Селяне отбив положенные поклоны наконец угомонились и делегировали старосту к нам с Франкой выразить решительное приглашение в Овчарицы, для последующей всяческой благодарности. Отец Гордий тоже рекомендовал погостить. Чем мы и воспользовались.

Для новоявленной становой боярыни Велиславы и ее ближника Врана, то есть меня, освободили сани, Явдоху привязали цугом и процессия двинулась. Священник присоседился к нам и любезно развлекал избавителей разговорами. И вообще, никакого подвоха я не заметил, отец Гордий или не знал о розыске, либо очень искусно скрывал знание. Но тут ничего не поделаешь, придется рискнуть. С Милкой нам дальше ходу нет. А пока можно немного разведать обстановку.

— А чего сами полезли на упырину? А боярские дружинники?

— Дык, нет никого... — покачал головой священник. — Вообче никого. На прошлой седмице становой боярин Петрик со своей дружиной ушел на смотр к князю. В полном, сталбыть составе, едва с два десятка замок охранять оставил. А волостного княжеского урядника с его командою кинули на усиление Донатова Вала. И чародеи все кудыть запропали. Мы за ними аж в Заречье посылали. В волостном Соборе Синода, тоже отказались помочь без объяснений. Грят не до того нам, а ежели невмоготу, помолитесь и сами опчеством на упыряку идите. Вера поможет. Вот так-то.

— А в чем дело? — я слегка насторожился. То, что власти самоустранились это конечно хорошо, но все равно подозрительно.

— Дык почти всегда так, — охотно пояснил священник. — Близится годовщина Сечи. Но, правда, так хлопотно первый раз. Обычно суеты поменьше.

— Ну годовщина. А в чем беспокойство-то?

— Дык есть вроде пророчество... — неуверенно буркнул отец Гордий. — Токмо оно еретическое и сталбыть запрещенное...

— Ну-у... если запрещенное, — разочарованно протянул я и как бы невзначай сунул белоризцу флягу с огневицей. — На хлебни отче, во избавление значит...

— Это можно... — отец Гордий осенил баклажку знаком синода и алчно припал к горлышку. — Ух-х... благослови тя Старшие, вовеки и присно, хорошо зелие греховное...

А после третьего захода на огневицу шепотом поведал, что полторы сотни лет назад был такой юродивый белоризец-расстрига Дамус из румийского града Ностра, и оный, опившись отвара грибков лесных под названием пятнашки, частенько распутно бесчинствовал и прилюдно пророчествовал. Даже нашлись последователи, за пророка почитавшие сего Дамуса и распространявшие подметные письма с евоными пророчествами. Закончилось все как должно, то бишь на костре. Но вот только со временем начали смекать людишки, что уж очень частенько пророчества юродивого совпадают с действительностью. Он предсказал и смерть на охоте отца нынешнего правителя Жмудии, а так же разрыв отношений с алвами, две войны и мор с потопом, случившиеся незадолго после его мученической смерти. Да много чего. Только изъяснялся сей пророк вельми мудрено — стихами, какими-то катренами, кои можно по-разному трактовать. Но при Синоде, якобы есть специальный Приказ, где сии пророчества разбирают. А по поводу годовщины Сечи, звучит так...

Отец Гордий прокашлялся, хлебнул огневицы и выдал баском:

— И Старый Страх вернется в Мир

— Сломав Валы минулой Брани

— И в Годовщину грянет Страшный Пир

— На коем Зверь развеет Грани...

— Ничего не понял, — честно признался я священнику.

— Просто это, — снисходительно вздохнул отец Гордий. — 'Валы минулой Брани' — Донатов Вал, окружающий место Сечи при Дромадаре. 'Грани' — устои Упорядоченного, на коих зиждется Мир и Равновесие. Про 'Годовщину', можно даже не переводить. Ну а 'Старый Страх' и 'Зверь', думаю, теперь ты и сам поймешь. Дальше там, еще было, совсем уж непонятно, что-то про чужого и нашего в одном лике, да про битву оного со Зверем, опять же в годовщину. Ну и значитца, оные и прихлопнут друг дружку, наведя разорения великия народам. Но я уже дословно и не упомню. Токмо ты это, сын мой, не болтай лишнего. Понял? Ну... благословясь, давай еще разок брюхо потешим?

Я не глядя сунул баклагу священнику, потому что неожиданно все понял. Абсолютно все...

ГЛАВА 28

Серединные Земли. Петриковская волость. Овчарицы.

01 Зимобора 2001 года от восхождения Старших Сестер. Вечер.

1. Что есмь вершиной вурдалачьего сословия? — Несомненно, лич, також именуемый архиупырем, альбо демосом.

2. Что есмь лич? — Несомненно, упырь, стоящий на вершине своих жизненных трансформаций.

3. Каждый вурдалак может стать личем? — Несомненно, однако сей путь, тернист и практически невозможен для неофитов, не обладающих пред обращением выдающимся чародейским талантом.

4. Владеет ли лич чародейскими практиками? — Несомненно, ибо лич есмь существо демонического порядка.

5. Как выглядит лич и может ли трансформировать оный свою внешность? — Лич может принимать любой вид по желанию, однакож его истинное обличье уже далеко от людского.

6. Бессмертен ли лич? — Несомненно, ибо есмь демон.

7. Сколько известно науке личей? — Науке количество неизвестно, однакож согласно теоретическим изысканиям, а також неким древним свидетельствам, оные есмь числом более одного.

'Памятка в вопросах и ответах

для начинающего монстролога'

Декан факультета монстрологии

Академии Лиги Белого Света

преподобный Бигос Пшек

— Как ты тут ушастая? — я присел и потрепал Явдоху по морде. Ослицу с почетом устроили в конюшне, навалив в кормушку яблок, морковки и прочих вкусностей. А решил ее проведать и заодно подышать свежим воздухом.

— Пф-фр... — фыркнула Явдя и полезла слюнявить мне лицо.

— Ладно, ладно... будя... — я ласково убрал лохматую морду. — Ухожу скоро, вот пришел попрощаться. Ты уж присмотри за своей подружкой.

Явдоха в ответ энергично замотала головой и протестующее фыркнула.

— Не понял? Не хочешь что ли? Ты знаешь, мне тоже не хочется, но надо. Все гораздо сложней, чем ты думаешь... — я выбрал себе яблоко в кормушке и присел рядом с ослицей. — Получается девочка моя, не зря я здесь появился...

Ослица внимательно слушала склонив голову набок, как будто все понимала. Даже жевать перестала.

... кто-то поставил на меня... — продолжил я. — И если не пойду... словом, все может закончиться очень плохо. И для меня и для этого мира. Кто же знал, что мое появление — только начало цепочки событий. И понимаешь, не могу я отказаться. Тот кто это затеял, очень хорошо понимает, что не сможет Горан плюнуть. И не надо мотать головой, Франтя тебя не бросит, а со мной нельзя... нельзя сказал. Ну, я пошел...

Я погладил ослицу и чмокнул животину в лохматый лоб...

И тут же от неожиданности сел...

Потому что с легким звоном Явдоха исчезла...

На ее месте появилось маленькое серебристое облачко...

А когда оно рассеялось...

— Боги!!! — я не поверил своим глазам. — Девочка? Опять?

На подстилке из сена сидела недоуменно озираясь маленькая голенькая девочка лет пяти. С черными длинными волосенками, глазастая и очень симпатичная. Она внезапно хныкнула и испуганно заревела размазывая кулачками слезы по чумазому личику.

— Ох етить... — я сорвал с себя кожух, завернул в него ребенка и побежал в дом. Нам благодарные жители Овчариц выделили лучшие хоромы на постой, а когда узнали что Франка лекарка, и совсем не против остаться на несколько дней, вообще поставили на полное обеспечение.

— Тихо, тихо маленькая... — я толкнул двери ногой и влетел в сени.

Франтя засучив рукава рубахи намыливала весело хихикающую Милу в большом деревянном корыте. Услышав, что кто-то вошел в горницу, не оборачиваясь сердито крикнула:

— Двери закрывай. Не видишь, мы купаемся. А то сейчас как припалю...

— Не надо нас палить... — я показал ей девочку. — Вот тебе еще одна на помывку. Явдохой зовут. Верней звали еще совсем недавно...

— Ой-е... — растерянно ойкнула гнома. — Так это... это...

— Ага... — я погладил притихшую девочку. — Она самая. Зашел попрощаться, ну и... кикимора дернула, взял да поцеловал ее в лоб. И тут... сама видишь...

— Быстро давай ее сюда... — хафлингесса налетела коршуном и отобрала у меня ребенка. — А ты иди мыль Милицу, да волосенки тщательней, а то совсем запустили эти вахлаки деву...

— Вот, сестричка тебе объявилась... — сказал я Милке, поливая ее водичкой, а потом осекся. А не поспешил ли я? Возьмет ли ее Франка? Дело такое...

123 ... 313233

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓