Озаренные солнцем

— И все же Вы к ней готовитесь, — возразил Делтон. — Едва ли Вам удастся скрыть это от дворян. И при всем моем почтении, Ваше Величество, это ошибка. Превиль собирается исполнить свой план через неделю, и тогда, возможно, удастся избежать войны, обезглавив противника.

— А если нет? Каковы тогда будут потери? Вы считали? — хмуро спросил Плоидис.

— Я почти уверен, что без Превиля в своих рядах дворяне не пойдут на открытое противостояние.

— Действительно, — согласился Плоидис. — Они будут и дальше действовать исподтишка.

— Ваше Величество, не время иронизировать.

— А по-моему, самое время, — Плоидис встал, и Делтон поднялся вслед за ним. — Вы пытаетесь убедить меня, что мне не нужно защищать народ от того, что нависло над ним и вот-вот готово обрушиться. Вы пытаетесь сказать, что пока дворянские воины жгут деревни и бьют ни в чем неповинных людей, я должен сидеть сложа руки и смотреть на все сквозь пальцы только потому, что война — официальная, открытая война, возможно, не начнется, — Плоидис пронзительно взглянул на Делтона и не стал скрывать усмешку. — А не кажется ли Вам, граф, что эта война уже идет, и идет давно?.. Не кажется ли Вам, что идет она потому, что дворяне знают — у меня недостаточно сил победить их?..

Делтон не знал, что ответить.

— Ваше Величество...

— У Вас ведь нет аргументов, Ронтан, — Плоидис невесело улыбнулся. — Нет. Потому что я тоже неспроста принял это решение. Поймите — если даже нам повезет, и мы арестуем Превиля, война эта не прекратится. Ее можно остановить только победив в ней — потому что противник, который пока сильнее, по непонятным мне причинам хочет довести ее до конца и ни перед чем не остановится. Нельзя уже ничего вернуть назад. Нельзя восстановить тот былой мир, который, впрочем, и без того был довольно шатким и призрачным. Это война. Это не пустяковая детская ссора, в которой можно помириться и вместе починить сломанные игрушки. Здесь играют до конца. — Плоидис помолчал немного и вздохнул. — Скажите теперь, что я не прав, Ронтан.

Делтон ответил не сразу. Но наконец он, не найдя других слов, сказал:

— Вы правы, Ваше Величество.

Не без труда пробравшись в замок, Иллиандра тут же бросилась к своему сундучку.

Письмо от короля ждало ее там.

"Ваше Мудрейшество,

Разумеется, я понимаю обратную сторону моего решения. Вы, безусловно, правы, заметив, что я провоцирую дворян на открытые действия — но скажите, не считаете ли Вы, что открытая война все же лучше этих притеснений и унижений, которым дворянство подвергает низшие слои, лучше того, чему я не могу противостоять, пока не объявлю войны официально? В последнем случае у нас хотя бы будут союзники — Эльвен, Авернас. Сейчас же люди страдают ни за что — за алчность и ненасытность дворянства, покушающегося на власть.

Нет, Ваше Мудрейшество, я хорошо обдумал свое решение".

Подписи не было — король перестал подписываться с тех пор, как принял Архитогора в качестве своего верного друга и слуги.

Девушка села за стол и, взяв перо, вздохнула.

Она до сих пор не могла понять, почему все вышло именно так. По всем разумным расчетам, те немногие изменения, которые Плоидис провел чуть больше полутора лет назад, не должны были так сильно повлиять на настроения дворян, учитывая к тому же вмешательство в дело Архитогора. Однако сейчас Лиодас был на пороге войны, и, похоже, уже ничто не могло остановить ее. Даже если Архитогор выдаст себя, даже если король пойдет на попятную... какая-то непонятная Иллиандре ненависть двигала бунтовщиками, и они были настроены идти до конца. И Иллиандра отнюдь не была уверена, что конец этот будет хоть для кого-то хорошим...

Девушка придвинула к себе чистый лист бумаги и быстро набросала ответ Плоидису. Затем, перечитав его, она вновь вздохнула.

Иного выхода не было.

"Ваше Величество,

Я не могу не согласиться с Вами в принятом Вами решении. Граф Делтон, похоже, не убедил Вас своими доводами, которые он приводил в письме также и мне, — сколь это верно, я могу лишь предложить Вам свою службу.

Если Вы, Ваше Величество, готовы пойти на открытую войну, то позвольте мне сыграть в ней роль боевого клича. Вы знаете, сколь действенно в народе мое имя — так пусть же воюет он с ним на устах и с поддержкой и короля, и Архитогора.

Я стремлюсь заверить Вас, что сделаю все возможное, что Вы от меня потребуете.

Архитогор".

Глава 19. Печать Солнца

Диадра задумчиво сидела у высокого стрельчатого окна библиотеки и, оторвавшись от книги, через низкий подоконник смотрела, как какой-то чудак выгарцовывает на лошади по двору Школы Чародейства.

"Интересно, кто его пустил сюда? — с удивлением подумала Диадра. — Может быть, стоит сказать Эстер? Хотя, она наверняка знает. Она всегда знает обо всем, что происходит в Школе".

— Эй, — оторвала ее от созерцания подошедшая Лисс. — Что делаешь?

Из трех подруг — Лин, Бивари и Лисс — только она одна осталась в Школе после того, как они окончили свое обучение. Теперь Лисс преподавала у малышей создание иллюзий, а Диадра, также завершив свою небольшую программу, начала преподавать курс Истории Магических Артефактов у учеников средних классов и Магических Существ у самых маленьких. Преподавать теоретические предметы никогда не находилось много желающих, но Диадре только это и оставалось.

— Читаю, — сказала Диадра, приподнимая книгу и показывая обложку, на которой значилось: "Исторические и магические факты: сопоставление". И, усмехнувшись, добавила: — Правда, едва ли возможно читать, когда кто-то под самым окном танцует на лошади.

— Где? — заинтересовалась Лисс, выглядывая на улицу. Библиотека находилась на втором этаже, и Лисс пришлось приподняться на цыпочках, чтобы увидеть весь двор, примыкавший к стене школы. — Не вижу.

— Да вот же, — Диадра, сидевшая в кресле, даже не приподнималась, чтобы видеть странного ездока. Он натянул поводья, и лошадь поднялась на задние ноги. А незнакомец вдруг снял шляпу и отсалютовал ее окну. — Ой!

Диадра отпрянула и потянула за собой Лисс.

— Эй, что ты? — удивленно воспротивилась та.

— Он же нас увидел, — сказала Диадра. — Неприлично так разглядывать человека.

Лисс нахмурилась:

— Ди, я там никого не видела. Двор пустой. Да и неудивительно, когда такой снег.

Диадра вытаращила глаза.

— Лисс, да он же был прямо посреди двора! На черном скакуне... нельзя было не заметить.

Лисс странно посмотрела на Диадру.

— Ты хорошо себя чувствуешь, Ди? — спросила она, наклонившись к ней. — Может, заболела?

— Почему?

— У тебя же видения.

— Видения? — Диадра бросилась к окну, желая доказать Лисс, что здорова.

Во дворе никого не было. Диадра тяжело опустилась в кресло.

— Да, и правда... — пробормотала она. Потом подняла глаза на Лисс. — Но, похоже, уже прошло. Знаешь, я пойду прилягу.

— Иди, — согласно кивнула Лисс и улыбнулась: — Да ты не волнуйся. Ты же чародейка. Такое часто бывает от переутомления.

— Угу, спасибо, — Диадра натянуто улыбнулась в ответ.

Она закуталась в теплый плед, который взяла с собой, и спустилась на первый этаж, где находилась их комната. Но, уже почти дойдя до двери, она вдруг остановилась. Потом повернулась и бросилась к выходу на задний двор. Нет, она уверена, это было не видение...

Диадра, кутаясь в плед, который, впрочем не спасал ее от метели и пронизывающего зимнего ветра, пробралась к тому месту, где видела странного незнакомца. И, добравшись, тут же забыла о холоде и о том, что тапочки ее были полны снега.

На снегу, уже немного занесенные вьюгой, но все же отчетливые, виднелись следы лошадиных копыт.

— Что-то случилось, Рагорн? — спросила Эстер, плотно закрыв дверь своего кабинета.

— Да, — статный юноша скинул мокрый от снега плащ и повернулся к Эстер. — Выходит, Вы еще ничего не ощущаете?

Эстер слегка удивленно качнула головой.

— Я должна была?..

Рагорн пожал плечами.

— Скоро, в любом случае, Вы почувствуете. Колебания с каждым днем становятся все сильнее.

— Колебания?.. — не поняла Эстер. И вдруг нахмурилась. — Вы говорите о магическом поле??..

Рагорн кивнул, серьезно глядя на чародейку.

— Мы начали чувствовать их уже через несколько дней после того, как был открыт саркофаг Берзадилара. Сначала редкие и едва уловимые, но спустя месяцы они стали усиливаться, и сейчас мы чувствуем их уже почти ежедневно... они нарастают все быстрее.

— Что это может означать? — Эстер взволнованно опустилась в кресло.

Рагорн покачал головой.

— Мы не знаем точно. Однако если колебания продолжат усиливаться так же быстро, то довольно скоро мир, к которому мы привыкли, может кардинально измениться...

— Выходит... легенда была не фальшива?.. — тихо спросила Эстер. — Значит, Берзадилар все же был в том саркофаге?.. Просто ему понадобилось время...

— Возможно, — сказал Рагорн. — Мы не знаем, что именно привело к таким сотрясениям, но очень хотим выяснить это, пока еще не слишком поздно.

— Сколько у нас времени? — спросила Эстер.

— Пара месяцев. Может быть, меньше.

Эстер почувствовала, как холод растекся по ее спине.

— Пара месяцев?..

Рагорн кивнул.

— Мы уже сопоставили некоторые факты, — сказал он. — Колебания начались после открытия саркофага. Это значит, что они должны быть как-то связаны с ним... легенда гласит, что в саркофаге Анторг заточил Берзадилара. Однако точная причина этого нам неизвестна. Также мы знаем, что Анторг погиб не своей смертью, и с той самой ночи начались Ночи Нечисти, которые по сей день преследуют королевский род Лиодаса. При этом другая легенда гласит, что пока проклятие не снято, король Лиодаса должен всегда носить при себе Печать Солнца...

— Я не понимаю связи всего этого, — сказала Эстер.

— Мы думаем, — медленно произнес Рагорн. — Что Печать Солнца должна помочь нам.

— Почему??.. — непонимающе произнесла Эстер.

— Она принадлежала Анторгу, — сказал Рагорн. — Он заточил Берзадилара в саркофаг... лишь его потомок мог открыть его. И он должен был всегда носить при себе Печать. Если и есть хоть какая-то ниточка, которая поможет нам распутать эту тайну, то это только она. Печать Солнца.

— Но она должна находиться у короля! — возразила Эстер.

Рагорн кивнул.

— Я знаю, — сказал он. — Мой отец считает, что сейчас это уже не имеет никакого значения. Однако я думаю иначе. Ваш король — потомок Анторга. Он, как и сама Печать, несет в себе частицу его энергии. И я считаю, что если мы хотим выяснить истину, мы должны взять Печать вместе с Вашим королем.

— Но это ведь невозможно! — воскликнула Эстер. — Вы говорите о Его Величестве, Рагорн, Вы это понимаете?.. Он не может просто взять и уйти. И уж тем более, он не какая-нибудь вещь, чтобы взять его вместе с Печатью.

Рагорн усмехнулся.

— Он не может уйти, если весь мир грозит перевернуться через пару месяцев?.. Эстер, ведь Вы понимаете, что значат эти колебания. Если их не остановить, привычный мир исчезнет. Нет, люди не погибнут в одно мгновение, и мир не захватит вселенская тьма... — Рагорн внимательно смотрел на Эстер. — Конца света не будет. Большинство из вас останутся жить, однако жизнью ли это будет?.. Когда взбунтовавшаяся Аура Мира нарушит все привычные нам законы, когда устоявшиеся связи разрушатся, когда пространство и время станут иными... сможете ли вы, люди, приспособиться к этому?..

Эстер вздохнула.

— У нас так мало времени, — сказала она. — Я отведу Вас к королю.

На следующий день у Диадры с самого утра все не ладилось. Сначала она проспала свое занятие по курсу Магических Существ, которое должна была провести у малышей, и ее разбудила Лисс, вставшая ко второму уроку. Диадре пришлось спешно одеться и бежать в другое крыло, чтобы возместить хотя бы половину занятия. Впрочем, еще минут десять ей пришлось потратить на то, чтобы угомонить разыгравшихся в ее отсутствие детей. Один из них пустил в нее легкий энергетический разряд, слабенький, еще неокрепший, и Диадра успела отклониться, почувствовав, как всколыхнулось магическое поле.

"Только потому, что он ребенок", — промелькнуло у нее в голове.

Урок пошел насмарку, а потом, когда Диадра бежала в учительскую столовую, чтобы позавтракать, ее перехватила старая учительница Магических Трав и Отваров и попросила принести из лабораторий целый поднос каких-то очень ценных препаратов, которые она собиралась использовать на уроке, но не успевала за ними сходить.

Диадра кивнула и вместо завтрака поторопилась в лабораторию. Лаборантка, старая и суровая чародейка, посмотрела на нее поверх очков и сказала:

— Значит, на урок трав и отваров?

— Ну, конечно, госпожа... — Диадра вдруг поняла, что никак не может вспомнить ее имя, — ну, в общем, меня попросили принести.

— Ну, хорошо. Но будь осторожна. Это очень ценные препараты.

Она передала Диадре поднос, на котором в несколько рядов стояли плотно завернутые крышками склянки с различными порошками и жидкостями. Диадра торопливо понесла его в кабинет, где проходило занятие, но только она завернула за угол, как вдруг на нее налетел какой-то человек. Поднос выскользнул у нее из рук и громыхнулся на пол. Склянки разлетелись вдребезги, а порошки и жидкости во мгновение ока смешались на полу в одну цветную кашу.

— О, нет! — Диадра в порыве отчаяния опустилась на колени среди стеклянных осколков. — Ну, что это за день...

Человек, столкнувшийся с нею, опустился рядом.

— Извините, это я Вас сбил, — сказал он.

Диадра взглянула на него и вздрогнула, подумав, что видела где-то этого юношу, но, приглядевшись, поняла, что ей показалось. Лишь только золотистые кудри его почему-то упорно напоминали ей кого-то, хотя она и не могла припомнить, кого именно.

— Нет, я сама, — пробормотала она. — Нужно смотреть, куда иду.

"Что теперь Эстер скажет, — подумала она. — Проспала урок, испортила кучу драгоценных препаратов..."

Она едва сдерживала слезы.

— Ну-ну, — сказал юноша, видно, заметив это, и коснулся ее руки, заставив взглянуть на него. — Только не плачьте, прошу Вас. Разве можно, чтобы такая девушка расстраивалась из-за пустяков? — и он, продолжая, не отрываясь, смотреть ей в глаза, повел рукой, и Диадра с изумлением увидела, как склянки и поднос поднимаются с пола, а каша на полу, словно возвращаясь во времени, разъединяется в отдельные препараты и устремляется в свои баночки. Спустя несколько секунд поднос со всеми препаратами, целый и невредимый, опустился у ее ног. Диадра перевела изумленный взгляд на незнакомца.

— Так лучше, правда? — сказал он, и его глаза засмеялись. Он поднялся и протянул руку девушке, помогая ей встать, а потом легким движением руки поднял поднос в воздухе и опустил его на руки Диадре. — Вот, теперь мы как будто и не встречались.

Он улыбнулся и свернул за угол — так быстро, что Диадра не успела сообразить. А когда очнулась и заглянула за поворот, в коридоре уже никого не было.