— Неа. Чисто, как после генеральной уборки. Подстраховался, гад.
— А вот, если бы меня спросили... — вцепившись когтями в березовый ствол, прогнулся дугой умник. — То я бы посоветовал...
— И что бы ты посоветовал? — скептически я на него сощурилась.
— Взять след.
— Взять след? — вскинул брови мужчина. — Да, собачка бы нам, может и пригодилась.
— А зачем нам собачка, когда у нас магичка есть? Как ты думаешь, мы твой схрон в Ближнем овраге нашли?
— Зеня, не говори ерунду, — поймав на себе удивленный взгляд еще и русалки, отмахнулась я. — Мне для этого зацепка нужна. А здесь совершенно пусто.
— Анастэйс, какая зацепка? — тряхнул головой Ветран, словно отгоняя от себя нахлынувшую красочную картинку, даже мельком представить которую моему богатому воображению было стыдно.
— Ну-у... в твоем случае — волос с диванной подушки, — отвела я глаза в небо. — А вообще... а вообще... — нет, в том, что деньги обитателей Чилимского пруда интересуют мало, я была уверена безоговорочно. Их, как и подавляющее большинство нечисти, такая 'слабость' привлекает, лишь, как средство заманивания жертвы в расставленную для нее ловушку. Но, вот что касается другого... — Нилда, скажи честно, брала что-нибудь у упокойника? Это сейчас очень важно для нашего общего дела, — в упор посмотрела я на застывшую у края девушку.
— А что, если и так? — вдруг, прошипела русалка, ощутимо напрягшись всем телом.
— А что, если — надо? — в ответ набычилась я.
Прудница кинула взгляд вниз, будто примеряясь к прыжку, а потом, на несколько секунд задумалась:
— А если не вернешь, магичка?
— Мне твоя... побрякушка, ведь это украшение, я правильно поняла, нужна на время и для дела. А оставлять ее себе я и не думала. Или ты меня за идиотку принимаешь, 'русалочьи радости'(13) собирать?
— Да кто вас, магов знает? — привычно хмыкнула девушка.
— А ты проверь.
Ветран и Зеня, оказавшиеся между нами, напряженно замерли, и лишь двигали головами вслед за говорящей стороной, готовые в любой момент сорваться с места. Но Нилда, наконец, приняла решение:
— Ладно, так и быть — проверю... Лови! — едва успела я поймать, несколько раз перевернувшуюся в воздухе вещицу.
При рассмотрении она, как я и предполагала, оказалась женским костяным гребнем, очень искусной работы, украшенным по верху ажурными рябиновыми гроздьями из мелкого речного жемчуга. Конечно, жаба будет давить. Это вам не волосяная чесалка из рыбьего хребта, а настоящее произведение искусства. Только вот, до кого оно так и не доехало, предназначенное наверняка в качестве дорогого подарка за продолжателя гномьего рода, думать сейчас совсем не хотелось...
— Ого! — склонился над моей головой подошедший Ветран. — Что за материал? Неужели...
— На вашем языке его называют драконом, — вяло улыбнулась Нилда.
— Действительно, 'ого'... — в ответ пробубнила я, уже накрыв гребень второй ладонью. — Ну что ж, попробуем... взять след.
Браться за дело, заранее не уповая на его успех — лучше вообще проваляться все это время в постели, таращась в потолок, результат все одно тот же. И я надеялась. Надеялась, что убийца, темным пятном стоящий сейчас на дне пропасти, из которой даже магу возврата нет, допустит хоть чуточную ошибку, за которую я смогу сейчас, как за тонкую паутинку уцепиться, чтобы вытянуть постепенно наверх весь колючий смрадный клубок. Русалочья белесая дымка, заволокшая костяной гребень, испуганно схлынула, стекла на мою ладонь и с легким пощипыванием растворилась между пальцев. Осталась лишь гномья 'память', окрасившая жемчужинки в малиновый цвет... Да, для жены был этот красивый подарок. О теще, пусть и уважаемой, с такой нежностью не мечтают, проводя короткими волосатыми пальцами вдоль зубцов. Но, не о том я сейчас должна думать... Не о том.
— Та-ак... — подняла я глаза на своих спутников, внимательно следящих за выражением на моем лице. — Зацепка есть. Считайте, что, благодаря... щедрости Нилды и зениной памяти, нам очень крупно повезло, потому что маг такой вариант не просчитал. Но...
— Опять твое 'но', — нервно дернул хвостом только что упомянутый.
— Но... — невозмутимо продолжила я. — здесь, все одно, ловить нечего. Надо спускаться к деревне и искать след там. А вот откуда начинать...
— Скажите, сколько дорог ведут в Мэзонруж из Либряны? — облокотился на березу Ветран.
— Да у нас единственный с той стороны тракт, он же — главный, который только у внешней изгороди разветвляется... — широко открыла я рот. — А ведь точно! Вот оттуда и начнем. Думаю, мили за полторы от деревни, а там по месту сориентируемся.
Создать подвал — дело для мага не хитрое. Правда, после определенного количества синяков на лбу и выныриваний в самых неожиданных для самой себя местах. Однако и здесь существовало свое 'но', вызывающее подергивание котовьего хвоста. Соваться вовнутрь больше, чем двум разумным существам одновременно крайне не рекомендовалось. И об этом Зигмунд знал, как элитный представитель именно такой расы. Вот был бы он обычным кошаком, тогда...
— Ну, кто со мной первый? — с ехидной улыбкой прищурилась я на свой отряд.
— Ветран пусть... первый. Потому что тракт — это дорога, а дорога, это...
— Собаки, вороны, колеса и копыта. Я поняла, — уже одной ногой на крайних камнях тоннеля, кивнула я умнику, ухватив протянутую руку мужчины. — Не скучайте тут без нас.
И, оставив воина духа оглядываться по сторонам в тени придорожных кустов, тут же нырнула обратно к двум березам. Зигмунд 'скучал' высоко на одной из них, а Нилда, явно желающая дать нам в дорогу напутствие, опустила от него свою русую голову:
— Послушай, магичка. Про гребень мы с тобой договорились. Как наиграешься — вернешь. Но, было еще кое-что.
— Говори, — проследила я взглядом за сползающим задом наперед по стволу котом.
— Когда мы того гнома осматривали, я заметила, вот здесь у него... — подняла русалка к моему носу узкую, с голубоватыми прожилками ладонь и ткнула пальцем в ее ребро у основания мизинца. — был укус, уже после смерти и почти насквозь.
— Ага... Как думаешь, чей?
— Не знаю, — дернула плечами девушка. — Знаю только, появлялся у меня, однажды, очень схожий, только на пальце. Много лет назад.
— И кто укусил? — нетерпеливо переступила я с ноги на ногу.
— Тогда?.. Мускусный крысюк. Слыхала о таких? Живут по речным берегам, а из их шкурок селяне себе шапки шьют. Только здесь я таких не видела... Это очень далеко было! — прокричала она уже из воздуха, прыгнув, все ж таки с кручи вниз.
Вода приняла свою 'нечистую' дочь почти без всплеска, а мы с умником еще несколько секунд, вывернув шеи, смотрели на ее, пошедшую расходящимися кругами гладь...
Зря Зигмунд трусил. Ровно посередине тракта Либряна-Мэзонруж было сейчас пусто и ветрено. Слева, он, желтея булыжными щербинами, взбирался на открытый холм, с вершины которого уже видны были городские окраины. А справа, терялся в рапсовом поле, над которым надолго зависали сейчас, опасные лишь разъевшимся гусеницам жаворонки. И только придорожный столб с цифрой '1,5' на деревянной табличке, оживлял своими косыми красно-синими полосами скромные краски августа. Вот у этого 'яркого пятна' и маялись сейчас в ожидании, глядя на мои угловатые телодвижения, воин духа с ученым котом на плече. И если первый делал это молчаливо, то второй, тычясь время от времени затылком в угол таблички, пытался нервозно комментировать:
— Странно. А в прошлый раз ты была гораздо резвее... Ой-й... Стася, может надо ближе к городу... Или к деревне... Или...
— Зигмунд, или помолчи и не отвлекай ее или...— не выдержал, наконец, Ветран.
— Ой-й... Ладно, молчу... А ты не качайся, как пугало в непогоду... И вообще, домашнему коту на таких просторах...
— Оба помолчите, — не отрывая взгляда от вспыхнувшей в нескольких ярдах левее мерцающей точки, буркнула я. — Я, кажется, его... зацепила.
Точка, медленно плывя над дорогой, постепенно начала разрастаться до очертаний сначала седока, запахнутого до пояса в плед, и держащего обвислые вожжи, а потом проявился и сам его транспорт. Это была миниатюрная двухместная повозка, качающаяся на неспешном ходу. Она проехала мимо меня, задев высоким бледно голубым колесом вытянутую вперед руку с гребнем, и только тогда я опомнилась. Быстро нарисовав вслед видению закрепляющий заклятие знак, тут же спрятала русалочью радость в карман кофточки:
— Нам за ним, — оглянулась я к своим послушно притихшим спутникам. — Пошли... Или вам здесь понравилось?
— У тебя получилось? — с мальчишеским восторгом выдохнул Ветран и рванул с места так, что едва не смахнул умника.
— Ага... — радостно расплылась я. — Теперь остается поспешать следом и внимательно наблюдать развитие событий. Потому что, если верить слухам, а мы можем пока опираться только на них, оружейник исчез по дороге к своему родственнику. А значит...
— В любой момент, — понятливо кивнул мужчина. — Ну, ты хоть опиши, что сейчас видишь. Интересно же. Я с таким впервые сталкиваюсь, — вновь напомнил мне Ветран открытого всему миру ребенка.
— Да. И мне тоже... жутко интересно, — добавил, распластанный полосатым воротником на плечах воина духа кот.
— Ага... Я могу видеть лишь его самого и то, с чем он сейчас соприкасается и, следовательно, только это вам опишу. А вижу я средних лет мужчину с традиционной гномьей бородой, мирно дремлющего на сиденье своей повозки. У нас на таких только дамы ездят и гномы. Они так и называются — 'крошки'. Он едет медленно. Ну, потому что дремлет. Хотя, это я уже говорила.
— Анастэйс, а по слухам, в какой половине дня оружейник сюда выдвинулся? — оттаскивая меня на обочину, проводил Ветран взглядом, промчавшуюся мимо почтовую карету.
— Не знаю... — тормознула я от доступного только мне зрелища. — Скорее всего, во второй, потому что пропажа его обнаружилась 'с ночи'.
— Угу...
— Я что хочу сказать, — приподнял свою качающуюся морду Зигмунд. — Гномы — народ скряжный. И вряд ли наш оружейник стал бы проводить лишнюю ночь на каком-нибудь либрянском постоялом дворе или сидеть там же в таверне, если едет в гости к свояку, где ему будет все и в лучшем виде и даром. Значит, было это, скорее всего или еще засветло или в сумерках... Это ты сейчас о наличии свидетелей?
— О них, — задумчиво нахмурился мужчина.
А я, вдруг, с опозданием осознала, что вообще представления не имею, как мы будем таковых сначала искать, а потом еще и опрашивать. Ну, не накладывать же на каждого потенциального ротозея знак полного доверия?.. В ответ можно такого наслушаться. И в таком количестве...
Так, поспешая, правда уже по обочине, сбоку от мерцающей гномьей повозки, мы и сами не заметили, как минуя второстепенные ветки дороги, по самой главной вошли в Мэзонруж. Красные его дома с арками и мезонинами, местами облепленные плющом, прикрывающим вековые выедины на кирпичах, местами спрятанные в тенистых палисадниках, встретили нас распахнутыми настежь окнами и щедрыми запахами со всех деревенских кухонь. Погода сегодня сквознякам явно благоприятствовала. Зигмунд, разморенный на солнце, тут же парусами надул свои розовые ноздри, но вслух выражать желания поостерегся. Иначе накроется ему в следующий раз вся следственная деятельность за моральную шаткость. Воин духа, пригревший его на своих широких плечах, шагал уверенно, цепляя боковым зрением всех встречных — поперечных. Я же наблюдала за окружающей обстановкой в пол глаза, сосредоточив все свое внимание на профиле энергетического двойника нашего оружейного мастера. Гном, едва по обочинам появились крайние деревенские постройки, заметно оживился, сбросив плед и прежнюю свою сонливость, но, на нашу радость, ехал с прежней скоростью, иногда таращась по сторонам. А следующее его действие позволило мне сделать соответствующий увиденному вывод:
— А ведь он здесь впервые, — в полголоса произнесла я.
— Впервые? — склонился ко мне Ветран. — Почему ты так решила?
— Дорогу спрашивает... А теперь ее жестами явно за кем-то повторяет... кивая при этом головой. И, если я не ошибаюсь... Ага, на следующем перекрестке будет поворачивать.
— Это к мясной лавке, что ли? — встрепенулся, съехавший набок умник.
— По крайней мере, в ту же сторону, — высунув от старания язык, продолжила я наблюдение и, если бы не Ветран, то на всем ходу врезалась в идущую навстречу по тротуару пару.
Повозка, вскоре, на самом деле свернула в правый переулок, но, к огорчению, не знаю, на что рассчитывающего кота (может, хоть в витрину попялиться хотел?), уже на следующем совершила еще один маневр. На этот раз, налево и, через несколько десятков ярдов проехала мимо хорошо знакомого мне домика с четырьмя угловыми разноцветными башенками, украшенными вычурными флюгерами.
— Стась, а ведь здесь твоя приятельница живет, Алена? — сощурился на такую красоту умник.
— Ты откуда знаешь? — метнула я в него удивленный взгляд и вновь вернулась к повозке.
— Так мы ж их в ту ночь с ее прокуратским кавалером... завозили, — смущенно пояснил Зеня. — Вот я и запомнил.
— Ну да. Отсюда и 'Семь тараканов' недалеко, — в ответ хмыкнула я. — В следующий раз бесплатно никого не катай. А то, что ж? Возчики за деньги, а ты — даром по деревне скачешь. Хотя... На таких дрожках, как бы тебе самому приплачивать не пришлось. К тому же у тебя и упряжи, не то, что приличной, а вообще никакой...
— Стася! — взмолился на такие речи философ. — Ты мне теперь это недоразумение до каких пор будешь припоминать?
— Всего-то в первый раз сказала! — совершенно справедливо возмутилась я. — Да у нас и дрожек то теперь нет, благодаря тебе же, кстати.
— Подумаешь, большая потеря. Да Мата сама от них хотела избавиться еще лет тридцать назад. Они и не ее вовсе были, а знакомых из Медянска, которые по дороге к нам в канаву на тех дрожках опрокинулись и рессоры повредили. Это как раз в разгар Солнцепутья(14) было. Вот на время и оставили под нашим старым навесом. Нашла по чему страдать.
— Подумаешь?! А не ты ли тогда упряжным у них был?
— Анастэйс, давайте, вы не здесь... продолжите? На нас уже прохожие оглядываются, — в полголоса буркнул мне воин духа, которому, видимо, надоело слушать нашу перебранку.
Я представила, как это должно со стороны сейчас выглядеть и мне, вдруг, стало смешно: ведь, наверняка не все в деревне знают, что кот у нас — особенный и местами даже не в меру говорящий. И хотела уже об этом своим спутникам сообщить, как...
— Стоять!
— Что-о? — сдавленно выдохнул, получивший от меня рукой наотмашь по животу мужчина.
— Стася, а его-то за что?
— Молчите, — прыгнула я с тротуара на кромку дороги и, привстав на цыпочки, вытянула шею. — Наш гном остановился.
— Но, ведь здесь нет ничьих ворот? Одна сплошная изгородь, — шепотом, на всякий случай, удивился Ветран.
— Так в том то и дело. Он с кем то разговаривает... и... — побежали у меня мурашки по рукам от увиденного.
— ... Анастэйс, что, 'и'?
— И... все, — хлопнулась я попой на дорожный бордюр. — Больше нам не за кем здесь следить...
