Сломанная корона

— Хочешь меня подольше и пострашнее помучить?

— Нет, пытаюсь понять, в каком качестве тебя использовать — в телесной оболочке или без нее.

— Не тяни время, — я вытянул меч из ножен. Краем глаза заметил, что ни фешаи, ни боевые гноллы Риската на этот поступок никак не среагировали, и меня это очень удивило. — Давай, попробуй меня убить!

— Убить тебя я всегда успею, — сказал Рискат. Обнаженный меч в моей руке его, казалось, совершенно не впечатлил. — Но не желаешь ли перед смертью поговорить со мной?

— Странная все-таки у вас, магов, манера: вечно вам хочется влезть человеку в душу прежде, чем прикончить его.

— Поговорить с умным человеком всегда приятно. А ты умный человек, Алекто. Ты сумел найти Меаль и... изменить ее. Не ожидал я от тебя такой находчивости и смекалки.

— Оставь свои любезности, Рискат. И кстати о Меаль — может, все-таки отпустишь девчонку? Ведь она теперь тебе не нужна, как я понимаю.

— Действительно не нужна, — кивнул маг. — Ты испортил ее, маленький пришлый поганец. Один маленький чпок, как принято говорить в вашем мире, и в итоге загублен великий замысел, который я так долго лелеял. Даже не знаю, какого наказания ты достоин. Не могу решить определенно.

— Решай побыстрее и избавь меня от своей болтовни. Но перед тем, как я умру, хочу сказать тебе — ты лузер, Рискат. Я обманул тебя два раза, сначала подсунул тебе липовую куклу, потом увел у тебя из-под носа настоящую Меаль. Я сделал тебя дважды, а ты сможешь убить меня только один раз. Два один в мою пользу, чувак. Я выиграл.

— Выиграл? — Рискат усмехнулся. — Ты МОГ БЫ выиграть, если был бы другим человеком, мальчик. Но твоя победа не принесет тебе ничего. И смерть твоя, какой я ее себе представляю, может быть очень нелегкой. Я ведь чувствую, как ослабевает магия Омартэ, соединяющая твою бестелесную сущность и тело этого слюнтяя Жефруа. Лансанца я отпущу, пусть проваливает, а вот твою душу я препарирую так, как захочу.

— Говори потише, — сказал я, покосившись на стоявшую с обреченным видом Меаль. — Девушка не должна знать...

— ... кто ее поимел? Да, ей будет неприятно услышать, что ее любимый Жефруа был немного не в себе, когда этим вечером залез к ней в постель. А ведь они с Жефруа были такой чудесной парой — глупый король-девственник и наивная, живущая в безмятежном детском мире полуженщина-полуребенок. В том, что случилось, и моя вина есть — я все время откладывал решение судьбы Меаль на потом. Надо было самому все делать, а не доверять важные миссии хвастунам и болванам вроде твоего приятеля Ллиардалла. Жаль, я слишком поздно понял, что происходит. Мне давно следовало заняться этой хитромудрой крысой Салданахом. Но теперь ничего не изменить, — Рискат запустил пальцы в свою седеющую бородку, тяжело глянул на меня. — И твоя смерть уже ничего не исправит. А вот живой ты, пожалуй, сможешь мне пригодиться.

— Что? — Я не поверил своим ушам. — Что ты сказал?

— Что слышал. Я предлагаю тебе сделку.

— Какую сделку? — Я все же вложил меч обратно в ножны.

— Я вспомнил, как лихо тебе удалось выбраться из подземелий Ас-Кунейтры. Видимо, демоны очень сильно тебя любят. А мне как раз нужен храбрец-молодец, чтобы разрешить возникшую ситуацию.

— Говори яснее, Рискат. Чего ты хочешь?

— Видишь ли, после того, как ты лишил Меаль невинности, в этом мире поменялось очень многое. По твоей милости эльфы получили законную королеву и законного короля, что совершенно не входило в мои планы. Но так уж заведено в нашем мире, что даже у меня нет власти изменить ход событий. Пророчества — это слишком серьезно даже для Шамхура Риската. Мне остается только попробовать начать новую игру, и ты мне поможешь.

— Помогу? Да ни за что!

— Погоди, не спеши отказываться. Для тебя это единственный способ избежать моей мести — или умереть достойно, это уж как получится. Ты расстроил мои планы, но не все. Я не был бы Шамхуром Рискатом, создателем и духовным лидером "Истинного пути", если бы связал будущее этого мира — того будущего, какое я запланировал, — лишь с дочерью Заламана. Ты, жалкий пришелец, неизвестно откуда и неизвестно как сюда попавший, даже не представляешь себе, какие грандиозные планы я преследую. Да, ты создал мне много проблем. Но есть тот, кто может быть для меня причиной гораздо больших неприятностей. Понимаешь, кто это?

— Не совсем.

— Я был неправ, думая, что ты умен, — поморщился Рискат. — Ты глуп, если не видишь очевидного. А ведь ответ прост. Кто еще хочет абсолютной власти в моем мире? Кто, кроме тебя, пытался расстроить мои планы? Кто пришел в этот мир незваным и вообразил, что теперь эта Вселенная лежит у его ног?

— Мастер! — пробормотал я.

— Он самый. Глава имперского Магисториума, тот, кто не меньше меня хотел заполучить эльфийскую принцессу. У меня были свои цели, у него свои. Я знаю, что он в этом мире такой же чужак, как и ты. И я не хочу, чтобы у меня был соперник. У Темного Владыки не может быть отражения в зеркале, юноша. Я не желаю, чтобы кто-то претендовал на то место, которое я займу с этого дня в нашем мире. Да и у тебя есть с ним незаконченные дела, верно?

— Все верно. Враг моего врага — мой друг, ты это хочешь сказать?

— Не совсем друг, но то, что временный союзник, это точно, — Рискат довольно улыбнулся. — Я мог бы и сам справиться с этим шакалом, но к чему тратить время и силы, если под рукой есть ты?

От слова Риската у меня не то, что спина — задница покрылась гусиной кожей. Это был реальный шанс выжить. И я уже знал, что соглашусь на предложение альбарабийца. Однако мне следовало не спешить, поломаться немного. И попробовать понять, что же задумал Рискат. Уж слишком великодушное предложение он мне сейчас делает.

— И когда же мне сразиться с Мастером? — спросил я.

— Сейчас. Я открою для тебя портал в Инферно и при помощи своих заклинаний продлю действие Омартэ, чтобы ты мог воспользоваться телом Жефруа. Дам тебе полсотни гноллов сопровождения. Меч у тебя есть. Да, и вот еще, — Рискат щелкнул пальцами, и один из фешаи, приблизившись, вручил колдуну круглую коробку. В коробке была корона Амендора — моя корона. Проклятье, Рискат и тут подсуетился!

— Не волнуйся, — поспешил сказать Рискат, предупреждая мои вопросы. — Твои друзья и девчонка-лилит у меня в гостях... пока в гостях. Их жизни мне не нужны, но если ты вздумаешь хитрить...

— А если я погибну?

— Тогда я скажу самому себе: "Еще один твой враг мертв, Шамхур!" — Колдун поднял к небу руки. — Новый эльфийский король погибнет, и Шамхур Рискат займет его место, женившись на его вдове Меаль.

— Ты решительно все предусмотрел, — с ненавистью сказал я. — Что я получу, если убью Мастера?

— Дочь Заламана, жизнь и мою благодарность. Этого мало?

— Ты вернешь Марике и моим друзьям свободу.

— Конечно.

— Я могу подумать?

— Одну минуту я могу тебе дать. Но не больше.

Я посмотрел на Меаль. Она беспомощно оглядывалась по сторонам, и в ее чудесных глазах был такой страх... Да и мне было очень даже не по себе. Справиться с Мастером, так? Без зелий, без волшебных колец и прочих артефактов, имея под рукой только меч Ллоинар и заклинания, которым научил меня Доппельмобер? Да Мастер меня на шаурму пустит. Скормит людомедам, как пить дать.

А с другой стороны, разве у меня есть выбор? Марика, Тога, Хатч, Шагирра у Риската. Своей жизнью я могу распорядиться, но вот их жизнями...

Я посмотрел на корону и вспомнил о бриллианте Меар. Ведь он все еще висит на шее Жефруа — на моей шее. Мне даже не пришлось вытаскивать его из оправы: алмаз будто телепортировался из ордена в корону, и прочие пять камней приветственно вспыхнули, на мгновение разогнав окружающий меня мрак и заставив забыть о моих бедах. Я все-таки восстановил корону Амендора. Но много ли выгоды мне это принесет?

— Надень свою корону, король, — с усмешкой посоветовал Рискат. Однако глаза его остались серьезными.

— Рискат, если ты причинишь вред Марике...

— Избавь меня от юношеского вздора. Ты принял решение?

— Я согласен, — сказал я. — Можем начинать прямо сейчас.

— Прямо сейчас и начнем, — сказал Рискат и взмахнул руками. Земля разверзлась у меня под ногами, и я с воплем полетел в бездну.

* * *

* * *

* * *

* * *

**

Впереди был замок.

Как и полагается оплоту темных сил, он был огромен, темен и причудлив. Он возвышался над изрезанным трещинами бесплодным плато на сотни метров, окружен столбами черного дыма и белесого ядовитого пара. И было тихо — до звона в ушах. Вообще-то, довольно величественное зрелище. Но мне было сейчас не до пейзажей.

Гноллы слева и справа от меня растянулись в цепь, и я слышал их тяжелое собачье дыхание. Уже то хорошо, что проклятый Рискат не послал меня в эту геену в одиночку. Хоть какая-то поддержка...

— Ба, кого я вижу! — прозвучал над равниной громкий насмешливый голос.

— Артур! — Я огляделся, но на равнине были только гноллы и я. — Где ты?

— Там, где мне и полагается быть — у себя дома. А ты, кажется, собрался меня навестить?

Гноллы тоже слышали этот спокойный уверенный в себе голос, потому что рассерженно заворчали и остановились. Я сделал им знак идти вперед и сам двинулся к замку. И тут Мастер заговорил со мной.

— Рискат меня удивил, — произнес он. — Он оказался ничтожеством, опереточным злодеем. Эдаким отрицательным персонажем из индийских фильмов — с пошлыми претензиями, пышными накладными усами и демоническим смехом. Я даже не ожидал, что он до такой степени ничтожен. Полное чмо. А ты решил встать на его сторону, Леша?

Я молчал. Понятно, что Мастер сейчас постарается провести идеологическую обработку. Пусть себе болтает, мне фиолетово...

— Ну что же, иди сюда, — снова заговорил Мастер. — Принеси мне корону Амендора. Ведь до сих пор волей или неволей ты выполнял все мои желания. А я тебя отблагодарю. Презентую тебе новую телку. Ведь Марика сейчас у Риската, так? Может быть, голову твою отдам. Неплохой бартер, как тебе кажется?

Я молчал. До замка осталось метров триста-четыреста, но даже на таком расстоянии его циклопические башни, казалось, нависли над моей головой. В сплошной каменной стене, опоясывающей замок, начали открываться бойницы, раздался железный грохот, и створы колоссальных ворот из кованой стали пришли в движение, раскрываясь навстречу мне и моему маленькому отряду.

— Рискат меня боится, — в голосе Мастера звучало удовлетворение. — И правильно делает. Он просто жалкий фокусник, типа злой волшебник из детских сказок, заколдовавший принцессу. Фэ, как пошло! Фантазия прежнего Демиурга не могла создать другого злодея, поскольку Демиург был ребенком. Но прежний мир умер, и наступили новые времена, Леша. Пришло время сильного человека по имени Артур. А времена героев и романтиков закончены. А знаешь почему? Во всех мирах, во всех вселенных действует только один закон — побеждает сильнейший. Вся эта чушь о Добре и Зле, о вечном дуализме Света и Тьмы давно вызывает у умных людей только презрительный смех. Нет ни добра, ни зла, а есть сила и слабость. Слезливая сентиментальная слабость, истерическая восторженность, всегда проигрывает энергичной жизнерадостной силе. Везде и всюду побеждает тот, кто умеет стоять обеими ногами на земле. Кто не плывет по реке жизни, как кусок дерьма, а меняет течение этой реки сам, как захочет. Только такой человек ездит на самых лучших машинах, трахает самых красивых баб, пьет лучшие вина, решает чужие судьбы. Любой мир держится на сильных, предприимчивых, честолюбивых людях. Не любовь движет миром, а сила и жажда обладания. Когда сильный человек очень хочет что-нибудь заполучить — деньги, женщину, новый автомобиль, место в Государственной Думе, — он сметет горы со своего пути, перевернет с ног на голову весь мир, но в итоге добьется поставленной цели. И он будет сто раз прав, и все вокруг, увидев его силу, склонят перед ним головы. Сильный человек не будет забивать себе голову пошлой моралью и разным сентиментальным бредом, не будет оглядываться на других и ждать чуда. Он действует всегда и везде. Я сильный, Леша. А ты слабак, идеалист. Ты всегда следовал заведенным кем-то идиотским правилам и воображал, что весь мир живет по этим правилам. Поэтому настоящая жизнь проходила мимо тебя — ты не мог заработать реальные деньги, удержать при себе любимую женщину, заставить окружающих себя уважать и бояться. Ты лох, Леша, всегда им был и остался им до сих пор. Твои нелепые титулы и перки всего лишь камуфляж, которым ты пытаешься прикрыть свою робость, слабость и никчемность. Ты и Рискат — одного поля ягодки. Хороший мальчик и плохой мальчик из сопливых детских сказок. Но я другой, Леша. Я не Рискат, и меня тебе не одолеть! Ты ноль без палочки, слизняк, типичный лошара. Ты и в нашей реальности был никто, и в этой останешься никем.

Я молчал. Ясен пень, ублюдок хочет меня позлить. Пусть рвет себе задницу, его право. Я поберегу сильные выражения до той минуты, когда мы встретимся с ним лицом к лицу. Поглядим, что тогда запоет эта сволочь!

Мы почти подошли к воротам. Мои гноллы начали выстраиваться в клин за моей спиной, готовясь войти в раскрывающиеся ворота. Я уже не чувствовал ни волнения, ни страха, только холодную решимость побыстрее покончить с Мастером.

До ворот оставалось не больше пятидесяти метров, когда из бойниц с жужжанием полетели стрелы. Сотни кованых стальных стрел с бронебойными наконечниками. Я даже испугаться не успел. Однако невидимые стрелки били не в меня. Когда стальной дождь иссяк, я увидел, что стою на равнине один. Все мои гноллы лежали мертвые, истыканные стрелами, в лужах крови. Моего отряда больше не было. А из ворот уже выходили, гремя доспехами и стуча коваными сапогами по мосту, рати Мастера.

Людомеды в эльфийской броне, с двуручными хейхенами в руках.

Черные прислужники, скалящие клыки и изрыгающие огонь.

Адская стража в пламенеющих латах, с огромными бердышами наперевес.

Они обхватывали меня, как две удушающие руки, обходя с флангов — многие сотни могучих, беспощадных воинов, созданных стихией Инферно и магией Магисториума. Даже если бы мои гноллы были живы, справиться с этим воинством было нереально. А уж в одиночку...

Мою спину обдал жар. Обернувшись, я увидел, что позади меня возникла сплошная огненная стена — бурлящее пламя било из трещин в земле, оплавляя почву и отрезая мне путь к отступлению. Я оказался в ловушке, и выбор мне предоставлялся невеликий — смерть от огня или смерть от меча. Если, конечно, Мастер еще что-то не задумал.

Он появился минуту спустя, когда я был уже окружен с трех сторон огнем и шеренгами воинов. Облаченный в великолепные золотые доспехи, с огненным мечом в руке и до невозможности довольный.

— Вот и все, Леха, — сказал он, подойдя поближе. — Конец игры. И знаешь, что самое страшное? Ты мне больше не нужен. Ты выполнил все квесты, всю черную работу в этой гонке. А все призы достались мне. Сейчас я заберу у тебя корону, а потом и Меаль станет моей. Я стану королем Восходящей Звезды и объединю Свет и Тьму под единой властью.