— Сразу? Привязанной к кровати?
— Да нет же! Еще тогда, в клубе "Демоник". Я со Светкой пришел... думал, что люблю ее, а когда тебя увидел, то сразу понял, что только тебя всегда любил.
— Во время танца понял?
— Нет, еще раньше. Мы же столкнулись в дверях, ты не помнишь, наверно. Я пошел за тобой как сомнамбула и сел за столик рядом. Я сидел и смотрел на тебя. А Светка сердилась, но мне это все равно было. Я смотрел на твой профиль и завитки на шее... А потом ты танцевала, а я представлял, что ты для меня танцуешь. Тогда ночью я музыку написал... спать не ложился... для тебя музыку, к тебе. Светка утром заявила, что я сошел с ума и модератору пожаловалась. А потом сказала, что как мужчина я ничего не стою. И я испугался, потому что хотел найти тебя и понравиться тебе как... мужчина. Я не знал где тебя искать, но верил, что ты когда-нибудь услышишь эту музыку и она расскажет тебе обо мне. А модер наш, Валентин, ты его знаешь?
— Да.
— Он эту музыку на свой компьютер записал, а через несколько дней вернулся и сказал, что во мне пробудился редкий талант, и теперь я должен практиковаться — подбирать музыку к людям, их собственную музыку, понимаешь?
— Как это?
— Я еще сам не понял. Меня отправили к игрушечному мастеру учиться определять типы людей. Он мне объяснил, что любовь дает мощный толчок к реализации способностей, и от этого толчка ты взлетаешь и приземляешься совсем в другом месте. Но все время быть в полете невозможно. Те, кто родился в Демонете, умеют это использовать, поэтому у них мир такой продвинутый. А я не хочу ничего использовать, я хочу с тобой быть — в полете, и не думать, что это когда-нибудь кончится. Я непонятно все говорю, наверно.
Мы вышли из кафе уже затемно. Под ногами приятно шуршали сухие листья, мы шли рядом, вдыхая свежий речной воздух. Руслан достал карманный компьютер.
— Хочешь послушать?
— Что?
— Твою музыку. Она здесь.
— Ну давай, — я села на скамейку.
Я узнала эту мелодию с первого аккорда — та, под которую Валентин предложил мне потанцевать под дождем. Значит, он не просто пытался развлечь меня — он проверял способности Руслана! Значит, я не случайно попала на праздник в его голденгрэйн? Тогда мне и вправду показалось, что музыка звучит из меня, из глубины сознания, и сейчас, слушая, я вспомнила вкус дождевых капель на губах и вновь ощутила теплые потоки воды по голому телу.
Как странно все сложилось: мальчишка влюбился в меня с первого взгляда, я тут же стриптиз устроила для Жени, а Руслан после этого всю ночь музыку ко мне подбирал. А утром следующего дня Женя встретил его случайно... нет, тоже не случайно — явно демоны это все устроили. А Женя меня привязал и предложил ему меня трахнуть, и он согласился. Он меня уже тогда любил, а я не знала об этом. А Женя после заявил, что мальчишка — инструмент в его игре, штопор, которым бутылки открывают. Какой же он штопор? Он сам инструмент, мощный как орган. И неизвестно куда меня заведет эта музыка.
— Как красиво! Ты очень талантливый, Руслан.
— Тебе нравится, правда?
— Да. Это действительно моя музыка.
Он просиял.
— Я еще напишу. Для тебя.
Когда-нибудь я расскажу ему, что его музыка высвободила мой талант фуэнсена. Я ощутила любовь в пирожках на следующий день после танца под дождем. Но пока админ просил все держать в тайне.
Вернулись в гостиницу, взяли ключи. Его номер был напротив моего — #76. Хорошо, что и у него — четный, Ахх не придет без приглашения.
Я попрощалась, подражая Анне Вельме:
— Доброй ночи, господин Вайда. Спасибо за приятную прогулку.
Я открыла дверь, и только хотела войти в свой номер, как он схватил меня за руки, потом медленно сполз на ковровый пол, и обнял мои колени.
-Тебе спасибо. Благодаря тебе, я узнал кто я. Не уходи, пожалуйста. Если ты уйдешь, я...
Он дрожал от страсти. Какая любовь? Им владела Похх.
— Руслан, я устала и хочу спать. Нам рано вставать, ты не забыл?
— Зачем ты напускаешь такой строгий вид?
— Я не напускаю. Я такая и есть.
— А я ведь видел тебя без одежды, с раздвинутыми ногами, я целовал тебя, помнишь? Я помню как ты лежала связанная, голая... Ты была такая красивая тогда... и говорила, что сделаешь все, что я повелю, а в глазах твоих сверкали злые искорки. А сейчас трудно поверить, что все это и впрямь было.
— Считай, что этого не было. Лучше забудь.
— Ты — моя любовь, Полина. Не гони меня, впусти...
— Не могу.
Я не хочу быть с ним, совсем не хочу. Он — воспоминание о Женином предательстве. Жаль мальчишку. Но спать с кем-либо из жалости — это нечестно, это — предательство своей собственной сути, фуэрзы, то есть.
Я заперлась на ключ. Опустилась на огромную кровать. Я знала, что он стоит там, за дверью, я продолжала чувствовать его токи. Не могу. Если я это сделаю, то после покажусь себе омерзительной и грязной. Я думаю только о себе сейчас? О своих желаниях? О своей сути? Я безжалостна? Впустить его? Дать ему еще один толчок к творчеству? Я не хочу его. Совсем не хочу. Он милый, славный, у него длинные нервные пальцы, большой член, и он моложе меня лет на десять, но я его совсем не хочу. Я думаю о нем, потому что он тронул меня своей мольбой, искренностью и музыкой. Ну как теперь работать в такой обстановке, как выполнять задание Дэниэла? Ахх подал админу идею послать со мной нового ученика ДИМа — это его проделки, но зачем? Чего он добивался?
Наскоро приняла душ и влезла под одеяло, а балкон оставила открытым — люблю спать под теплым одеялом, а воздух чтобы был холодным.
Разбудил меня стук в дверь. Я с трудом разлепила глаза — спала так крепко, что не сразу сообразила где нахожусь. За окном тьма кромешная. Пошарила в поисках выключателя. Стук повторился настойчиво.
— Кто там?
— Полина, а поехали кутить, а?— голос Руслана.
— Поздно уже.
— Еще полуночи нет, поехали!
— С ума сошел, куда ехать ночью?
— А не надо далеко, я тут бар нашел с бассейном классным, а в кабаке танцы такие, что стены дрожат. Пошли, а?
— Руслан, иди сам. Я сплю уже.
— Ну, если не понравится — уйдем. Успеешь поспать.
— Не хочу, ну прости.
Удаляющиеся шаги и все стихло. Я полежала под одеялом, поворочалась, сон пропал. Ладно, схожу, посмотрю на гостиничную ночную жизнь. Только гляну и назад.
На первом этаже светящаяся вывеска "На самом дне" — оттуда доносится музыка, а сквозь стеклянную дверь видны блики света. Не успеваю войти, как передо мной мгновенно возникает верзила с подносом, уставленным различной высоты бокалами:
— Госпожа, напитки, на любой вкус.
— Нет, благодарю.
Делаю несколько шагов и движения мои замедляются — я плыву в мягком синем свечении, все дрожит, лампочки раскачиваются, бутылки колышутся, как под водой — впечатление, будто на дне находишься. За окнами— иллюминаторами проплывают люди. Голая девушка с развевающимися волосами стучит в стекло и улыбается. Похоже, окна бара выходят на дно бассейна. Я ничего не пила, а ощущение — будто пьяная. Невольно опускаюсь на стул, бармен тут же ставит передо мной высокий бокал и произносит приглушенно:
— Наш фирменный коктейль "На Дне", прошу, госпожа, первый бокал — бесплатно.
Мои волосы развеваются, я почти невесома. Осторожно ступаю по морскому дну, в разные стороны разбегаются стаи золотистых рыбок. В глубине зала на ложе из водорослей возлегает Руслан, рядом с ним — три голые до пояса русалки с длинными волосами и серебристыми хвостами. Одна гладит его по голове, две прильнули по бокам и ластятся, заглядывая ему в глаза. Перед ними плавает столик уставленный бокалами, бутылками и тарелками с закусками. Одна русалка держит в зубах трубочку с кремом, Руслан откусывает трубочку с другого конца и они громко хохочут. Столик то уплывает, то приплывает с новыми яствами, все зыбко, все качается. Откуда-то со дна выплывает покрытый мхом сундук. Руслан открывает его, оттуда вываливаются драгоценности — они сияют так, будто на них направлен прожектор — ожерелья, диадемы, браслеты. Довольные русалки надевают драгоценности и красуются перед зеркальной стеной, потом образуют круг, держа друг друга за хвосты, танцуют перед Русланом, а потом ласкают его в шесть рук, окутывая его своими волосами — дивное зрелище.
Возле меня опять возникает бармен:
— Госпожа, если желаете наблюдать, то...— и называет крупную сумму демонет.
Мне не жаль демонет, а просто стыдно тратить выданные командировочные на подобные развлечения, и я с сожалением покидаю бар "На Самом Дне".
Выхожу в холл, слегка покачиваясь, — фирменный напиток, все же, дает о себе знать.
— Вы кого-то ждете, госпожа? — спрашивает мужчина с пышными усами в дорогом костюме и галстуке.
— Нет.
— Не составите ли мне компанию?
— Нет, извините.
— Такая женщина — одна в отеле в столь поздний час! Неужели вас некому развлечь? Я бы мог...
— Благодарю вас, мне рано вставать, — отвечаю резко.
По дороге к лифту меня останавливали еще несколько раз, удивляясь, что я одна. Ну да, в Чужой Город приезжают развлечься. Вот Руслан славно развлекается, а я не умею — для меня не существует моментного наслаждения, обмана, иллюзии, мне нужна гарантия продолжительности счастья. Я, наверно, слишком серьезна или просто глупа. Анна Вельма сказала, что встретившиеся в Чужом Городе люди, больше никогда не увидятся. Похоже, они знакомятся, проводят вместе время, заранее зная, что продолжение невозможно. А вдруг им захочется увидеться вновь? Бывают ли исключения? И зачем все так устроено?
Анна Вельма стоит на своем месте, за стойкой. Интересно, она когда-нибудь спит?
Опять просыпаюсь среди ночи от грохота и пьяных голосов в коридоре. Нет покоя никакого! Голоса затихают. Еще пару часов можно поспать.
Просыпаюсь около пяти. Сегодня много дел, мне хочется успеть побольше. Принимаю душ, одеваюсь. Пора будить Руслана. Из его номера доносится звонкий хохот.
Стучу.
Дверь распахивается и оттуда со смехом вываливаются, вернее, выползают вчерашние русалки: одна с зелеными волосами, другая с фиолетовыми, а третья с розовыми, у всех — совершенной формы грудь, соски под цвет волос и серебристые хвосты. В воде они были легки и грациозны, а сейчас неуклюже ползут к лифту, опираясь на локти и подметая длинными волосами ковер. Они заползают в лифт, одна из них пронзительно визжит, что ей прищемило дверью хвост.
Я осторожно заглядываю в номер. Надо же! Русалки уползли, но оставили вместо себя владычицу морскую. Руслана под одеялом не видно, но на его кровати возлежит невиданной красоты юная нагая женщина с голубыми волосами, огромными темными глазами и длиннющими бархатными ресницами. Лицо ангельское, руки и ноги увешаны браслетами, талия перехвачена цепочкой, на шее ожерелье.
— Извините, — говорю несмело, остолбенев от такой красоты. — Мне нужен Руслан.
— Он только что уснул, — отвечает Мальвина нежным голоском. — Боюсь, его не удастся растолкать.
Она отбрасывает одеяло и я вижу спящего, уткнувшегося лицом в ее бедро, Руслана.
— Руслан! — говорю жестко. — Нам пора!
— Куда ты спешишь?— изумляется красавица. — И почему кричишь? Мужчин надо будить поцелуем. Иди ближе, я покажу как надо.
Я качаю головой и закрываю дверь. Помощничек нашелся! Пойду собираться, если он не явится через четверть часа, пойду сама.
Его нет. Проходя по коридору, стучу еще раз в его дверь. Оттуда доносятся вздохи и возгласы. Ужасно хочу открыть дверь и посмотреть, что делает Мальвина, но — дела не ждут. Вызываю лифт. Дверцы открываются — там стоит вчерашний рыжий шпик и невозмутимо едет со мной до первого этажа.
Иду по улице быстрым шагом. Серое утреннее небо, на горизонте — грозовые тучи. Дворники сметают опавшую листву в темно-желтые кучи. Порыв холодного ветра — я закутываюсь в черный бархатный плащ. Единственная кабинка фуникулера только что уползла вниз, к реке, придется подождать следующую.
Подбегает запыхавшийся Руслан.
— Полина, прости, что задержался, видишь ли...
— Не надо ничего объяснять.
— Полина, тут такое дело...
— Я же сказала, что мне не нужны объяснения.
Он виновато замолкает. Знает ли он, что я в курсе его развлечений? Впрочем, какая разница?
В предрассветной дымке особняк выглядит еще более уютно, а ароматы вокруг — просто волшебные. Звоним в колокольчик, дверь открывается:
— Доброе утро, господа! Свободных комнат нет, а на завтрак — милости прошу, — говорит белолицая румяная женщина средних лет в белоснежном переднике и накрахмаленном чепчике. — Я Марта Горжевская, хозяйка этого заведения.
Идем за ней, вдыхая божественный аромат горячей выпечки. У входа — меню, возле каждого блюда три цены —
"завернуть с собой", "съесть за столиком" и "позавтракать на балконе с видом на реку" — цена увеличивается соответственно. Демонеты нужно опустить тут же в автоматическую кассу. Я предлагаю завтракать на балконе. Руслан не возражает, идет за мной как сомнамбула. Интересно, в состоянии ли он вообще завтракать после ночных излияний?
Сегодняшнее меню: корзиночки со свежей малиной, свежевыпеченные булочки с орехами, печеные яблоки фаршированные творогом и абрикосами, кексы с голубикой, персики в сливках, всевозможные сыры, молоко в кувшине, горка оладий с медом и сметаной.
Маленький, утопающий в цветах балкончик выходит на реку — будто уголок лета посреди осеннего города. Столик на двоих накрыт к завтраку: веселые салфетки, хрустальный графин с апельсиновым соком, белые тарелки с золотым ободком, сверкающие серебряные приборы.
— Прошу вас, булочки только из печи, — говорит госпожа Марта.
— Вы сами печете хлеб?— спрашиваю.
— Да, госпожа. Я все делаю сама, даже масло сбиваю, попробуйте.
— О, такой хлеб с маслом сам по себе — целый пир. Как хорошо, что мы сюда попали, — радуется Руслан.
— Сразу видно тонкого ценителя, — улыбается Марта. — Вы, видно, впервые в Чужом Городе. Мой пансион знаменит своими завтраками, здесь бытует поговорка: "Хочешь хорошо позавтракать? Ночуй на пороге Мартиной кухни". Я встаю в три часа ночи, чтобы к шести открыть кафе. Разрешите налить вам чаю? Немного позже? Как скажете. Попробуйте корзиночку с малиной, она вернет вам силы после ночи любви.
Руслан краснеет. Да, у него ночь была веселенькая — три русалки и Мальвина.
Разделавшись с булочкой с маслом, и полакомившись сочным печеным яблоком, я принимаюсь за корзиночку с малиной. Госпожа Марта наливает чай, и услужливо пододвигает блюдце с тонкими ломтиками лимона.
Тончайшее тесто тает во рту, малина — крупная и сладкая. Я закрываю глаза от удовольствия — и вдруг в сознании возникает садовник Назар. Я вижу, как он работает в саду — на нем грубая льняная рубаха. Вижу, как он вытирает пот, откидывая со лба взмокшие пряди. Он что-то напевает. Его голос звучит будто издалека, но я не могу разобрать слов — мне мешают громкие и отчетливые мысли госпожи Марты:
''И зачем ей такой юнец? У них здоровья много, а умения никакого. Ей бы подошел почтенный, знающий толк во всем, господин... А уж она бы ему точно приглянулась... красивая интеллигентная женщина... жаль, он встает позднее... мой лучший клиент... а беспокоить не велено... сдается мне — не простая это гостья... А что, если попробовать...''
