Нижние демоны! Живое существо вдруг неожиданно раздвоилось на хрипящую от бессилия загнанную лошадь и человека со знакомой аурой, буквально истекающего кровью и жизненной силой.
На поляну, сипя и роняя клочья пены, вынеслась — ввалилась обессилевшая от сумасшедшей скачки гнедая кобыла кузнеца. Замерла на миг, запалено поводя боками, сделала неуверенный шаг на дрожащих ногах и рухнула замертво, закатывая лиловые белки выкаченных глаз. Пала, придавив ногу мастера, не успевшего или не сумевшего выдернуть ступню из стремени.
Опал длинным прыжком мгновенно оказался рядом. Вздёрнул вверх тело умершей лошади, осторожно потянув на себя, высвободил мастера. Осторожно уложил мастера рядом с павшей кобылой, боясь разбередить его кое-как перетянутую лоскутами рубахи рану. Теперь он понимал, почему аура кузнеца показалась ему изодранной чёрными дырами и он не смог узнать её! Кроме колотой раны в боку, из залитой кровью спины саура Самара торчали обломки двух стрел. Одна в области легкого. Другая справа, чуть выше поясницы. Скорее всего, задета печень. Если это так, то мастер, не жилец.
Саур Самар не открывал глаза. Дышал редко, с глухим присвистом пробитого легкого. На его губах пузырилась кровавая пена, он начинал и тут же прекращал сипло выдыхать, срываясь на болезненный хрип. Вдруг прерывистое дыхание мастера сменилось тяжелым кашлем. Холодная испарина тяжелыми мутными каплями покрыла его серое от боли лицо. Изо рта мастера вытекла тонкая струйка темной крови.
Опал замер в растерянности, не зная, что ему делать. К такому появлению саура Самара, он оказался не готов. Рушились все его планы, горел и тонул, разваливаясь на пылающие куски, корабль его призрачной надежды — на его руках умирал единственный живой, который вел себя с ним, с жутким мертвяком, также как с обычным человеком. А у него не было даже жалкого куска ткани, чтобы стереть с его подбородка кровь.
-Опал.... Опал, это ты? Ты рядом? Только не молчи! Ты не молчи, говори....
Не поднимая сильно набрякших век, вдруг еле слышно зашептал мастер.
-Да, я рядом! Саур Самар, слышите меня?! Что мне для вас сделать?!
-Ни... ничего. Слушай меня, слушай... Они...
Кузнец резко, судорожно дернулся, по-прежнему не открывая глаз. Задышал надсадно, свистяще, тяжело втягивая воздух сузившимся от нестерпимой муки горлом. Кровь побежала сильнее, чаще. Повязка на боку, ткань куртки возле стрел набухли кровью. Пес заволновался, переступил с лапы на лапу. Шагнул далеко вперед, прикрывая хозяина, сильно замотал головой, резко клацая челюстью. Что-то почуял. Мастер Самар на секунду замер. Мышцы его тела окаменели, на шее грубыми канатами выступили вздувшиеся жилы. Тяжело, словно свинцовые, поднялись его веки, являя красные от лопнувших капилляров, тусклые от невыносимой боли глаза. Он с натугой заговорил. Голос его звучал всё сильнее, всё четче и Опал понял, что это все, конец. Мастер умирает. Это последние минуты, когда боль на время уходит, и старуха с косой дает возможность договорить то, что человек жаждет сказать. Последние секунды, мучительные не столько пониманием своего конца, сколько осознанием своего бессилия донести, досказать, не уйти из мира живых в немоте последних мгновений.
-В городе следили за мной.... Поздно заметил.... Ждали, куда пойду. Кому понесу, узнать хотели. Кузню и дом обложили, наблюдали за мной, таились....
Продолжал тихо говорить мастер и Опал недвижимо замер, боясь прервать неловким движением мгновения хрупкого равновесия между жизнью и смертью.
-Окружили. Не выйти...Ушел через подпол, ход там раньше вырыл, надо было.... Тюк на лошади. Что ты просил, всё тебе привёз.
Кузнец надсадно закашлял.
-У Сухой балки настигли, в лошадь метились, убивать не хотели. По следам идут. Ты уходи, бери все и уходи. Голову мне отруби! Только потом, как за Грань шагну. Обещай мне! Поклянись, Опал! Поклянись!
-Зачем, саур Самар, зачем голову?!
-Дар у нас в роду... Тебе пригодиться. Клянись, что отрубишь и используешь, клянись Всеблагими! Это предсмертный......наказ мой.
Опал долю мгновения, чувствуя, как утекает время жизни мастера, но не способный, вот так сразу поклясться в таком, промедлил. Начал говорить, словно медленно, натужно, на пределе сил распрямлялся под неподъемным грузом. Ощущая, как рвутся от напряжения, не существующие мышцы, звенят, готовые лопнуть натянутыми до предела тросами мнимые связки и крошатся в эмалевую пыль стиснутые зубы.
-Пред ликом Всеблагих клянусь тебе, саур Самар в том, что выполню твой предсмертный наказ!
-Пред ликом, это ты хорошо сказал... Я верил..... Опал! У меня так брата звали, младшего. Думал, искра его верну...
Мастер Самар внезапно вытянулся. Рука его, пытаясь завернуться за спину, бессильно царапнула пальцами бок. Доля мига и тело его сразу смертно, по неживому, потяжелело.
Светлая искра мастера начала свой путь в небо.
Опал встал с колен. Замер, склонив голову, отдавая дань уважения умершему, необычайно доброй и чистой души человеку.
Потом, уже не осторожничая, быстро выдернул стрелы с широкими треугольными жалами, разрывая плоть мастера и его залитую кровью куртку.
Мысленно извинился — "Прости, саур Самар, но так будет лучше. Иначе твое тело затопчут". Проткнул ткань куртки в районе воротника кинжалом. Выпрыгнув вверх, по рукоять всадил кинжал в дерево, пришпиливая тело к стволу. Так не затопчут. Одним рывком оторвал притороченный к седлу тюк, швырнул его вглубь леса.
Подумал бешено: "Живьем, сук, рвать буду!"
Они выскочили на поляну в грохоте железных доспехов и обрамлении фонтанов комьев земли беспощадно вырываемой шипастыми копытами разгорячённых скачкой коней. В злом звоне стали. В беспокойно трепещущем свете чадящих факелов. В многократном эхе ожесточенного и одновременном испуганного лая огромных лохматых псов. Сбились в кучу, сдерживая дрожащих крупной дрожью, беспокойно переступающих коней, почуявших свежую кровь и кое-что похуже крови. Закричали раздраженно на громко и жалобно вдруг заскуливших псов. Только, что грозно рычащих всего долю мгновения назад.
Венцы природы. Грозные хозяева жизней тех, кого приручили. Они, в своем ослепляющем могуществе, не чувствовали, не осознавали в отличие от неразумных тварей, что уже перешли черту отделяющую живых от мёртвых. Сделали шаг туда, где их ждала серая пелена пустоты. Они были уже мертвы, пока еще думающие, кричащие, гневающиеся на непонятное поведение напуганных коней и псов.
Первому из них он сломал позвоночник.
Внезапно появившись из темноты перед мордой дрожащей от ужаса лошади, он ловко поймал за копыто испуганно взвившегося на дыбы скакуна. Резко дернул вниз, дробя ударом кулака другой руки кости лошадиного храпа, чтобы не унес четвероногий слуга своего двуногого повелителя. Быстро ударил ногой вылетевшего из седла всадника в область поясницы, с наслаждением услышав хруст перебиваемого позвоночника. Второго, третьего, четвертого бил в ребра, по туловищам, по ногам. Проламывал ударом кулака в тщетной надежде выставленные вперед щиты. Бил и бил, слушая приятнейшую и нежнейшую для его слуха музыку — хруст раскалываемых костей и полные дикого ужаса крики жертв, их иступленные вопли, наполненные болью и смертельным испугом. Пес бил плечами, тычками черепа сбивая с лап не успевших убежать собак, в долю секунды перерубая им хребты своей пастью. Вцеплялся в горло лошадям, острыми клыками вырывая целые куски парящего мяса. Старался успеть за молниеносно двигающимся хозяином, но никак не успевал. Хозяин был быстрее. Намного быстрее. Опал, бешено алча мести и движимый вдруг захлестнувшей его без остатка неутолимой жаждой убийств, стремительной тенью метался по поляне, выискивая возможность нанести удар, ловко уходя от выпадов мечей и взмахов топоров на длинных рукоятях. В какой-то момент всё, то тёмное и чужое, что таилось в глубине его сознания, чёрной пеленой заполнило его сущность, вытесняя остатки человечности. Жалкий человечек, всё это время деливший с существом иных планов одну оболочку на двоих, испуганно сжался, стремясь, что бы это жуткая смесь истиной тьмы и бывшего человеческого разума не заметила его присутствия. На поляне больше не было Опала. Здесь на долю мига замерев, в единый миг осознав себя, осматривала врагов бездушным взором потусторонняя тварь одержимая лишь одним желанием — убивать.
И живые побежали. До этого момента они ещё сопротивлялись, сражались, пытались оказать сопротивление пусть опасному и страшному, но всё-таки понятному врагу, но теперь им противостояло Нечто из-за Грани. И это было страшно.
Краем глазницы нежить уловила съёжившийся в седле силуэт в богато расшитом светлом камзоле. Бросилась к стремительно удаляющейся фигуре в дорогой одежде и покатилась по земле сбитая тёмным, каменно-плотным валом земли. Что-то ещё раз сильно ударило потустороннее существо в грудь, не давая подняться на ноги. Ослепило, втискиваясь частицами песка и земли в глазницы черепа сквозь щель забрала металлической скорлупы надетой Тем, Кто рядом, с кем приходится делиться оболочкой. Нечто глухо рыкнуло взбешенное собственным бессилием. Неведомая сила даровала короткую передышку и снова поволокла, навалилось горячей тяжестью, не давая встать на ноги и полностью лишая ориентации. Мешая существо в огромный комок грязи вместе с вывернутыми корнями, травой, дёрном, придавливая многотонной массой земли. И нечто постигло, почему аура одного из этих хрупких, теплых сосудов пьянящей, нежнейшей красной жидкости, так резко отличается от других. Тот, Кто Рядом подсказал, что это самый опасный противник для него — это маг!
Когда маг Земли, пару секунд передохнув и собравшись с силами, вновь поднял земляную волну, нечто было уже сбоку от опасного противника, вне поля его зрения, обходя по широкой дуге поляну и старательно прячась за деревьями.
Скрываясь в темноте, почти прижавшись к усыпанной еловыми иглами земле, нежить старалась как можно ближе подобраться к врагу. Тот, Кто Рядом хотел, что бы те, кто пришел за ним, те, кто убил какого-то его друга, отсюда уйти не должны. Пусть они и трижды маги. Они все останутся здесь, на поляне. Что бы потом оказаться в центре ромба с гранеными штырями в легких. А череп умело обороняющегося мага пополнит коллекцию Того, Кто Рядом. Существо было согласно с этим требованием. Это обязательно произойдет. Пусть это будет чуть дольше, пусть они и будут старательно убегать от существа, загоняя четерёхногих живых. Убивая их скачкой на пределе сил, а потом будут бежать сами, разбивая свои ступни о корни деревьев, проваливаясь в норы земляных жителей. Оно их всё равно догонит. Ему нравятся желания Того, Кто Рядом.
Сгустком мрака нечто стремительно возникало из темноты и наносило мгновенный удар кулаком. Существо уже ни куда не целилось, не старалось оставить своих противников в живых, только искалечив. Просто било изо всех сил, буквально снося всадника вместе с лошадью. И сразу же исчезало. Растворялось в ночи прежде, чем жертвы, потерявшие тень надежды на спасение, замечали его. И металлической акулой в бессильном бешенстве кружило вокруг мага, ища прореху в его защите. Не находило. Маг заставил существо осторожничать и жертвы убегали. Отчаянно вопящие с белыми от ужаса глазами снулых рыб они судорожно нахлёстывали хрипящих коней. С распахнутыми до выворачивания челюстей кричащими ртами задыхаясь бежали, уцепившись за стремя оставшегося в седле счастливчика — сослуживца. И все они молили Всеблагих о своем спасении.
Пес метался рядом с беглецами, сгустком смутной, кроваво — белой смерти, стараясь перекусить ноги лошадям. Тоже пытался сдергивать всадников на землю, вцепившись в них своей пастью, но ему повезло только один раз. Твёрдые языки земли били его в грудь когда он приближался к живым, небрежно отбрасывая Пса далеко назад.
Добраться до мага нежити никак не удавалось. Вокруг 'землеройки' катился невысокий вал земли, хищным, глиняным жалом бросаясь в сторону существа или в сторону Пса каждый раз, когда они оказывались рядом с магом в опасной близости. Так, беспорядочной толпой — двое кружащих голодными волками вокруг одной жертвы и несколько живых, убегающих обезумевшими от ужаса зайцами, они выскочили на опушку леса.
И тут существо сразу было сбито на землю вместе с Псом. Повторилась ситуация на поляне. Бездушная холодная ладонь мгновенно скомкала их вместе в неряшливый, с торчащими в разные стороны нитями — конечностями, клубок. Плотная стена ветра подхватила новую игрушку, приподнимая и с размаху бросая на землю. Подняла снова и опять швырнула безжалостно, отбрасывая уже на стволы деревьев. Отступила, угрожающим шевелением колючих ветвей елей давая знать о своем присутствии. С боков, дорожками инея подкрадывался холод к нетвердо встающей на ноги нежити. Сковывал сочленения доспеха, примораживал ноги к земле, давая маленькой группе всадников оторваться, от продолжающей упрямо гнаться за ними порождению Серой Грани.
Чаши весов замерли друг напротив друга в шатком, хрупком равновесии. Словно между ними не было этих сотен метров, живые и неживые встретились взглядами, замерли в бешеном натиске воль, обещая каждый другому быструю и окончательную смерть.
Тень от облака набежала на Старшую сестру, пряча в темноте нежить. Существо и Пес, не сговариваясь, молниями устремились в разные стороны. Петли заклинаний, оставленные на страже немёртвых метнулись, ударили в пустоту, раня безвинные деревья и осыпались бессильно, не охватив цель кольцами холода, не вдавив порывом ветра в землю упущенную добычу.
Мертвяки появлялись с обеих сторон от всадников. Метались рядом, неистовствуя в своём бессилии достать живых. Срывались в сумасшедшие зигзаги, уклоняясь от направленных в них 'воздушных хлыстов', 'земляных копий', смешанных во что-то убийственное многочисленных волн заклинаний. Вытянувшись стрелой, выносились из высокой травы, стараясь дотянуться, схватить, ударить. Падали, сбиваемые ударами острых клиньев ветра. Катились по земле сбитые с ног и облепленные валом глины. Перепрыгивали разверзаемые в мгновения на их пути трещины в земле, тут же перескакивая вспухающие нарывами земляные купола. Тянулись оскаленными клыками к пульсирующим жилкам, венам на горлах людей. Молча, беззвучно, страшно. Обмерзали в полете, падали, раскалывая охвативший их лед на тысячи обжигающих ледяным пламенем кости осколков.
Раз за разом. Каждое мгновение. Каждый шаг живых. Каждый их вздох. Но приблизиться нежить так и не смогла.
За холмом мелькнули, уверенно разгорелись далекие пока еще искры башенных огней замка. Зазвучала спасительным звуком тревожная трель горна. Скрипнули, распахиваясь настежь ворота, загрохотали по настилу подъёмного моста копыта лошадей воинов, спешащих на помощь.... Нет, это только показалось, но это обязательно случится. Живые спаслись.
Опал стальным идолом возвышался на вершине холма. Замерев неподвижно, провожал ненавидящим, полыхающим зеленным пламенем бессильной ненависти взглядом, удаляющуюся пятерку всадников. Возле ноги хозяина разъярено мотал окровавленной головой, кусал, грыз землю Пес. Изредка он внимательно глядел на Опала, словно проверял — ушло, то страшное, что на миг чёрной тенью заслонило образ хозяина? Вроде бы ушло.
