Омегаверс Наследие(ч.1)

— Так, значит... — понятливо проговорил он, потирая свой сломанный нос.

— Именно. Но нужно ещё кое-кого разговорить и выяснить кое-какие вещи. Без них Уэйланда к ногтю не прижмёшь. Диллан появится на публичном следствии, и это должно стать для всех неожиданностью. Так что, как бы не хотелось обрадовать родных Диллана поскорее, им тоже ни звука. Дом мы заперли, и скоро я пришлю человека, чтобы сделать опись всего найденного и послать депешу настоящим хозяевам похищенного. Теперь можете идти домой.

Раймон и Джексон понятливо закивали и хищно ощерились. Рональд промолчал, но так многозначительно улыбнулся, что Клео стало заметно не по себе. Омега только диву давался — чем преподобный им так подгадил? Тем же, чем в своё время и Конану?

— Господин шериф, а кто-то ещё будет присутствовать на публичном следствии? — спросил он.

— Само собой. У Уэйланда большие покровители, и придётся пригласить епископа, губернатора и окружного судью. Всё надо обставить как можно грамотнее, чтобы потом не к чему было придраться. Уэйланд должен быть разоблачён при всех. Чтобы недовольство селян стало достаточно веским основанием, чтобы всё-таки дать делу ход. Закон и порядок для меня на первом месте, и я не допущу самосуда и подтасовок.

День в усадьбе получился суматошным. Едва Диллана с сыном доставили, как выяснилось, что купальня уже готова, готовятся хороший ужин и комната для бедного оми с ребёнком. Господин Бенджамин лично выбежал встречать долгожданных гостей и не сразу смог уговорить Диллана идти в дом — омега едва нашёл слова, чтобы выразить свою благодарность, и силы, чтобы их произнести. Господин Бенджамин был само внимание и терпеливо ждал, пока гость, размазывая грязь по лицу, не скажет то, что хотел. Наверно, это очень важно, подумал Клео, наблюдая за ними.

Когда Диллан с Брюсом на руках вышел к ужину, Клео окончательно разглядел, что сородич очень симпатичный. Немножко смуглый, бровастый, тёмные волосы теперь тщательно расчёсаны и уложены. Клео едва его узнал после купальни! Пока Диллан торопливо ел, доверив сына Луке и Сильвану, все домочадцы сгрудились, чтобы посмотреть на малыша. Брюс родился довольно крепеньким и пах на удивление приятно. Неужели это сын разбойника, пусть и раскаявшегося? На Диллана "волчонок" похож был мало — большей частью уродился в отца. Сам Брюс уже уверенно сидел, ползал и даже ходил. Похоже, что ему было около года. Диллан сказал, что Илас пообещал записать день его рождения, чтобы потом вписать в книги как положено.

За ужином Диллан повторил то, что рассказывал шерифу, поведал, как жил в подполе, как Гилмор заботился о нём в меру своего умения. А когда ему рассказали о том, что омега пропустил и как появился шанс навсегда избавиться от преподобного...

— А вы книгу уже смотрели? — встрепенулся Диллан.

— Да так... А что? — насторожился господин Бенджамин.

— Балан всё же присвоил часть тех денег, проиграл их в карты в Ажане, и Уэйланд подделал часть записей, в которых было указано, кто и сколько давал на строительство.

— Откуда ты это знаешь?

— Мои пальцы использовались для подделки отпечатков вдовых омег, которые давали деньги. Два отпечатка взяли у Иласа, а отпечатки альф и бет подделывали с помощью пальцев других разбойников.

— Тогда понятно, почему первый мост так быстро рухнул, — кивнул Бенджамин. — Поскольку для подтверждения закупки была нужна купчая, они нашли где достать самую дешёвую древесину. Скорее всего, в соседней губернии — там обширные лесные хозяйства. Наверняка подделали и купчую тоже. Вот радости-то будет почтенному Тумэю, когда он всё это узнает!

— Особенно, когда он узнает, что за это время Илас с помощью травки скинул трёх детей, — тихо добавил Диллан. — Илас верил, что справедливость когда-нибудь восторжествует, Конан вернётся, и тогда отец даст своё благословение. Илас не собирался рожать от Уэйланда — тот бы просто убил малышей. Если не в родительской утробе, то после появления на свет точно.

— Ещё бы, — сердито проворчал Криденс, обнимая мужа и сына.

— А ты не хотел сам этой травкой воспользоваться?

— Илас предлагал, — кивнул Диллан, — но я тогда уже начал видеть, что Гилмор не так плох, как сперва казалось. Вы только обязательно книгу проверьте.

— Проверим, — пообещал господин Бенджамин. — Тут уже не организация нападения на кого-то чужого, а обман всего прихода. Этого селяне точно не простят.

— Завтра я вас снова навещу — допрошу Диллана, внесу всё в протокол, — пообещал шериф. — Перед этим ещё раз потолкую с братьями Моро, вернусь, и заодно мы исследуем книгу. Майкл будет вести протокол. И начнём думать, как именно будем вести следствие в храме.

— А тела других разбойников ещё не похоронили?

— Нет.

— Снимите отпечатки пальцев у всех.

— Сделаем.

Клео было начал читать на сон грядущий, надеясь, что интересная книга поможет как-то справиться с бессонницей, но и это не помогло. Перед глазами то и дело появлялись сундуки с награбленным, жадно жующий Диллан, маленький "волчонок", родившийся в плену, нос ещё помнил запах, поднимающийся из подпола. И всё это покрывалось каноником! Служителем Церкви! Который приказал убить омегу только потому, что тот стал случайным свидетелем! Как будто просто запугать не мог!!! Можно подумать, Диллан бы посмел перечить!.. Иво Милосердный, что же за всё это время пережил Илас, навещая друга??? А Брюс? Что теперь будет с малышом и его братом? А Гилмор Моро? Почему Диллан, который чуть не погиб от рук разбойника — меченого разбойника! — говорит о нём так хорошо? Печать Рифея? Что же это такое???

Проворочавшись бесплодно почти час, Клео решил спуститься на кухню и сделать чаю, чтобы просто чем-то себя занять. Мысли ворочались в его голове, сталкивались и мешали спать. Мелькнула идея сходить к хозяину и хотя бы попытаться развеять свои мучения, если тот ещё не спит, но омега её отверг, опасаясь снова подвергнуться непристойному искушению.

В доме уже царила тишина. За окном мелькнул отсвет фонаря — Джим совершал традиционный обход. Подсвечивая себе лампой, Клео нашёл кухню, запалил там свет и подвесил наполовину наполненный чайник над очагом, в котором привычной рукой развёл огонь. Он уже доставал всё необходимое для заварки чая, как вдруг учуял, что находится в кухне не один. И вторым визитёром был хозяин. Тоже в халате.

— Опять не спится? И мне, пожалуйста, чашку достань — я бы тоже не отказался от чая.

Клео потянулся за второй чашкой, но рука дрогнула, и красивый расписной фарфор полетел на пол.

— Ничего, не плачь, — поспешил утешить его господин Бенджамин, видя, как Клео уже готов разреветься от стыда за свою неловкость. — От одной чашки я не обеднею...

— Но это же фарфор! — Клео кинулся было убрать с пола осколки, но хозяин его остановил.

— Всего лишь фарфор. Давай, я сам, а то порежешься ещё...

Как только чайник вскипел, хозяин сам заварил и разлил чай, достал из кухонного шкафчика печенье и выставил на стол. Клео всё ещё сидел понурившись.

— Да забудь ты про эту несчастную чашку! Не велика потеря. Вот если бы ты порезался...

— Но я её разбил.

— И теперь будешь казниться до конца жизни? Брось. Ты лучше печеньице съешь. Заодно поговорим. Может, хотя бы сегодня заснуть сможешь, а то на тебя уже смотреть больно. Вторую ночь не спишь...

— Я не могу заснуть. Я всё время думаю и думаю. И не могу понять, что происходит.

— Всё ты понимаешь. Просто боишься это признать и принять. — Господин Бенджамин подумал и сел рядом с Клео, который вздрогнул и отодвинулся. — Я что, так плохо пахну для тебя?

— Нет... — залился краской Клео и вгрызся в печенье.

— Тогда в чём дело?

— Вы... слишком близко.

— И тебе неприятно?

— Мне стыдно.

— Снова, да? — В голосе хозяина ясно слышалось понимание. Клео молча кивнул, продолжая кусать печенье, вдохнул и поперхнулся крошками. — Тихо-тихо! Ну, что ты опять?! Осторожнее!

Откашлявшись и запив чаем, Клео отдышался и снова почувствовал себя виноватым. Так опозориться перед хозяином!!! Что господин Бенджамин теперь о нём подумает?!!

— Клео, тебе надо успокоиться и поспать. На свежую голову думать станет легче. Знаешь, у Витаса в запасах есть травка, она поможет тебе уснуть. Добавить её тебе в чай? — Клео молча кивнул, и бета отлучился ненадолго. До самого его возвращения омега сидел и корил себя. — Вот, это должно помочь. Только подожди, пока настоится, а потом пей. Скоро будешь спать, как младенец.

Господин Бенджамин всыпал в чай щепотку какой-то травки, и Клео на миг усомнился в его добрых намерениях. Ведь если есть лечебные травы, то есть и вредные... И быстро раскаялся в том, что подумал. Ведь если бы его новый хозяин был таким коварным, то давно бы уже поил свою покупку чем-нибудь подходящим и имел по первой же прихоти!

— Вот так. Теперь подожди немного и пей. Скоро заснёшь обязательно.

— Господин... как же так? Ведь если преподобный Уэйланд всегда был таким злодеем, а такие люди не меняются, то как он мог стать священником?! Это же Святая Церковь!

— Потому его и возвели в сан. Авторитет Церкви в нашем мире очень велик, и его просто использовали. Я же тебе это уже говорил. Церковь веками поддерживала порядок во времена тяжкой смуты, когда шла война всех со всеми. Холода, голод и болезни и без того уносили тысячи жизней, а тут ещё и войны, которые убивали не меньше. И Церковь взяла в свои руки наведение порядка. Она обращала в свою веру вождей и князей, их армии, способствовала созданию союзов и перемирий, наводила порядок в селениях и городах. Строгий порядок помог нам выжить, и сейчас Церковь помогает поддерживать стабильность, то есть устойчивость, в стране. И если бы не то, каким образом она это делает... вернее, с помощью чего... — Господин Бенджамин сокрушённо покачал головой. — Иерархи Церкви средних и высоких чинов обязательно присутствуют на судебных процессах, они участвуют в создании и принятии законов, им доверено вести учёт населения и подтверждать рождения, смерти и браки. Оказанное им доверие надо как-то оправдывать, и именно поэтому записи в церковных книгах неприкосновенны. За их подделку или покусительство на сами книги предусмотрены очень тяжкие наказания. Как и на городские и государственные архивы, где хранятся не менее важные документы. Авторитет — это сила, и она позволяет Церкви влиять на людей, диктовать им свою волю и иметь решающее слово. Этот самый авторитет и был использован, чтобы отмыть репутацию Уэйланда после скандала с Викторанскими дьяволами. Поэтому наши селяне доверяли Уэйланду и даже не усомнились вслух в том, что Конан совершил кражу и убил Диллана. Да, Конан с самого детства был тем ещё смутьяном, но он был честен. Всегда и во всём. Он постоянно говорил то, что думает, в глаза, постоянно нарывался на драки и наказания, но принимал их так, что даже покойный преподобный Коул говорил, что Конан настоящий сын Адама. Только чувства ответственности ему не хватает. Молодой, горячий... За эту самую снисходительность и нетребовательность Конан преподобного Коула очень уважал, всегда его слушал. Слушался, правда, не всегда, но это вопрос отдельный. Когда в наши края приехал Уэйланд, и Конан сорвал ему первую службу, высмеяв то, что новый каноник читает по книге — преподобный Коул в книгу почти никогда не заглядывал — это стало началом. По первости Уэйланд ограничивался угрозами, потом начал требовать, чтобы все следили за его поведением. А когда Конан облил образы свиной кровью — не так давно как раз забили нескольких свиней, готовясь к большому празднику — то это стало последней каплей. Конана высекли прилюдно, и тогда-то и началась его настоящая война с Уэйландом, которая закончилась судом и каторгой.

— Неужели кроме вас и шерифа так и не поверил в его невиновность?

— Только его оми Карен. Сомнения, конечно, были, причём у многих, но высказать их, тем самым поставив под сомнение авторитет Церкви, ни у кого язык не повернулся. Если бы Илас и прочие омеги нашли в себе смелость рассказать всё, то, возможно, дело бы закончилось иначе. Хорошо ещё, что наших он не тронул — вероятно, опасался со мной связываться. А на тебя у него рука поднялась.

— И не только рука, — буркнул Клео, унимая холод страха внутри, появившийся от одного воспоминания. Всё-таки всё уже позади. Он под надёжной защитой.

— Это верно. Бэккету даже не позволили провести толком расследование — деньги нашли у Конана в доме и на огороде, мотив для кражи был, то, что он ненавидел преподобного, знали все, факт порки установлен и зафиксирован, Диллан пропал с концами. Сочли, что доказательств достаточно, парня осудили, и дело закрыли. Мы с шерифом потом весь вечер сидели здесь, обсуждали это дело и пришли к выводу, что что-то тут не так. Не сходится. Да и Конан постоянно твердил, что ничего этого не делал, что его подставили. Не говорил, правда, кто мог подставить. Наверно, был уверен, что Диллан жив. А, может, из-за Иласа. Вернётся — узнаем. А когда стало известно, что Иласа взяли служкой при храме, то это только укрепило наши подозрения. Илас утверждал, что сам пошёл, и всё же нам было ясно, что мальчишка врёт.

Клео потянулся к своей чашке и осторожно отпил. Чай приобрёл особый привкус. Только бы травка помогла!

— И что будет... когда вы разоблачите преподобного?

— Бэккет приложит все силы, чтобы довести дело до конца, да и селяне молчать не станут. Бунт подавить, конечно, было бы проще, но сейчас не Великий Холод. Есть Закон, слухи разносятся быстро, и если станет известно, что наш округ подавили вопреки этому самому Закону, то начнут бунтовать и в других округах и губерниях, а это уже проблемы со снабжением городов, где голодные бунты очень опасны. Придётся как-то выкручиваться, и вся наша надежда на то, что у судей Синода и Патриарха хватит ума хотя бы соблюсти внешние приличия, чтобы очистить имя Церкви от такого позора. Вполне возможно, что Уэйланду удастся отвертеться от настоящего наказания, но хотя бы отсюда его уберут. А само дело станет хорошим прецедентом.

— А что это значит?

— Прецедент? Ну, если случается то, что не предусмотрено Законом, а оно ужасно и опасно, то на основе этого случая принимают новый закон, которым начинают пользоваться. Если станет известно о делах Уэйланда в наших краях, то это даст повод обличить в подобных деяниях других нечистых на руку служителей Церкви. Дело будет только за доказательствами, и тогда придётся тщательно продумывать порядок разбора таких дел, принимать новые протоколы, следить за их исполнением и так далее. Если Церковь хочет сохранить свой авторитет в народе, то ей придётся прислушиваться к людям, и это начнёт потихоньку менять нашу жизнь. Может, даже к лучшему.

Клео начал успокаиваться. Как и всегда рядом с хозяином. Этот голос — размеренный, приятный, эти слова — достаточно простые и понятные, эти рассуждения, в которых нет слабых мест... кажется. Тёплая уютная кухня, вкусный ароматный чай и приятное общество. На душе омеги начал воцаряться покой, вскоре и в сон начало клонить. Наверно, травка подействовала. Господин Бенджамин очень быстро это заметил.