Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Она быстро выдавила из себя оставшиеся слова, когда в ее сознании всплыли образы гниющей плоти Батильды. Мухи, мухи были повсюду — и личинки тоже, они выползали из ее красной и черной сгнившей плоти. Хуже всего было то, что ее лицо все еще было видно — или то, что от него осталось. Пустые глазницы и остатки рта и носа. Желудок Гермионы скрутило, и она сжала челюсти, стараясь не блевать. За последние несколько лет — и особенно за последние несколько месяцев — она познакомилась со смертью, но не так, как сейчас. Никогда такого не было. Это был другой уровень садистских, беспокоящих и бессердечных методов, продемонстрированных Волдемортом и его последователями.
— Гермиона, прости меня, — хрипло сказал Гарри, заставляя себя сесть в постели, опираясь на подушки, и, подняв ее с колен, прижал к своей груди.
Она присела на край его койки и положила голову ему на грудь, пока он обнимал ее. Его свитер намок у нее на лице от пота, но ей было все равно — она все равно чувствовала себя грязной из-за образов, возникших в ее голове, и знала, что позже будет яростно оттирать себя в душе, чтобы попытаться избавиться от отвратительного запаха и волнующей сцены. Она сделала несколько глубоких вдохов и попыталась выбросить из головы образы гниющего тела Батильды без кожи. Она не плакала, ее глаза даже отдаленно не были влажными, но они расширились от недоверия и легкого шока, когда она вспомнила, что обнаружила у Гарри.
Теперь она крепко зажмурилась и вцепилась рукой в свитер Гарри. Черт, подумала она, продолжая опустошать свой разум и приводить в порядок мысли. Вот что хотят сделать Волдеморт и его последователи. Содрать кожу со старой женщины и оставить ее труп в ее собственной кладовой. Гермиона почти не сомневалась, что старуха, вероятно, была жива, когда это произошло, и от этого у нее снова скрутило живот. Как нам бороться с людьми, готовыми на это — готовыми совершать такие ужасные и отвратительные поступки? Она еще глубже уткнулась лицом в свитер Гарри, почувствовав, как ее охватывает отрешенность. Это было еще одно дело, с которым ей нужно было разобраться позже, в свободное время. Но сейчас ей нужно было оставаться сосредоточенной и быть рядом с Гарри.
— Как долго я был без сознания? — Мягко спросил Гарри, когда ее дыхание выровнялось, в надежде перевести разговор на что-нибудь менее ужасное. Что казалось сложной задачей, учитывая ситуацию, в которой они оказались всего несколько мгновений назад.
Несколько часов, — тихо произнесла Гермиона, прежде чем оторваться от его груди, сесть поудобнее и посмотреть на него. Она протянула ему очки с тумбочки, но ее рука осталась на его груди, крепко сжимая пальцами его свитер, как будто она боялась, что он ускользнет из ее рук. — Сейчас раннее утро.
Гарри кивнул, надевая очки, и его глаза скользнули по ее лицу в поисках следов беспокойства и потрясения, которые были у нее минуту назад, когда она рассказывала о том, как нашла Батильду. Но теперь Гермиона выглядела более сдержанной — она, очевидно, подавила эти чувства и отодвинула их в сторону.
— Крестраж прилип к тебе, мне пришлось применить разделяющее заклинание, чтобы снять его с тебя, — тихо сказала Гермиона, наконец отпустив его свитер и указав на то место на его груди, где раньше был крестраж. — Я использовала немного душицы, так что, надеюсь, шрамов не останется, но после того, как они заживут, там все равно может остаться отметина. Темная магия отличается от шрамов оборотней, так что это может не сработать. Я починила твои очки — они треснули во время нападения. Я подумала, что было бы неплохо иметь несколько запасных частей, поэтому я сделала несколько дубликатов и зачаровала их, чтобы они были защищены, они в сумочке на случай, если они нам понадобятся.
— Спасибо, Гермиона, — мягко сказал Гарри, потянувшись, чтобы схватить руку, которая зависла у него над грудью, а затем крепко сжал ее у себя на коленях. Он даже не потрудился посмотреть туда, куда указывала Гермиона. Он знал, что она сделала бы все, что в ее силах, чтобы залечить ожог, и что бы ни осталось, все будет так, как должно было быть. Что касается очков, то он не удивился — это был не первый случай, когда они разбивались в бою, и он был уверен, что не последний. Но изготовление запасных частей было хорошей идеей, во время обучения они отрабатывали необычные заклинания, и Гермиона уже освоила простое заклинание Близнецов. Конечно, она подумала о том, чтобы создать запасные части на всякий случай.
— Нагини сломала тебе руку — я вылечила ее — и, к счастью, ее укус не задел твою кожу. Я думаю, нам, вероятно, следует поискать способ улучшить физическую целостность заклинания "щит", чтобы лучше защищать от физических атак, — сказала Гермиона, отводя взгляд от Гарри и нервно теребя подол своего свитера свободной рукой.
"что это?"
— Что случилось? — спросил Гарри, выпрямляясь. Он знал о ее выходках и понимал, что она что-то скрывает от него, постепенно раскрывая все больше и больше подробностей прошлой ночи. — Что случилось, Гермиона?
— Твоя палочка, Гарри, — произнесла она так тихо, что он почти не расслышал ее.
Лицо Гарри стало непроницаемым, и Гермиона заметила, как напряглись его челюсти, когда она снова взглянула на него. Когда следующие слова сорвались с его губ, на ее лице отразилась боль.
— Что с моей волшебной палочкой?
— Она была сломана во время нападения, Гарри, мне так жаль, я пытался починить её, у меня есть все детали, но я не смогла этого сделать. Я думаю, это могла быть я — когда я применила то взрывное заклинание, и оно разрушило дом — я, должно быть, попала в него. Гарри, мне так жаль! Она в отчаянии посмотрела на него и вздрогнула, когда он нахмурился и закрыл глаза.
Она услышала, как он резко втянул воздух, переваривая информацию, и почувствовала, как ее сердце сжалось от чувства вины. Она даже представить себе не могла, что потеряет свою волшебную палочку и каково это — узнать, что ты потерял связь с магией, свою способность творить заклинания. Ее грудь сдавило от беспокойства, она знала, что, скорее всего, это ее вина, что Гарри остался без палочки, и это убивало ее. Она нервно стиснула зубы и сжимала его руку, пока он снова не открыл глаза — они были ясными и спокойными.
— Все в порядке, — твердо сказал он, глядя ей прямо в глаза. На его лице не было ни тени гнева или осуждения.
— Гарри, я... — но Гарри прервал ее прежде, чем она успела закончить предложение.
— Ты не знаешь наверняка, сломала ли ты её, Гермиона, — спокойно сказал он, сжимая ее руку в ответ. — Нагини могла ударить её, я мог упасть на неё — я не мог видеть, что происходит. В любом случае, это не имеет значения. Это был несчастный случай, и мы разберемся с этим. Спасибо вам за то, что попыталась все исправить и сохранила фрагменты.
Гермиона торжественно кивнула, стиснув зубы. Она будет чувствовать себя виноватой независимо от того, обвинит ее Гарри или нет.
— Нам просто придется поделиться твоей палочкой, пока мы что-нибудь не придумаем.
— Мне жаль, Гарри, — тихо сказала она, и ее глаза затуманились.
— Я знаю, — сказал Гарри, поднимаясь с подушек и наклоняясь к ней. — Я тоже, но все в порядке, Гермиона, -пообещал он. — Все в порядке, мы что-нибудь придумаем.
Губы Гермионы дрогнули от его слов, и легкий румянец залил ее лицо, когда он наклонился и нежно поцеловал ее в висок.
— Я собираюсь принять душ, — сказал он с легким смешком. — Я совершенно отвратителен.
Гермиона встала и помогла Гарри подняться с кровати, а затем проследила, как он направился в ванную с чистой одеждой в руке. Ее сердце болезненно забилось в груди, когда она смотрела ему вслед. Этот вечер был еще одним, который был просто невыносим — но правда заключалась в том, что всего этого было слишком много, и это начинало заставлять ее сомневаться, сможет ли она это вынести. Как только она услышала, что включился душ, она снова села на его койку, уронила голову на руки и позволила беззвучным слезам катиться из ее глаз, пока она слушала, как льется вода.
Она даже не была уверена, из-за чего плакала — из-за Батильды ли, из-за осознания того, что Волдеморт и его последователи способны на гораздо худшие поступки, чем она думала, что они снова чуть не погибли, что Гарри так быстро простил ее за то, что она, возможно, сломала его палочку, или что она беспокоилась, что он действительно может обидеться на нее за это и не сказать ей. Ее сердце все еще болело при мысли о том, что она может потерять его, и она знала, что это всего лишь усугубленный стресс от всего происходящего и затяжные последствия недосыпания.
"Это за все, что случилось", — подумала она, и слезы беззвучно потекли из ее глаз.
Через пять минут она взяла себя в руки и вытерла слезы рукавом. Затем она заставила себя подняться с кровати, чтобы пойти приготовить завтрак. На сердце у нее стало легче, как будто она позволила себе избавиться от эмоций и суматохи, которые, казалось, постоянно переполняли ее, и сосредоточилась на текущей задаче. Ей все еще нужно было показать Гарри книгу, которую она прихватила из дома Батильды до того, как Нагини проявила себя, и им все еще нужно было обсудить свои занятия по окклюменции.
Гарри вышел из ванной через несколько мгновений после того, как она все приготовила и накрыла на стол. Они сели и съели кашу, ягоды и чай. Гарри нежно прижался коленями к ее коленям под столом, и она улыбнулась ему, пока он рассказывал о том, как придумал, как изменить их дуэли и упражнения теперь, когда у них была только одна палочка, пока он был в душе. Затем, к ее удивлению, он сказал, что им нужно больше медитировать и добавить в свой распорядок дня больше занятий окклюменцией, чтобы попытаться предотвратить повторение случившегося. Он улыбнулся ей, положив себе на тарелку еще ягод, и легонько коснулся ее колена своим, прежде чем сделать глоток чая. От этого прикосновения ее сердце учащенно забилось, и она почувствовала, что улыбается более искренне.
Да, спокойно подумала она, наблюдая, как он целеустремленно ест и продолжает рассказывать о своих новых планах. За это стоит бороться, и у нас все будет хорошо.
После завтрака Гермиона достала из сумочки книгу "Жизнь и ложь Альбуса Дамблдора" и показала ее Гарри. Она объяснила, что взяла ее из гостиной в доме Батильды после того, как Гарри поднялся наверх. В книге была записка от Риты Скитер, написанная ее знакомым кислотно-зеленым почерком, от которого у обоих на лицах появились недовольные гримасы. Рита была такой стервой. Книгу явно никогда раньше не открывали, о чем свидетельствовал жесткий корешок.
Они покинули свои места за кухонным столом и сели на трансформированный диванчик, чтобы вместе полистать книгу. Они оба были застигнуты врасплох, когда поняли, что человеком из видения Гарри и на фотографии из дома Батильды был Геллерт Гриндельвальд. Они углубились в чтение книги и узнали, что Дамблдор покинул Хогвартс в сиянии славы. Что он вернулся в Годрикову лощину, чтобы заботиться о своих сестре и брате после смерти матери, что сестра Дамблдора, по-видимому, была слабой и больной, но, возможно, сквибом, которого держали взаперти, и что Гриндельвальд был внучатым племянником Батильды.
В книге содержалось довольно шокирующее письмо, якобы написанное Дамблдором Гриндельвальду, которое поставило их обоих в неловкое положение. Затем Рита рассказала, как после двух месяцев дружбы Дамблдор и Гриндельвальд расстались, пока не встретились снова для своей легендарной дуэли. Рита отметила, что их размолвка, возможно, произошла из-за смерти сестры Дамблдора, и они также узнали, что Аберфорт, брат Дамблдора, подрался с ним на похоронах.
Когда они, наконец, закончили читать книгу, было уже далеко за полдень, и лицо Гарри было хмурым. У Гермионы нервно сжалось в груди — Гарри слишком многого от нее требовал. Он очень уважал Дамблдора, и теперь эта книга опровергала все его представления об этом человеке. Ее было трудно читать, трудно переваривать, и она рисовала Дамблдора в таком свете, что даже у Гермионы на лбу появилась такая же складка, как и у Гарри.
— Гарри, — осторожно произнесла она, наблюдая за выражением его лица. — Я знаю, что книга не из приятных, но ты должен помнить, что это работа Риты Скитер.
— Да, — сказал Гарри отрывистым тоном. — За исключением того, что мы оба читали то письмо Дамблдора Гриндельвальду. Вряд ли это почерк Риты.
— Я знаю, — тихо произнесла Гермиона, стараясь тщательно подбирать слова. Она могла сказать, что доверие Гарри к Дамблдору пошатнулось после того, что они прочитали, и она бы солгала, если бы сказала, что ее собственное — нет. — Я знаю, Батильда думала, что это все пустые разговоры, но "Ради общего блага" стало лозунгом Гриндельвальда — это было его оправданием. Это было высечено на вершине Нурменгарда.
— Что такое Нурменгард? — Спросил Гарри, не отрывая взгляда от книги, лежащей перед ними.
— Это была тюрьма, которую Гриндельвальд создал для содержания своих врагов — для заключения тех, кто противостоял ему, — ответила она, наблюдая за выражением его лица, пока говорила. — Дамблдор сам заточил туда Гриндельвальда, как только победил его. Я знаю, что это выглядит плохо, Гарри, но, похоже, они знали друг друга совсем недолго. Ужасно, что идеи Дамблдора, возможно, помогли Гриндевальду прийти к власти, но...
— Но что? — Напряженно спросил ее Гарри. Он не кричал и не злился, вместо этого он просто выглядел пустым и потерянным, и почему-то это было еще хуже. Она знала, что это было адресовано не ей, но в груди у нее все равно что-то сжалось.
— Но они были молоды, Гарри, — мягко начала она, прежде чем он снова прервал ее.
— Мы тоже, — его голос был пугающе легким, когда он говорил, и она знала, что это ранит его глубже, чем он когда-либо скажет. — Мы молоды, Гермиона, нам столько же лет, сколько было ему, и мы боремся с темными искусствами.
— Я знаю, — Гермиона перевела дыхание, чтобы успокоить свой голос, когда Гарри посмотрел на нее. В его глазах была печаль, от которой у нее защемило сердце. — Его мать только что умерла, он был один...
— Он был не один, у него были сестра и брат, — снова вмешался Гарри. — Мы тоже теряли людей, Гермиона.
— Гарри, я не пытаюсь защищать действия Дамблдора, — натянуто произнесла Гермиона, не в силах сдержать повышение голоса, схватила книгу, плотно закрыла ее и бросила на скамеечку для ног рядом с ними. — Меня там не было — я не могу сказать, что творилось у него в голове в то время, когда он подружился с Гриндельвальдом. Я не знаю, хотел ли он помочь или просто помог непреднамеренно — я просто хочу сказать, что в этой истории есть нечто большее, чем то, что было написано Ритой Скитер в этой дурацкой книге. Ты не хуже меня знаешь, как она искажает слова и факты и использует только ту информацию, которая рисует желаемую картину. Может быть... может быть, Дамблдор облажался, может быть, он допустил ошибку... может быть, ему потребовалось потерять сестру, чтобы понять, каким он был ослом. Я не знаю Гарри, потому что меня там не было. Я просто не думаю, что мы должны делать поспешные выводы из книги, написанной этой сучкой.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |