнул его кулаком в плечо, и оба с облегчением расхохотались.

— Я предлагаю сделать вот что, Билл. Сейчас мы изложим на бумаге все, о чем только что говорили, и отправим факсом комиссару Делакуру. Он получит наше письмо в считанные минуты — это вам не совиная почта! Завтра утром ты идешь к Рагноку, просишь командировку во Францию, ну а там, я думаю, ребята Жан-Поля не откажут эксперту из 'Гринготтса' в небольшой экскурсии по банковским хранилищам. Уточнишь, где находятся самые последние золотые депозиты, возьмешь пробы металла — а дальше гоблины наверняка смогут узнать происхождение золота. У них ведь... есть свои способы, не так ли? — Гарри передразнил интонации Взломщика Проклятий. — А что касается премии — тебе она нужнее. Ты же, когда выкупал Флер у Министерства, чуть без штанов не остался. К тому же у вас намечается прибавление в семействе — так что будущему братику или сестренке Вики колыбельку позолотишь.

— Но, Гарри, это же ты раскрыл дело! И по справедливости...

— По справедливости, — Гарри тут же перебил старшего волшебника, — по справедливости мне достаточно будет голов Люциуса Малфоя и Беркса на пиках перед 'Гринготтсом'. Кстати, о Берксе. 'Господина Шестьдесят Девять' надо найти раньше, чем до него доберется Малфой. Иначе, боюсь, допрашивать некого будет — помнишь, что случилось с Борджином?

...Продавец ночного магазинчика, патлатый долговязый юнец с серьгой в ухе, с каким-то своим особым пониманием проследил, как поздний покупатель, бледный зеленоглазый очкарик чуть постарше его самого, загружает объемистые карманы ветровки плитками шоколада.

— Да, чувак, — протянул продавец сочувственно, пробивая чек, — меня тоже, как кумар отойдет, на хавчик пробивает...

— Простите... что? — недоуменно переспросил покупатель. Продавец отшатнулся, поднял руки, точно сдаваясь в плен:

— Все путем, чувак! Мир, дружба! Благослови Господь братьев Марс и преподобного Кэдбери!

— А?.. Да, спасибо, — пробормотал очкарик. — Вы меня здорово выручили! Утром я бы просто не успел...

Проводив клиента взглядом до двери, продавец покачал головой:

— Да-а, неслабо пацана вставило... — и, воровато оглянувшись, извлек из-под прилавка помятую самокрутку и щелкнул зажигалкой.

Глава 17

Omnes Pavores Mundi

( Read more...Collapse )

Гарри вывалился из камина на Гриммо-Плейс 12, на неверных подгибающихся ногах сделал два шага к кушетке. Носок ботинка зацепился за край ковра, юноша не удержал равновесия, с размаху бухнулся на четвереньки, и его тут же бурно вырвало. Сил уже не осталось, и некоторое время он так и простоял — на коленях, упираясь руками в пол и свесив голову над темно-бурой, кисло воняющей лужей.

...Поездка в Азкабан не принесла ничего, кроме напрасной траты времени и сил. Воспоминания обоих заключенных, на которые рассчитывали Гарри и Аластор Грюм, оказались совершенно бесполезны.

Три года в блоке строгого режима, под круглосуточным надзором Дементоров, разрушат чей угодно разум, тем более — разум Пожирателей Смерти, угодивших сюда по второму, а то и по третьему разу. Торфинн Роул сломался первым, или, как говорили тюремщики, 'выгорел'. Менее чем за год могучий скандинав превратился в двуногое растение. Он разучился говорить; когда его поднимали — вставал, когда тянули или толкали — шел, когда сажали — садился и смотрел в одну точку пустым взглядом, приоткрыв рот. Розье еще держался, но от его нервов остались клочья. Достаточно было резкого звука или жеста, чтобы он сжался в клубок или забился в неуправляемой истерике.

Думая облегчить курсанту задачу, Грюм поручил Гарри допрос Роула. Сознание 'выгоревшего' Пожирателя Смерти на первый взгляд было открытой книгой... однако страницы этой книги были пусты. Веритасерум он выпил, как воду, и мощное Зелье Правды подействовало на него не сильнее, чем вода. На имена и колдографии наемников он не реагировал, попытки прощупать его сознание Легилименцией проваливались, точно в бездонную трясину. Раздраженный, Гарри усилил нажим; тактика 'ментального тарана' оправдала себя — из недр помраченного рассудка беспорядочным потоком хлынули картины прошлого... но совсем не те, на которые рассчитывал молодой маг.

Некроаура Дементоров блокировала все мало-мальски светлые воспоминания, вытянув на поверхность только самые тягостные и болезненные моменты. Чувствуя себя Снейпом во время пресловутых 'уроков Окклюменции' и содрогаясь от отвращения к самому себе, Гарри продирался сквозь эпизоды детства на уединенном хуторе в горах Финмарка; издевательства старших братьев, побои отца — потомственного колдуна-самоучки, слишком бедного, чтобы отправить детей в школу магии, и слишком подозрительного, чтобы взять ссуду на образование у местных ростовщиков-кобольдов; гибель всей семьи в лапах орды ледяных троллей-гримтурсов, бегство сквозь мрак и стужу полярной ночи, путешествие через всю страну на юг, в столицу, в трейлерах грузовиков-дальнобойщиков (один раз Торфинна поймали и избили водители, приняв за вора), затем в минивэне толстяка-шведа — он закутал замерзшего мальчишку в толстый теплый плед, заставил хлебнуть из фляжки какого-то приторно-сладкого крепкого ликера... Толстяк оказался извращенцем, педофилом. Через два дня непрерывных унижений и надругательств юный маг не выдержал: вспышка стихийного волшебства, словно бомба, разнесла в клочья минивэн и его мерзавца-хозяина. Сам Торфинн отделался легкой контузией и небольшими ожогами — мальчика отбросило взрывной волной в сугроб на обочине, и снег быстро погасил горящую одежду.