Затем выстрел, который разорвал лицо самой О'Ханрахан. Она протянула руку, коснулась бинтов, защищающих заживающую рану. Если бы они были сняты, ее открытое лицо было бы отвратительным — и она ни на секунду не сомневалась, что множество изображений его первоначального, кровавого ужаса было запечатлено камерами безопасности, прохожими (всегда были прохожие с камерами унилинков), полицейскими судебно-медицинскими бригадами и любыми новостями на пять километров стрельбы. К настоящему времени они, несомненно, были распространены по всей Солнечной системе — на самом деле, она видела некоторые из них в своем планшете до появления Уайтинга — и направлялись в остальную галактику. Более авторитетные сайты не стали бы показывать их публично, но было множество других, которые разместили бы их в одно мгновение.
А потом, после лица — выстрелы, которые разрушили ее левую ногу. Она была уверена, что столько же изображений этой разорванной конечности также отправилось в галактику в целом.
Ужасные, ужасные раны. Что — если говорить о слепой удаче — на самом деле не угрожало ее жизни и даже существенно не препятствовало бы ее деятельности в качестве репортера-расследователя. На самом деле, они, вероятно, улучшат ее работоспособность, как только она достаточно поправится. Бесстрашная, бесстрашная Одри О'Ханрахан — вынужденная хромать в кресле с электроприводом, бедняжка. Одна из ее ног разрушена, но ее разум — и обе руки тоже — по-прежнему в порядке, как всегда, пока она доказывала, что никакая попытка убийства ее не остановит. Кто бы мог не поверить в честность такого репортера?!
Она сделала медленный, глубокий вдох и так же медленно выдохнула, заставляя себя выдохнуть свой гнев вместе с дыханием.
Будь хорошим солдатом. Вряд ли она могла философски относиться к безжалостности Соответствия, а затем скулить, когда та же самая безжалостность была применена к ней. До тех пор, пока это было сделано с благой целью.
Что... она допускала, что так оно и было. Может быть, в этом и нет необходимости. Но у нее не было никаких сомнений в том, что после двух предыдущих покушений на ее жизнь — из обоих она вышла совершенно невредимой — это кровавое почти убийство укрепит ее репутацию. В исследованной галактике не было двери, которая была бы закрыта для нее, и никто никогда не усомнился бы в беспристрастности ее работы или ее выводов.
Ни в Ядре, ни на Окраине, ни в Пограничье.
И не в Великом Альянсе.
Бесстрашная, бесстрашная Одри О'Ханрахан.
Какого черта, почему бы и нет? Ее лицо заживет и будет восстановлено достаточно скоро. И в конце концов, у нее тоже была бы восстановлена нога.
? ? ?
Следующий посетитель О'Ханрахан был неожиданностью.
— Я не останусь надолго, — сказала Кэтрин Монтень.
Мантикорская крестоносец-дипломат-политик несколько секунд изучала ее, затем покачала головой.
— Вы выглядите дерьмово, — произнесла она. — Я испытываю к вам глубочайшее сочувствие — действительно испытываю. Я просто хотела заскочить по двум причинам. Во-первых, хочу выразить свое восхищение проделанной вами работой. Мы никогда не встречались, но я была вашей поклонницей в течение многих лет. Во-вторых, с негодованием отрицать, что кто-либо мог даже предположить, что моя поездка на Старую Терру имела какую-либо официальную санкцию правительства Звездной империи и была чем-то иным, кроме выражения моей давней приверженности и руководящей роли в борьбе с генетическим рабством.
О'Ханрахан рассмеялась. Во всяком случае, она пыталась. Это вышло больше похожим на карканье.
— Вы видели мою статью, — сказала она, и Монтень ухмыльнулась.
— О, конечно. Я читаю или смотрю все, что попадается мне на глаза. Как обычно, ваша логика была безупречна. Все неправильно, заметьте. Но безупречно.
— Действительно? — О'Ханрахан мгновение изучала ее. Затем...
— Дайте мне прямой ответ, — резко сказала она. — Это сделала Мантикора?
— Откуда мне знать? — Монтень развела руками. — Я не в правительстве Грантвилля, я не в армии, и меня там не было, когда это произошло. Однако думаю, что это обвинение смехотворно. По целому ряду причин. Во-первых, у Мантикоры нет истории такого рода жестокости. Ни одна из ее администраций, даже эта свинья Высокий Хребет, никогда не делала ничего подобного. Во-вторых, Мишель Хенке тоже — а я знаю ее лично с тех пор, как ей было около четырех лет. В-третьих, не было никакой причины делать это. В-четвертых, весь ее персонал и каждый из командиров кораблей должны были бы подчиниться приказу, а все ее подчиненные по всему флоту должны были бы после этого держать рот на замке. Что просто невозможно. Мантикорские офицеры обучены отказываться от незаконных приказов. Во всяком случае, по крайней мере, один из них выдал бы ее. В-пятых, ей пришлось бы убедить своих хевенитских подчиненных принять участие, и даже Народная республика Хевен никогда не наносила подобного удара. Они делали некоторые довольно ужасные вещи; но орбитальные удары по сдавшимся планетам не входили в их число, Шестое...
Она замолчала.
— Я могла бы продолжать и продолжать. Но последняя причина — самая простая из всех. Мой парень Антон Зилвицки — самый проницательный разведчик во всей галактике, и он говорит мне, что мы этого не делали. Для меня этого достаточно, если оставить в стороне все остальное.
— Итак, вы верите в теорию Великого Альянса о том, что ответственным было это "Соответствие", о котором они говорят.
— Откуда мне знать? — Монтень снова развела руками. — Я даже не самый некомпетентный разведчик галактики. Что я точно знаю, так это то, что мой парень — я ведь хвалила его таланты в этой области, верно? — и его партнер Виктор Каша, который, вероятно, является вторым по проницательности разведчиком во всей галактике, — это те, кто в первую очередь выдвинул объяснение. Так что, да. Я принимаю их мнение.
— Но даже если вы предполагаете, что это "Соответствие" существует, зачем бы они это сделали? Все, я имею в виду — не только "Мезанскую резню". — О'Ханрахан махнула рукой. — Согласно герцогине Харрингтон и Великому Альянсу, за Ударом Яваты и Ударом Беовульфа также стояло Соответствие, и я совсем не вижу никакого логического мотива для этого. Во всяком случае, не в том, что случилось на Беовульфе.
— Почему это должно быть логично? — спросила Монтень. — Кем бы ни было Соответствие, единственное, что в них бесспорно, так это то, что они злобные ублюдки. Вероятно, они просто разозлились, потому что Мишель опрокинула тележку с яблоками в Мезе, и решили убить сорок с лишним миллионов человек, чтобы поквитаться с ней.
— Но...
О'Ханрахан замолчала. Она не принимала на себя ответственность Соответствия за Удар Беовульфа — она не могла, — но ей внезапно пришло в голову, что, возможно, есть способ продеть нитку в иголку. Истинная опасность для Соответствия заключалась не в обвинении в том, что он состоял из кровожадных дикарей. Это была возможность того, что другие — например, Чарлз Гэннон — могли выяснить, что они ушли в подполье, и использовали "Резню в Мезе", чтобы замести следы. Но если бы она начала — сначала очень осторожно — продвигать идею о том, что нечто, напоминающее "Соответствие", о котором говорил Великий Альянс, действительно существовало, и на самом деле было стаей монстров — разновидностью психопатов, способных на такую массовую резню...
Об этом стоило подумать.
Но не сейчас.
К счастью, ей не пришлось придумывать, как заставить Монтень уйти. Мантикорка уже направлялась к двери.
— Я дам вам отдохнуть, — сказала она. — Продолжайте в том же духе великую работу.
? ? ?
Майкл Андерле пришел навестить ее два дня спустя.
Она была удивлена, увидев его в кресле с антигравитацией. Не потому, что его собственные травмы не оправдывали использование устройства, а потому, что ей было интересно, где они нашли достаточно большое, чтобы оно ему подошло.
Ее недоумение, должно быть, передалось ему, потому что он улыбнулся и похлопал по подлокотнику.
— Это мое. Я заказал его специально несколько лет назад. В меня стреляют не первый раз.
Он сложил руки на коленях и серьезно посмотрел на нее.
— Мне жаль, что я не смог остановить все это хладнокровно. Честно говоря, я был застигнут немного врасплох.
— Ты смог бы остановить это, если бы не был немного застигнут врасплох?
— Вероятно... нет. Люди, которые инициируют перестрелку, всегда имеют преимущество. Но я думаю, что мог бы, по крайней мере, уменьшить твои травмы.
Она покачала головой.
— Я не собираюсь терять из-за этого сон. Что сделано, то сделано, и все было бы намного хуже, если бы не ты. Не думай, что я неблагодарна.
Он кивнул. Но затем легкая улыбка, которую можно было бы назвать просто немного лукавой, появилась на его лице.
— Кстати, одна из вещей, которая мне нравится в этом кресле, это то, что оно достаточно большое, чтобы я мог носить с собой действительно хорошее оборудование для защиты от слежки, — сказал он ей.
— Насколько хорошее?
— Ну, на самом деле, чертовски хорошее.
— В таком случае, — она посмотрела ему в глаза, — как насчет того, чтобы мы больше так не делали?
Улыбка Андерле стала шире, и теперь она была определенно лукавой.
— Я сказал им, что вы разберетесь с этим. — Он покачал головой. — И вам тоже не нужно терять из-за этого сон. Некоторые вещи вы делаете только один раз, потому что они сработают только один раз.
— Хорошо. — Настала ее очередь кивнуть.
— Никаких обид?
— Ну, в данный момент я не чувствую себя такой уж теплой и мягкой. Но... нет. У нас все хорошо.
Башня Алексия Габон
Город Мендель
Плато
Система Meзa
Кейла Барретт понятия не имела, кем могла быть Алексия Габон, хотя подозревала, что Габон была еще одной исторической героиней Лиги борьбы с рабством, учитывая, что в ее честь была переименована башня Колина Маклеода, бывшая штаб-квартира Управления внутренней безопасности. Это подлило масла в огонь нескольких нервных угрызений совести, когда она поднималась по шахте лифта на верхний этаж башни. Но первое, что она заметила, когда ее ввели в кабинет недавно назначенного директора недавно созданной Верховной объединенной полиции Мезы, было очень удобное расположение двух кресел и дивана в одном углу просторной комнаты.
Мужчина, сидевший в одном из кресел, поднялся, когда она вошла, и указал на два других предмета мебели.
— Пожалуйста, — сказал он. — Присаживайтесь, где хотите, сержант Барретт.
Она почувствовала, как напряжение в ее плечах немного спало. Учитывая расположение сидячих мест — коп не так поджаривал кого-либо, как она знала по собственному опыту, занимаясь поджариванием — и использование ее звания, она поняла, что человек, который вызвал ее сюда, пытался успокоить ее. Звание, конечно, было не более чем вежливой фикцией, учитывая, что ее предыдущим подразделением было Управление внутренней безопасности Мезы, которому когда-то принадлежала башня Колина Маклеода. И которое недавно было расформировано.
Можно сказать, распущено с крайним предубеждением.
Она, прихрамывая, пересекла офис. Ей больше не нужны были костыли, несмотря на то, что она была одной из тех несчастных душ, которые плохо реагировали на регенерационную терапию, но трость все равно пригодилась. Ей потребовалось некоторое время, чтобы добраться туда, но потом она устроилась в другом кресле. Они посмотрели друг на друга, когда директор вернулся на свое место, и она воспользовалась моментом, чтобы изучить мужчину.
Этот человек — ныне знаменитый Сабуро Лара, бывший Сабуро Экс — один из лучших подчиненных Джереми Экс. Для кого-то из окружения Барретт это было немного похоже на встречу с Сатаной для кого-то из иудео-христианского окружения.
Ну... во всяком случае, как встреча с Вельзевулом или Молохом. Сам Сатана был бы Джереми Экс.
Она не могла сказать, что он был не таким, как она ожидала, потому что она понятия не имела, чего ожидать. Она бы не очень удивилась, обнаружив, что у директора Сабуро были раздвоенные копыта, рога и хвост.
Но...
У него их не было. Она была уверена насчет рогов, потому что его волосы были коротко подстрижены, и их негде было спрятать. Она была почти так же уверена насчет ног, потому что видела его ботинки и не думала, что в них могли поместиться какие-либо копыта. Хвост... может быть, но она не думала, что это вероятно.
Во-первых, потому что он, казалось, совершенно непринужденно сидел в кресле, что, по ее мнению, было бы неудобно для кого-то с хвостом. В основном, однако, это было потому, что он просто не был похож на дьявола. И, похоже, тоже вел себя не как один из них.
Он был выше ее, примерно на восемь сантиметров. Учитывая, что в ней было всего сто семьдесят сантиметров, это делало его немного ниже среднего мужчины. Среднестатистического мезанского мужчины -полноправного гражданина, если точнее. Рабы — бывшие рабы — сильно различались по росту и весу.
Его телосложение нельзя было назвать коренастым, но она подозревала, что под свободной одеждой, которую он предпочитал, было много мускулов. Он, вероятно, выглядел бы довольно хорошо в новой униформе ВОПМ, потому что зеленый цвет подходил бы к его глазам и хорошо сочетался с его почти бронзовым цветом кожи.
Она удивилась, почему на нем не было этой формы. Было ли его отсутствие заявлением с его стороны? Она почувствовала, что еще немного расслабилась от такой возможности. Возможно, Сабуро на самом деле намеревался управлять ВОПМ как полицейским агентством, а не как военизированной организацией, какой было УВБ.
— Как продвигается дело? — спросил он, кивая на ее правую ногу.
— Довольно хорошо. — Она посмотрела вниз на поддерживающий корсет, который раздувал штанину ее брюк. — Во всяком случае, врачи, похоже, довольны прогрессом. Хотя не могу сказать, что регенерация была очень веселой. И физиотерапия почти даже хуже.
— В свое время я сам немного этим занимался, — сказал он ей, кивнув, затем склонил голову набок. — А как насчет воспоминаний? Они все еще с вами?
— Что? — Она уставилась на него в изумлении. — Откуда вы об этом знаете? — требовательно спросила она.
— Мне разрешено проверять людей в определенных пределах, и одно из этих разрешений включает базовую информацию об их психическом состоянии, при условии, что я не лезу в их личную жизнь. Даже из того немногого, что ваш терапевт был готов мне рассказать, было совершенно очевидно, что у вас тяжелый случай посттравматического стрессового расстройства. У меня такое чувство, хотя она и не сказала этого прямо, что она тоже разочарована вами. В наши дни ПТСР вполне поддается лечению.
Он откинулся назад и сложил руки на груди, когда она впилась в него взглядом.
— Знаю, потому что я сам нуждался в лечении, — сказал он ей. — Я не получал его в течение многих лет из-за... давайте назовем это моим странствующим образом жизни. Так что не могу сказать вам, сколько раз у меня было это воспоминание — тот кошмар.
